Без шансов

      Снег густыми хлопьями валил на землю. Дворники машины постоянно работали, чтобы хоть как-то расчистить лобовое стекло от налипающих на него частичек. Вот из дома вышла высокая блондинка в черной шубке. Затянув потуже пояс, чтобы формы её стали ещё выразительнее, она прошла к машине, стуча небольшими каблуками сапожек. Открыв заднюю дверь служебной машины отца, она приземлилась на сиденье. — Привет, Стёпа. — девушка улыбнулась и заглянула в сумку, чтобы проверить все ли на месте, и отдала команду ехать. — Можно подключиться? — Блондинка имела ввиду музыку. — Доброе утро, Тася. — парень, что был сам чуть старше неё, улыбнулся в ответ и тронул с места «БМВ». — Конечно можно.       Дорогу до школы они ехали молча, лишь изредка Таисия подпевала песням из плейлиста. Вот машина подкатила к зданию и десятиклассница, нехотя покив средство передвижения, побрела учиться-мучиться. Но все-таки был для нее один плюс, который она выделяла при посещении своего учебного заведения. И плюс этот звали Пашей Калининым. Парень учился на год старше Таси, слыл ужасным хулиганом, но шёл на серебро. Учителя его, мягко сказать, недолюбливали, а все из-за черезмерной наглости и не сладкого характера молодого человека. И как обычно бывает в таких ситуациях — противоположности притягиваются. Но тянуло пока только Кравцову. Она же была совершенно другая — ударница со спокойным характером, но маленьким огоньком в глазах. Про таких говорят, мол, в тихом омуте...       Жизнь её многим казалась скучной. Маршрут Таси был предельно прост: из дома в школу, а со школы домой. Походы по тц за шмотьем ей начали порядком надоедать. Прогулки с друзьями ей казались чем-то до одури изнемождающим. После них девушка приходила вся опустошённая. А все потому, что каждая прогулка с подругой начиналась одинаково: либо «Тася, он меня совсем не любит!», либо «Ты не представляешь, какая она дура набитая!». Кравцова понимала, что эта дружба изжила себя и нужно её прекратить, но она не могла этого сделать, сама не зная почему.       Поступать Таисия собиралась на географический, хотя душа её требовала играть в театре, петь романсы под гитару и чтобы песня «ДДТ» «Ночь-Людмила» была про неё. А родители требовали совершенно другого. Мама — поступления на медфак, а отец — учебы в любом ведомственном вузе. Любимая фраза Андрея Геннадьевича была «Я Мишку там выучил, и ты у меня туда же пойдёшь!». И мужчину ни капли не волновало, что старший брат Таси сам желал стать фсбшником. — Таська! — тяжёлая мужская рука упала на плечо идущей по коридору девушке, и высокий парень пристроился рядом, шагая почти в ногу с ней. — Ну что? — шатен, сощурив карие глаза, с интересом посмотрел на блондинку. — Что? — Тася с удивлением посмотрела на Стаса, который учился в параллельном классе. — Ну Кравцова, ну ёлки-палки! — протянул он, вскидывая густые брови. — Ты забыла что-ли? Дискач сегодня. Пойдёшь? — Ой, Стас, я забыла совсем... — девушка подняла глаза на Волкова, шлепнув ладошкой себе по лбу, останавливаясь у кабинета географии, в котором и должен быть следующий урок. — Должна вроде, если ничего не случиться. — Ты только не забудь, что обещала мне медляк. — Стас лукаво подмигнул Кравцовой и заправил выбившуюся прядь белых волос ей за ухо. — Хорошо, не забуду. — Блондинка улыбнулась, слегка касаясь пальцами руки парня. Но прозвенел звонок. — Ладно, Стас, до вечера! — сказала она, забегая в кабинет вместе с толпой одноклассников.       Быстро окинув класс взглядом, Тася нашла свою соседку по парте и поспешила к ней. — О чем это вы там с Волковым так мило беседовали? — хитро прищурилась Света, разглядывая подругу, что увлечённо читала параграф. — Да так, — пожала плечами Кравцова, — ни о чем. Спросил, пойду ли я сегодня на дискотеку и не забыла ли я про обещанный ему медляк. — Она чуть помедлила, после чего снова продолжила, — Стас хороший парень, но... ты сама знаешь, что ничего кроме дружбы я ему предложить не могу. — Да знаю я, Тайка... — прошептала Захарова. — Все уже об этом знают, мне кажется.       И правда. Об этом знала вся школа. Все, от школьников до учителей, наблюдали за Стасом, что оказывал всячиские знаки внимания Таисие. Но ученики, в отличие от взрослых, осуждали Кравцову, потому что не понимали, почему она отказывает бедному пареньку.       Вообще, Тася всегда была предметом обсуждений в школьных раздевалках. Чего только стоила прошлогодняя сплетня, которую пустила какая-то восьмиклассница, увидевшая Кравцову с мужчиной в военном  бушлате. Он провожал блондинку под руку до крыльца учебного заведения, так как на улице был ужасный гололед. Этот слух, что Тася «Лолита», дошёл до директора и родителей девушки вызвали в школу для профилактической беседы и последующего сообщения им о том, что за это хотят исключить Кравцову, дабы та не портила её  репутацию. После того, как Андрей Геннадьевич, начальник таёжного гарнизона, разнес в пух и прах директора, который не разобрался в ситуации и собрался исключить их дочь ни за что, и ту самую восьмиклассницу, что начала эту заварушку, про Таисию долго ничего не сочиняли.       Но вот в начале десятого класса в жизни Кравцовой начал проявляться Стас из параллельного. И ей это было только на руку, хоть она и не собиралась с ним играть в любовь. Ей хотелось обратить на себя внимание Паши Калинина. Как сказали бы про Стаса раньше: он имеет связи в нужных кругах. Его уважали в средних и старших классах, он был кем-то вроде председателя школьного совета, кем раньше хотела стать Тася. И тут слухи разнеслись с новой силой: девушка держит Волкова на короткой ноге, чтобы занять его место. Но у Кравцовой выработался «иммунитет» на все сплетни, и теперь она просто не обращала на них внимания.       И вот, вечер наконец-то настал. Когда Тася и Света зашли в здание — дискотека была в самом разгаре. Актовый зал школы освещали разноцветные огоньки, что метались по стенам и потолку. Из колонок почти на всю орала музыка. Школьники, начиная примерно с девятого класса, как обычно разогретые градусов так до сорока, уже во всю скакали под «Саню» «Хлеба». — Ну что, Тая? — улыбнулась Захарова, сидевшая на подоконнике в туалете, раскуривая сигарету. Тут же девушка предложила её подруге, но получила отказ. — А, точно, ты ж не куришь... Только пьешь, — рассмеялась брюнетка. — Ну, как хочешь. Ты мне вот что скажи. Решилась все таки пригласить Калинина на белый танец? — Светик, ну ты хоть окно для приличия открой, — Кравцова закашлялась от едкого дыма и открыла створку. — Да, терять мне нечего абсолютно, поэтому я должна перехватить его первой. Сто проц Лилька из его параллели лыжи уже смазала и навострила, гадина. — Таисия поставила ногу на подоконник и, ловко работая наманикюренными пальцами, подтянула чёрный капроновый чулок, один за одним. Захарова присвистнула. — Мать, можешь не звать его на белый танец, а сразу так ногу в чулке закинуть куда-нибудь. Вангую, Пашка будет твой и «у твоих ног», как пела Наталия Власова. — Света достала из сумки подруги небольшую железную флягу, и отвинтив крышку, глотнула содержимое. — Тайка, честно, я б тебе дала!!! — Захарова, — рассмеялась блондинка, принимая фляжку из рук подруги, — спасибо, конечно, но я предпочитаю мальчиков. — и отпила коньяк — А кто сказал, что я предпочитаю не их? — девушка спрыгнула с подоконника и подойдя к зеркалу, поправила тёмные кудряшки. — Стаса я беру на себя! — уверенность так и плескала из неё. Брюнетка открыла замок и вышла из туалета, Тася следом.       Захарова и вправду сдержала свое обешание: сразу после медляка Стаса и Таси, Света прилипла к Волкову. Кравцова же стояла вся на нервах и высматривала Пашу, ожидая момента «икс» — белого танца. Вот, на весь зал раздалось: «дамы приглашают кавалеров!», и блондинка пулей понеслась к одиннадцатикласснику, которого приметила ещё за долго «до». Из колонок заиграл «Город, которого нет», что Тася просила поставить  своего одноклассника-диджея специально для этого танца. — Паша, — девушка обаятельно улыбнулась, — не откажешь? — и положила ладони на плечи парня — Никак нет, — отрапортовав, словно офицер, коим являлся его отец, брюнет улыбнулся Тасе в ответ и положил руки ей на талию.       Пара неспеша вальсировала по залу, смешиваясь с толпой. Калинину нужно было  отдать должное, что не отдавил девушке ноги, как её предыдущий партнёр по танцам. Паша все крепче прижимал к себе блондинку, будто боясь её потерять в этом огромном количестве людей. Тасино сердце пропускало удары один за одним. Она хотела быть с ним рядом столько, сколько это возможно. — Таисия, — брюнет слегка наклонил голову, чтобы шептать девушке на ухо. — возможно, это будет ошибкой, но я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя! — последнее парень сказал очень чётко.       Звучало итоговое гитарное соло, песня подходила к концу. Все было как в кино. Глаза Кравцовой округлились, а в их уголках появились капельки слез. Она отскочила от парня, словно ошпаренная. В этот момент блондинка поняла, что её цель достигнута. Что путь, по которому она так долго шла — окончен. Тася поняла, что ничего не чувствует. Так было каждый раз, когда объект её возжелания признавался ей в чувствах. Каждый раз её будто отрезало. — Паш, — Кравцова изучала голубыми глазами лицо брюнета. Его густые брови нахмурились, а сильные руки скрестились на груди. — прости меня, я не могу! — Девушка на пятках развернулась и выбежала из актового зала, хватая сумку на пути в раздевалку.       Накинув шубу и практически находу её застегнув, Тася сбежала по ступенькам школы. Чтобы хоть как то согреться, ведь морозы в тайге, особенно ночью, были лютейшие, она натянула свою меховую шапку. Ей хотелось убежать как можно дальше от школы, от Паши и даже от дома. Кравцова позвонила водителю и принялась ждать того. Хотя ждать — громко сказано. Блондинка стучала каблуками, шагая по тротуару, что шёл вдоль трассы, высматривая «БМВ» со знакомыми номерами. Девушка еле стояла на ногах, а все из-за фляги с коньяком, которую та не выпускала из рук, пока брела. — Таська, дура! — рядом с ней, со скрежетом шипованных шин, остановилась иномарка и послышался голос Стёпы. — Садись скорее, замерзнешь же! — Ой, Стёпочка, — губы Таси растянулись в  глупой пьяной улыбке и она завалилась на переднее сиденье. — спасибо, что приехал. Чтобы я без тебя делала, — Блондинка икнула. — Конечно приехал, мне же за тебя Кравцов голову снесёт! — было заметно, что парень на взводе. — Он и так тебя никуда не пускает, только под мою ответственность ты ходишь на подобные мероприятия. Я обязан тебя привезти и отвезти живую и невредимую! Тебе семнадцать, а ты уже напиваешься в хлам! — Всё, мась, — девушка поморщилась, откинув голову назад. — хорош, я поняла, что ты — мой супермен и я тебе должна. Ну, хочешь, дам тебе прямо здесь? — она принялась расстегивать шелковую блузку, оголяя большую грудь в белом лифчике. — Тебе как больше нравится: когда девушка сверху или когда снизу? В чулочках или без? — Блондинка задрала черную мини-юбку, демонстрируя кружево чулок. — Тебе больше тупые блонди нравятся, ну как я? Или темненькие? — и принялась накручивать прядь волос на указательный палец, изображая представительницу древнейшей профессии. — Тася, оденься! Немедленно! — парень уже кричал на Кравцову. Его руки вцепились в кожанную обивку руля, костяшки побелели. Он целенаправленно не смотрел в сторону девушки, состредоточившись на дороге и попутно обдумывая, что везти её в таком состоянии домой категорически нельзя. — Ты ж малолетка! Прекрати! — Ну не хочешь — как хочешь! — цокнула пьяненькая Тася, одернув юбку. — Мне восемнадцать в следующем году, учти, если что, — и послав водителю воздушный поцелуй, начала застегивать блузку. — Ночевать у Миши будешь, — Калашников стал набирать номер старшего брата блондинки. — отправлять тебя домой в таком состоянии — равно убить нас двоих: и тебя и меня. — А может я не хочу к нему! — воспротивилась Тася и надула губки. — Да кто тебя спрашивать будет? — вздохнул Степан, ожидая ответа на том конце провода.       На следующее утро Таисия протрезвела. А в понедельник пришла как ни в чем не бывало в школу. Её побег с дискотеки обсуждало все учебное заведение. Стас после этого перестал оказывать ей знаки внимания от слова совсем, а переключился на Светку. Паша не держал на Кравцову зла, ведь сам был под градусом и толком не понимал, что говорил. Ту ситуацию с Калашниковым блондинка предпочитала не вспоминать, а при каждом зрительном контакте с ним — сгорала от стыда. Сам Стёпа вел себя будто ничего не произошло.