The Blood Tree

— Давно не виделись, Ланс. Дерзкий и хамоватый голос, который невозможно не узнать — Антонин Долохов. Не то чтобы к этой персоне питалась какая-то ненависть, но ощущение преследования не покидало Эйврил, когда она видела Антонина. Девушка не сильно желала видеть Долохова, все же сегодняшние выходные были выделены на проведение времени с Лией. — Ага. Что-то случилось? И вновь бесчувственный голос и серые глаза прожигали Долохова; губы были поджаты, а руки скрещены на груди. — Ничего, просто я заметил, что твою подружку увели, и хотел составить компанию, а то сидишь как верная шавка. Все тот же тон и немного сузившиеся глаза будто пытались прочесть собеседницу. Но слова Антонина будто дернули за рубильник, и занавес спокойствия и безразличия спал. — Кто увел?! Когда?! Куда они ушли?! Резко встав со стула, Эйврил, схватив Слизеринца, начала трясти его. Губы дрожали, сердце бешено колотилось, а в глазах читался звериный ужас. — Они зашли в какое-то здание около лавки, где книги покупают первокурсники. А увели с парнем каким-то, не рассмотрел. Удивлённо и кратко проговорил Слизеринец. Он явно не ожидал такой реакции. От тряски Эйврил он быстро отстранился, и на секунду его брови взлетели вверх, а глаза расширились. Что это с ней? И только парень хотел продолжить диалог, как Ланс уже была у выхода из заведения. Пару секунд на раздумья, что же делать, и Долохов пошёл за Эйврил. Любопытство сжирало изнутри, да и узнать слабости девушки было бы неплохо.

***

Эйврил неслась по улицам в сторону здания, на которое указала Слизеринец. Сердце бешено колотилось, руки тряслись, дыхание было учащённым. Девушка всё бежала и бежала, и вскоре добралась до места, но что ей делать? Ни Лии, ни непонятного парня не было. Ощущение безысходности сковало тело. Она стояла на перекрёстке, нервно оглядываясь в надежде зацепиться взглядом и возродить огонёк надежды. Возможно, Ланс так бы и простояла ещё несколько часов, пытаясь найти глазами Лию. В голову пронеслись воспоминания. Заказы. Место, где однажды она подкладывала зелья, чтобы заказчик забрал. Небольшая теория, и даже она была эффективнее, нежели так стоять на перекрёстке. Эйврил сорвалась с места и побежала в то место. Пуффендуйка была права.

***

Эйврил нашла это место. Дверь была заперта, но взламывать замок было слишком долго, поэтому пришлось воспользоваться другим методом. — Бомбарда! Заклинание сорвалось с уст, и наконечник палочки сделал круг по часовой стрелке, указав на дверь. Взрыв, и дверь разлетелась в щепки. Гостей явно здесь не ждали. Зайдя внутрь, Эйврил на минуту оцепенела. Стол, на котором лежала Лия, практически без одежды. Голова несчастной была запрокинута назад, а из-за рта шла пена. А над ней был он. Кастор. Гнев, что копился годами внутри тела Ланс, вышел наружу. Эйврил нахмурила брови, губы превратились будто в тонкую полоску, а челюсть была сжата. Битва началась. — Эверта Статум! Произнесла заклинание Пуффендуйка в сторону этого урода. Гриффиндорец сразу же отлетел к стене. Эйврил побежала к подруге. Страх за подругу пронизал всё тело. Из кармана было достано зелье и уже вливалось в рот Лии. Ничего. Ничего не произошло. Руки тряслись, губы начали дрожать, глаза расширились. Она не могла поверить, что не получилось. — Экспелиармус! Палочка Эйврил отлетела в дальний угол. Ухмылка, что больше напоминала звериный оскал, появилась на лице, даже несмотря на то что пару мгновений назад Гриффиндорец валялся без сознания. — Какая жалость! Пожертвовать собой ради ничего! Саркастичный голос наполнял комнату. Он был победителем. Глаза Кастора прожигали девушку, будто хищник, готовый атаковать свою добычу в любой момент. Она была в его руках. Гнев наполнял тело Эйврил. Она хотела его убить. Она хотела заставить его страдать. Козырь в рукаве, что таился все пять лет обучения, наконец-то пришелся ему показаться на глаза. Запасная палочка была спрятана во внутреннем кармане мантии Эйврил. Неожиданность сыграла ей на руку. — Силенцио! Круциатус! Проклятия полетели в сторону парня. Он не успел их отбить. Гриффиндорец был застигнут врасплох. Гримаса ужаса, а позже гримаса адской боли застыла на лице парня. Он корчился от боли, он бился в конвульсиях. Но ничего не было слышно. На душе будто что-то отлегло, и Ланс еще долго смотрела на Гриффиндорца, упиваясь его болью. Хотя было сложно сказать, что она упивается его страданиями, когда серые глаза пронзали мучающего человека, она чувствовала какое-то странное спокойствие. И на это она могла смотреть долго, до момента, пока Гриффиндорец не упадет из-за растраченных сил. Лия. Мысль о ней заставила Эйврил подбежать к жертве этой твари. Времени было мало, надо было срочно что-то придумать. Пусть страдаю я, а не она. Взгляд прошелся по комнате. Нож. Ланс быстро протянула эту вещь с помощью палочки. Порез, и по правой ладони стекала кровь. Эйврил поднесла кровоточащую руку ко рту подруги. Теперь она была спасена. Но появилась новая проблема. Эйврил пытала ученика, это могло плохо закончиться, если кто-то узнает о случившемся здесь. Нужно было подстроить нападение. Эйврил начала сбрасывать стеллажи, книги и все, что лежало на столах. Все должны были подумать, что произошло совершенно случайное нападение. Оставить в живых Кастора означало дать себя сдать . Она должна была его убить. Пути назад не было. Эйврил совершала много аморальных поступков, но убийство человека — нет. Руки начали вновь трястись, стоило мысли об убийстве посетить голову девушки. Воля в кулак. Все ради своего спасения и спасения Лии. — Авада Кедавра. Прошептала девушка, и парень перестал страдать. Глаза опустели, руки лишь еще парочку вздрогнули, больше парень не двигался. Хоть Кастор был еще тем подонком, он не заслуживал смерти. — Эйврил! Ты что, только что сделала?! Крик девушки разошелся по комнате. Глаза были расширены, брови взлетели вверх. Она не могла поверить, что ее лучшая подруга способна на убийство. Эйврил все также трясло от собственных действий. И лишь мысль о том, что она спасла свою подругу, заставляла успокоить ее совесть. — Лия, это все было ради тебя! Он хотел тебя... я даже не хочу говорить! Голос трясся, глаза начали слезиться. Эйврил понимала, что совершила, понимала, но пути назад не было. — Эйврил, так нельзя! Мы все исправим! Лия была шокирована. Она хотела все рассказать декану, объяснить всю ситуацию. Но никак не оставлять все в тени. — Нет, Лия, прости. По щекам потекли слезы. Эйврил все понимала. Если кто-то узнает про эту ситуацию, мне конец. — Обливэйт. Шепот сорвался с губ. Боль скреблась изнутри. И серые глаза встретились с на мгновение потухшими глазами Лии. Эйврил сделает все, чтобы подруга не вспомнила, что произошло в этой комнате. Запасная палочка вновь была спрятана во внутренний карман. Девушка вывела Лию из здания и повела в Хогвартс, где было хоть и не намного, но безопаснее.

***

Долохов наблюдал за Эйврил со стороны. Этот страх и надежда смещались на лице у девушки. Это было интересно. У всех есть слабости. Неужели слабость такой сильной волшебницы окажется какая-то девушка? Антонин заметил, что его объект наблюдений куда-то побежал. Слизеринец побежал за ней. Парочку переулков, и он потерял её. Антонин вновь уйдёт практически с ничем. Куча вопросов и так мало ответов. Его это злило. Ведь Слизеринец вновь может получить по шапке от своего Лорда. Но где-то внутри затаилось ещё одно чувство. Чувство тревоги. Почему я так волнуюсь за неё? Парень петлял по местам, где ранее пробегала Эйврил. Но ничего. Будто гора свалилась на плечи, но вскоре спала, стоило ему увидеть Ланс. Он подошёл к ней, ни о чём не думая. — Эйврил, ты где была? Улыбка красовалась на лице, хотя пару минут назад на лице красовалось отчаяние и безысходность. — На нас с Лией напали. Люди Гриндевальда. На Лию было использовано заклинание Обливиэйт. Мы возвращаемся в Хогвартс. И вновь занавес спокойствия и безразличия скрывал тот страх, который не покидал Ланс. Пуффендуйка врала. И по её виду Антонин поверил. Серые бездушные глаза, которые стремились смотреть на землю, а не на собеседника. Это был взгляд боли, только эту боль она принесла сама себе с помощью своих действий. — Мне жаль. Я вас провожу. В голосе Антонина чётко звучало сожаление. И это сожаление было искренним. Неизвестно почему, но Антонин не мог смотреть без сопровождения скребения кошек изнутри на Эйврил, когда она была в таком состоянии.

***

Вернувшись в Хогвартс и отведя подругу в больничное крыло, Эйврил почувствовала спокойствие за неё, наполняющее её душу. Зайдя в комнату, она упала от боли. У всего была цена, и такова была цена спасения.