Сказочные на всю голову

Звонок в дверь раздался так неожиданно, что Нетти дёрнулась. Ёлочная игрушка почти выскользнула из пальцев, пару раз перекатилась от одного к другому, но в самый последний момент была поймана за золотую нитку. Девушка облегченно вздохнула. Возиться с разбитым стеклом в её планы сегодня не входило. С улыбкой на лице вперемешку с ругательствами она направилась к двери. Даже будучи одна дома, она делала вид, что не рада гостю, будто кто-то сейчас мог услышать её ворчание. Но у них с Альбертом всегда были такие отношения, это своего рода традиция. Бесконечные язвительные подколки, задирания и глупые шутки. Они запросто могли подраться, могли нарисовать друг другу несмываемым маркером какую-нибудь хрень на лице, пока один из них спал, а могли разыграть друг друга так, что потом грозные начальники спрашивали, какого хера они присылают им посреди ночи сообщения: «Сладких снов, пупсик». К слову, это дерьмо устроила именно Нетти, потому что Альберт раздобыл пароль от её профиля в инстаграме, выложил старую фотку, на которой она стояла рядом с огромным деревом в очередной их поездке, и подписал: «Я накурилась и договариваюсь с Энтом о путешествии в Средиземье». Пост собрал четыре тысячи репостов за час. Нетти была в ярости. Той же ночью она нашла в телефоне Альберта красивого мужика подписанного как: Козлина начальник и отправила ему то сообщение, сопровождая его двусмысленными кабачками, дождиком и голубым сердечком. Альберт её чуть не убил. Роуэн тоже. Хорошее было время…Сегодня же придет только Альберт. Их крепкое трио рухнуло два года назад, как раз в Рождество, когда в легковой автомобиль Роуэна на полной скорости влетела фура. Альберт хоронил мужа в закрытом гробу. Там мало что осталось. И без того вечно ворчливый и мрачный, с тех пор он стал совсем невыносим, но Нетти терпела все его заскоки и знала, чтобы не случилось, она всегда будет рядом. Эта дружба была основательной, больше и величественней любых Энтов. Даже если этот долбоёб отправится в Средиземье, она последует за ним и никогда не отпустит его руки, в конце концов ведь именно так поступают друзья? Набрав в легкие побольше воздуха, натянув на себя самую очаровательную улыбку, а Нетти очарование свойственно почти так же, как крокодилу, она открыла дверь. — Альберт! — не раздумывая, прыгнула ему на шею, пока не довелось наблюдать его кислую мину. — Слезь с меня, мартышка! — недовольно буркнул Найт, но все равно притянул подругу ближе к себе. Так и замерли на пороге, пока микроволновка не сообщила о готовности чего-то, что уже, по всей видимости, подгорало. Альбер вывернулся из душаших его в любви рук. — Что у тебя там? — Лазанья, — Генриетта выглядела такой самодовольной, будто весь день с ней возилась. — Дай угадаю, ты купила заморозку в супермаркете? — Ну да, – она непринужденно пожала плечами. — В праздник? Ты решила, что замороженная лазанья то, что нам нужно? Ещё скажи, что пельмени пожарила. — Запекла, в горшочках. — О Боже, — Альберт из-за спины вытянул вперёд тяжёлый пакет. — Я как знал. Глаза Нетти загорелись. — Что там? — Да ничего особенного, пару салатов и запечённая рулька в клюквенном соусе. — Ты, блин, лучший! Ты знаешь это? — Я знаю, что ты питаешься кофе и бургерами. Подруга отмахнулась, предвидя очередную нотацию о пользе здорового питания. — Ну знаешь ли, жрать рульку после восьми тоже так себе перспектива. — Ну я хотя бы её сготовил. — А я купила пива. — Туше. Нетти затянула Альберта в квартиру в ожидании редкого пира. Она действительно уже с трудом переносила замороженные продукты, но готовка виделась ей пустой тратой времени. — Давай, Алик, шевели булками, тебе ещё на стол накрывать. Альберт фыркнул. А чего он ожидал от своей подруги? Что она будет в переднике в цветочек у плиты весь день стоять? Сердце кольнуло болезненным воспоминанием. Как он в свои выходные выползает сонный на кухню, влекомый запахом кофе. Его встречает голая крепкая спина Роуэна, который в одних боксерах, ничего вокруг не замечая, готовит им завтрак, а на пояснице серый узелок завязок от фартука, потому что Альберт запретил ему подходить к плите с голым торсом, после того как муж купил сковороду гриль. Пахнет свежесваренным кофе, баварскими колбасками и омлетом, а Роуэн напевает себе под нос какую-то попсовую фигню. Он был их фундаментом и всегда находил силы заботиться об обоих. Альберт упахивался на работе, перекусывая чипсами и колой. Нетти, фигурально выражаясь, жила между двух миров и со своей писательской одержимостью, бывало, забывала есть вообще, изредка закидывая в свою творческую топку картошку фри и пару энергетиков. Потом они с Роуэном позавтракают и, до того как начнут мыть посуду, в их скромную квартирку влетит возбужденная Нетти. Бесцеремонно открывая дверь своими ключами и ближайшие полчаса рассказывая, что ей пришла гениальная идея новой книги, пока она разглядывала трещину в асфальте на автобусной остановке. Они дали ей ключи, когда уезжали в отпуск, чтобы она ухаживала за цветами. Но в этой женщине непосредственность смешивалась с беспардонностью, и никакие вежливые покашливания и тонкие намеки так и не привели к возврату заветной связки. В конечном итоге Альберт и Роуэн просто смирились и сделали себе новую копию. Нетти настолько глубоко пустила корни в их семью, что они просто махнули рукой. А со временем пришлось искать нового человека для полива цветов, потому что плесень имени Генриетты–вечно–одинокой–творческой–личности просочилась и в их совместные отпуска, и в празднования годовщин, а потом и просто к завтраку по выходным. Она была повсюду. Просто материализовалась посреди их кухни, словно всё это время была там, и начинала затирать им какую–то фэнтезийную дичь. И ей было всё равно, чем они в это время занимались, завтракали, мылись, или просто смотрели телик. Звезда родилась. А звезду надо слушать. И они слушали, много, бесконечно и весело. Новинки её книг даже не успевали появляться на прилавках, а Роуэн и Альберт уже знали всю эту хренотень наизусть. Так и получился у них какой–то новый подвид семьи. Альберт, Роуэн и «Эй парни, прикиньте, что я придумала!». И семья эта просуществовала почти десять лет. Последние два года Альберт утопал в такой скорби, что пытался научиться всем качествам его покойного мужа. Словно впитывая и учась всему тому, что делал для них Роуэн, он воссоздавал его присутствие для них обоих. Да и о Нетти теперь кто-то должен был заботиться, девочка тридцати годиков всё время проваливалась в свои фантазии и в быту была такая же бестолковая, как их с Роуэном цветы. Раскладывая приготовленную еду по тарелкам, подгоревшая лазанья в тихую от хозяйки была отправлена в мусорное ведро, Альберт наблюдал как Нетти украшает ёлку. На душе было и тепло, и одновременно мучительно больно, потому что рядом с вечнозеленым деревом не хватало ещё одной фигуры. К этому часу Роуэн и Нетти, обычно хорошо налегающие на Глёг, с раскрасневшимися щеками о чем–то смеются, постоянно роняют несчастную ёлку или устраивают шуточную драку. И даже, несмотря на то что, прошлое Рождество они с Нетти уже отмечали вдвоем, Альберту никогда не привыкнуть, что в доме теперь так тихо. — Ты поможешь мне? Тут осталось немного. — подруга выглядела счастливой, и Альберт невольно улыбнулся. Они совсем недавно негласно разрешили себе снова начать жить, и старались не растерять энтузиазма. — Наглость – второе счастье? Я тебе и ужин сготовил, и стол накрыл, а теперь мне ещё и ёлку нарядить? Она улыбнулась и похлопала густо накрашенными ресницами. — Ну вместе же. Не душни. Понимая, что придушить Нетти легче, чем переспорить, Альберт подавил в себе волну постепенно накатывающего раздражения и присел на колени к дереву. Ёлку Нетти украшала на свой, особый лад. Она вообще всё так делала. В студенчестве, будучи затюканной чудачкой, почти ни с кем не общалась, и её часто сторонились. Волосы, собранные карандашом, огромные очки в половину лица, брекеты, которые людям обычно добавляют только милого очарования, ей добавляли хищный оскал. А ещё у неё было постоянно отрешённое выражение лица, про таких говорят «с другой планеты». Генриетта нуждалась в друзьях и собеседниках, но вместо этого получала только шёпотки за спиной и смешки. Однако травить её однокурсникам было неинтересно, она вообще ни на что не реагировала и всегда сохраняла абсолютное равнодушие, потому что «немного задумалась». А потом пиявкой приросла к Альберту. Ему однажды не посчастливилось забыть бумажник, и, когда официантка, скрестив руки на груди, скалилась на него своими металлическими скобками на зубах, он попросил её номер, чтобы перевести ей денег. Счёт был небольшой, кофе и паста, и Нетти легко согласилась оплатить своей картой. И в тот же день, ночью, со всей присущей ей наглостью, граничащей с идиотизмом, прислала ему сообщение: «Кажется, я видела орка за окном». Роуэн был в замешательстве. Они как два дурака пялились на сообщение пытаясь понять что это. Его муж разрывался между противоречащей любой логике ревностью и распирающим его хохотом. А Альбер метался между гневом, возмущением и внезапным желанием ответить что–то вроде: «Да ну? Это твой парень?». Собственно говоря так они и поступили, отсмеявшись отправили пару подколок в ответ, и легли спать. А потом завязалась переписка. Это было странно, но весело. Они с Роуэном даже занесли её в контакты, подписав: «Сказочная на всю голову». Со временем каким–то естественным образом появился групповой чат, (вот уж правда плесень) и уже через пару месяцев после того злополучного похода в кафе они встретились и познакомились. Добросердечный Роуэн сразу проникся к чудиле. А прямолинейная Нетти вывалила на них тонну информации о том, что у неё нет друзей, что она двинутая (будто они сами не видят) и что никто её не понимает. Роуэн извлек из себя очередную мудрость, мол: Не можешь победить – возглавь. И через полгода Генриетту было не узнать. Девушке всего–то и нужно было, что слушатели и друзья. Став намеренно ещё более чудоковатой, она была самым странным человеком, вхожим в их дом. И специально делала всё не как все. Вот и сейчас Альберт снова смотрел на их странную ёлку. Такой не было ни у кого. Где Нетти берёт всю эту чушь, всегда оставалось для них с мужем загадкой. Трехглавые псы, Медуза Горгона, орки, гномы, кентавры и спруты. На впаянной в них золотой леске. Никогда не спорьте с женщиной, у которой в руках паяльник. — Я знала, что ты согласишься! — гордо произнесла Нетти, пододвинула к ним упаковку пива и открыла очередную коробку с «новогодними игрушками», черные коты, белые ходоки, зомби, у неё было всё. Выпив по паре банок, они наконец развесили всё это великолепие. Нормальная игрушка была только одна, Роуэн как–то подарил. Внутри прозрачного зелёного стекла сидела толстая жаба. Нетти была в восторге, назвала жабу Альбертом и с тех пор с ней не расставалась. — Это последняя, только леску ещё не впаяла, я мигом! — Нетти взяла узкую крафтовую коробочку. — Ты правда будешь сейчас этим заниматься? — Да ладно тебе! Я её сегодня на ярмарке купила, у старухи какой-то сумасшедшей, она сказала, мол, счастье в доме будет. — Ага, — Альберт рассмеялся,— у меня уже есть одно, боюсь, ещё одну Нетти я не переживу. — Я сейчас её открою, ты увидишь, какая она сказочная, и не сможешь мне отказать! Альберт фыркнул. — Не сомневаюсь. Подруга закатила глаза, но с восторгом маленького ребёнка начала открывать коробочку. В нетерпении разорвала тонкую упаковочную бумагу и извлекла пластиковую игрушку. Кукольное платье едва прикрывало бёдра, оно сверкало в приглушенном свете гостиной и осыпалось блёстками на пальцы. На голове у фигурки обнаружилась такая же пластиковая копна объемных темных кудрей, а за спиной – полупрозрачные флуоресцентные крылышки. Альберт скептически выгнул бровь. Пластиковые острые уши были впаяны прямо в «причёску», выглядело нелепо, зато Нетти светилась от счастья. — Это фея? — Какой ты дремучий, Альберт. Это – пикси, — отрезала подруга так, будто это должно было сразу всё прояснить. — Спрашивать, почему она чёрная, можно? — Краска, блять, закончилась! — едко ответила Нетти и, расхохотавшись, спросила. — Это всё, что ты заметил? Как ты это делаешь? Альберт улыбнулся. — Что из всего того, что я делаю, «как»? — Ты как будто всегда немного расист и маленько гомофоб, но при этом ты гей и водишь дружбу со мной. Не обижайся, но я до сих пор помню, как ты в студенчестве дразнил меня «косулей». — Но ты всегда смеялась. — Только потому, что знала, что тебя не исправить. Ты посмотри, какая она красавица, вот бы мне такую! Альберт тоже рассмеялся. — И куда она тебе? — Не знаю, — Нетти задумчиво покусала губу. — А прикинь, девушка попадает в параллельный мир и встречает там вот эту пикси, которая просит о помощи, потому что злобный лорд, допустим, его будут звать Орион, узурпировал трон, и всё королевство в упадке. Девушки отправляются искать союзников в битве против лорда, находят разбойницу и огромную орлицу, а пока вынашивают план свержения, влюбляются друг в друга! Но после финальной битвы выясняется, что главная героиня не может долго оставаться в параллельном мире, потому что ему не принадлежит. И теперь ей придётся расстаться со своей пикси, иначе её там просто схлопнет и она умрет. Время на исходе, и девушкам придется остаться каждой в своем мире. Но пикси создают заклинание, в котором существуют ещё миры, и отправляют туда главную героиню, — Нетти начинает задыхаться от восторга. — И в тех мирах они тоже существуют, пикси и главная героиня, только они не знакомы, и им приходится начинать всё сначала. В–о–от, — на выдохе выпаливает она, как будто уже утомившись, и дописав книгу за пять минут. — Я включю этот роман в свою серию «Бюро параллельных миров». Вот прям следующую её и напишу! — Попаданка? Это дерьмо ещё читают? — Альберт начал всерьез переживать, что празднование Рождества откладывается. Он знал этот лихорадочный блеск в глазах. Нетти пекла свое «Бюро» как горячие пирожки, этой херни уже пятнадцать книг в серии напечатали. Чего у неё там только не было: и нетопыри в любовниках, и лепреконы–алкаши, издателям нравилось, а Альберт не понимал, чем эта кладезь для извращенцев так цепляла молодёжь. — Это не дерьмо! Подросткам нравится вообще–то! — На то они и подростки, — саркастично ответил друг. — Сейчас мы припаяем к ней лесочку! — Нетти вскочила и унеслась в кладовку за паяльником. Что ж, значит будет у них новая книга с пикси-феей или кто она там. Её он тоже не прочтёт, к моменту выхода книги Нетти настолько задолбает его своими героинями, что единственное его желание будет только, чтобы они там все передохли. А Генриетта тем временем уже положила фигурку на кухонную столешницу и с высунутым от нетерпения кончиком языка ждала, когда нагреется паяльник. — Ещё пива? — Альберт протянул ей банку. — Ага, — не раздумывая, согласилась Нетти и огромный глотком осушила половину, пока смотрела, как краснеет кончик древнего паяльника. Скрутив толстую леску в несколько слоев кольцом, она набрала на паяльник немного припоя и капнула его на пластиковую макушку. — Мои прекрасные волосы! Бессердечная ты дура! Альберт с Нетти переглянулись. — Это с улицы? — У тебя закрыто окно. Ты же в прошлом году ставила какой–то новый пластик с системой шумоподавления. — А откуда? Соседи? — Да здесь я, здесь! Боясь даже подумать, что они сейчас увидят, друзья нехотя перевели взгляды на столешницу. Рядом с паяльником сидела крошечная пикси и тушила настоящие волосы. Жёсткая копна слегка дымилась, но не горела, пикси недовольно поджимала губы и похлопывала себя по дымящейся макушке. Альберт и Нетти синхронно шарахнулись от стола. — Твою мать! Что за херня?! — Не ори на меня, я–то откуда знаю?! — Так ведь ты её купила! — Но она не была говорящей! Потушив свои волосы и всё также поджимая нижнюю губу, пикси смотрела как два взрослых человека орут друг на друга из–за пустяка. Люди – странные существа. — Я не Херня, — пикси немного задумалась, кто такая эта Херня и почему они её с ней спутали? Возможно, у них общие черты лица? Херня тоже пикси? Почему в таком случае она её никогда не встречала? — Я Глим, — она протянула крошечную ладошку. Нетти трясущейся рукой коснулась её своим огромным пальцем. — Хорошо, Глим, как ты тут оказалась? — Хорошо? Хорошо?! — Альберт вклинился в разговор как сумасшедший. — Нетти, почему ты вообще с ней разговариваешь? Где ты взяла это блядское пиво? — Подралась за него с бомжом в переходе, — со смехом ответила девушка, потихоньку приходя в себя. Для неё ситуация была чуть менее фантастической. В конце концов, говорящие феи, бокал виски и свет экрана ноутбука с текстовым документом для неё – обычный пятничный вечер. Она даже не успела подумать, что снова придётся подкрашивать волосы от седины, как спокойно приняла ситуацию, проглотив первоначальный ужас. А вот Найт потихоньку сходил с ума. Он был ужасным скептиком, даже в гороскопы не верил, что, по меркам Нетти, уже делало его так себе другом. — Может, утечка газа? Ты выключала плиту? — Алик, я её не включала, ты сам готовил, забыл? Просто дыши. Подруга сделала глубокий вдох, указывая на себя руками, и медленно, через рот, выдохнула. — Вот так. Давай руки, — она мягко взяла руки Альберта в свои и снова сделала вдох. Глим показалось очень забавным присоединиться к игре, и в следующий момент она уже шумно дышала вместе с друзьями. Прикольно. Только нахрена? Альберт постепенно приходил в себя. На побледневшее лицо возвращался хмельной румянец. Кажется, ему тоже придётся подкрашивать седину. После смерти Роуэна что–то развелось её у обоих. — Ненавижу тебя, Нетти, вечно с тобой какая–то хрень. — Тоже ваша подруга? Сколько вам повторять, меня зовут Глим! — недовольно пискнула пикси злобно скрестив ручки на груди. — Нет, это так, знакомая. Нашу лучшую зовут Херня. Вот уже два года как она с нами случилась, — Нетти устало вздохнула, а губа дёрнулась от воспоминаний. Альберт сразу уловил настроение подруги. Время шло, и Нетти всё реже сбивалась с ритма жизни, но иногда её глаза начинали влажно блестеть. Не давая ей много времени на воспоминания, он заключил её в нежные объятия — Просто дыши, Нетти. Дыши со мной. Плечо почувствовало тёплый выдох. Вот так и жили последние два года. Как на каруселях. Сначала общий запой, потом антидепрессанты, со временем, к счастью, начали обходиться обнимашками. Подруга вытерла слезящиеся глаза и снова вернулась к «проблеме». — Ты живая, — не вопрос, просто констатация, но ведь нужно было с чего–то начать. — Угу, — Глим поднялась и подальше отошла от паяльника, который выглядел рядом с ней как огромный поваленный дуб. — Я вообще здесь случайно оказалась. — Ещё бы, — развеселился пришедший в себя Альберт. — Я выбирала подарок лорду на Рождество. У вас такие красивые ярмарки! Хотела купить тот леденец загнутый, красно–белый, у нас таких не делают, и я иногда таскаю сладости из вашего мира. Друзья синхронно выжидательно выгнули брови. Когда вы столько лет вместе, сложно не перенять привычки друг друга. Глим поняла что её наконец слушают и начала важно расхаживать по столешнице, скрестив ручки за спиной. Крылышки при этом бесконечно трепетали, статичное положение было им совсем неведомо. — Так вот. Искала я значит этот леденец… — Волшебный народ празднует Рождество? — удивилась Нетти. — Да ты дослушай! — Глим гневно топнула кукольной туфелькой, и друзья рассмеялись, выглядело комично. — Не празднуют, но я люблю леденцы. Так вот, леденец я этот нашла, но потеряла шар. — Шар? — Альберт изо всех сил пытался понять законы этого припизднутого жанра, но всё равно не догонял. — Спиритический. — А, ну теперь всё ясно, — махнул он рукой и стукнул себя по лбу. Не осознавая, что это сарказм, Глим оживилась. — Неужели вы и правда поможете?! — В чём? — Нетти допила пиво и, пшикнув следующей банкой, передала её Альберту. Вариантов у них немного: либо напиться, либо сойти с ума. Альберт тут же припал к открытой банке как к спасительному роднику. — Ну шар найти! — пикси негодовала, ей же только что обещали помощь, зачем они идут на попятную? — Где? — Если бы я знала, я бы не заколдовала себя в игрушку! Какая–то тётка, назвалась Мисс Фортуной и решила мне погадать, а потом шар пропал. А в нём портал! Я без него обратно не попаду! И леденец я тоже потеряла! — последнее Глим выделила особенно, сразу стало понятно, где в истории были расставлены приоритеты. — Мне надо вернуть шар и купить новый леденец. Нетти сжала переносицу пальцами, силясь уложить информацию в голове. — То есть, ты пришла в наш мир за подарком на праздник, который вы даже не празднуете, нарвалась на шарлатанку, которая спёрла у тебя спиритический шар, а в нем портал в другой мир, и тебе теперь нужно шар вернуть, поэтому ты заколдовала себя в игрушку, чтобы попасть к кому-нибудь в дом и попросить помощи? Я ничего не упустила? — Ну я ещё леденец потеряла. Альберта накрыла истерика. Пиво пошло носом, пока он пытался отсмеяться. Слёзы текли, а банка в руках подрагивала и шипела. Он пихнул Нетти локтем в живот. — Смотри, Нетти, всё как ты любишь, такая же бессвязная и бессмысленная ахинея. Не твоя героиня из новой книги случайно сбежала? — Ой, да завали, — подруга недовольно выдернула из его рук банку и допила оставшееся пиво. — Ну и чем мы тебе помочь–то можем, Глим? — Я подумала, может, вы знаете, где искать эту плохую ведьму, Мисс Фортуну? — Да как же не знать? Полгорода уже наебала. — Альберт скривился. Он мирился с причудами Нетти, но это была его Нетти, а всякие там астрологи, гадалки и ворожеи не вызывали в нём ничего, кроме злости и брезгливости. Настоящий бизнес на разбитых, подавленных людях. Которые настолько сходят с ума, что думают, что это выход. — Отлично! — Глим довольно хлопнула в ладоши. — Ага, полиция тоже в восторге. Нетти пожала плечами. — Ладно, вроде просто всё. Гуглим офис Мисс Фортуны и выкупаем у неё шар. Она по–любому расстанется со своим спёртым сокровищем, если предложить ей нормальных денег. Возвращаем дуру пикси в её бардак, а сами возвращаемся домой, пока не выдохлось пиво и не пропали твои, Алик, салаты. — Погоди, погоди… — Я не дура! Альберт и Глим заговорили одновременно, но друзья тут же на неё шикнули, из–за чего она расстроенно села на край столешницы, и начала болтать ногами, разглядывая свои туфельки с цветочным орнаментом. — Погоди, ты правда хочешь заниматься всем этим просто так? Если у соседнего химзавода утечка, то я не хочу под кайфом шарахаться Рождественской ночью, стучась в окна Мисс Фортуны и выкупая у неё спиритический шар, за свои, между прочим, деньги, не за хрен собачий, — он повернулся к Глим. — Если мы поможем, ты нам чего? Пикси оживилась. — Да, обмен. У нас тоже так делают! А я вам тоже леденец куплю! Ну или украду, потому что ваших денег у меня было только на один, и я его потеряла. Альберт отмахнулся. — План херня, я в этом не участвую. Глим снова грустно поджала нижнюю губу. — Ну я ещё умею желания исполнять. Вы можете загадать себе целый пакет сосательных конфет! Нетти невозмутимо открыла новую банку пива. — Мы сегодня уже соснули, спасибо, Глим. У тебя есть в арсенале что-нибудь ещё? Глим задумчиво уставилась на Нетти. — Но ведь ты можешь загадать другие конфеты… Альберт, кажется, выходил из себя. Генриетта мягко коснулась его плеча. Кому как не ей знать, насколько взрывоопасный этот мужик. — Нет, Глим, — тон девушки оставался мягким и терпеливым, будто она разговаривала с ребёнком, но, глядя на пикси, которая кружилась по столешнице и внимательно наблюдала как при каждом повороте кисточки её платьица развиваются, злиться не получалось. — Я имела в виду, что-нибудь другое, что-то, кроме конфет. — А-а-а, — с явной скукой протянула Глим, странная раса, конфет не хотят, — могу и любое другое. Нетти восхищенно присвистнула. — Хочу безвизовый проход к вам! Буду ходить, собирать истории и писать книги, буду как грёбанная Роулинг. Глим призадумалась. — Я могу разделить силу спиритического шара с любым другим предметом, раз на десять туда–сюда должно хватить, потом магия кончится. — Мне хватит! — Ей хватит! — мрачно подтвердил Альберт. Ночка обещала быть веселой.

***

Таксист без конца кидал удивленные взгляды на Глим. Было плохим решением посадить её впереди. Спрыгнув со столешницы и щёлкнув пальцами, она обратилась в человеческий рост, но менее странной от этого не стала. Хэллоуин давно прошёл, и женщина в зелёном мини платье с блестящими крыльями явно вызывала у него недоумение. Особенно, когда пикси на светофоре начала всех пассажиров спрашивать, почему извозчик остановил карету. Альберт сверлил Нетти взглядом. Наверно, это – лучший подарок, который он смог бы сделать подруге на праздник. Но, во-первых, ему всё ещё невыносимо хотелось в заведение с мягкими стенами, а, во-вторых, уж очень ему не хотелось ехать к Мисс Фортуне. Нетти загадочно улыбалась и уже что-то строчила прямо в телефоне. — Всю жизнь должна мне будешь за эту авантюру, — недовольно буркнул он подруге и мрачно уставился на Глим, которая с счастливым румянцем тыкала пальцем навигатор и удивлялась, почему синенькие стрелочки всё время меняют направление. Таксист наконец–то немного расслабился. Пьяные. Рождество же. К Фортуне приехали, когда было почти одиннадцать, Альберт сомневался, что шарлатанка ещё на работе. Но Нетти резонно отметила, что именно под влиянием праздников люди больше всего подвержены внушению, и такие, как Фортуна, это знают. Глим сказала, что ей чертовски неудобно быть такой «огромной», обратилась обратно в игрушечный рост и под возмущенные вопли Альберта вскарабкалась к нему на плечо. Он немного подумал, безразлично пожал плечами и сбил её одним крепким щелбаном. Пикси пролетела добрые полметра, прежде чем успела взмахнуть крылышками и зависнуть в воздухе, недовольно скрестив руки и привычно поджав нижнюю губу. Над входной дверью офиса Мисс Фортуны красовалась кованая с позолотой табличка «Счастье у тебя за спиной», Нетти мрачно поёжилась. Звучит как угроза, Фортуне бы обзавестись новым маркетологом. Они с Альбертом заглянули в окно. Свет не горел, но по душной комнатушке всюду были расставлены свечи и благовония. Очевидно, Фортуна на работе, столько открытого огня, она же шарлатанка, а не сумасшедшая. На круглом столе, покрытом бархатным, поеденным молью покрывалом, стоял самый обычный «магический» шар, такой можно купить в любом хэллоуинском киоске вместе с остроконечной шляпой и новой моделью Нимбуса. — Это он? Только и всего? — Голос Нетти звучал разочарованно. Альберт усмехнулся. — Это что, скептицизм в твоем голосе? Вот уж не ожидал от тебя. — Просто я рассчитывала увидеть что-то …большее. — Скажи, классный, да?! — Глим, вставляя свои крохотные ноги в петли вязаного кардигана Нетти, вскарабкалась как по лестнице. Она добралась до её плеча и раздвинула ладонями лавину черных волос, пытаясь в них не застрять. С довольным видом примостилась задницей на косточку ключицы Нетти, наматывая на запястье чужой локон, как страховой трос. — Я его в прошлом году как увидела, сразу подумала, что он на леденец похож, ну и решила прихватить и из него портал сделать. — Прихватить? — подруга бесконечно чесала шею, трепещущие крылышки пикси щекотали и заставляли вздрагивать. — Ты украла шар, который уже через год украли у тебя? Действительно ахинея. Так херово даже я не пишу. — Ладно, мы просто пойдём и заберем его, я не хочу ни секунды размышлять на тем, в какой дебильной мы ситуации. Посмотри на нас, Нетти, санитаров в нашей сумасшедшей компашке не хватает! Я пошёл. Альберт в два широких шага подошёл к двери агентства и решительно схватился за винтажный дверной молоточек. Но, прежде чем он успел постучать, дверь сама распахнулась ему навстречу, едва не сбивая с ног. Глим, что-то пискнув, нырнула вглубь волос Нетти и устроилась на шее, держась той за ухо. — Ох, бедняжечка! Я ждала тебя, сынок, проходи, проходи! Я знала, что сама судьба сведёт нас с тобой в этот день и в этот час! — Фортуна примерялась к клиенту, но лицо Альберта было нечитаемым, поэтому она не могла решить, какую же роль ей на себя надеть, могущественной ведьмы или заботливой мамочки. Оттого её голос скакал в диапазоне от грудных, загадочных, шаманских напевов до трепетного воркования. — Она и мне так сказала, — шепнула Глим в ухо Нетти, едва ли не всей головой помещаясь ей в ушную раковину. Нетти разглядывала городскую легенду. Обычная шарлатанка. Цыганская многоярусная юбка, нити фальшивого пластикового янтаря на шее и руках, гнилые зубы и стог нечёсанного, черного сена на голове. Таких гадалок тысячи, и все одинаковые. Но люди почему-то посмеиваются над Нетти, которая, увлекшись очередной своей книгой, задремав в ванной, может во сне увидеть русалку. А сами при этом ходят вот к таким вот провидцам. Как одно с другим в человеческих умах бьётся, Нетти непонятно. А Фортуна уже вцепилась мёртвой хваткой в Альберта, зататаскивая его в своё логово. — Пойдём, пойдём, красивый мой сынок, всё расскажу тебе! Судьба–то твоя прямо в эту минуту по разным тропам побежала. Знать тебе надо, какую из них догонять. Нетти подошла к Альберту и с силой толкнула его между лопаток прямо в офис Фортуны. — Пошли, Алик, судьбу твою догонять будем, — со смехом фыркнула она. Шарлатанка зажигала вонючие огарки свечей, при этом не забывая каждый раз драматично закатывать глаза, получалось, надо сказать, эффектно. Альберт гадал, сколько уже лет она изо дня в день разыгрывает этот спектакль, и с мрачным удовлетворением подумал о том, что однажды глаза обратно не выкатятся, так и будет ходить, наёбщица. — Ээ…– слегка сбившись с изначальной мысли, задумчиво протянула Генриетта. — Нам вообще–то не нужен сеанс. Мы хотели бы выкупить у вас вот эту вещицу, — она ткнула пальцем в шар. — Его потеряла сегодня утром моя подруга, а он ей очень дорог. Лицо Фортуны, пойманной на воровстве, сначала слегка напряглось, а потом, почувствовав запах наживы, расслабилось и улыбнулось. По–человечески улыбнулось, без напуска придури и шоу. Такая Фортуна выглядела даже приятно, обычной улыбчивой женщиной в возрасте. Из голоса тоже пропали мистические нотки, и он оказался просто низким и слегка прокуренным, но спокойным и ровным, как плотный бархат. Шарлатанка поняла, что ночные визитеры чуть менее двинутые, чем ей надо, и быстренько свернула весь свой цирк. — Вы, ребята, отняли у меня время, чтобы просто кусок полированного пластика забрать? — Фортуна устало закурила, как и полагается шаманке, ясновидящей, гадалке или кто она там, через длинный, изящный мундштук. — Мы заплатим больше его изначальной стоимости, но вы тоже совесть имейте, я не буду дважды переплачивать за полированный пластик, — Альберт достал бумажник. — Вам–то он достался бесплатно, верно? Фортуна отмахнулась. — Да что я, зверь, что ли, какой? Отдам я эту бутафорскую пустышку и без наценки. Да вот только посмотреть твою судьбу всё равно хочу. Заплати за сеанс и за шар, и будет тебе сделка. За спиной Фортуны страдальчески застонала Нетти. — Ладно, могло быть и хуже. Альберт, пять минут, и мы уже снаружи. Потерпи, всё закончится быстро. — Глаза б мои тебя не видели, Нетти! — И не увидят, — увлечённая судьбой Альберта, шарлатанка, вопреки возражениям, уже схватилась за его руку, глаза на этот раз, кажется, закатились взаправду. — Две судьбы у тебя, мальчик мой. Любовь всей своей жизни потерял… Альберт побагровел от гнева. — Ну, блять, началось! — он щёлкнул ногтем по исцарапанному от времени обручальному кольцу, что теперь всегда весело у него на золотой цепочке. — Догадаться, что перед тобой вдовец, ну просто невозможно! Я тебе и сам так погадаю, как только наглости хватило! — Альберт попытался выдернуть руку, но Фортуна вцепилась в него мёртвой хваткой. — Встретишь его снова, в ночь, когда границы стираются. Детским смехом окутанного, но другого, не того, что был. Чтобы встреча эта состоялась, придётся с самим собой распрощаться. Кусочек сердца из груди вырвать. Подумай хорошенько, мой мальчик, может, мёртвое должно оставаться мёртвым? Нетти подавилась воздухом. Это слишком! Альберт не пытался больше вырваться, он замер соляным столбом, а лицо кривилось от скорби, возмущения и отвращения. Нетти столько времени его выхаживала, она переехала к нему после смерти Роуэна, чтобы Альберт ни на секунду не оставался один. Она смотрела, как он спивается, как не ест неделями, как его увольняют с каждой работы. Но она лишь стискивала зубы и знала, что они это переживут. И однажды станет легче им обоим. А теперь, какая-то старая корова своими баснями вышибла его из накатанной колеи за секунду. Девушка знала эти пустые, лишённые жизни глаза, уже завтра друг снова потянется к бутылке. — Так, ну всё! — Генриетта сама вырвала руку друга из цепких ледяных пальцев Фортуны. — Прости меня, Альберт, если бы я знала что она такая отбитая, я бы ни за что на это не согласилась. Альберт по–прежнему сверлил пустым взглядом стену за плечами шарлатанки. Нетти мягко взяла из его рук бумажник, достала несколько купюр и пихнула в грудь женщины. — Подавись! Совсем вам, тварям, на людей плевать! Взяв друга за руку и прихватив с собой злополучный шар, она вывела их на холод улицы. Мисс Фортуна улыбнулась вслед друзьям, которые уже растворились в Рождественской ночи. — А ты, дочка, вырвешь свой кусок сердца, чтобы залатать чужое? Хватит ли тебе силы отпустить любимых навсегда? Коль не устрашишься одиночества и поставишь жизнь друга превыше собственной, обретёшь наконец счастье и гармонию с собой. Пророчества, разумеется, уже никто так и не услышал.