Красные внутренности.

В спальне главнокомандующего на верхних этажах стоял резкий запах свежих чернил, смешанный с легким ароматом обожжённой бумаги. в тусклом свете современной лампы рыцарь сидел за столом, склонившись над большим, жёлтым листом бумаги. его рука уверенно двигалась, оставляя чёткие, тонкие линии. каждый штрих ложился идеально, как будто он не просто рисовал, а выводил математически точные формулы красоты. Его пальцы ловко вращали тонкую кисть, играя с оттенками чернил, а взгляд бегал между бумагой и его фамильярным мечом. на листе вырисовывалось что-то сложное и изящное, будто бы это было не просто изображение, а часть какой-то старинной, затерянной истины. он вгляделся чуть внимательнее, добавил несколько деталей — капельку насыщенного чёрного цвета в одном месте, лёгкий градиент в другом. На улице, на территории двора королевского дворца, стояла поистине зимняя и неприятно леденящая суставы холодная погода: шумный, буйный и быстрый ветер словно кричал, предупреждая о невзгодах. однако тот был недостаточно сильным, что-бы привести в движение толстый слой снега на давно замёрзшем озере. воздух насыщали разного рода звуки от дуновения до городского гула — всё это не доставляло удовольствие ушам эльфа, слух которого особенно обострён, однако сейчас он чувствовал душой. в комнате же, посреди всей этой гармонии, расположились двое. один был высокого роста, с аккуратно приложенными, под стать рыцарю, серо-голубыми волосами и острым подбородком. поглядывая на второго чистейшими небесными глазами, он наносил на холст воодушевлённо плавными движениями нежные линии. постепенно вырисовывался образ прекраснейшего по его мнению человека, который сидел недалеко от самого художника. то был принц в расцвете юности и сил — сохраняя величественную, словно предназначенную для настоящего короля, осанку, он, выправив свою коронную и парадную белую рубашку с голубыми деталями, расположился на фоне большой кровати, выполненной в темно-фиолетовых тонах. чёрно-синие волосы обрамляли утончённые черты бледного, даже белого лица, закрытого наполовину нелепой серой маской. синие же глаза будто перенимали красоту окружающей среды — было в них нечто особенное, словно глубоководный океан, никем неизведанный в этом замёрзшем крепостном королевстве. Леон. Его сиятельство, наивный принц. как он любил его! но эта любовь давно уже переросла в нечто большее, чем простое доверие или привязанность. теперь это была боль, сладкая и мучительная, словно ядовитый мед, от которого нельзя отказаться. За окном бушующая во всю метель, солнца в этом королевстве невиданно уже очень давно, и этого достаточно, что-бы рельеф в нём понемногу менялся. с крыш свисали ледяные колы, похожие на пещерные сталактиты. отвратительно. однако было кое-что, что скрашивало эту пору - сегодня день рождения принца. Существует теория, что грустного человека видно сразу. его выдают не столько хмурое выражение лица, поджатые губы или проглядывающаяся апатия в движениях, а сколько глаза. у грустного человека глаза скажут больше тысячи слов, и, взглянув в них, вы сможете на несколько секунд распознать его печаль, ведь не зря говорят, что глаза - зеркало души. по ним нетрудно понять когда человек расстроен, счастлив, влюблен или растерян. и в этот зимний вечер глаза Алона говорили многое. "где сейчас Его сиятельство?", шептал голос в голове. строгий контроль Его высочества не позволял уйти, отстраниться от долга, но рыцарь обязательно встретит своего особенного принца этой ночью, в его собственной комнате. Алон же уже ничего понять не может. но внутри бушует что-то изнеженное. непорочное. лишь местами запретное, но не грязное. скорее наоборот. хочется прикоснуться, оттянуть серую маску с его лица. хочется переплести с ним пальцы. уплыть. стать легче пëрышка, снять с себя эти уже до тошноты тяжелые, давящие доспехи. хотя сейчас, скорее, Алон ощущает себя мыльным пузыриком, который может в любой момент лопнуть, но находится на ровной поверхности под наблюдением Его величества - короля ДеЛеонМаффаVI.

***

Пелена облаков плывёт по тëмному ночному небу, перекрывая лучи спутника. фонари и звёзды на небе фиолетового окраса — единственный ориентир и то, что помогает держать равновесие. машины с шорохом проносятся мимо, словно они были простой галлюцинацией. видением. во телу разливается слабость и сонливость, отчего голова кажется тяжëлой. это называется "захотел стать взрослым", да желание было настолько сильным, что тот не смог противостоять алкогольному воздействию от простого шампанского. Вполне себе спокойно и тихо, в ночной глуши останавливается автомобиль, водитель которого громко говорит по телефону с настойчивой интонацией. мозг отказывается воспринимать реальность, отчего наследник даже не сверяет номер. лишь хлопает дверью, тут же падая на мягкое кожаное кресло, удобное настолько, что даже уходить с него не хотелось бы никуда. уснуть мешает только вопль таксиста, чётко проговаривающий: "Изя тоже чуть-чуть ариец!"