Эристика

Жанна и Марина в одной машине едут после совещания, снова какой-то фильм, который «тихо» украли у создателей «Сумерки», название — дерьмо, сам фильм — дерьмо, всё — дерьмо, но, черт возьми, кому-то сверху это выгодно, значит, Марина должна все организовать. Все организации она давно переложила на Хмелик, так удобнее, да и доверие к этому человеку растёт, хочется поднять его со дна, хочется помочь, едва заметно, слегка касаясь. Так, чтобы сама Марина этого не поняла и не заметила. — Марина Евгеньевна, почему вы злитесь? — Спрашивает Жанна, ведь по ее мнению заседание прошло более чем нормально. Ну, кроме того, что с Князевой ха-ха ловили и подшучивали с ее образа железной леди. Лучше быть железной леди, чем толстым мерзким мужиком, осуждающим женщин и не ставящим их ни во что. — Лучше пусть меня назовут высокомерной, циничной и скажут, что я слишком высокого мнения о себе, чем я буду сидеть и фальшиво улыбаться людям, которые мне неинтересны и безразличны. Каждый ей в лицо смотрит без доли стеснения, каждый что-то требует, что-то просит. Как мертвому букеты, так и ей ваши советы. Марина уже не вывозит, ей бы в отпуск отдохнуть, хотя бы на недельку. Слетать куда-нибудь, а Жанну за главную оставить, постоянно мыслями себя доводя, что она что-то может испортить. А ведь Жанна может, она и сделать нормально может, но как-будто всегда перебарщивает, не то чтобы это плохо, но и нехорошо. С возрастом она поняла, что надеяться можно на что угодно, но рассчитывать только на себя. И то не всегда. — Причем здесь это?.. — Вырвалось. — Отвечает Князева, рукой махнув, мол, ничего важного. Просто заебали. Просто довели. Она о людях этих только у психолога вспоминает, даже имена их не знает, но как же они бесят. Как умело на ее нервах играют, словно на гитаре. Жанне обнять ее хочется, снова, так крепко, больше не выпуская никогда, чтобы дырку в груди заткнуть, а то демоны не справляются, надежда только на Марину, что кидает ее в игнор при любом удобном случае. Она единственный человек, после Риты, конечно, который всегда правду говорит, она не пытается оправдаться, что на ум пришло, то и сказала, в приличной формулировке, конечно. Жанна такой, как она, хочет стать, тоже не задумываться о своих словах, если кто-то понял это неправильно, это их проблемы. — Почему мы с вами раньше не познакомились… — Выдыхает Хмелик переводя взгляд на Марину что ухмыляется от ее слов. Ведь звучали они так загадочно и так мечтательно, словно ребенок сказал. — Бог тебя бережёт, глупое создание. — С ухмылкой говорит Князева взглядом с Жанной встречаясь, смотря на неё своим пытливым. — Влюблённость всё прощает. Марина головой мотает, а губы ее в улыбке расплываются. — Ты перепутала. Молодость. — В моём случае влюблённость. Чертовка, которая ошибки свои признать не хочет, которая спорит будет, пока не будет по ее правилам. На шофёра внимание не обращают, который будто на передаче «Пусть говорят», офигевший сидит за рулём, подъезжая к Москва-Сити. Сколько он всего видел, но такого не видел. Просто сидит шокированный, ушки на макушке держа, стараясь дыхание контролировать, тихим делать, чтобы все слова услышать, чтобы ничего не пропустить. Тут такой «Дом 2» похлеще самого дома 2. Возле многоэтажек тормозит, выдыхая грустно, смотря на них в отражение зеркала заднего вида. Они выходят и идут вместе, в здание заходя, затем и в лифт, в котором Лариса с Машей стоят, обсуждая свои достижения. Лариса, как ее видит, к ней шаг делает, обнимает ее, в щеку целуя, оставляя розовый след от помады. — Как ты? — Как обычно начинает Лариса, а Маша смущенно улыбается. — Хочется броситься под кофемашину. — С улыбкой выдыхает Хмелик с Марины переводя взгляд на Ларису, что выглядела сегодня просто восхитительно, ведь сегодня съемка рекламы для ее банка. — А еще сцеловать чью-то помаду. — Тише добавила она хмыкая, так же делает и Лара, переводя свой взгляд на Князеву. Марина ухмыляется. С чего они решили, что она глухая? Даже это бесит. Она медленно поворачивает голову, так, чтобы губы были на уровне с ушком. — Этот кто-то не против. — Эксцентрично прошептала она, опаляя ушко своим дыханием. У Жанны от такого мурашки по спине пробежали, от чего она вздрогнула, голову поворачивая в сторону Марины, смотря на нее сверху вниз. Лариса с Машей в сторонке стоят, делая вид, что их привлекает только их отражение в зеркале, а не Жанна, которая открыто флиртует со своей начальницей, которая даже отвечает взаимностью. Вот бы достать телефон и запечатлеть это, только вот, если Жанна увидит, Ларисе мало не покажется. И телефону, скорее всего, тоже. — Я к вам попозже зайду. — Кофе захвати. — Последнее, что кинула Марина перед тем, как выйти на этаже своего холдинга. Жанна ей вслед смотрит, так и думая, что надо было ее в машине обнять, хоть объятия не спасут ее, так хотя бы Хмелик будет проще. — Напомни, с каких пор вы вот так вот? — Спрашивает Лариса лицом хмуря. По-моему, еще 3-4 дня назад Жанна с грустными глазами говорила, что у них ничего не получится, и чуть ли не со слезами на глазах потягивала свой кофе. — Честно говоря, сама не знаю. — Пожимая плечами отвечает Жанна. — Может, настроение хорошее. — Да хрен его знает. — Добавила Лара на Машу смотря, она словно чужая, просто стоит и слушает. Не показывая, что не очень любит однополую тему, но по ее лицу с субтитрами это видно, даже больше, чем она себе представляет. — А у тебя как обстоят дела? — Обращается Хмелик к Маше, смотря ей в глаза, взгляд ее словив на себе и объединив со своим. — Меня повышают. — Глухо отозвалась она, голову опуская, в пол смотря. Услышав это Лариса улыбнулась и неуклюже обняла Машу, а затем так же сделала и Жанна. — Это же круто? Ты же этого хотела. — Воскликнула Лариса в восторге. — Хотела. Но не думала, что женщину, которая работала на той должности, уволят. — Признаётся Маша, в глаза Хмелик смотря. Да если бы Жанне выпала возможность спихнуть кого-то и на его место сесть, конечно, черт возьми она будет согласна. Она ему сама вещи соберёт, вынесет к машинке и сядет в его кресло… Мечта. А Лариса и вообще думать об этом бы не стала. По каналам будут крутить рекламу банка с ней в главных ролях, ей этого достаточно. Подписчики будут расти. Люди на улице узнавать. Всё как и хотела. Только теперь нужно больше. Намного больше. — Так это нормально. Кого-то повышают, кого-то увольняют. Видимо, она плохо делала свою работу. — С улыбкой говорит Лара. Все же и ей непонятно настроение Маши. — Да нормально она все делала. У нее ипотека… Кредит… — Маш, заканчивай. Ты хотела, ты получила. В чем проблема? Жанна с Ларисой переглядывались, вообще ничего не понимая. Судя по ним, они, в отличие от Маши, просто воплощения зла, похоти и грехов. Маша такая девочка, словно еще из детства не вышла, в то время как Лариса с Жанной в свои 25 столько дерьма перепробовали, что вспоминать страшно. Адекватность — их второе имя, первое «Не». Пока они шли до кафешки, Маша продолжала жаловаться о том, как нечестно поступает ее непосредственный начальник, о том, что так нельзя делать. По ее мнению, если повышают ее, значит женщину, которая работала там, ее должны тоже повысить. Но розовые очки вновь разбились стёклами внутрь. Какая-то она невезучая, хоть и самой первой получила возможность повышения. Нужно только уговорить ее, чтобы не отказывалась ни в коем случае. — Я должна отказаться. — Ты с ума сошла? — В два голоса сказали Лара и Жанна, они готовы ее по-тихому закопать, лишь бы не слышать такие слова. — Ну а что? Я нечестно занимаю чужую должность. — Они втроём садятся за стол, на мягкие тёмно-голубые диваны, переглядываясь. — Чушь. Ты бегала за этим клиентом, ты старалась. А сейчас хочешь от этого отказаться? Ты дура? — Я полностью солидарна с Ларисой, черт возьми, Маша, это пиздец. — Тихо говорит Жанна, попутно отвлекаясь на официанта. — Так, и что я хотела? А, вот. Маша, если ты откажешься, это будет решение, о котором ты будешь жалеть всю свою жизнь. Так что не смей. Долой эту старушку, место по праву твое. —Я так не считаю. — Зато я так считаю. — Снова в два голоса проговорили девчонки. Маша тяжело вздохнула, стараясь слова их близко к сердцу не принимать, потому что для нее это слишком. Не будет она чужое место занимать, потому что совесть уже грызть начинает, а назначение на должность еще не было, а совесть уже тут как тут. Черт, опять в подушку плакать и думать о ужасном будущем. У нее ребёнок, ей 32 года, а она ничего не добилась. — Карьерный рост именно это и подразумевает. — Как бы невзначай говорит Лариса, на Машу смотря. — Никогда не сдавайся! Сдаются только квартиры, проститутки и слабаки! — Жестикулируя рукой, сказала Жанна. Так как-то ее папа поддерживал, и ей это даже очень помогло. Учитывая тот момент, что поддержка от него — это было что-то очень скрытое и редкое. — Давайте мы закроем эту тему. Потому что я уже не вывожу. — Просит Маша, и девочки слушаются. Колкий язычок Жанны в разговоре не участвует, так как азарт в ней уже проснулся, и если она откроет свой рот, закрыть его не сможет никто. У некоторых людей рот как дверь «Жигулей», пока не ёбнешь, не закроется. Сколько она может поведать этой девчонке о жизни, сломав в ней что-то важнее костей. Маша так боится перемен, что вроде и хочет что-то менять, но при этом ничего для этого не делает. — Хмелик, забронируй мне номер в хорошем отеле. — Быстро бросает Князева, не останавливаясь, так же идя модельной походкой от бедра к вип столику, что был в отдельной комнате. Жанна что-то проворчала в ответ, что-то между «Бля-я-ять.» и «Хорошо, Марина Евгеньевна». Жанна достает телефон и одновременно в рот вилку с едой закидывает, в «Гугл» ищет хорошие отели в Москве, находит и бронирует номер, казалось бы, легкая работа, но когда ты не спал всю ночь, а просто лежал с открытыми глазами, в потолок смотря, это становится сложно. Глаза слезятся и слегка покалывают. Жанна голову поворачивает, брови хмуря, ведь Марина только что зашла в кафе, Хмелик встаёт, удивлённо на дверь вип комнаты смотря, куда пару минут назад зашла Марина в другой одежде. — Марина Евгеньевна? — Глупо спрашивает Хмелик, пытаясь быстро прожевать еду. Какая чертовщина, только что в вип прошла, а уже с другой стороны идет. — Нет, Маргарита Сергеевна. — Быстро отвечает дама, не останавливаясь. А потом резко остановилась, сделала три шага назад, удивлённо на Жанну смотря, что смотрела не менее удивлённо. Она? Та самая? — Хмелик? — С ухмылкой вопрошает Рита, указательным пальцем указывая. — Хмелик. — Одними губами шепчет, с улыбкой кивает, все еще прожовывая еду. И рассматривая свою первую любовь, теперь увидев ее в реальности спустя 10 лет, она поняла, почему Марина иногда напоминала ей Риту, да они же как две капли воды. — Жанна, а кто это? — Спрашивает Лариса, вообще не понимая, что происходит. Так и Маша проморгаться пыталась, только вот ничего не изменилось, она тоже это видит. — Моя учительница математики. — Отвечает Жанна, все так же смотря в глаза Риты, она ни капли не изменилась, все такая же красивая, строгая, холодная. Жанна первая поддаётся вперёд, заключая Власову в объятия, а та в свою очередь поддерживает и приобнимает одной рукой, по спине гладя. — Чем шире ты раскрываешь объятия, тем проще тебя распять. — Тягуче произносит Маргарита, слегка ухмыляясь. —Хмелик, ты слегка обозналась. — С улыбкой говорит уже Марина, замечая, как та прижимается к Рите, как обнимает, поэтому подходит и, схватив за локоть, начинает тянуть, Жанна отстраняется, снизу вверх в глаза Риты глядя, такие же красивые, такие же, как у Марины. — Это сестра моя. Жанна отходит на шаг, то на Марину смотря, то на Риту, они идентичны, идеально схожи, словно их скульптор делал, аккуратно подчеркивая каждую деталь, чтобы они были мега красивыми, чтобы они стали мечтой всех парней и не только. Их родителям лучше было некуда, но они постарались. — Вы идеальны. — Произнесла Хмелик и закусила губу. Не желая раскрывать того, что они с Ритой знакомы еще с очень давних времён. У них одновременно растянулись губы в акульей ухмылке, и, перекрутив их руки, Марина повела Риту в VIP-комнату, пока Жанна восхищённо смотрела им вслед. — Почему мы не знаем ничего о такой прелестной учительнице, м? — С ехидной улыбкой пропела Лариса, потирая ручки, как ребёнок. — Рассказывай. Что у вас было? — Просто моя мучительница по математике. — Плечами пожимает и садится на диван, переводя взгляд на Ларису. Это просто русский Шерлок Холмс, если ей надо, она пытку устроит, но услышит то, что ей нужно. — Так на простых учителей не смотрят. Что у вас было?! — Вопрошает Лара, а затем восклицает: — Дай угадаю! Вы трахались? — Лара! — Шикнула Жанна, недовольно смотря на Ларису: — Тебе твой острый язычок эмаль на зубах не царапает? — Значит, трахались. — Поджав губы, Лариса стала взглядом изучать Хмелик, словно читая книгу, но про себя смакуя вкус маленькой победы. — Не было такого. — Когда ты говоришь, что не было, значит, сто процентов было. — С ликованием произнесла белокурая, обнажая свои зубы в улыбке. Жанна зубы стиснула, виски потерла, все так же недовольно глядя на Ларису. Ей бы свой нож в чужие тела не совать, не бывает убийства без жертв. А лицо с субтитрами говорит о том, что Жанне неприятно об этом вспоминать. — Почему расстались? Расспрашивает ее Лариса, вообще забывая, что рядом с ними Маша сидит, которая кривится от каждого такого вопроса. — Не важно. — Отмахнулась Жанна, такие подколы над ней ей не нравились. Нравились только когда она подкалывает. — Как ты там говорила? Никогда не сдавайся! Сдаются только квартиры, проститутки и слабаки! — Наиграно говорит Лариса, заливаясь смехом. Примите мои искренние издевательства. Жанна улыбается, лишь бы от нее отстали. Не нравится ей такое отношение, нравится, если оно не на нее направлено. А Лариса места потаённые знает, раскрывает их проще некуда, и Жанне уже удержать в тайне от нее не получается, всегда сдаётся. — А если серьёзно. — Резко прекратив смеяться, уточняет Лара. — Ты с ней спала? — Хмелик слабо кивает, лишь бы отстали. — Ты спала с сёстрами-близняшками, звучит как отличный фильм на вечер. — Ну, во-первых, с Ритой было 10 лет назад. Во-вторых, я не знала. — Оправдания пошли в ход. — Погоди… 25 минус 10, 15, тебе было 15?! — Лар, заткнись, пожалуйста… Не хотелось об этом говорить, не хотелось тему эту разжёвывать. При разговоре с Ларисой, Жанна ловит себя на мысли, что 15 лет за убийство не так уж и много. Если так подумать, можно разбить стакан, а осколком… Но Жанна отгоняла от себя эти мысли, хотя звучало весьма неплохо, но она старалась быть спокойной, как пульс покойника. — Ну прости… Шутки должны быть неожиданными. Как веер у бомжа. — Не бомжа, а бездомного. — Поправляет Маша, губы поджимая, языком по кромке зубов проводя. Да-да-да, прости, забыла. Цокает Лариса, Машу рассматривая, так же не понимая, как они вообще стали подругами? Они слишком разные. Маша как маленький котёночек, которого бросили у дороги, что так зовет приласкать его. А Жанна с Ларисой — две сучки, у которых на кошаков аллергия, и им на всё наплевать. Скорее всего, Жанна и Лариса просто слишком сломаны морально, чтобы быть такими добрыми, они слишком рано познали жизнь и ту тяжесть, которая на них упала, чуть ли не придавив на смерть. Лариса долгое время от деревенского акцента пыталась избавиться, чтобы «Г» не произносить как «Гэ». Жанна постоянно отходила от своего влюбийство в кого-то, кто разбивал ее на тысячу маленьких осколков, которые она потом собирала, склеивая потихоньку. Лариса ненавидит свое прошлое, тщательно скрывает его и не хочет вспоминать. Даже самые близкие подруги о нем не знают, с которыми Лара дружит больше 5 лет. Как только в Москву переехала, так и придумала себе жизненную историю и пройденный опыт. Все дни ощущаются как б/у дни, о них стыдно вспоминать, даже у психолога. По мнению Жанны, она жила бедно, достаточно бедно, чтобы хотеть подняться и показать всем, чего она добилась, чего смогла достичь, какие вершины смогла покорить. Все ее родственники в нее не верили, и когда она приехала на своей машине, с ухмылкой глядя на них, она почувствовала тот самый сладкий вкус победы. Она смогла достичь больше, чем все ее вместе взятые уродственники.