Наедине с тобой

      Вадим раскрыл перед Ксенией добротную деревянную калитку, открывающую вид на заснеженный двор простого, но крепенького деревенского дома, из трубы на крыше которого неспешно поднималась вертикаль сизого дыма, точно к холоду.       – Проходи, не бойся, – он улыбнулся Ксюше, пропуская её вперёд.       Девушка волнительно поёжилась и вошла в калитку, аккуратно следуя по неширокой вычищенной тропинке, ведущей к крыльцу. Из деревянной будки, стоящей рядом с домовой пристройкой, выбежал огромный чёрный пёс – он радостно вилял хвостом, но громко и опасно лаял, подпрыгивая и не решаясь наброситься на гостей.       Морозова в неожиданном испуге негромко вскрикнула и прижалась к Вадиму, замечая, как длинная цепь начала позвякивать от стремительного ускорения пса в их сторону.       – Да не бойся, это Рекс, он не кусается, – Вадим улыбнулся и погладил крупного пса по голове, а тот подставил ему свои стоячие острые уши. – Хороший мальчик, не зря мамка тебя кормит.       – Ага, такой и сожрать может, – опасливо выглядывая из-за парня, проговорила девушка, стараясь успокоиться и надёжнее перехватиться за ленту коробки с то́ртом.       – Никто тебя не сожрёт, не переживай, я не позволю, – Жёлтый снова улыбнулся взволнованной Ксюше и, приобняв за талию, легонько поцеловал её в холодный красный нос. – Замёрзла?       – Ага, от страха… вдруг я не понравлюсь твоей маме, – вздохнула девушка, обернувшись на Жёлтого, следовавшего за ней.       – Быть такого не может, чтобы ты и не понравилась, – выпустив пар изо рта, покачал головой Вадим, дёргая за дверную ручку.       Стоило парню открыть перед ней входную дверь, как сердце Ксюши моментально ушло в пятки. Из холодных сеней они вошли в дом. В нос девушки сразу же ударил тяжёлый запах гари от затопленной печи, который разбавлялся уютным ароматом свежей домашней выпечки.       Девушка молчаливо осматривалась по сторонам – напротив входа стоял диван, стена над которым была увешана фотографиями в рамках и без. К дивану уже подставили круглый стол с клетчатой скатертью; в хлопотливой суете хозяйки горкой оставили сервировочные тарелки, столовые приборы и островок хрустальных стаканов. Справа от входа располагалась кухня, из которой доносились приятные шкварчаще-кипящие звуки и негромкий женский разговор. Слева девушка заприметила рукомойник без слива и старинный буфет, через стёкла в дверцах которого виднелись мощные конфетницы на ножках, заполненные конфетами-помадками и яркими мандаринами. В метре от дубового буфета показался вход в небольшую светлую комнатку-спаленку, а правее у окна виднелась ещё одна закрытая дверь.       – Гостей-то встречаете или все дома уже? – сняв шапку, крикнул Вадим в сторону кухни.       Ксюша выдохнула, стараясь успокоить себя в один из самых волнительных моментов в своей жизни, нервно поддевая застёжки шубы, которые не хотели поддаваться пальцам.       – Ой, ну как же, ждём самых дорогих гостей! – из кухни показалась невысокая кучная женщина с острым носом, тонкими губами и прищуренным взглядом. – Наташа, смотри там за картошкой, чтобы не подгорела! – деловито крикнула она себе за спину.       Ксюша неотрывно смотрела на эту женщину, искренне не понимая, как она может быть матерью такого высокого и крупного Вадима.       – Здравствуйте! – улыбнулась девушка, выпрямив спину.       – Вот, мам, это Ксения – моя невеста, – Желтухин повесил шубу девушки на настенную вешалку и для поддержки приобнял её, теребящую шуршащую обёртку букета. – Нина Георгиевна, моя мама, – парень представил родительницу.       Нина Георгиевна прошлась ладонями по бокам тёмно-зелёного кримпленового платья с оттиснутым цветочным орнаментом, поверх которого был накинут кухонный фартук, и пожала руку Морозовой, легонько улыбнувшись:       – Очень приятно!       Женщина изучающим взглядом обвела висящую на вешалке норковую шубу Ксюши, а после и её саму.       – И мне тоже. Вот, Нина Георгиевна, примите самые искренние и добрые пожелания от нас в День Вашего рождения, – Ксения неторопливо поздравила женщину и с улыбкой протянула ей букет белых роз.       – Какая красота, спасибо! Да и не нужно было тратиться, – Желтухина посмотрела на нераскрывшиеся от уличного холода плотные бутоны роз и стёрла скупую слезу. – Ой, что это я, вы проходите, не стойте на пороге. Вадюш, дай Ксюше тапочки, а то у неё ноги замёрзнут, полы холодные – женщина суетливо замахала свободной рукой и отошла от прохода.       Морозова улыбнулась Вадиму и подошла к дивану, изучая фотографии, на которых он ещё совсем ребёнок – такой забавный, счастливый, а на других – повзрослевший, заметно отличающийся своим высоким ростом от сверстников.       В дверном проёме кухни показалась уже знакомая ей со спины блондинка-медсестра.       – Привет, – улыбнулась девушка, проведя рукой по упругим кудряшкам, неизменно убранным в высокий объёмный хвост. Наташа была одета в простенькое васильковое платье, которое удачно подчёркивало её талию. – Я – Наташа, сестра Вадима, – блондинка подошла ближе и протянула руку Ксении.       Морозова с неприятным осадком посмотрела на блондинку, вполне осознавая, что переживать совершенно не о чем, но почему-то ощутила внутри себя маленькие огоньки недружелюбного и ревнивого неприятия.       – Ксюша, – девушка не стала натягивать принуждённую улыбку, а просто пожала ей руку.       – Наташа двоюродная сестра, но они с Вадиком как родные, всё детство вместе провели здесь в Васильево, – вставила Нина Георгиевна, вытаскивая вазу из нижнего отсека буфета.       Ксения понятливо кивнула.       – Поможешь мне на кухне? – дружелюбно спросила Наташа у Ксюши. – А то тётя Нина с самого утра на ногах, устала уже.       Вадим с напряжением посмотрел на сестру, понимая, что Ксения, скорее всего, ничего мы смыслит в готовке, учитывая, к каким кругам относится её семья:       – Мы пока что расставим приборы на столе, – он кивнул на несервированный стол, не отходя от Ксюши.       – Ты и один с этим отлично справишься, – Наташа беззаботно улыбнулась брату и коснулась плеча Ксюши. – Пойдём.       Морозова в растерянности и смущении сузила глаза, взглянув на Вадима, но пошла за блондинкой, прихватив с пола пакет с гостинцами к столу.       – Вадюш, а где она работает-то? Кто её родители? Ты уверен, что она ровня тебе? –Нина Георгиевна подошла к сыну, как только девушка скрылась, и с шёпотом поинтересовалась о гостье, заглядывая в кухню.       – Мам, ну что ты такое говоришь!? – Желтухин в лёгком недовольстве сжал щёки до появления ямочек. – Ксюша учится в университете на политолога, а её отец директор машиностроительного завода и занимает выборную должность в Верховном Совете, мама ведущий консультант Министерства Здравоохранения Республики, врач.       Нина Георгиевна горячо ахнула, с шумом шлёпнув руками по груди:       – Ну не твоего же поля ягода, Вадюш, ну как же, а? Как же вы будете-то? Ты посмотри, как она одета, твоей зарплаты не хватит её содержать. Да и профессия у неё какая – политолог, куда она с ней потом? Ведь на завод не пойдёт! Ой, как-то не хорошо это всё! Ты-то хоть знаком с её родителями лично? Им-то нужен такой зять? Мы ведь люди простые! Да и куда так быстро? Она что беременна?       Желтухин покачал головой, но молчаливо обошёл мать и присел на диван, закинув ногу на ногу. Он сложил руки на груди, с шумом втянув воздух.       – Не говори глупости, мы женимся не по залёту. Я уже всё решил, и ты меня не отговоришь. Её родители в курсе, а я скоро получу новую должность и повышенный оклад, – мать парня до сих пор не знала, чем промышляет сын, лелея светлые надежды о том, что её ненаглядный Вадюша честный труженик одного из казанских производств.       – Ой, свят-свят! – Нина Георгиевна, отчего-то расстроенная появлением Ксении на пороге своего дома, перекрестилась и стёрла слёзы. – Не к добру это! Ой, не к добру!       В это время на небольшой кухоньке пахло варёной картошкой и консервированной рыбой, которая, как потом поняла Ксюша, была заранее открыта для приготовления салата. Девушка поставила на стол две банки красной икры, бутылку советского шампанского, ароматную палку колбасы и перевязанную лентой коробку с то́ртом.       – Ого, какое богатство, – присвистнула Наташа, смотря на банки с икрой и колбасу.       Ксюша довольно улыбнулась, пожав плечами.       – Порежешь пока лук? А я потом ошпарю на салат, как раз вода закипает, – предложила Наташа, помешивая содержимое большой кастрюли на двухкомфорочной газовой плите.       – Конечно, – уверенно кивнула Ксюша, надеясь, что всё-таки справится с поручением.       Девушка взяла две крупные луковицы и принялась снимать тонкую шелуху острым ножом. От срезанной верхушки лузга́ снималась без особых затруднений, но потом тонкий слой оборвался, и Ксюша никак не могла поддеть его кончиком ножа.       – Прикольный сарафан, наверное, дорогой? Где брала? – Рудакова решила поддержать разговор, оборачиваясь на Ксюшу, одетую в модный джинсовый сарафан с ярко-красными вставками на передних накладных карманах.       – Этот? Да у фарцовщика недалеко от Пушечного, всего-то семьдесят пять деревянных, – беззаботно махнула рукой девушка, но, увидев непонимающее лицо блондинки, поспешно добавила. – Ну, то есть, конечно, дорого, но он из качественной джинсы́ и я долго на него копила, – кивнула Ксюша, от раздражения вонзив острый нож в мякоть луковицы, отчего глаза моментально заслезились.       Ксения с горем пополам расправилась с первой луковицей, почти вдвое уменьшив её в результате чистки. Взяв вторую, Ксюша сразу же принялась подковыривать шелуху вместе с мясистой толщей овоща, продолжая хлюпать носом. Проморгавшись от ядрёного жжения, она резанула ножом по пальцу, не разглядев глазами, полными слёз, верхушку луковицы.       – Ай! Чёрт! – зло вскрикнула девушка и уронила на пол неочищенную луковицу и нож.       Из комнаты тут же показалась Нина Георгиевна, прикрыв рот ладонью. За ней стоял Вадим, с беспокойством смотрящий на Ксюшу, которая в секунду раскраснелась от инцидента.       – Ксюш, ты в порядке? – Наташа подошла к девушке, взяв её за руку. – Порезалась? Давай я обработаю.       – Извините, – растерянная девушка с сокрушением попеременно смотрела на Наташу и Нину Георгиевну. – Ничего, пустяк, где можно сполоснуть руки?       – Давай я дочищу лук, – Нина Георгиевна потянулась к раковине, в которой Ксения мыла руки и споласкивала неочищенную луковицу и нож. – А то порез будет щипать, – девушка обернулась и увидела шепчущихся Вадима и Наталью.       Напряжённость в чертах лица Вадима свидетельствовала о каком-то неприятном диалоге, такой же смурно́й была и Наташа, теребившая предплечье ладонью.       – Всё нормально, я сполосну и дочищу, – покачала головой девушка, раскрыв кран на полную катушку.        Минуту спустя все присутствующие услышали журчание воды, убежавшей за пределы ведра под раковиной.       Нина Георгиевна ахнула, вскинув руки, а потом громко вскрикнула:       – Ой, вода через край. Закрывай быстрее! Закрывай! – женщина резко наложила руки на кран, из которого хлестала вода, и завинтила его, тем самым выключив воду.       Ксюша, не успевшая избавиться от стыдливой красноты, отошла от раковины, держа в руках нож и луковицу, с которых прямо на ковёр стекали капли воды       – Ой, извините, пожалуйста. Извините, я не обратила внимание, что под раковиной ведро, я сейчас всё уберу, – девушка растерянно забегала глазами по присутствующим, не представляя с чего начать.       Желтухина вздохнула и завыла:       – Весь ковер тут мокрый, вон пятно какое, где ж я его буду сушить зимой?       – Извините, Нина Георгиевна, мне очень неудобно, правда. Я не хотела ничего плохого, – продолжая стоять в луже, Ксюша, еле сдерживая слёзы, вздохнула и виновато спрятала глаза.       Вадим подошёл к Ксении, взяв её за руку и потянув к себе:       – Ничего страшного не произошло! – громко сказал он всем. – Я сейчас вылью, – он закрыл собой девушку от матери и Наташи, заботливо взяв её лицо в ладони. – Ксюш! Не переживай, всё нормально. Даже не смей из-за этого расстраиваться, знаешь, как я в детстве переливал? Тут ручьи по всему дома текли, мамка орала на чём свет стоял, – он ободряюще улыбнулся, поцеловав девушку в макушку.       Морозова с улыбкой усмехнулась, но не ощутила какого-то облегчения, продолжая грызть себя за собственную безалаберность и невнимательность.       – Ничего, с каждым может случиться. Он тебя и так любит, вон, как заботится, и это главное, – с подбадривающей улыбкой заверила Ксюшу подошедшая Наташа, коснувшись плеча девушки. – Расставишь пока тарелки? Там всё на столе.       – Спасибо! Ещё раз извини, подвела тебя, и помочь не помогла, и потоп устроила, – пожала плечами Морозова, улыбнувшись, хотя бы уже довольная тем, что ей доверили сервировать стол.       Когда все уселись за стол, настроение присутствующих значительно улучшилось. Вадим с шумом открыл бутылку шампанского, разливая игристое по хрустальным бокалам. Первый и второй тост были за именинницу, третий – поминальный, за её усопших родителей и мужа, а четвёртый, жизнеутверждающий, был от Вадима. Жёлтый встал из-за стола и с полной уверенностью сообщил родне, что они с Ксюшей собираются пожениться.              Наташа радостно захлопала в ладоши, улыбаясь брату:       – Тёть Нин, ну какие замечательные новости, на свадьбе погуляем! – девушка толкнула тётку локтем.       Нина Георгиевна улыбнулась, но совсем неискренне, словно обижаясь, что сын не спросил её благословения, а всё решил без родительского совета:       – Ну что ж, раз ты решил, пусть будет так. Любви вам, счастья, взаимопонимания и уважения, – хлюпнув острым носом, она бегло стёрла слезу с щеки, но положительно покачала головой, как бы одобряя сказанное. – Благословляю вас, дети мои! – женщина снова стёрла слезу и чокнулась бокалом о бокалы сына и девушек.       Вадим вернулся за стол, приобняв Ксюшу за плечи и нежно поцеловав в висок. Девушка не стала нарушать рамки дозволенного, молчаливо улыбнувшись жениху, боясь перевести взгляд на будущую свекровь.       – Вон, тёть Нина, съешь икорки, Ксюша принесла. Я как медик говорю, что тебе очень полезно, проживёшь ещё столько же и даже в два раза больше! И внуков дождёшься обязательно, – Наташа подложила на тарелку родственницы бутерброд с икрой, но та всего лишь равнодушно взглянула на него, отмахнувшись.       На фоне весёлых семейных разговор и смешных историй из детства Вадима и Наташи, Ксюша с напряжением смотрела в тарелку, в которую Рудакова положила ей целых две ложки рыбного салата «Мимоза».       – А ты чего не ешь? Не понравилось? – спросила её Нина Георгиевна, указав на скуксившуюся девушку вилкой.       – Понравилось, спасибо, – осторожно улыбнулась Ксения, подковырнув немного закуски на вилку и отправив в рот.       – Извините, а где уборная? – после некоторого времени, проведённого за столом, тихонько спросила Ксюша.       – Туалет что ли? Так на улице, – кинула Нина Георгиевна, собирая тарелки. – У нас унитазов нет, не в городе чей.       – Пойдём, провожу, – предложила Наташа, накинув пуховую шаль на плечи.       Через несколько минут девушки стояли в холодных сенях дома, разговаривая обо всём и ни о чём. Кажется, они смогли найти общий язык и побороть изначально возникшее недоверие. Рудакова немного рассказала о Желтухине, его родителях, некоторых их детских историях.       – Очень красивое кольцо, – Наташа рассматривала украшение на безымянном пальце Ксении. – Вадим такой молодец. Он всегда был воспитанным и серьёзным, надёжным, я уверена, что ты будешь за ним, как за каменной стеной.       Морозова улыбнулась, теплее кутаясь в шубу:       – Да, он хороший, я его очень люблю.       – А как вы с ним познакомились? – поинтересовалась Рудакова, перебирая на холодном подоконнике кислые зелёные яблоки сорта «Антоновка».       Ксюша замялась, совсем позабыв обсудить с Вадимом официальную версию их знакомства, которую можно было бы рассказывать близким.       Входная дверь скрипнула, и девушек позвал громкий голос Нины Георгиевны:       – Девчат, пойдёмте пить чай!

***

      – Кажется, твоя мама меня ненавидит, – вздохнула Ксюша, переминаясь с ноги на ногу от холода, когда они с Вадимом стояли за калиткой его родительского дома, ожидая Цыгана, который вот-вот должен был за ними подъехать.       – Не говори глупостей, она приняла тебя! – Вадим склонился к девушке, приобняв её за плечи. – Просто ей нужно время свыкнуться с тем, что мы поженимся. Ты и сама когда-нибудь будешь на её месте, и я посмотрю на твою реакцию.       Ксюша по-доброму усмехнулась, но так и не смогла найти в себе силы отпустить ситуацию, даже после прощального поцелуя будущей свекрови перед их с Вадимом уходом.       – И всё же это всё вышло так нелепо, – с горькой усмешкой призналась Ксюша, держа в руках фужер, наполненный игристым вином, когда они с Вадимом вернулись в город, решив подняться в его квартиру.       – Прекрати изводить себя этим, все поняли, что ты никогда не жила в таких условиях и для тебя это незнакомо, – Вадим осушил содержимое своего бокала и поставил его рядом с бутылкой «Советского» шампанского на прикроватную тумбочку. – А мне это совсем неважно, я люблю тебя такой, какая ты есть.       Ксюша улыбнулась, поджав губы:       – Ты меня успокоил! – взбив рукой подзавитые локоны русых волос, она одним глотком опустошила фужер.       – Иди ко мне, – Жёлтый забрал бокал из рук Ксюши и притянул её к себе, заключив в объятия.       Наконец-то оставшись наедине в полутёмной комнате, Вадим и Ксения позволили себе не думать о проблемах и заботах, целиком и полностью отдавшись друг другу, совершенно не боясь, что кто-то им помешает. Теперь всё будет хорошо – сомнений не возникало.       Желтухин нежно касался своими тёплыми ладонями лица Ксюши, отводя её подзавитые локоны с щёк. До онемения в губах девушка продолжительно целовала Вадима, жадно глотала воздух, вздрагивала, но продолжала это снова и снова. Парень усадил её на край кровати, но Ксюша полностью опустилась спиной на мягкую поверхность, игриво потянув Жёлтого за грудки. Он послушно накрыл её тело своим, заставляя девушку с томным трепетом выдыхать от влажных прикосновений его губ к шее и мочке уха.       Когда уверенные движения мужских рук достигли её бёдер и ягодиц, Ксюша заметно напряглась, но промолчала, изо всех сил пытаясь довериться Вадиму.       – Всё хорошо? – прошептал Желтухин, остановив свои ласки.       Он коснулся кончиком носа её щеки, а девушка угукнула, смотря на него из-под ресниц.       – Всё замечательно, иди сюда, – тихонько выдохнула девушка, зарывшись пальцами в мягкие волосы парня, ближе притянув его к себе.       Прикрыв глаза и потерявшись в возбуждении, Ксюша с жадностью целовала Вадима, превозмогая методичные пульсации в самом центре своего женского естества. Девушка попыталась заставить Вадима снять с себя тонкий свитер, но он прервал поцелуй и пристально смотрел в глаза Ксении, облизывая губы. Девушка волнительно сглотнула, закусив губу, и вопросительно кивнула ему, тяжело дыша.       – Ты уверена, что это должно произойти сейчас? – спросил Жёлтый, нежно касаясь её горячего лица ладонью.       Она лишь молчаливо кивнула, снова сглотнув, отчего-то постеснявшись говорить об этом вслух.       – Тогда пообещай мне, что мы вместе навсегда и это не будет ошибкой, – прошептал парень, не отрывая пристального взгляда от девушки, понимая, что она ответит что угодно, начни он целовать её.       – Навсегда, – завороженно проговорила девушка и привстала на локтях, притягивая Вадима к себе.       Когда смятое покрывало было откинуто куда-то на пол, разгорячённая Ксюша в застенчивом смущении скрылась под холодным одеялом. В тусклом свете настенного светильника девушка молча наблюдала за Желтухиным, который медленно расстёгивал пуговицы рубашки, неотрывно смотря на Ксению. С пульсирующим в голове ритмом, ярко отдававшим между ног, она с тяжёлым прерывистым дыханием не отводила глаз от того, как из-под одежды высвобождалось его идеально сложенное тело. Ксения услышала звонкий металлический стук пряжки ремня, который Вадим расстегнул после того, как откинул рубашку, и отвела взгляд в сторону, страстно ожидая и боясь того, что сейчас между ними произойдёт.       Желтухин откинул одеяло и тело девушки моментально покрылось гусиной кожей. Вадим продолжил страстные поцелуи, попытавшись отвлечь её от напряжённого ожидания чего-то неведомого и пугающего. Даже когда он снял с неё бельё, она смущённо попыталась прикрыться, не позволяя ему ласкать её тело. Ксюша с беспокойством сжалась, продолжая контролировать все его движения –как целует линию её плеч, налившуюся грудь, раздвигает ноги и устраивается меж её бёдер. Мужские медленные движения начали приносить девушке ноющее жжение, отчего она попыталась отдалиться, вжимая таз в мягкую поверхность кровати. Заметив это, Вадим с силой отвёл её напряжённые ягодицы от перины, а Ксюша тягостно простонала, до боли вцепившись ногтями в его спину.       – Т-ш-ш-ш, – хрипло прошептал Вадим ей на ухо, стремительно сокращая расстояние между ними методичными толчками. – Расслабься, маленькая моя, сейчас будет хорошо! – он вновь поймал её громкое болезненное стенание и потянулся к настенному светильнику, дёрнув за верёвочный выключатель, тем самым погрузив комнату во тьму.