Связанные одной целью

      Аномалия приблизилась к воротам одного из входов на станцию и опустила взгляд вниз. — Тебе туда нельзя.       Констатировала факт она, глядя на снорка. Тот понуро опустил голову и протяжно вздохнул, да так, что на глаза чуть слёзы не навернулись. Оставить это просто так девушка уже не смогла: опустилась на корточки, посмотрела мутанту в глаза и ласково сказала: — Малыш, понимаешь... Люди боятся тебя. И как только увидят — пристрелят. Моё слово для них ничего не значит. И вообще, тебе к своим надо. Негоже мутанту за человеком таскаться.       Слизень погладила его по голове, поднялась и попыталась сделать шаг. Но снорк опять прилип к её ноге и жалобно смотрел на неё снизу-вверх, приоткрыв рот с опустившимися уголками губ. Аномалия вздохнула, подумала пару минут и вынесла вердикт: — Ладно, идёшь с нами. Но ночь тебе всё равно придётся переждать снаружи, и желательно подальше отсюда, хорошо? Утром подождёшь нас с той стороны.       Снорк закивал и радостно ускакал в ближайшие кусты, откуда вскоре высынулась его голова, которая наблюдала за скрывшимися в станции Слизнями.       Свобода и Долг, а в особенности их вражда были классикой для Зоны. Войной группировок тут уже никого не удивишь, даже слово "война" здесь никого не пугало. Оно стало обыденной вещью, которая смешалась с фоном творящегося беспредела Зоны в целом, и, как говорится, пока это не трогало кого-то в частности, оно шло незаметно и своим чередом, само по себе. Да и без этого уже и Зону представить нельзя: ну какая она, без Долга и Свободы и их вражды? В конце концов, две самых крупных группировки, они регулировали экономику(да да, это слово было применимо для Зоны и даже было в обиходе у торговцев и некоторых особо одарённых особ среди сталкеров) и безопасность. Теперь, возможно, после уничтожения бандитов в Тёмной Долине они будут сражаться за звание самого большого клана. Аномалия решила поставить на Свободу, потому что очевидно для былого контроля их некогда законного места понадобится больше людей. — "Идиоты"       Аномалия сразу заприметила в дальнем углу небольшого помещения, похожего на ангар, столик на двоих, вплотную стоявший к стене, и Слизни с удовольствием его заняли. На ночь часть освещения выключали, чтобы, во-первых, не мешать некоторым сталкерам, спавшим прямо за столами, а во-вторых не привлекать мутантов, подошедших достаточно близко. Сейчас это играло на руку ночным гостям, которых в их чёрных плащах почти не было видно. Гаваец однако поймал их взглядом, когда они только вошли, и кивнул в знак приветствия. Он единственный, кто проявлял к ним хоть каплю уважения(однако Неумёха и Аномалия с Лисом были единственными слизнями, которых он вообще когда-либо видел). Помимо них за столом ближе к центру храпели два бандита, по перегару от которых было ясно, что они не проснутся как минимум до обеда.       Среди низших кругов населения долговцы были собственно говоря не долговцами, а "должниками". Кому и что именно они были должны, и за какие такие заслуги, понятное дело было риторическим вопросом, но как уже говорилось ранее, человеку, а в особенности человеку со дна тоже требуется какая-то мыслительная деятельность, направленная на бредовые мысли. Маргиналы ведь тоже хотели почувствовать себя частью общества и что-нибудь пообсуждать с умным видом, вот и презирали Долг. И хотя они прекрасно понимали, за что чморят лично их группировку, но погундеть где-нибудь в углу на тему того, что Долг занимается бесполезным делом надо было. — "Их цель защитить людей от Зоны ещё понятен, но этим вроде как уже занимаются военные. А вот зачем им защищать Зону от людей? Такое ощущение, им для слогана не хватало второй части и они от нечего делать перестроили первую часть, только видимо сами не поняли, что сделали"       Собственно говоря, может это Аномалия ничего не понимает, потому что жаловаться на жизнь и возможно искать там, где ничего нет, свойственно только тем, у кого самого ничего нет. Про Свободу сказать было особо нечего: добрые пьяницы, грезящие о мире во всём мире и носящие не менее понтовое оружие, чем Долг. Но даже они недолюбливали бандитов, а про Слизней и Грех, которые стояли в общем-то на одной ступени, и говорить нечего. — "Мирный атом тоже должен был решить проблему с энергией во всём мире. А теперь все сталкеры живут в последствиях этого решения"       Нет, конечно, решение было действительно хорошим, как и мир в Зоне. Но поскольку за его реализацию отвечали люди, всё вышло как всегда. Тем не менее Янов — одно из немногих мест, где столь разные в своих идеологиях группировки уживались вместе. Долг охранял спокойствие и порядок сменяющихся путников, а Свобода предлагала широкий ассортимент товаров и медицинскую помощь. Но что те, что другие одинаково не любили на своей территории Слизней и Ренегатов(о которых многие из них только слышали, как и о "Грешниках"), но что тех, что других сейчас на своих постах не наблюдалось. — Ну и тварь ты себе отхватила... Интересно, не сбежит?       Неумёха говорил приглушённо, полушёпотом. — Да пусть бежит, мне же легче. Хотя судя по всему, он уже от меня не отвяжется. Бенито был прав. — А не сожрут его? — Так он это... Свой среди своих, вот.       Девушка улыбнулась, усмехнувшись, и сняла рюкзак, бросив его на пол. Её друг поступил также, а гитару положил на стол, уложив на неё голову. Он прикрыл глаза и вскоре задремал.       А Аномалии не спалось. Особый тёплый ветерок, который навещает Россию и Украину по ночам в мае, и под дуновения которого сладко спят детишки, весь день напролёт игравшие в игры, не оказывал на неё должного эффекта. Он наоборот, будто бы скрывал под собой какие-то тайны. Он шумел среди деревьев и доносил этот шелест до чуткого слуха девушки, которая уставилась в одну точку и мрачнела с каждой секундой всё больше. Сердце, пытавшиеся расслабиться, забилось быстрее и боялось какой-то невидимой опасности, о которой кричало сознание. А поскольку оно принадлежало так называемому чувствительному к Зоне человеку, то пока ещё не понимало, что именно послужило сигналом тревоги. Его задачей было предупредить, а разбираться потом уже будет мозг.       Дверь, через которую вошли Слизни, приоткрылась, впуская поток воздуха, шевельнувший волосы девушки и принёсшиий свежесть только что лёгшей на траву росы. "Скр-и-и-и-и-п" раздалось после того, как дверь медленно закрылась обратно. "Рок-ток-ток-ток" послышалось дальше. Ветер поменял своё направление, унося странные звуки в другую сторону и принося мерный шум листвы. Он дёрнулся, подумав, что чуткая особа услышала что-то лишнее и испуганно принялся заниматься другими привычными ночными вещами, которые должны были, как это обычно бывает, напустить умиротворение и "летний" сон. Скрипнули деревья, завыла вдали собака. А затем вновь: "рок-ток-ток-ток". На этот раз громче, пытаясь заглушить остальные звуки и в торжественной тишине взорваться неизвестностью. Оно прогнало ветер порывом и неслось, готовясь резко ворваться в спящие умы. — "Вертолёт? Но военных отрядов тут отродясь не было. После "Фарватера" никто больше не отправляет патрули так далеко..."       Девушка вскочила с места, подхватила рюкзак и перепроверила заряд Гадюки. Расшевелила Неумёху и пока тот просыпался, метнулась к Гавайцу. — Труби тревогу!

Вам предлагается почитать резню под следующий имбовый трек: Something Clever — Best Laid Plans (ссылка есть после главы)

      Молодой торговец сначала вопросительно взглянул на неё, но доверился страху в её больших серых глазах и побежал к пульту в дальней части лавки. Через секунду Янов орал сиреной, а из дверей по бокам выскакивали первые проснувшиеся сталкеры. Аномалия вылетела наружу, осматриваясь. Из леса на неё мчался самый настоящий вертолёт, МИ-24, который ослепил её белыми прожекторами на брюхе. Проморгавшись, девушка опустила взгляд вниз — из леса выныривал БТР, как из какого-нибудь боевика, ревя мотором. Такой же рёв послышался сзади — ещё два БТР-а окружали станцию. Они начали закладывать круг, пока их люки открывались, а оттуда вылезали вооружённые до зубов монолитовцы. Слизень рванула обратно и что есть мочи заорала: — МОНОЛИТ!       На Неумёху это подействовало отрезвляюще: парень вскочил с места и помчался на выход, чуть не столкнувшись с множившимися в количестве долговцами и свободовцами. Они поначалу мешали друг другу, но затем скоординировали свои действия вместе со Слизнями, и некоторые, что были в лёгком обмундировании, первыми вылетели наружу. Долговцы, которым посчастливилось лицезреть врага что называется в партере, захватили с собой РПГ. Пальнув наугад, они промахнулись. Вертолёт качнулся в сторону и открыл огонь по воротам, кромсая гнилое дерево на мелкие щепки и превращая в решето всё, что было около выхода. Аномалия с Неумёхой успели прыгнуть в сторону, зажимая голову руками. Когда арт.обстрел прекратился, они кое-как отошли от контузии и попытались встать.       Со станции пачками валили люди, кто в чём попало, тут же сталкиваясь с отрядами Монолита. Началась перестрелка, хотя это больше походило на учебную тревогу у срочников. Начальство еле разлепляло глаза и впопыхах пыталось натянуть экзоскелеты, зелёные новички в панике метались, куда глаза глядят, и попадали то под горячую руку разозлившихся старших, то под холодную свинцовую раздачу Монолита. Порой тела сталкивались и непонятно было — они умерли до или после столкновения. А затем через их тела перекувыркивались ещё живые и прям так, из положения лёжа, пытались ответить монолитовцам. У них к слову, очевидно было преимущество в виде внезапного появления, но они почему-то не воспользовались этим и как-то лениво шли вперёд под прикрытием БТР-ов, перешагивая через буквально секунду назад упавшие перед ними трупы. На станции кто-то додумался использовать второй этаж и стал выбивать монолит из позиций снайперской винтовкой. Однако сверху присоединился вертолёт и шмальнул по крыше ракетой. Взрывная волна заставила Слизней вновь упасть, не дав сделать и пары шагов. На них посыпались осколки стекла и доски, больно бившие по голове и телу. Второй этаж через минуту с треском обвалился вниз, подняв в воздух столб трухи и пыли.       Когда Аномалия подняла голову, в десяти метрах перед ней стоял БТР. Она поздно заметила около его днища две трубы рядом с колёсами. Крик девушки потонул в струе огня. Аномалия успела только закрыть собой Неумёху, а БТР медленно двинулся вперёд. Огонь этот по ощущениям был какой-то неправильный: густой, очень сильный, и всё больше походил на плазму, вырываясь плевками, которые стекали по плащу. Однако чем бы он там не был смазан, с каждым мгновением становилось всё жарче. Неумёха орал, как резаный, то ли от страха, то ли от ощущения, как по нему стекает плазма (или чья-то прилетевшая с той стороны от водопада пуль оторванная конечность). Слизень заставила товарища подняться и вместе они выползли из-под огнемётной струи, схоронившись в ближайших кустах.       БТР тараном пёр на станцию. Натужно затрещали стены, ломаясь, как кости и складываясь картонным домиком. Всё здание в мгновение ока вспыхнуло и взревело от боли. БТР двигался дальше и в этом хаосе был похож на всадника апокалипсиса, торжественно разъезжающего в адском пожарище. Как фейерверки, его сопровождали всполохи не только огня, но и выстрелов, летевших в разные стороны и иногда со звоном отскакивающих от его железной шкуры. Затем он стал крутиться на месте, сминая под собой мусор и людей и подключаясь к общей вакханалии своими пулемётами.       Вертолёт крутился сверху и иногда только отлетал куда-то в сторону, чтобы добить попытавшегося сбежать сталкера(случайного беднягу разносило на куски. Он лопался, как воздушный шарик). Их ряды стремительно редели: остались только ветераны в экзоскелетах и чудом выжившие случайные иждевенцы: одиночки и пьяные бандиты. Слышались крики, которые или внезапно обрывались, или тонули в каннонаде роковой песни толстых стволов.       Слизни стонали в листве, закрывая ослепшие лица руками. Тут же рядом хныкал снорк: от страха и за хозяйку, которая перекатывалась с одного бока на другой. Ей дорогого стоило встать сначала на колени, а потом, пошатываясь, на ноги. Звон в ушах прошёл, но он сменился бесконечным писком ПДА, который сигнализировал об огромном количестве смертей. — "А ты стоишь тут, как истукан, пока они умирают по твоей вине"       Сердце Аномалии вдруг до боли сжалось и застучало так быстро, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди и взорвётся кровавым фонтаном. Девушка пошатнулась, схватившись за грудь, и часто задышала. В голове как будто кто-то с силой бил в огромный колокол и эти отвратительные звуки вместе с вибрацией распространялись по всему телу, выворачивая его наизнанку. Согнувшись, через секунду над Неумёхой стоял кровосос. Он поднял свою голову, в маленьких глазках сверкали огни пожара. Мутант рванул вперёд, в мгновение ока оказываясь на БТР-е. Каждая мышца его тела, каждая клеточка внутри была напряжена и дрожала от гнева.       Вертолёт прямо перед ним решил эффектно завершить шоу и завис низко над землёй по центру. Его двери по бокам открылись, оттуда выглянули сразу два пулемёта, за которыми сидели огромные монолитовцы в экзоскелетах. Размеры их действительно превышали привычный рост человека: на вид в них было больше двух метров, а броня ещё больше визуально увеличивала их. Рядом с одним таким "танком" стоял немного смешной в сравнении с ним монолитовец, державшийся одной рукой за поручень, а во второй сжимая у груди огненный шар. Он тоже был высок, но сложен атлетично, даже немного изящно. От него волнами исходило какое-то настроение, которое чувствовал каждый на поле боя: неизвестная энергия, несущая с собой ярость и мощь. — И мне не стыдно, и мне не жалко, потому что я железный, потому что дровосек!       Его голос врезался в голову, когда он на мгновение пересёкся с кровососом взглядами. Чудик готов был вот-вот спрыгнуть вниз, стукнув себя по левой части груди, чтобы лично поучаствовать в резне, которую он кажется устроил с некой гордостью и какой-то личной, недоступной никому целью. Но цели этой тем не менее следовали все его подчинённые, безжалостно зажимая спусковые крючки своего оружия и прущие, как бессмертное полчище тараканов.       Пулемёты зароптали своим смертельным и громким шёпотом, вертолёт начал крутиться на месте, как волчок. Заговорил и его пулемёт под кабиной, который изрывал землю вокруг себя, её ошмётки долетали и до кровососа. Монолитовцы перестроились и спрятались кто за бронированные машины, кто внутрь. Они разворачивались и кружили в стороне, переезжая заживо тех, кто пытался убежать, поняв, что сражаться уже бесполезно, или плевались свинцом из своих пулемётов в разные стороны. Они радостно "бегали" по кругу, как дети, которым дали петарды. БТР под кровососом тоже поспешил уйти от разъярённого вертолёта и пополз обратно в пекло догорающего Янова. Но мутант спрыгнул с него, разогнался и таки достал до вертолёта, зацепившись за его борт. Вертолёт качнулся от его веса и инерции, но тут же выровнялся, а огромные монолитовцы на мгновение прекратили стрелять. С ними сражаться было бесполезно, поэтому кровосос переключился на очевидного лидера и подтянувшись на передних лапах, с рёвом прыгнул на него, выбивая из брюха машины.       Чудику удалось приземлиться на бок и похоже, сломать себе руку. Кровосос приземлился кувырком, тут же вскочил и бросился на него, со всей дури ударив когтистой лапой. Монолитовец отлетел на десяток метров, обзаведясь рваным следом из трёх полос на своей груди и шлеме. Сверху на кровососа полился град пуль с вертолёта, поэтому пришлось дать дёру. Однако несколько свинцовых капель всё же достали до него, подбросив в воздух. Кровосос превратился в девушку, взревев, и та, упав, укатилась в траву. Адреналин заставил её мгновенно подняться и круглыми от страха глазами посмотреть на Чудика. Она стояла, широко расставив руки и ноги, готовая в любую секунду броситься наутёк. Вертолёт умолк и только рокотал где-то сверху, поток ветра от его лопастей нещадно бил по худому тельцу Аномалии и хлопал её плащом, сбросив с головы капюшон. Монолитовец медленно поднялся, пошатываясь, и замер. Дрожащей рукой он поднял огненный шар над головой.       Мир вокруг Слизня остановился. Замедлились лопасти, умолкнув, вертолёт замер на высоте десятка метров над ней. Трава, которая приминалась ветром, окончательно легла, боясь подняться выше, как куропатка, спрятавшаяся от охотника. Взор девушки сузился до одной фигуры Чудика, которая как какая-то жуткая статуя, замерла в чудной позе, а позади неё полыхала станция. Чудик был как Родина-мать на Кургане, только призывал не к защите этой самой Родины, а к массовым убийствам и хаосу. Горел шар в его руке, горел Янов, и горел его взгляд сквозь чёрные стёкла противогаза. — Губы бледные, как ночь, брови белые, как день. Подари мне свою душу, человеческая дочь!       Наваждение это длилось несколько секунд, после чего Аномалия тряхнула головой, вновь обернулась кровососом и помчалась что есть сил обратно. Защищать её было больше некому, да и кто бы вспомнил о ней? Несмотря на то, что она попыталась предупредить о надвигающейся катастрофе, спасался каждый сам по себе. Хотя группировки и объединились, их это не уберегло от неминуемой гибели. Страх, внезапность ситуации разбили общий сплочёный дух и не позволили грамотно скоординировать свои действия. Да и было ли это возможно? Даже если Свободе и Долгу удалось бы действовать сообща, они сильно уступали количеством. Никакой экзоскелет и мощный автомат не спасут от нескольких десятков монолитовцев, укомплектованных если не лучше, то точно не хуже, а ещё имеющих в запасе несколько бронированных машин и чёртов вертолёт. И монолитовцы со своей реакцией, конечно же, в несколько раз превосходили напуганных и заспанных мужиков с Янова, какие бы крутые ветераны среди них не находились. Да и им было плевать на ту кровавую баню, которую они устроили.       Кровосос обогнул Янов, подхватил ничего не понимающего Неумёху в одну лапу, а его гитару в другую, и рванул по железной дороге. Кричащий снорк еле-еле поспевал за ним, то и дело оглядываясь назад. Вертолёт не сразу помчался за ними: очевидно, подбирал Чудика. Это впрочем не помешало ему за несколько секунд догнать кровососа. Тот однако уже был рядом с огромным Пространственным Пузырём и прыгнул в него. Вертолёт устремился следом.       Мутант приземлился на спину, перекатился пару раз и затормозил о ствол дерева, став Аномалией. Гитара, на удивление целая, лежала рядом с деревом. Её Гадюка съехала по плечу на землю вместе с рюкзаком. Неумёха под боком Слизня завывал от страха и трясся, закрыв голову руками. Снорк тяжело дышал и спрятался за деревом, осторожно выглядывая из-за него. Вертолёт с рёвом ворвался в Скрытую Долину, но высота, на которой он летел, стала губительной для него. Лопасти тут же зацепились за деревья и сломались. Вертолёт взвыл, опустил нос и врезался в землю, проделав тормозной путь длиной в сотню метров и оставляя за собой выжженную полосу земли. Машина вспыхнула пожаром и умерла среди деревьев.       Слизень облегчённо выдохнула, откинувшись на спину и наконец-то услышав тишину. Открыв глаза, она провела рукой по потному лицу и сняла повязку. В Скрытой Долине был день. Солнце ласково пробивалось сквозь тёмные кроны и бросало редкие лучи на спасшихся беглецов. Ветер шелестел листвой, остужая тело и сознание девушки, которое будто бы подверглось пси-атаке. Где-то вдалеке потрескивал огонь, пожирающий железную монолитовскую машину смерти вместе с её обитателями. Неумёха успокоился и повернулся к Аномалии своим красным от слёз лицом. — Мы... Мы живы? Где мы?       Просипел он, осматриваясь. — Живы. Мы в Скрытой Долине. Сейчас отдохнём и пойдём обратно. Тут недалеко пузырь, ведущий к Горящему хутору.       Шёпотом, хриплым голосом и кое-как шевеля горячими губами, ответила девушка, отдышавшись. Её напарник медленно поднялся, помог ей встать. Аномалия опускала взгляд, боясь встретиться с зелёными глазами Неумёхи. Но он задал вопрос прямо, не страшась: — Это ты тогда убила Слизней? Монолит всё это время гнался за тобой и убил бандитов. — Да.       Сухо и тихо ответила девушка, полагая, что Неумёха сейчас просто пристрелит её. Проходит несколько секунд. Затем минут. Парень молча шагает к ней и обнимает, шепча на ухо: — Я верю тебе. У тебя были причины так сделать. А ещё ты только что спасла меня. Спасибо. Я не брошу тебя.       Аномалия, обняв его в ответ, разрыдалась ему в плечо.