Тепло во тьме

Валера вышел из подъезда, глубоко вдыхая свежий воздух, и пытался осмыслить всё, что произошло в квартире. Его напрягал пристальный взгляд Адидаса — тот явно что-то подозревал, но Валера не мог понять, что именно. Раздражало и спокойствие Кощея: он вёл себя так, будто ничего не случилось, а ещё и подначивал Вову, словно наслаждаясь ситуацией. Или, наоборот, нарочно сохранял привычное безразличие, чтобы не выдать себя? В голове царил хаос. Постояв немного, Валера направился к моталке, надеясь хоть ненадолго отвлечься от тяжёлых мыслей. На улице было свежо, но Валера почти не замечал холода. В голове продолжали кружиться обрывки разговора, напряжённые взгляды, равнодушная усмешка Кощея. Его раздражало, как тот умудряется сохранять спокойствие в любой ситуации. Или это лишь иллюзия? Возможно, за маской безразличия скрывалось нечто большее? Он шагал быстро, словно пытался убежать от собственных мыслей. В такие моменты спасала только моталка — там, среди голосов пацанов, можно было заглушить тревогу, хотя бы на время отвлечься. Вскоре знакомая дорога уже стелилась под ногами. Завернув за угол, Валера заметил небольшую толпу у моталки. В центре выделялся Вова, оживлённо что-то рассказывающий, размахивая руками. Валера невольно замедлил шаг, прислушиваясь, но тут же заставил себя выпрямиться и шагнуть вперёд. Какая разница, о чём говорит Вова? В его голосе уже слышался насмешливый оттенок. Подойдя ближе, Валера лишь скользнул по нему коротким взглядом, затем без слов зашел внутрь, доставая сигарету. Разговоры в помещении мгновенно притихли — его появление всегда меняло атмосферу. Кто-то замолкал, кто-то, напротив, начинал говорить громче, но почти все украдкой следили за его реакцией. Не обращая на них внимания, Валера спокойно направился к груше и начал отрабатывать удары. Каждое движение было резким, выверенным — так он спасался от мыслей, сбрасывал напряжение, заглушал гул в голове. Глухие удары раздавались в тишине, перекрывая чужие голоса. Валера бил резко, с силой, выплёскивая всё, что накопилось внутри. Вскоре тело вошло в привычный ритм, а разум будто отключился — остались только движения, напряжение мышц, глухой звук кулаков, сталкивающихся с грушей. — Что, совсем делать нечего? — протянул Вова с усмешкой. Валера не остановился, лишь сильнее сжал челюсть. Игнорировать его было проще, чем ввязываться в разговор, который явно будет продолжением того, что был в квартире Кощея. — Или опять скажешь, что всё нормально? — не унимался тот. — Может, всё-таки расскажешь, что случилось? На этот раз Валера сбился с удара. В воздухе повисла напряжённая тишина. Он медленно развернулся и встретился взглядом с Вовой, на лице которого было не столько любопытство, сколько беспокойство. — Ты что-то конкретное хотел? Если нет — не мешай, — голос звучал ровно, но в нём сквозила опасная холодность. — Да так, просто интересно. Вы оба ведёте себя странно, — Вова пожал плечами, подходя ближе и понижая голос, чтобы никто не мог уловить разговор. — Ты же всегда задиристый, сильный, одним словом — Турбо. А теперь… что-то не похоже. Валера внимательно посмотрел на него, затем медленно выдохнул и повернулся к Вове лицом. — К чему ты клонишь? — спросил он, слегка склонив голову набок. — Да ни к чему, — Вова сделал шаг вперёд, будто проверяя границы. — Просто думаю, может, пора уже поговорить? Не здесь, а нормально, наедине. Валера молчал, пристально изучая его взглядом. Вова всегда был настырным, жаждущим докопаться до правды, но сегодня даже статус Адидаса не помогал Валере держать себя в руках. — Без обид, Адидас, но не лезь туда, куда не просят, — тихо с раздражением сказал он, слегка склонив голову к плечу. Вова хмыкнул: — А ты не веди себя как Кощей. Напряжение накалилось до предела. Это почувствовали все. Разговоры замерли в воздухе, пацаны затаили дыхание в ожидании. Валера сделал медленный шаг вперёд, но вскоре просто прошёл мимо, молча схватил куртку и быстро вышел из моталки. Ему нужно было уйти подальше, туда, где он сможет наконец остаться один на один с собой. Холодный воздух обжёг лицо, но Валера не замедлил шаг. Он шёл быстро, будто пытался убежать — от разговора, от чужих взглядов, от мыслей, которые снова и снова возвращали его к Кощею. К этой насмешке, к равнодушному взгляду, к проклятому спокойствию, которое раздражало сильнее, чем открытая издёвка. А ещё — к воспоминаниям. К тому, что он не должен был так остро желать. К поцелуям, к чужим прикосновениям, от которых хотелось снова и снова возвращаться к нему. Валера стиснул зубы и резко свернул в переулок. Здесь было темно и тихо. Ветер глухо шумел в проёмах домов, где-то вдалеке лаяла собака. Он остановился, глубоко вдохнул, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Думать не хотелось. Чувствовать — тем более. Но мысли не давали передышки. “Ты ведёшь себя как Кощей.” Слова Вовы вспыхнули в голове, вызывая злость. Он? Как Кощей? В каком месте?! Он просто не хочет говорить. Не хочет раскладывать перед кем-то свои эмоции, будто дешёвые карты на столе. Хотя… если быть честным, хотел бы. Хотел бы, но нельзя. Не поймут. А если узнают— забьют. Валера с силой ударил кулаком по кирпичной стене. Глухая боль отдалась в костях, но он её почти не почувствовал. Только дыхание стало ровнее. Он достал сигарету, прикурил, сделал глубокую затяжку. Сейчас ему нужно было просто побыть одному. Хотя бы немного. Присев, он сунул руку в карман и нащупал сложенный в несколько раз лист бумаги. Пальцы скользнули по маленькому, почти сточенному карандашу. Не раздумывая, Валера развернул лист и начал рисовать. Линии ложились торопливо, рвано, но он не старался сделать красиво. Ему нужно было только одно — выплеснуть всё, что рвало его изнутри. Грубые линии ложились на бумагу, как удары по груше — резкие, уверенные, местами смазанные от спешки. Валера рисовал быстро, будто боялся, что если замедлится, то мысли снова захлестнут, лишат воздуха. Сначала он даже не осознавал, что именно выводит карандашом, но вскоре очертания стали чётче. Знакомые черты лица, резкие скулы, хищная усмешка, взгляд, от которого внутри всегда что-то сжималось. Кощей. Валера сжал челюсть, посмотрел на рисунок с долей раздражения и тут же провёл по нему рукой, размывая линии. Ветер тут же попытался вырвать у него лист, но он крепко прижал его пальцами. Глупо. Глупо вот так сидеть, как какой-то влюблённый дурак, и рисовать его, когда можно было бы просто пойти к нему. Кощей сам говорил — приходи. Так в чём же проблема? Но ноги не шли. Валера глубоко затянулся сигаретой, устало прикрыв глаза. Никто не поймёт. Никто и не должен. Он снова посмотрел на рисунок. Хотел было скомкать лист, избавиться от этой слабости, но в последний момент передумал. Вместо этого аккуратно сложил бумагу и убрал обратно в карман. Пора идти. Иначе он так и останется в этом чёртовом переулке, наедине со своими мыслями, которые не давали передышки. Только вот куда? По правде, хотелось идти только в одно место. К одному человеку. В его объятия, в его тепло. Хотелось, чёрт возьми, просто быть слабым. И плевать на остальных.