На грани

Мать Антона звали Наталья. По девичьей фамилии Ушинская. Родилась в семье врачей: мать — детский психиатр, а отец — хирург. Она была единственной дочерью в семье и, поэтому очень дорогой и ценной. Родители берегли её как могли. Наташа сама по себе была тихой девчонкой в школе. Простой девчонкой с русыми волосами, умницей и красавицей. Училась на отлично, уже собиралась пойти по стопам родителей и стать детским хирургом, как вдруг влюбилась по уши. Это был не самый культурный и умный парень: рваные спортивки от adidas, олимпийка, прогнивший гараж, где парень тусовался со своими друзьями 24/7. Образованные родители были явно против такого жениха для дочери. Но Наташа влюбилась по уши. Для неё девятнадцатилетний Андрей Шаповалов был самым лучшим, самым желанным. А когда парень ещё и обратил на девушку внимание и стал отвечать взаимностью, то счастью буквально не было предела. Наташа начала прогуливать школу, получать плохие отметки, возвращаться домой под утро. Родители всячески запрещали семнадцатилетней дочери общаться с этим молодым человеком, запирали дома, кричали, что он плохо на неё влияет. Но девушка была непреклонна. Её словно подменили. Мама забила тревогу, когда девочка перестала есть в знак протеста. На любые просьбы матери поговорить о судьбе дочки и сложившейся ситуации, Наталья уворачивалась и шипела, проклиная профессию матери. — Не нужен мне этот бесплатный мозгопромывательский сеанс! Разговаривай со своими психами в больнице так! — фыркала шатенка, в очередной раз закрываясь в своей комнате. Надежда Анатольевна тяжело вздыхала, прикрывая глаза от усталости. Она теряет дочь. В груди становилось невыносимо больно, что из-за какого-то урода их милая и добрая Натали стала самой настоящей сумасшедшей девчонкой! — Мы справимся с этим, — каждый раз говорил её муж Василий, смотря на закрытую дверь в комнату дочки. — Просто ей нужно время, чтобы открыть глаза на этого идиота, который вскружил ей голову. Она слишком слепа в связи с юностью… Закончила школу Ушинская всё равно с красным дипломом. Собралась, финишировала, конечно, только ради того, чтобы мать мозги не выносила. А в восемнадцать лет и вовсе девушка сбежала из дома с этим самым Андреем. Родители долгое время её искали, но на связь Наташа не выходила. Оборвала все провода, замела все дороги пургой снега, чтобы Надежда и Василий не смогли помешать её счастью. Спустя месяц они с Андреем поженились. Наташа хотела поступить в университет, как и планировала, но узнав о беременности, отложила эту затею в долгий ящик. Первенцем родился довольно болезненный мальчик Антоша. Мальчонка родился недоношенным, слабым, даже лежал в реанимации некоторое время. В это время Андрей влип в какую-то мутную темку, задолжал крупную сумму денег каким-то бандитам, которые начали гоняться за Шаповаловым по всему городу. Той самой «мутной» темкой оказался наркобизнес. Каково было удивление Наташи, когда выписавшись из роддома, она застала в своей съемной квартире целый наряд полиции, который обыскивал шкафы, доставая один ща одним пакетики с белым порошком. — Какой же я была дурой! — в истерике закричала девушка, когда сотрудники полиции объяснили в чём дело. — Как я была слепа всё это время! Андрея посадили. Бандиты стали угрожать расправой уже Наташе. Ежедневно приходили СМС, звонки от нескольких людей с рядом угроз: Номер скрыт: Где наши три ляма, шкура?! Номер скрыт: Если через неделю денег не будет у нас, то мы тебя и твоего щенка закопаем под забором, усекла? С горечью Натали осознавала, что родители были правы. Но возвращаться к ним было очень стыдно. Они бы не простили её за это. Наверняка рассмеялись, вышвырнули бы за дверь с ребёнком, припоминали бы до конца дней о том, насколько глупая у них дочь. Она предала своих самых дорогих людей на земле… Оставаться в городе было больше невозможно. Девушка сбежала снова. Она не знала куда едет, просто купила билет в один конец и уехала с небольшим рюкзаком и маленьким мальчишкой на руках. Она уехала в Тулу. Девушка сняла небольшую комнатку в общежитии. Денег еле-еле хватало, чтобы сводить концы с концами. Работать приходилось очень много, а ребёнка из-за этого приходилось оставлять с соседями. Антон рос очень болезненным мальчишкой, постоянно болел, имел недостаток веса и очень тусклое и бледное личико. Без образования Наташу не брали на хорошо оплачиваемую работу. Приходилось подрабатывать техничкой в различных кофейнях, мыть посуду, сидеть за кассой в алкомаркете у дома. Денег едва хватало на жильё, плюс сынку постоянно требовались лекарства. Вскоре снимать комнату в общежитии стало невыносимо дорого, с сыном некому было сидеть, ибо у соседи уже порядком устали от вечных криков Антошеньки. Женщина была почти в отчаянии. Но вдруг старушка, лет восьмидесяти, которую бросили дети, а муж уже давным-давно умер, предложила свое жильё и услуги няни для Тоши, если Натали будет помогать ей по дому и оплачивать продукты питания. Для молодой матери это была соломинка спасения, за которую она жадно схватилась. Через два года она познакомилась с Владимиром и переехала к нему жить на правах супруги. Он принял Антона как за своего. Только вот его родной сынишка — Данил — невзлюбил новых членов семьи. Иногда подставлял Антона, строил козни Наташе, обвиняя ту во многих грехах. Один раз он даже наплёл папаше, что видел, как та выходит из машины «какого-то дяди». В тот вечер Владимир едва ли не убил Наталью, которая вообще не понимала о чём речь. Она всегда была верна избраннику. В один день Антон проснулся и услышал чьи-то голоса из соседней комнаты. Они не были ему знакомы и звучали как-то грубо. Мальчик тихонечко приоткрыл дверцу, чтобы подслушать о чем это говорят «незнакомые ему дяди» с «папой». Он увидел двух полицейских, оформлявших какие-то бумаги за кухонным столом. Рядом сидел мрачнее тучи Владимир и что-то тихо говорил им. Вскоре мальчику пояснили, что «дяди в форме» приехали не просто так. Его мама спрыгнула с крыши соседнего дома, скончавшись до приезда скорой. Оформили это дело как самоубийство… Хотя, что-то подсказывало мальчишке, что не так это было вовсе. И вот, шестилетний болезненный Тоша осиротел окончательно. Не было на свете больше для него ни одной родственной души, которая могла бы скрасить холод и страх в этой семье Шастунов, которую выбрала мама, как спасение от голода и безысходности год назад. Владимир стал полноправным опекуном мальчика, даже оформил бумаги, чтобы фамилия мальчика сменилась на «Шастун». Только отчество осталось как при рождении — Андреевич…

***

Она приоткрыла сначала один глаз, затем второй, осознавая, что всё, что произошло вчера ей не приснилось. Она действительно ночевала у своего психолога дома. — Ашалеть… — выдохнула Деля, подскакивая. Она кубарем свалилась с кровати, приземляясь мягким местом на пол вся взвинченная и испуганная. Бросив взгляд на часы, которые висели на стене над дверью, девчонка убедилась, что сейчас довольно рано, поэтому наводить суету в квартире Арсения Сергеевича не стоит. — Пять утра… Какой ужас! Она вскарабкалась в постель, укутавшись тёплым одеялом. Как она до такого докатилась? Как её судьба привела в чужую квартиру. В квартиру чужого мужчины! В голову тут же начали проникать нехорошие мысли, по типу: «А чем мне платить за кров над головой? Неужели натурой! А если он ночью смотрел как я сплю или того хуже…», — воспаленный мозг вываливал всевозможные версии, но только не те, что происходили на самом деле. — Боже, какой кошмар! — взвыла девочка в подушку, закусывая е5 кончик, чтобы не закричать от неловкости, которую испытывала, находясь здесь.

«Это самый настоящий ужас! Я настолько привыкла, что люди относятся ко мне плохо, что даже ищу везде подвох… Арс не мог так поступить, он же не они…»

Девятиклассница перевернулась на спину и уставилась своими карими глазами в потолок. Голова гудела от недосыпа. А что ей ещё делать прямо сейчас? Телефон явно разрядился, хотя она и вовсе не знала где он находится, ибо отдала куртку Попову. Ничего более не оставалось, как лечь спать или втыкать в потолок. Хотя, наверное, это было бы лишнее. Девчонка повернулась на бок, вздыхая. Глаза начали постепенно закрываться. Сердце всё ещё бешено колотилось, напоминая хозяйке о недавном слишком резком пробуждение. Но несколько глубоких вдохов и сердцебиение начинало восстанавливаться, а в голове наступил полный покой.

***

— Так, ну поехали, — мужчина завязал на поясе голубой фартук, вооружившись венчиком. К бою с блинами он был полностью готов. Все ингредиенты для выпечки были аккуратно составлены на гарнитуре, осталось только смешать их в единую субстанцию. Он готовил блины под руководством своей старшей сестры Жени ни раз. Но вот одному ему с этим заданием на высший балл справиться будет крайне сложно. Либо что-то пригорит, либо улетит, либо он может свою квартиру к чёрту. Хлопнув в ладоши, как бы обозначив условное начало своей готовки, мужчина принялся замешивать тесто, как учила его старшая сестра. По-началу получалось неплохо, тесто вышло без комочком, идеальное по балансу соли и сахара. Тесто было замешено, сковорода разогрета. Осталось самое сложное — пожарить… Первый блин по традиции пошёл комом, собравшись в какую-то лепёшку в центре сковороды. Остальные блинчики получились более менее ровными, с золотистой корочкой. Приятный аромат стоял на всю кухню, щекоча нос. Живот начало крутить от небольшого голода, слюни скопились в ротовой полости. Скорее бы проснулась Аделина, чтобы отведать это произведение гастрономического искусства. Пока Арсений мыл посуду и наводил порядок после готовки, то на запах выползла и сама девчонка. Шатенка, шатаясь, сладко зевая вывалилась из спальни, слепо следуя по запаху к источнику столь приятного аромата. — Ты проснись для начала! — хихикнул Попов, закрывая кран. — Там косяк, остано… — Ай! — послышался удар головы об угол и громкий возглас девятиклассницы. — …вись. Аделина, ты живая? — Пегас кивнула, потирая красный лоб. — Сказал же проснись! — Это не так-то легко сделать, — фыркнула девчонка, направляясь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Протерев глаза, которые предательски закрывались, она открыла кран с холодной водой, плеснув пару раз ею в лицо. Стало капельку лучше. По крайней мере не хотелось уже уснуть в положении стоя. В голове промелькнула мысль, что лучше бы она не ложилась повторно спать, но дело было уже сделано. Мелкие капельки стекали с лица, когда девочка внимательно рассматривала своё помятое личико в зеркало. — Ебануться… — фыркает она, когда видит огромный колтун вместо своих волос. И расчески-то рядом нет… Пришлось как-то выкручиваться с помощью собственных пальцев, что прямо сейчас играли роль импровизированного гребешка. Это спасало слабо. Поэтому не было лучше решения, как собрать этот парусник каштановых волос в пучок. — Во, хоть на человека стала похожа! — улыбнулась она своему отражению и выползла из ванной комнаты на завтрак. — Я уже тебя заждался, — заявил Попов, готовивший себе кофе. — Тебе чай? — Можно и его, — пожала плечами девятиклассница, усаживаясь на тот же стул, где вчера ужинала. — А вы честно выполнили своё обещание, — она расплылась в довольной улыбке, уже предвкушая, как забьёт рот горячими блинчиками и будет кайфовать от жизни. — Надеюсь, что они съедобные, — хихикнул психолог, расставляя посуду на стол. Девятиклассница лишь подала плечами, сказав, что пахнут блинчики вкусно. Завтрак действительно удался. Аделина умирала блины один за другим, что-то невнятно бормоча. — Осень шусно! — с наботым ртом говорила она, а Арс лишь улыбался, радуясь, что его творение пришлось по душе подопечной. В голове промелькнул фрагмент вчерашнего диалога со своей коллегой, где он пообещал рассказать о новой пациентке. Личное дело находилось в школе, надо бы съездить за ним, чтобы кое-что дописать на страницы, где он дублировал рассказ Пегас. Головой он чувствовал, что Аделина — это его работа. Такая де пациентка, кактдесятки других, которые приходят к нему на приемы. Но почему именно эта девчонка заставляет его улыбаться и чувствовать себя так свободно и тепло в собственной квартире? Почему вместе с ней дом заиграл новыми красками, словно до этого Арсений имел только ограниченную палитру? Он не понимал что творится в его душе при одном только взгляде на это улыбающееся лицо. Была то радость, то смущение, то спокойствие и умиротворение; он пока не разобрался, но факт оставался фактом, что где-то у сердца становилось очень тепло. Аделина горячо поблагодарила психолога за прекрасный завтрак, даже вымыла посуду и почесала в район коридора, чтобы собрать все свои пожитки, которые остались где-то в том районе и уйти домой. Её могли потерять братья, а это были не шутки. — Телефон в кармане куртки, так, а моя одежда? — она дошла до сушилки, на которой вчера оставила постранную одежду. — Она всё ещё мокрая… Небольшой холодок пробежал по спине. И как ей теперь идти домой? Не вернётся же она в мужчской одежде. А если старший брат и вовсе обнаружил пропажу Пегас, то можно было самой лезть в петлю, ибо смерть будет неминуема. — Не высохли вещи? — из-за угла вырос Арсений Сергеевич, нахмурив брови. — Досадно… — Чо мне только теперь делать, — вздохнула школьница, прикрывая глаза. — Мне процентов девяносто нельзя возвращаться домой именно в этом, — она характерно отдернула широкие штаны, которые висели на ней, как на пугале. — Думаешь, что заметит? — Может быть, — девочка вздохнула. — А может быть и нет, — Пегас резко подняла голову, направившись в коридор. Арсений не успел опомниться, как она уже стояла полностью одетая, собирая волосы в косу. — Вы не против, если я вас вещи завтра на консультации верну? — выкрикнула она, уже одной ногой, находясь за порогом. — Окей, ты уже побежала что ли? — Попов облокотился на дверной косяк, внимательно глядя на подопечную. Аделина несколько раз кивнула, открывая входную дверь. — Нет, спасибо за всё! До свидания! — она выскочила в подъезд, захлопнув ща собой дверь. — Пока, — выдохнул мужчина в пустоту. Квартира погрузилось в тишину. Она начинала медленно давить на уши, поэтому психолог быстро развернулся на пятках и включил телевизор, чтобы хоть какие-то посторонние звуки скрашивали одиночество.

***

— Хочешь солнце вместо лампы, хочешь за окошком Альпы, — нашёптывала себе под нос Лобанова, вырисовывая в тетради вместо уравнений реакций на химии какие-то каракули. — Хочешь я отдам все песни… Про тебя отдам все песни… Учительница химии, женщина средних лет, довольно небольшой роста объясняла новую тему, которую ни Аделина, ни Маша не слушали. Если одна просто не хотела этим заниматься, разрисовывая тетрадь, то вторая в принципе сфокусироваться на доске не могла.

«Какой оксид? Какой кремний? Я перестала понимать в какой вселенной нахожусь, боже!»

После выходных на душе остался приятный осадок. Данил не заметил, что его сводная сестра отсутствовала всю ночь. Когда же в воскресенье Пегас явилась домой, то он и вовсе спал, ибо проиграл всю ночь в компьютерные игры. Всё сложилось просто предельно хорошо! Арсений Сергеевич только отменил консультацию, сославшись на срочные дела, но одеждой они всё де обменялись на одной из больших перемен. Сегодняшний день для девятиклассницы не обещал быть сложным: семь уроков, последние из которых физкультура и ОБЖ, домашнего задания на завтра много не задали, поэтому можно было немного расслабиться. — Следующий какой? — шёпотом спросила Маша, наклоняясь ближе к подруге. — Твой любимый, — хихикнула оюкареглазая в ответ, поиграв бровями. — Владимир Анатольевич уже ждёт тебя. — Фу! — чересчур громко выплеснула своё недовольство Лобанова, отмахиваясь. — Ты же обещала, что больше не будешь так шутить… — А я и не шутила. Просто факт сказала, — в ответ Маша лишь пожала плечами, увидев на себе строгий и внимательный взгляд учителя химии. — Маша, назови мне формулу кремнезёма, — строго проговорила женщина, устремив на Лобанову холодный взгляд своих серых глаз. — Я не знаю, — фыркнула девочка. — Весело живём… — вздохнула преподавательница химии, сделав небольшую пометочку в своём журнале. — Ты как собралась сдавать мой предмет, если даже этого не знаешь? Маша пожала плечами, вздохнув. Она вообще не хотела сдавать эту долбанную химию. Её заставляла это делать мама, ибо желала дочери карьеру врача. Лобанову же в это русло вообще ни капли не тянуло. Ей хотелось творить! Снимать кино, писать сценарии, выступать на сцене, а не лечить болячки у каких-то стариков в поликлинике. — Пегас, — девятиклассница подняла голову. — С чем взаимодействует оксид кремния четыре? — С основными и амфотерными оксидами… — тихо и бездумно выдавила она из себя. — Щелочами тоже… — Ну ладно, поверю, что что-то слушала на уроке.

***

Два огромаднейших чемодана стояли прямо у входной двери. Загорелые и счастливые лица мамы и отчима буквально засветились, когда те перешагнули порог дома. Родители снимали в прихожей верхнюю одежду, о чем-то переговариваясь и тихо посмеиваясь. — А мы с подарками! — улыбнулась Диана, тут же схватив свой синий чемодан, где где-то на дне лежали сувениры, привезённые из отпуска. — Делечка, я такую штуку тебе купила, ты будешь в восторге! — несколько небольших манипуляций с замком, и чемодан открылся; вещи едва ли не выпрыгивали оттуда — уж настолько он был забит! Диана нырнула рукой в самый низ, доставая небольшой синий бархатный мешочек с каким-то серебряным логотипом. — Вот держи, — она вручила дочери мешочек, не отрывая взгляда от лица, чтобы увидеть реакцию. Аделина начала медленно расшнуровывать его. Ловкие пальчики аккуратно достают серебряную цепочку. Это был кулон в виде ключика. — Ого, какая прелесть! — улыбнулась кареглазая, тут же решаясь примерить этот подарок. — Мне идёт? — обратилась она к домочадцам, которые крутились рядом, рассматривая свои подарочки. — Норм так, — пожал плечами Даня, выросший прямо за спиной подростка. — Жаль, что не золотой, было бы угарно. — Что «угарного» в этом? — нахмурился Владимир. — Ну, типа «Золотой ключик», — мужчина продолжал недоуменно смотреть на сына. — Забей, бать!

«Пусть это ключик и не золотой, зато он мне дорог. Хороша та вещь, которая памятна. А памятна та, что была подарена дорогим человеком в доброе время. Пусть это будет даже самая маленькая пустяшная побрякушка. Зато память! А память — это бесценный ресурс»

Антону Диана привезла несколько колец в виде каких-то скелетов, Данилу всучили красивую именную ручку. Хотя, он процентов сто ни разу не возьмёт её в свои руки.

***

Четверть подходила к концу. Осталась последняя неделя перед каникулами, когда нужно было максимально напрячь все извилины головного мозга и вытянуть оценки на положительные баллы. Деля особо по этому поводу не парилась, ей бы троек за контрольные работы не получить и тогда всё будет просто прекрасно! По подсчётам всего у неё выходило три четвёрки, а остальные пятёрки, что не могло ни радовать. Набрав полную грудь прохладного воздуха, девочка расплывается в довольной улыбке, смотря на здание школы куда она должна отправиться буквально через несколько минут, чтобы не опоздать на урок обществознания. Тяжелые облака нависли над серым зданием, делая атмосферу вокруг ещё более хмурой. Но Пегас не поддавалась этой манипуляции, ведь в душе наконец-то появился баланс и умиротворение, которое не вызывало ни грусти, ни радости. Было просто спокойно и хорошо от осознания, что депрессия подходит к концу.