Праздник весны

      Через пару часов они уже расселись на деревянные ящики, в которых были спрятаны кувшины с вином.       Они выяснили, что Дин Гуй и Чэн Жао дезертировали из армии Фуюэ после огненной битвы у горы Гоухоу Джао. Прикинувшись мёртвыми, они покинули лагерь и спрятались в горах. Скитаясь среди небольших поселений, они наткнулись на людей Западного Цяна и спрятались в Долине грифов, предварительно успев перетащить в грот пару вещичек, позаимствованных у местных мелких племен.        В том числе и вино, которое они сейчас все распивали.       — Да, не зимние вино, ну и ладно, — Хаожань отпил прямо из горлышка, и все за ним повторили.       — Вы где это раздобыли? — возбуждённо воскликнул Цао Ди, который до этого дня, Хэ Янь была уверена, не взял в рот и капли спиртного, но сейчас уже представлял себя на месте свободного взрослого.       — Без вина нет манер и этикета, — пробасил Чэн Жао и выпил.       — Вина фэньсуй у нас нет, да и его пить уже поздно, — заговорил молчавший до этого Дин Гуй, который почти полностью слился с темнотой около не освещаемой факелами стены.       Хэ Янь задумчиво поболтала выбранный ею кувшинчик, принюхалась и осторожно отпила рисового вина. Не такое крепкое, как солдатам выдали после их первого сражения, но вкусное. По пищеводу к желудку разлилось тепло. В гроте и так не было так прохладно, как снаружи, но она все равно отдала свой плащ Цао Ди, который поначалу отчего-то дрожал, а сейчас сидел, закутавшись в накидку, и попивал из своего кувшина с донельзя довольным лицом. Она только усмехнулась, а Фэн Хаожань фыркнул.       — Я не поклонился Цзао-вану, — вдруг подал он голос. — Может, поэтому нас настигло такое несчастье? — и он недвусмысленным взглядом обвел помещение.       — Быть не может, я взял с собой «счастье»! — воскликнул не унывающий Цао Ди и действительно достал из кармана бумажку с иероглифом, а после, парк секунд поглазев на нее и хлопнув бровями, перевернул ее вверх ногами.       — Ты бы ещё с собой ветки кипариса или сосны притащил, — возвел очи к потолку Фэн Хаожань. — Если человек умер — это надолго, но если человек дурак — это навсегда!       — Тему не меняй, — буркнул Цао Ди, скрывшись почти полностью за плащом, но Хэ Янь заметила его хитрую улыбку.       — Ты, непочтительный сяо Цао!— хоть и говорил он обманчиво мягким голосом, но приятель аж раскраснелся, готовый в любой момент подскочить и надавать по одному месту обнаглевшему мальцу.       — Сыновья и без отцов мужают, дочери и без матерей вырастут, — безразлично откликнулся со своего места Цао Ди и в следующую секунду выпрыгнул из-под плаща как ошпаренный.       Остатки терпения треснули под последними словами и вынудили Фэн Хаожаня всё-таки оторвать свое тело от ящика, используемого как стул.       Хэ Янь звонко захохотала, наблюдая за попыткой друга перевоспитать наглого пацаненка, который шустро и бойко удирал от взбесившегося друга, из-под пальцев которого он ловко выскальзывал только в них оказавшись. Будь они снаружи, она бы приказала прекратить соревноваться в остроумии и не дала бы конфликту разгореться, но сейчас она позволила себе расслабиться и отдохнуть.       Пока они выяснили отношения, к ней повернулся Чэн Жао и спросил:       — Какой сегодня день?       Из-за выпитого алкоголя она слегка притормозила с реакцией, но ответила:       — Уже, должно быть, утро. Сегодня пятнадцатый день первого лунного календаря, полнолуние.       — Когда выберемся, ты расскажешь командующему о нас? — продолжил он, а Дин Гуй внимательно прислушивался.       — Дело ваше, — выдохнула она. — Я, конечно, не приемлю дезертирство, но я не генерал и докладывать о вас специально не буду. Вы и так числитесь погибшими. У нас было задание, но с вами получится слишком много мороки. К тому же, — она улыбнулась им и отпила из кувшина, — нам точно не хочется на вас нападать: получится только кровавая бойня.       И почему они не подумали, что их группа из трёх человек также дезертиры?       Пару секунд они смотрели на нее не моргая, удивлённые, прежде чем один из них вымолвил.       — Не ожидал такой откровенности от того, кто носит маску, — Хэ Янь на этих словах даже не дрогнула, а лишь подняла брови, копируя поведение одного своего дальнего друга. — Надеюсь, ты не врешь.       Захотелось рассмеяться с недоверчивости новых знакомых, но она снова отпила вина. Разубеждать Хэ Янь никого не собиралась, лишь пожала плечами:       — Нам поручили задание прямо в последние дни последнего месяца, все время мы были в пути и отдыхали по пару часов. Мы устали, мы не знаем, что будет завтра или, точнее сказать, сегодня, мы даже не отмечали Весенний праздник. И исправить это нам подвернулась возможность, хоть и весьма странная. Пожалуйста, брат, давай забудем о всех разногласиях и выпьем вина.       Дин Гуй впервые улыбнулся и первый протянул свой кувшин. Хэ Янь с ожиданием уставилась на Чэн Жао, который, с сомнением посмотрев на друга, всё-таки тоже выставил кувшин. Они стукнулись ими и отпили. Вина становилось все меньше.       Хэ Янь посмотрела на резвящихся друзей. Цао Ди, каждый раз выскальзывая из рук Фэн Хаожаня будто специально в самый последний момент, нет-нет да и прикладывался к горлышку кувшина. Они могли бегать так ещё долго — перепрыгивать через ящики, крутиться в воздухе, отскакивая от каменных стен. Хэ Янь знала их придел, который ещё не должен был наступить. Но от количества выпитого спиртного их силы постепенно уходили: Цао Ди до такой степени раскраснелся, что был готов упасть.       — А Ди, перестань пить и бегать, это может плохо закончиться, — Хэ Янь всё-таки позвала его. Мальчишка остановился и затуманенным взглядом посмотрел на нее. Это предоставило возможность Фэн Хаожаню хорошенько размахнуться и нападать ему под одному месту с такой силой, что Цао Ди полетел прямо на нее.       Хэ Янь поймала его и усадила рядом с собой.       — Я в норме, — заплетающимся языком поговорил он, раскачиваясь так, будто его кружило по палубе корабля.       — Ай-йа, — выдохнула она и обняла за одно плечо, притягивая к себе. — Посиди пока.       — Малой, да ты пьян, — очевидным всем тоном сказал Чэн Жао.       — Не умеешь, так не берись, — закатил глаза Фэн Хаожань и плюхнулся рядом с ним с другой стороны, кое-как вместившись на нешироком перевёрнутом поддоне ящика.       — Да я… я!..       — Он никогда столько не пил, — Хэ Янь вспомнила свой первый раз, когда напилась настолько, что на банкете стала приставать к родному отцу и просить похвалить ее за достижения в учебе. Все гости тогда подумали, что глава семьи настолько строг со своим единственным сыном, что тот ищет утешения у своего всегда мягкого дяди.       Фэн Хаожань в одно движение схватил мальчишку и перенёс его на расстеленную на полу накидку Хэ Янь, закутал Цао Ди и приказал:       — Спи.       Цао Ди только для вида сопротивлялся, но после слов Фэн Хаожаня «жеманничаешь, как барышня» состроил такое оскорбленное лицо и, буркнув что-то наподобие: «Себя одеялком накрой», отвернулся к стенке. Вскоре он затих.       — Хэ Жуфэй, — позвал ее Дин Гуй. — Ты правда уродливый?       За проведенное в армии время этот вопрос ей задавали много раз да и чаще всего в более грубой форме, поэтому вопить разозлено больше не хотелось. Она лишь устало сказала:       — Да, — нет. А может и правда да, раз столько врёт.       — А что у тебя случилось? Ты ведь из дворян, почему пошел в армию?       — Почему, почему! — воскликнул Фэн Хаожань прежде, чем она успела и рот открыть. — Покачену! У него свои причины, зачем в душу лезешь?       Он сам не знал её причин, но также ему было известно, что она сама не хотела об этом говорить. Семья Хэ Янь и так заставила ее притворяться старшим двоюродным братом и носить маску, поэтому она не распространялась о причинах своего побега из дома в пятнадцать лет, думая, что до столицы дойдут сплетни о том, что молодой господин Хэ распространяет о своей семье нелепые слухи. В конце концов, домашние дела должны оставаться дома.       Но… Что будет завтра? Будущее неопределенно, но даже так она не решится признаться в том, что она девушка. Но кое-что все же сказать хотелось.       — Я сбежал из дома, потому что меня хотели женить, — хотя сейчас, полгода спустя, Хэ Янь начала понимать, что в тот день замышлялось что-то более грандиозное, чем обычное обсуждение ее помолвки.       Фэн Хаожань задумчиво нахмурился.       — Неужели она настолько уродлива? — Хэ Янь подивилась, что тот, кто так настойчиво защищал ее от расспросов, теперь сам занимал место в первом ряду.       — Тебе ли жаловаться?! — возмутился Чэн Жао.       — Да заткнись ты! — чуть не накинулся на него с кулаком Фэн Хаожань.       — Тихо! — приказала Хэ Янь и переглянулась со спокойным Дин Гуем, щеки которого слегка покраснели.       Хэ Янь отчаянно искала объяснения, ругая себя за длинный язык. Если бы промолчала, не пришлось бы выдумывать на ходу ложь.       — Та девушка… она просто… Просто она была слишком маленькая, вот! Мы бы смогли пожениться только через много лет, я бы к тому моменту был уже старый. Мне не хотелось обрекать на такую судьбу молодую девушку.       Ничего глупее в жизни не придумывала! Хотя нет, есть один человек, который слышал из моих уст и не такую бредятину.       — Ну, ушел бы из дома лет через десять, когда свадьба уже б на носу висела, — неуверенно предложил Чэн Жао.       Хэ Янь захотелось возмутиться, но Фэн Хаожань опередил ее снова:       — Брату Хэ просто нужно было заработать статус, чтобы хоть что-то представлять из себя и показать своей семье, что он может принимать решение сам! Вот увидишь, Хэ Жуфэй станет самым прославленным генералом, он будет могущественнее самого генерала Фэн Юна! А когда он станет генералом, на глаза ему не попадайся, дезертир! — самодовольно закончил он, не замечая, как злобно в полумраке заблестели глаза второго.       Хэ Янь почувствовала отголоски той злости, которая овладела ею в день перед побегом, и громко высказала:       — А о девушке кто-нибудь подумал? Я специально сбежал ещё до заключения помолвки, чтобы потом на ее репутацию не упала тень! Кем бы я был, если бы сбежал прямо перед чайной церемонией?       Самое интересное, что Хэ Янь почти ни в чем не солгала, кроме возраста той девушки. А возмущение вылило на фоне окружающих ее недальновидных и крепколобых мужчин.       Эти самые мужчины задумчиво покачали головами и неуверенно согласились.       — Ладно, давайте не будем обо мне, — выдохнула она, успокаиваясь.       — Да, мне вот так хочется вам рассказать!.. — оживился Фэн Хаожань, и следующие часы они провели в интересных рассказах обычного рядового солдата.       Вскоре вино закончилось, масло в факелах сгорало, и пламя плясало уже не так энергично. Хэ Янь не знала, что их ждёт завтра. Не хотелось думать, как они проведут свое время, когда проснутся полностью уязвимые.       Но сейчас они все, слегка пьяные, улеглись спать. Фэн Хаожань подхватил свой плащ, укрыл себя и ее им, и они откинулись назад, прислонились спиной к стене и заснули.       Хэ Янь проснулась оттого, что кто-то настойчиво тряс ее за плечо и голосом Го Дуня звал:       — Командир, проснись.       Хэ Янь тут же распахнула глаза и резко подскочила на месте, разбудив сопевшего на ее плече Фэн Хаожаня. Го Дунь действительно стоял рядом, держа в руке хожецзы, от которого исходил единственный в гроте свет: все факелы уже погасли.       — Го Дунь? — Хэ Янь даже глаза протёрла, но картинка не развеялась. С плеч будто груз спустился, и она облегчено выдохнула. — Парни, вставайте быстрее!       Раздался сонный стон. Она увидела ещё одного солдата, который подошёл к спящему Цао Ди и тормошил того из стороны в сторону.       — Ты поосторожнее с ним, — зевнул ничего не соображающий Фэн Хаожань. — Он выпил вчера много — лишь бы не блеванул, — тут его лицо приобрело тяжелое задумчивое выражение. Внезапно он подскочил как ужаленный. — Так, погодите! Го Дунь, ты как вообще наш нашел?!       Го Дунь спокойно ответил:       — Когда мы поняли, что вас слишком долго нет, мы направились в ущелье и обнаружили, что произошел обвал. Мы предположили, что вы могли попасть под него и стали вас искать. Потом Чен Ли увидел кусок плаща, торчавшего из-под валуна, и мы стали разгребать камни. Потом обнаружили вход в пещеру, я взял с собой одного человека, остальные снаружи, — внезапно из его голоса стала сочиться улыбка. — Командир, я погляжу, вы всё-таки отметили Весенний праздник, особенно А Ди.       Цао Ди в этот момент сидел чуть ли не с зелёным перекошенным лицом, явно размышляя о том, как не отдать концы прямо тут. Первый раз всё-таки.       — Не говори ничего, — поморщилась она, превозмогая головную боль. — Что там насчёт этих?..       — А, их мы поймали! — наконец-то оживился Го Дунь. — Они только выходили из ущелья, а там их уже поджидали мы. Они хотели развернуться, но из долины послышалось ржание и топот копыт лошадей. Они поняли, что их окружили, и бросились на нас в бой. Часть сбежала, другая погибла, и мы смогли взять только одного человека. К этому моменту из ущелья выбежали лошади с пустыми седлами. Кстати, именно твой Цзянь-Минь и привел нас сюда.       — А это кто? — указал солдат на их новых знакомых.       Чэн Жао и Дин Гуй недружелюбно поглядывали на новоприбывших, внимательным взглядом оглядывая военные доспехи армии Фуюэ.       Все дружно посмотрели на Хэ Янь.       — Это наши новые знакомые. Они уже здесь были, когда мы сюда попали. Давайте я вам все потом объясню. Нужно выбраться для начала.       Стоило только выйти наружу, Хэ Янь сразу же глубоко вздохнула и оглянулась на приятелей. Из всех достаточно выспавшимся и не помятым выглядел только Фэн Хаожань, который подтрунивал над бледным до синевы Цао Ди.       В лицо уткнулась серая морда Цзянь-Миня. Хэ Янь потрепала коня по шее и взяла под уздцы.       Глянув на темнеющие небо, Фэн Хаожань наконец отстал от Цао Ди и присвистнул:       — Это ж сколько мы дрыхли?       — А ты думаешь, нам разобрать проход к вам было делом пары минут? — саркастично вымолвил Чен Ли.       Снаружи Хэ Янь сразу заприметила остальных, но, не досчитав пару человек, спросила об этом.       — А они остались по тут сторону Долины грифов вместе с лошадьми.       По-прежнему было холодно. Цао Ди вернули его найденную накидку, поэтому Хэ Янь закуталась в свою. Тем не менее теплое ощущение от близости этих людей согревало получше вина, да и над головой теперь не висело задание.       Ущелье все сужалось и сужалось так, что Хэ Янь подумала, что вскоре перед ними вырастет тупик. Но вдруг совершенно резко проход расступился, они вышли на открытое пространство. Перед ними предстала белеющая и уходящая за горизонт просторная степь. Такой резкий контраст после ледяной и пронизывающей до костей пустыни вызвал в душе подъем таких горячих радости и восторга, что вмиг захотелось вскочить на Цзянь-Миня и понестись навстречу уходящему закату.       Небо на западе постепенно окрашивалось в синие тона, стирая с себя словно мокрой тряпкой любые оттенки оранжевого и розового. Все настолько были поражены открывшемуся пейзажу, что застыли в удивлении, будто загипнотизированные.       — Так, у меня есть для вас кое-что, — внезапно позвал всех Чен Ли и стал доставать крохотные красные свитки из-под брони.       Хэ Янь развернула свой и прочитала первую и последнюю фразы: «В праздник первого месяца… Жизнь чиста, как белый снег».       — Это?..       — Да, это чунлань. Я хотел подарить их вам в последний день праздника.       — И ещё. Подождите чуть-чуть и вы кое-что увидите.       Через время Хэ Янь поражено замерла. Запад стемневшего неба будто загорелся. Точно на него брызнули целым снопом искр, которые выжгли на черном полотне маленькие, из последних сил тлеющие и мерцающие дырочки.       Фонари поднимались все выше. Хэ Янь восхищённо наблюдала за танцем огня и звезд. Холодный, будто ледяной, всегда обособленный и неприступный свет позволил яркому и возбужденному, точно бурлящему жизнью огоньку войти в свой мир.       — Это же фонари! — не менее восхищённо ахнул Цао Ди, которому на свежем воздухе, судя по всему, значительно полегчало.       — А что же ещё, балбес, — закатил глаза Фэн Хаожань, но взгляда от разгоревшегося на небе пожара не отводил. — Это праздник фонарей, если ты в своем захолустье не видел.       Хэ Янь протянула к себе парня ниже себя на голову и обняла за плечи. Оглянулась на связанный недовольный куль, лежащий поперек на лошади и воспринимаемый ею как подарок. Посмотрела на сияющую в великолепии янтаря и серебра луну. И подумала:       Интересно, там, за тысячи ли отсюда, он также смотрит на луну и кого-то вспоминает?       Хэ Янь покачала головой и улыбнулась.       Но, может, праздник все же удался?