Разгадка его жизни

      Пока в карету грузили их с Пенси вещи, Тео оглядывал запряженного фестрала. Прошло уже несколько лет с момента его первого знакомства с этим существом, но он по-прежнему чувствовал себя неуютно. То ли дело в пугающем виде фестрала, который напоминал скорее мертвого дракона, нежели лошадь; то ли в поверье, будто каждого, кто имеет возможность видеть его, всенепременно ждут несчастья. Заметив, что Тео неподвижно смотрит в пустоту перед каретой, Паркинсон сразу же поняла причину и приобняла друга. – Тебе неприятно это делать, но ты все равно это делаешь. Зачем? Нотт повернул голову и рассмотрел девушку. Белки ее глаз были чуть красными, что особо заметно на фоне падающего хлопьями снега. Она улыбалась, но ее улыбка была скорее подбадривающей – выражение лица свидетельствовало о том, что никакого повода для радости нет. – Этот вопрос применим и к тебе.       Никакого ответа не последовало, что было вполне ожидаемо - реплика была скорее риторической.       Наконец, все было готово к отъезду. Тео отвернулся от стоящего перед ним фестрала и оглядел заснеженный замок. Хогвартс всегда таил в себе множество тайн, но в этом году они пополнились и его историями - впервые они имеют хоть какое-то значение.              Подслушанный диалог Драко со Снейпом, их с Гермионой неопределенность - все эти моменты смешались в единый ком, который норовит кубарем ворваться в размеренный ритм его жизни. Бросать их решение на полпути - странный выбор, но осознанный: нужно было обдумать дальнейшие шаги в более спокойной обстановке.       Нотт дал руку Пенси, пропуская ее первой забраться в карету. Хоть она предпочла проигнорировать его последнюю реплику, у него не было сомнений, что она поняла намек. Он обещал Блейзу, что затронет эту тему при общении с ней, а обещания надо сдерживать. После двухминутного молчания Тео сорвался: – Мы оба знаем, что ты не из тех, кто все держит в себе. Почему ты не хочешь говорить об этом? – Потому что это пустая болтовня, - она теребила прядь волос, - мой отец продумал все до мелочей, его план был безупречен, но я облажалась даже с самой простой задачей – ничего не предпринимать и смиренно ждать знакомства с женихом. Тео удивленно вздернул брови. Он не ожидал, что разговор уйдет в такое русло. – Почему тебя начало беспокоить это именно сейчас? Пакстон сообщил какие-то новые вводные?        Пенси переменилась в лице. Упоминание отца в контексте обсуждаемой ситуации смущало еще больше. Она замялась, но все-таки ответила: – Все дело в Драко. В тот вечер он сказал очень гадкие вещи, Тео. Они с Блейзом оба знают о том, что произошло в Италии.. – Блейз… – Ты ему рассказал? – она жалобно подняла глаза на друга. – Нет, - Тео нахмурился, - он… он сам об этом узнал. Мы думали, что он ушел спать, но он проснулся и видел нас из окна. – И ты все это время знал об этом, но ничего мне не рассказал? Лицо Тео приобрело сожалеющее выражение. – Я узнал об этом, когда ты заперла нас в кабинете прорицаний. Он был обижен и считал, что между нами что-то есть. Потом мы помирились, пришли вы с Драко, и все было так душевно, что я решил не портить тебе настроение. Да и как это могло повлиять на ситуацию? Блейз точно никому об этом не расскажет…, - Тео задумался, - … не рассказал бы… – Вот именно, - Пенси поправила шапку, - Драко поинтересовался, когда дойдет очередь Блейза, чтобы я могла обслужить и его. – Пенс, - он взял подругу за руку, - Малфой всегда резок в выражениях, особенно когда хочет кого-то задеть. Пожалуйста, не воспринимай это на свой счет. – Он был резок, но, по сути, он прав. Мерлин, у меня даже не было к тебе чувств. Я отдалась тебе просто из интереса. Как настоящая шлюха. – Послушай, - Тео не успел договорить, так как карета пересекла анти-аппарационный барьер и остановилась. – Я не хочу ничего слушать. Оставь меня в покое, хотя бы на время. Достав порт-ключ, Пенси вцепилась в локоть Тео, перенося их на территорию Паркинсон-менора. Они аппарировали прямо в центр гостиной ее дома, который в корне отличался от домов Тео, Драко и Блейза. Он был ничуть не меньше, чем, например, Нотт-менор, но в нем преобладали детали, делающие его по-настоящему уютным: обилие персидских ковров, мягкая обивка кресел, теплые, бежевые цвета. На диване за чтением книг расположились родители Пенси, оживившиеся при появлении гостей. – Дорогие, - мама Пенси расцеловала каждого из них в щеки и легким движением палочки наложила на них согревающие чары, - Салазар, какие вы холодные.       Александра Паркинсон была облачена в роскошный кашемировый костюм свободного кроя. Будучи небольшого роста, что редко бывает в кругу чистокровных семей, она обладала кукольной внешностью, несмотря на немолодой возраст – на ее лице и других открытых участках тела не было возрастных изменений. Как и дочь, она носила аккуратное каре, только без челки; ее прическу украшал тончайший ободок из драгоценных камней, который совсем не выглядел вычурно. – Милая, мне кажется, или ты поправилась? – Я не поправилась, - буркнула себе под нос Пенси. – Не знаю, ты уверена? Или ты отекаешь? Если да, то я бы не налегала на соленое. Выслушивая едкие замечания матери Пенси, Тео хотел было ее прервать, но с этим отлично справился подошедший к ним мистер Паркинсон. – Не слушай ее, дорогая, ты прекрасна, - он нежно приобнял дочь. Девушка задержалась в его объятиях дольше, чем в маминых. Один Мерлин знал, что было у нее на уме в этот момент. Тео предполагал, что после подобных теплых слов ей стало еще более стыдно за то, что она могла подвести отца, ведь он всегда был к ней добр. На фоне высокого Пакстона Паркинсона, девушка смотрелась совсем малышкой. Мужчина также был достаточно дорого одет, но, в отличие от супруги, его вид больше напоминал домашний. Карие глаза мужчины были добрыми, несмотря на сформированный им образ серьезного на людях человека. – Теодор, - выпустив, наконец, Пенси, он потянулся к неловко стоявшему Нотту, - я тебя заждался. Хотел сыграть одну любопытную партию, которой со мной поделился австрийский приятель. Тео не смог сдержать улыбки. С ними было куда комфортнее, чем с отцом. Дав указания появившейся в гостиной эльфийке, Александра встала рядом с мужем. – Липси накроет на стол через пятнадцать минут. Вам же хватит времени, чтобы привести себя в порядок? Наверняка вы голодны. – Я же поправилась, поэтому откажусь, - неспешной походкой Пенси направилась в сторону своей комнаты. – Вечно этот образ, - отметила смотревшая дочери вслед Александра, - ну а ты, Теодор? Не откажешь нам в удовольствии пообедать в твоей компании? – Определенно не откажу.

***

      Неделя перед Рождеством пролетела незаметно. Несколько дней Тео провел в Нотт-меноре, штудируя библиотеку за изучением информации об Отделе тайн, газетные вырезки на тему ареста его отца и других деталей этого дела. Кроме того, они с Пенси наведывались в Косой переулок для покупок и визита в “Флориш и Блоттс”.       Паркинсонами было принято решение встретить Рождество в узком семейном кругу. Во время отсутствия гостей они предпочитали сидеть за небольшим столом: его круглая форма намекала на то, что несмотря на главенство Пакстона, супруга была с ним наравне.       Как только часы пробили полночь, они приступили к просмотру подарков. Помимо кучи милых, но ненужных ему безделушек, Тео заметил под елью конверт, адресованный “Любимому сыну”. Покрутив его в руках, он положил его на стол, так и оставив закрытым.       Севшая напротив него Александра с сочувствием посмотрела на задумчивого Тео: – Милый, не хотелось бы говорить об этом в столь прекрасный вечер, но дела у твоего отца идут неладно. Говорят, он совсем исхудал. Возможно, даже болен. Ты не думал навестить его или ответить хотя бы на одного из его писем? – Нет. – Не будь столь категоричен… Каким бы он ни был, это прежде всего твой отец. Пакстон жестом дал понять супруге, что она выбрала не самый подходящий момент для этого разговора. Кивнув мужу, она не стала продолжать свою реплику, передав ему слово. – Теодор, есть и хорошие новости. Мы пригласили на новогодний ужин большое количество гостей, и среди них будет немало представительниц различных благородных семейств. Тео выдал ту эмоцию, которую от него ждали – благодарность. Сложно было имитировать чувство, которое ты не испытываешь. Его интересовала только одна девушка, которая в новогоднюю ночь будет находиться в совершенно другом месте. – Отрадно слышать. С нетерпением буду ждать знакомства с ними.       В разговор вклинилась стоявшая в стороне Пенси: – В этом доме хоть кому-то дадут свободу выбора?       Все трое обернулись на девушку, которая скрестила на груди руки и злобно смотрела на родителей. Это был настоящий крик души - ей не стоило об этом говорить, но она не смогла себя сдержать. – Подобное поведение свойственно детям, а не почти замужним женщинам. Странно, что приходится это объяснять, - со всей строгостью в голосе ответила Александра.       Покраснев от превозмогающей обиды, Пенси покрутила головой и, не сказав ни слова, ушла в свою комнату.       Поняв, что вечер подошел в концу, Тео встал из-за стола. – Вы очень добры ко мне. Никаких слов не хватит, чтобы отблагодарить вас за это. – Это меньшее, что мы можем сделать, - Александра заметно обрадовалась, словно забыв про недавний выпад дочери.       Взяв со стола конверт, Тео нехотя улыбнулся: – Если вы не против, я хотел бы немного отдохнуть. – Разумеется, - Пакстон похлопал его по плечу. Нотт-младший переоценил свою актерскую игру, потому что родители Пенси определенно заметили что-то неладное. Дождавшись, пока Тео выйдет за пределы столовой, мисс Паркинсон обратилась к мужу: – Может быть Теодор и правда нетрадиционной сексуальной ориентации, как и написал Уорпл? – Как бы то ни было, это только его дело. Вспомни брата Варнавы Кафф: эта особенность совершенно не помешала ему построить карьеру.

***

      Закрыв дверь в комнату, которые Паркинсоны любезно ему предоставили, Тео сел за стол и вскрыл письмо от отца.

Mon fils préféré,

Поздравляю тебя с наступающими праздниками. Надеюсь, ты проведешь их не в школе. Паркинсоны любезно согласились помочь мне в исполнении родительского долга и организовать для тебя смотр, который состоится на новогоднем балу. Особенно советую обратить внимание на Изабель Де Богарне. Это могла бы быть очень удачная партия.

Наслышан о твоих успехах у Горация Слизнорта. Как отцу, мне крайне лестно, что ты прислушался к моему совету и задумался о своём будущем. Сосредоточься на этом и поменьше контактируй с Малфоем-младшим.

С моего дозволения Паркинсоны подадут заявление на сдачу тобой экзаменов досрочно, не препятствуй этому. Скорее всего, это мое последнее письмо. Летом многое изменится.

Ноттам место только у самых вершин.

твой Отец.

      Кинув письмо в стоящую под столом урну, он воспользовался Волшебным огнем и сжег его. Смотря на тлеющие кусочки бумаги, в голове крутились разные мысли, которые не давали ему покоя. Судя по словам отца, война начнется совсем скоро, а он не успел обезопасить тех, кто ему дорог.       Что будет с Гермионой? Не поставят ли их с Блейзом и Пенси перед страшным выбором? Какую роль в этом сыграет Драко? И главное - сколько времени есть у него, чтобы успеть повлиять на происходящее?       Он даже не пытался заснуть: заранее обреченная затея, учитывая его эмоциональную перевозбужденность после “подарка” отца. Он просто лежал на кровати прямо в одежде, потупив взгляд на потолок. Думать о Грейнджер вне контекста прочитанного ранее было сложно - все мысли сводились к ужаснейшим вариантам развития событий. Необходимо было сместить фокус на что-то другое.       В нем неожиданно проснулось незнакомое ранее чувство. Если бы он мог охарактеризовать его парой слов, то он назвал бы это «братским инстинктом». Совсем рядом был человек, которому нужна была его поддержка в данную минуту. Разговор с Пенси точно отвлечет его.       По пути до ее комнаты Тео заскочил в стоящий недалеко от камина бар. Он осмотрел его содержимое, поджав губы. Множество бутылок было ему знакомо – отец на любые праздники приносил в качестве подарка дорогой, выдержанный алкоголь – Тиберий знал в нем толк. Тряхнув головой, будто отгоняя мысли об отце, он взял любимое вино Пенси и отправился в ее сторону. Постучав в дверь, он выждал несколько секунд. Неожиданно изнутри раздался тонкий голосок, приглашающий его зайти. Сидящая на полу у кровати, девушка рассматривала альбом с колдографиями. Заметив у Тео в руках бутылку вина, она усмехнулась. – Это лишнее. Я и правда какая-то отекшая в последнее время, мне нужно привести себя в порядок перед встречей с Луи. – Как знаешь. Я присяду? Пенси кивнула и продолжила смотреть в альбом. Заметив одно любопытное фото, Тео наложил на дверь Заглушающие чары. – Ты все еще собираешься это сделать? – Я не могу по-другому, Тео, - она потянулась за вином. Открыв бутылку, он протянул ее подруге: – Ты никому ничего не должна. Он сможет позаботиться о тебе. – Дело не во мне, а в семье. Они надеются на этот брак. – Ты гиперболизируешь. Дела Пакстона и так идут хорошо, и... – Они идут хорошо, потому что он стратег и все планирует наперед. А своим поведением я нарушу уже отлаженный механизм, и все может пойти под откос. – Ну, например, что самое страшное из того, что может произойти? Он потеряет деньги? Это не вопрос – я смогу помочь вашей семье, ведь вы, по сути, заменяете мне мою. – Это очень мило, - она протянула ему бутылку, - но вопрос совсем не в этом, а в положении в обществе в целом. Наша незапятнанная репутация может сыграть и тебе на руку в том числе, а это зачастую важнее денег. Только не обижайся. Он отмахнулся рукой: – Меня это не задевает. Я стараюсь отойти от тени моего отца как можно дальше, так что понимаю, о чем ты. Они просидели в тишине около пятнадцати минут. Каждый думал о своем, но они даже не догадывались, что их мысли двигались примерно в одном направлении.        Им с детства внушили, что взрослые всегда правы, и нужно лишь плыть по течению, а другие сделают все за них. В подобной риторике преобладали стереотипы: в супруги можно брать только чистокровного волшебника, девушка обязана сохранять невинность до брака, да и главная цель замужества - это не любовь, а укрепление союзов. Но если это все так правильно, то почему эти обязательства тянут их на эмоциональное дно? Смысл жизни должен сводится к достижению счастья, а не его уничтожению. ‘Насильно мил не будешь’ – позиция юношеского максимализма, но она обладала особо глубоким смыслом.       Вина почти не осталось. Достаточно опьяневший Тео больше не мог себя сдерживать и выступил с одним из самых смелых заявлений в его жизни. – Я влюблен в Грейнджер, - он снова отпил вина, - и мне осточертело то, что я не могу об этом говорить.       Произнесенные Тео слова казались громкими на фоне царившей в последние несколько минут звенящей тишины. — Надо полагать, - совершенно спокойно заметила Паркинсон, - я думаю, это временное помутнение. Не спорю, она стала, - Пенси скорчилась, будто сопротивлялась действию Веритасерума, - вполне сносно выглядеть. Допускаю, что тебе может быть интересно с ней. Грейнджер достаточно умна, но это не отменяет того, что она тебе не пара.       Нотт был удивлен: пусть она и говорила почти то же, что сказал Блейз, но столь спокойная реакция не была ей свойственна. Он ожидал скандала, обвинений, взрыва, но кажется Пенси уже физически была не способна на это. Она даже, пусть и не на прямую, допустила, что Гермиона привлекательна, а это было потолком похвалы от Паркинсон.       Только наивный дурак мог бы сказать, что они с Грейнджер созданы друг для друга. Если только в какой-то другой вселенной, ну или в другой временной реальности, где его отец не сумасшедший фанатик, а его лучший друг не новообращенный Пожиратель Смерти.       Тем не менее Тео закрыл глаза на пассивно-агрессивный контекст сказанного подругой. Учитывая ее воспитание, то, что она не употребила в своей речи слово “грязнокровка”, уже было ее маленькой личной победой, хотя ей еще и предстояло много работы.              Он приобнял подругу. Про себя Пенси отметила, что очень давно не видела Тео в такой дружелюбной пьяной стадии. – Видишь, совсем не страшно признаться в своих чувствах. Мы оба знаем, что тебе тоже есть, что мне рассказать. – Ты стал таким романтиком, мне прямо противно. — Тебе и самой всегда было свойственно романтизировать. Сколько я тебя знаю, ты всегда мечтала о большой любви. Что случилось? — Я выросла, вот что случилось. Жизнь оказалась не такой простой, как казалось в десять лет, не правда ли? - она горько усмехнулась и отпила из бутылки. — В глубине души я все еще вижу перед собой ту маленькую девочку, мою лучшую подругу, которая всегда следовала зову сердца. Может все-таки стоить отменить помолвку? Твои родители должны понять, они… — Они не поймут! - вспыхнула Пенси, - Может это Грейнджер так затуманила твои мозги? Открой глаза. Грядет война, пора следовать зову разума, а не сердца. Не будь ребенком, Тео. — Ты не обязана приносить в жертву свое счастье во благо родителей. В конце концов, предложение Блейза все еще в силе. Вы все могли бы бежать. — Они будут против. Да и что бы мы там делали? Мои родители тогда бы потеряли все, а их это буквально убьет! Нам придется прятаться всю жизнь, чтобы, не дай Мерлин, нас не нашли. А так мы будем под протекцией Швейцарии и на виду у Министерства или Темного лорда…Да кого бы то ни было! Скрывающаяся чистокровная семья вызвала бы вопросы с обеих сторон.       Ей нужно было выговорится, и Тео был рад, что рядом оказался именно он. Подобный взрыв эмоций при посторонних не сулил бы ничего хорошего, но и держать переживания в себе было бы губительно. Тео снова посмотрел на заинтересовавший его снимок. На нем был запечатлен кривляющийся за спиной спящей Пенси Забини; к счастью, волшебные фотографии фиксируют момент не одним кадром, а целям фрагментом, и в данном случае он говорил о многом.       Убедившись, что оставил альбом открытым именно на этой колдографии, он встал и направился к выходу. Пенси бросила ему вслед: – Я напишу Блейзу, что буду очень ждать его на ужине. Нотт обернулся, подмигнув подруге. – И это будет правильным решением.       Засыпая, Тео не мог избавиться от греющих душу воспоминаний: он снова и снова прокручивал в голове их последнюю с Грейнджер встречу. Ее внешний вид, ее неравнодушие к его проблемам, и последнее, но не по значимости - их поцелуй. Он воспринимался совсем по-другому, нежели первый, ведь в этот раз он почувствовал взаимность.       Ни у кого из них на самом деле не было выбора. Как верно заметила Пенси, не столь важно, кому достанется власть: в обоих вариантах им придется прожить непростую жизнь, постоянно доказывая тому или иному режиму свою лояльность. Для Паркинсон не было разницы, но Нотт ее определенно находил. В мире, где будет главенствовать нетерпимость к маглам и маглорожденным, у него с Гермионой нет ни единого шанса. Ворочаясь из стороны в сторону, он обнял подушку и, внезапно ощутив призрачный аромат ягодного шампуня, закрыл глаза.

***

      Домовики вносили последние штрихи в оформлении зала перед Рождественским ужином. От скуки, в подготовке вечера приняли участи и Тео с Пенси, которые полдня колдовали над созданием звездного неба под потолком - это оказалось не так просто, как они думали.       Гости должны были прибыть через несколько часов, но по личному приглашению Пенси Блейз аппарировал к ним чуть раньше остальных. Застав друзей в совсем не праздничном виде, он засунул руки в карманы и перебирался с ноги на ногу, чувствуя себя немного неловко.       Забини до последней минуты сомневался, стоит ли ему появляться на этом вечере. Насколько он знал, помолвка Пенси все же состоится, и это причиняло ему невероятную боль. Он бы совершенно точно пропустил эту вечеринку, если бы ему предложили альтернативу, но ее не было - все его знакомые условились встретить этот Новый год в доме Паркинсонов.       Он отлевитировал подарки под елку. Блейз все еще не поздоровался с друзьями, молча наблюдая за ними, пока писклявый голос появившейся из ниоткуда эльфийки не обозначил его присутствие: – Мистер Забини, Липси может предложить вам выпить?       Тео с Пенси обернулись на звук. – Ты приехал, - девушка бросилась к гостю, нежно приобняв. – Не смог бы тебе отказать, - он притворно улыбнулся.       Паркинсон хлопнула в ладоши. – Итак, мне надо переодеться. Развлекайтесь.       Парни сели на кресла около камина. Тео подогнул под себя ноги; в этот момент Блейз заподозрил, что друг немного пьян - обычно он не был настолько расслабленным. – Думаю, Пенс очень обрадовалась твоему визиту. – Это ничего не меняет.       На душе скребли кошки, но сегодня пускать кого-то в свой по-настоящему хрупкий внутренний мир Забини не собирался. Расклад, при котором Блейз - это душа компании, вечно пребывающий в хорошем настроении, его вполне устраивал.       Нотт вопросительно взглянул на руку друга, подняв бровь. Ногти его левой руки были покрыты черным лаком. — Это? - Забини согнул пальцы и улыбнулся, - просто решил немного подразнить маму. Она уже справлялась о том, стоит ли ей озаботиться поиском неженатых благородных наследников, предпочитающих мужчин. — Салазар, Слизнорт уже успел сообщить ей об этом? — Ха, и не только он, мой дорогой друг! Бедняга Маклагген поднапрягся на прошлой неделе и теперь вся школа думает, что у нас с тобой очень трагичная и красивая история любви. Одна пуффендуйка мне прямо так и сказала, можешь себе представить? - он решил опустить подробности того, какие еще слухи распространились по школе. — Я с радостью готов уступить тебя Пенс. — Кстати об уступках. Тут ко мне недавно подходила Грейнджер. Спрашивала о тебе.       Тео резко выровнялся на кресле. — Только не говори, что ты вел себя как обычно. — О нет, что ты. Я старался. Получилась весьма милая беседа, правда в конце она сбежала.       Нотт накрыл лицо одной из многочисленных декоративных подушек и обреченно промычал в нее. — Да что ты так переживаешь? Может побег - это ее стандартный способ закончить разговор с слизеринцем. Я ровным счетом ничего такого не сказал, только то, что ты уже уехал на каникулы. Хотя, если подумать, - Забини подпер кулаком подбородок, изображая из себя знаменитую скульптуру Родена. Тео тут же пихнул друга в бок и его поза развалилась. Он рассмеялся, но продолжил, - я немного освежил в ее памяти ваше рандеву в нише старины Слизнорта. — Салазар, Забини! — Да ладно. Зато у меня появилось небольшое понимание того, чем эта маленькая всезнайка так тебя заинтересовала. Грейнджер совершенно очаровательно покраснела, стоило мне немного намекнуть на ваши кулуарные дела. И заметь, я даже не произносил вслух слово “дрочка”!       В этот момент, к ним со спины подошла Александра Паркинсон, отвесив Блейзу материнский подзатыльник. — Дорогой, - она строго оглядела его, - выбирай выражения.       Забини смутился и встал с кресла, приветствуя маму Пенси. Она поцеловала его в обе щеки и ее взгляд потеплел. — Ты все такой же озорной мальчишка, - улыбка не сходила с ее лица, - Мама приедет?       Блейз выпустил ее руку и добродушно ответил: — Собиралась к началу ужина. Когда я уходил, она все еще была зарыта в бумагах. — Как это похоже на Ирен, - она оглядела ребят, - Блейз, это что, лак для ногтей?, - миссис Паркинсон пыталась придать своему тону размерности, но прозвучала как расстроенная скрипка.       Забини улыбнувшись ей промолчал, а Тео снова вцепился в подушку. Блейз с детства любил эпатировать и ставить взрослых в неловкое положение. — Что ж, - она откашлялась, - развлекайтесь, но соблюдайте приличия, - ее смятение чем-то походило на реакцию Слизнорта, - пойду проверю, как там Пенси.       Убедившись, что Александра покинула зону слышимости, Тео хмуро пробубнил: — Я должен быть благодарен тебе за сдержанность? — Слушай, ну Грейнджер определенно не дурна собой. И кроме того, она опередила меня и как благородный рыцарь стала защищать твою честь перед Маклаггеном. Да простит меня Драко, плюс сто очков Гриффиндору! - он отсалютовал другу бокалом, - Кстати, что он ответил на приглашение? У меня не было ни возможности, ни желания поговорить с ним. Команда Гриффиндора лишилась своего шрамированного талисмана, поэтому Ургхарт решил добавить тренировок, чтобы точно разнести их в хлам. Драко и на чемпионат забил. Кажется он уехал на пару дней раньше меня. — Нарцисса прислала комплимент и извинения, - Нотт махнул рукой в сторону рождественской ели, под которой стояла внушительных размеров корзина с угощениями и редким эльфийским вином с виноградников Малфоев во Франции, - они не смогут присутствовать. Драко снова нездоровится, - он хотел изобразить кавычки в воздухе, но в последний момент одернул себя. Нужно было срочно поменять тему. — Что ты имел в виду, когда сказал, что Гермиона защищала мою честь? Слух о моей возможной нетрадиционной ориентации не так и страшен.       Забини промокнул губы салфеткой и откашлялся. Он надеялся не касаться этой темы в праздничный вечер, поэтому решил подать эту информацию максимально непринужденно. — Уизел как обычно что-то сожрал, но в этот раз угодил в лазарет. Потом еще и ту гриффиндорку выписали, - Блейз оперся локтями о свои колени, сцепив руки в замок, - Маклагген воспользовался сложившимися обстоятельствами в свою пользу и распустил слух о том, что это ты проклял их обоих. — Но с чего бы я стал это делать? — С того, что ты Пожиратель Смерти. — Кто Пожиратель Смерти? - дверь распахнулась и в комнату вошла Пенси. Она точно унаследовала чуткий слух от матери. Оба парня моментально обернулись на нее.       Точеную фигуру девушки украшало черное бархатное платье в пол, которое обтягивало почти каждый сантиметр тела. Ей пришлось отказаться от любимого V-выреза, отдав предпочтение более консервативному фасону - под горло. В попытках сохранить индивидуальность, она все-таки уговорила дизайнера пойти на уступку и добавить “каплю” по центру груди, которая оголяла небольшой участок тела и подчеркивала ее самые женственные очертания, что, впрочем, не выглядело вульгарно. От выреза до горла платье украшала россыпь драгоценных камней и золотых элементов, делая наряд по-настоящему роскошным.       Когда она заходила в комнату, в ее голосе присутствовали веселые нотки. Она хотела что-то сказать друзьям, но вдруг, на секунду ее глаза остекленели, как тогда. В них блеснуло понимание, но заклятие забвения так просто снять невозможно.              Сказанное Забини, очевидно, вызвало у нее дежавю. Это было одним из кусочков воспоминаний, который Драко у нее забрал. Нотт не одобрял его поступок, но мысленно отблагодарил это ужасное стечение обстоятельств, по которым у Пенси отсутствовали данные воспоминания. Очевидно, Драко как-то обмолвился ей о своем новом статусе, а потом испугался и избавился от улик.       Он много думал о том, почему Малфой даже не попытался стереть и его воспоминания тоже. Драко был напуган и нуждался в том, чтобы поделиться этим с тем, кто мог по-настоящему понять его. Тео полагал, что это знание было своеобразной лазейкой для его спасения и он собирался ей воспользоваться. — Милая, ты прекрасно выглядишь, - Блейз и сам был рад сменить тему, но по другой причине. — Мне кажется, я похожа на племенную кобылу. Хотя по сути так и есть, - она оглядела себя, - мама даже достала из хранилища бабушкин алмазный браслет, лишь бы я выглядела максимально презентабельно, - раздраженно фыркнула Пенси. — Я имел в виду, что ты прекрасно выглядишь, а не вещи, которые на тебе надеты. Ты была бы так же прекрасна, даже если бы на тебе был надет мешок.       Пенси прикусила губу и посмотрела куда-то в направлении хрустальной люстры, а затем на Тео. Он смерил взглядом завороженного Забини и подмигнул подруге, отчего та ещё больше засмущалась и прикрыла рукой глаза, будто бы ей мешало солнце.       Нарядный вид Пенси напомнил о том, что ему самому было бы неплохо привести себя в приемлемый вид. К тому же, наверняка Блейз хотел бы побыть с ней наедине, пока есть такая возможность.        – Я скоро вернусь, - на этот раз Тео мимолетно подмигнул Забини.       Окинув глазами результатах их с Пенси труда, Нотт внес последнюю корректировку в расстановку звезд на потолке и улыбнулся.       Закрыв за собой дверь, он упал на кровать, раскинув руки. Грейнджер приблизилась к его миру еще на один шаг: нужно обладать особой смелостью, чтобы завязать разговор с Забини, да еще и на такую щепетильную тему. Судя по всему, она произвела на него положительное впечатление - еще одна неожиданная реакция со стороны его друзей. Может быть, можно надеяться и на потепление со стороны Пенси?       Воодушевление сменилось стыдом: он уехал, не объяснившись с ней, в то время как Гермиона вступилась за него, и …       “О каком Пожирателе Смерти говорил Блейз?”       Он достал перо с пергаментом раньше, чем определился с тематикой письма. Уничтожив как минимум пять листов с перечеркнутым текстом, Тео уперся головой о ладони. Он бы никогда не подумал, что у него могут возникнуть проблемы с написанием текста - этим навыком он владел безупречно. Но, как это обычно бывает, все летит к чертям, когда в дело вмешиваются эмоции, особенно столь незнакомого для него толка.       Прикусив кончик пера, он изменился в лице - никогда не обладал этой привычкой, потому что считал это уделом несобранных и странных людей. Осознав, что в данный момент он таковым и является, Тео усмехнулся и окончательно убедился - в этом мире все относительно.       Выбросив еще один пергамент, он наконец вывел драгоценные строчки:

“Дорогая Гермиона,

…”