Судьба двух безработных

— Ты хотел сделать ЧТО?! — усталость Санса как рукой сняло после рассказа Папайруса о причине, по которой тот лишился работы в первый же день. — Ты хоть знаешь, что с тобой стало бы, ударь ты человека? Да нас выселят, если мы себе врагов наживём! Ты вообще думаешь о последствиях своих действий, дубина?!       Пока братья кричали друг на друга в своей комнате, Голубика нервно попивал чай на кухне. — Папайрус. — начал скелетик, сжимая горячую кружку между рук. — Мне не нравится, что ты дерёшься с нашими соседями.       Санс мог быть серьёзным, даже, можно сказать, он всегда был серьёзен, когда дело касалось их с Папайрусом совместного проживания. Таща на себе груз домашнего хозяйства и постоянного стабильного заработка, ему не хотелось ещё и заботиться о воспитании старшего брата, что, к сожалению, тоже ложилось грузом на его крохотные плечи. — Я не дрался с ним. — стыдливо отвечал старший брат, сидя напротив и сверля взглядом холодильник, находившийся позади Голубики. — Я защищал покупателя. Я тут жертва! — Это не так важно, виноваты вы оба, не выставляй себя обиженным и оскорблённым, Папайрус.       Медку никогда не нравилось, когда его братец говорил его имя таким голосом. Его будто щенка тыкали носом в предмет вины. Папайрус слишком часто лажал. Больше, чем сам того хотел. И даже этот разговор про пустяковый случай в продуктовом заставил Санса вести себя как суровая мать. И откуда только его брат выучил такую модель поведения? Из-за стены послышались очередные крики. — Я, блять, больше не буду давать тебе тратить деньги на всякую херню, Папс! — ещё один старший брат явно был в гневе. — Ты, придурок, найдёшь себе работу, либо я, такого взрослого тебя, оставлю на улице! Пусть тебя там изобьёт гопота, с которой ты посрёшься в первый же день из-за своего идиотского поведения!       Голос звучал громче и вот старший Санс оказался на кухне. — Блять, я убью этого пидораса. — ругался Горчица сквозь зубы, нервно доставая стакан с полки и наливая себе воды из-под крана. — Голубика, у вас ещё остались таблетки, у меня голова сейчас взорвётся. — более спокойно обратился он к соседу, но вдруг замолчал и неловко улыбнулся. — Ох, я вам помешал. Забудь, я потерплю до завтра. — Нет, нет, Горчица. — скелетик говорил с Сансом как ни в чём не бывало. — Сейчас достану аптечку.       Санси встал со своего места, бросив напоследок на брата взгляд, в котором читалось разочарование поведением Папайруса. Голубика направился к их с Папи комнате, доставая из дорожной сумки, которая на самом деле была изначально тренировочной спортивной сумкой Санса, дорожную аптечку. Блу предпочитал свой рюкзачок, на котором красовалась заплатка близ дна. Его как-то прорезали в автобусе, когда скелетик ехал с работы. Ничего ценного вору вытащить не удалось, так как на дне обычно лежала сменная одежда спортсмена и это спасло его от потери кошелька. — Ох, Горчица, прости пожалуйста, но таблетки кончились. Мы ими больше не так часто пользуемся, так что была только часть пластинки. — виновато проговорил тот. — Прости. У тебя сильно голова болит? Я могу сбегать в аптеку! — Нет, не стоит. Уже поздно. Да и вдруг гопота эта недалеко шляется. Я потерплю, не впервой. Завтра зайду в аптеку и куплю. — Х-хорошо.       Скелеты стояли друг на против друга молча, после чего Горчица всё же прервал эту неловкую паузу пожеланием спокойной ночи и удалился.       Следующее утро началось с пищащего телефона, который лишь больше заставлял пульсировать виски скелета, страдающего мигренью. Санс почти не спал, всё время ворочаясь на своём диване, иногда принимая сидячее положение, чтобы головная боль немного поутихла. Под утро Горчицу начало тошнить. Видимо, это был очередной сильный приступ. Санс еле как дошёл до кухни, применяя не мало силы, чтобы открыть глаза. Вода. Ему срочно нужно попить, блевать в толчке перспектива не слишком привлекательная. На кухне сидел Медок, слушая радио с помехами, которое ничуть не облегчало боль клыкастого скелета. — Голубика, — начал Санс хриплым голосом, подавляя тошноту. — Голубика уже ушёл? — Агась. — сидя к двери спиной, Папайрус решил кинуть взгляд на пришедшего соседа, чтобы поздороваться, но его гримаса в миг переменилась, когда тот увидел состояние Горчицы. — Воу, парень, у тебя всё в порядке? — Не говори, блять, со мной. Мне и так херово. Ещё на работу идти. Бля, я умру. Ты можешь сходить в аптеку? Я дам денег, только, прошу, купи тройчатку или что-нибудь другое, мне пиздецки больно существовать сейчас. — Ох, конечно, сейчас, только, у меня ключей от дома нет. — Я никуда не уйду. Можешь идти, я не буду дверь закрывать. Придётся опоздать на работу, но иначе, я просто сблюю где-нибудь в автобусе. — Да, сейчас-сейчас. — Медок уже стоял в коридоре, напяливая кеды, которые, кажется уже были готовы треснуть посередине. — Сейчас, дам тебе денег, не убегай.       Когда Санс доковылял до серванта, у которого стоял его походный рюкзак, он достал из бокового кармана кошелёк и решил пересчитать остатки. Оставалось совсем немного. Остаётся надеяться, что Блу сам будет тратиться на продукты, так что либо сейчас скелет лишается головы, либо одного перекуса. Выбор был очевиден. До конца месяца оставалась неделя. Ещё две недели будет длиться стажировка и только через месяц настоящей работы будет зарплата. Насчитав 50 копеек, Горчица сжал их в руке и поспешил к Медку, который, уже куда-то делся. Санс испугался, что тот мог уйти без денег, но его страх быстро развеялся, когда Папайрус вышел из соседней комнаты. — Вот, тут пятьдесят. Тройчатка стоит сорок или сорок пять, я не помню. Верни сдачу, только. Нам сейчас каждая копейка лишней не будет. Особенного после кулинарного проёба моего братца.       Папайрус кратко кивнул и вышел на лестничную клетку.       Голубика уже подходил к оздоровительному центру. На ресепшене его встретила менеджер, мягко улыбнувшись скелетику. — Привет, Санс! Ты сегодня раньше обычного. Всё хорошо? — Здравствуй. Да, всё в порядке! — с милой улыбкой скелет прошёл в раздевалку. Он не приготовил завтрак сегодня. Что-то явно было не так. Он переживал. Переживал за брата, за Горчицу. Всё начиналось так хорошо и вот впереди снова виднеется чёрная полоса неприятных событий. У Голубики было плохое предчувствие.       Через минут двадцать после принятого лекарства красноглазый скелет стал чувствовать себя гораздо лучше. Делая очередной глоток воды, Санс сидел на кухне, где Папс открыл окно, чтобы соседу было чем дышать. — Спасибо. — пробубнил Горчица напротив сидящему соседу. — Думаю, я смогу пойти на работу теперь. — Ты уверен что тебе стоит идти в таком состоянии? — Со мной уже всё в порядке. Я просто возьму таблетки с собой. — Как скажешь… — на минуту Папс задумался. — Твой брат в комнате? — Он не беспокоит меня, когда у меня сильные приступы. Единственные случаи, когда этот придурок ведёт себя тихо. — Я всё слышу, Санс! — раздалось из дальней комнаты. — Мне похуй! — ответил ему старший брат.       Медок усмехнулся и встал со своего места. — Ладно, оставлю вас. Я буду в нашей комнате. Ты уже уходишь? — Да… да, сейчас пойду. — До вечера!       Когда рабочий день кончился и страдалец вернулся домой, его на пороге встретил Голубика, смотря на скелета строгим взглядом. — Ты посылал Папи в аптеку? — без любых приветственных фраз начал Санси. — И тебе привет. — недоумевая начал Горчица. — Что-то случилось? — Ты попросил Папайруса сходить в аптеку. — повторил скелетик, скрещивая руки на груди. — Да, у меня был сильный приступ головной боли, я дал ему денег и он сходил в аптеку и купил мне тройчатку. Со мной всё в порядке, не волнуйся. — Я не за тебя волнуюсь! — повысил голос скелетик.       Теперь Санс вообще не понимал своего соседа. Что за реакция? — Да что случилось, ты мне можешь объяснить? — Сколько ты дал ему денег? — будто игнорируя негодование Санса, продолжал Голубика. — Пятьдесят копеек, сдачу он мне вернул.       После этой фразы голубоглазый скелет немного успокоился. — Пока что ничего не случилось. Но, прошу, не проси его больше ходить в аптеку. И не давай денег. Я объясню тебе всё, но не сейчас. Я очень устал после работы.       Санс наконец разделся, стоя в коридоре в лёгком смятении. Он не видел ещё, чтобы Голубика был так расстроен. Да ещё и из-за чего? Из-за пустяка какого-то.