Свободные отношения

Близился конец учебного года. Одноклассники давно забили на уроки и домашние задания. Из одноклассников Олега только он сам и ещё несколько зубрил пытались решать задания по наиболее важным предметам, типа алгебры и физики, но даже они не вывозили. Десятый класс всем показался пиздецки сложным, о чём на переменах жаловались друг друг курильщики в закутке рядом с чёрным входом в школьную столовую. Олег курил обычные сигареты только когда пил — предпочитал более эффективный способ расслабиться с тех пор, как на прошлый День рождения Лекс подарил ему бонг и грамм заборной дури. Это была самая ржачная ночь в его жизни, и с тех пор он всегда носит его с собой в рюкзаке. Благо, в Перми нет метро, и никто не пристаёт с проверками подозрительных чёрных рюкзаков. В тот день бонг всё так же лежал на дне рюкзака в мешке из-под сменки, а во внутреннем кармане под замком ждал своего часа ещё не испробованный сорт травки. «Вставляет аж искры из глаз летят, но только не переборщи. Не больше пары затягов, потом полчаса отдыхай» — сказал ему знакомый поставщик, и Олегу уже не терпелось попробовать вместе с друзьями. Для этого они выбрали заброшенную многоэтажку недалеко от центра. Она начала строиться много лет назад, но так и не была закончена, и теперь славилась шумными сходками и невероятными фото паркурщиков-долбоёбов, хоть и была окружена высоким забором. Собирались вчетвером, как и на большинство авантюр: Олег, светловолосый парень чуть за метр восемьдесят; его одноклассник Саня Левин — похититель сердец и невероятный красавчик, как говорил сам Саня, но на самом деле просто двоечник с высоким самомнением, и двое ребят, которые выпустились в прошлом году — Лекс и Артём. Олег обожал этих засранцев за то, что они готовы были поддержать или даже организовать любой кипишь, будь то употребление запрещённых веществ в заброшке, поездка автостопом до Сочи, которую они совершили летом после девятого класса, или угон авто бати их одноклассника и причинение ему тяжкого вреда. Не бате, а его и так разъёбанной Вольво, за то что чуть не избил отца Олега. На самом деле тот был отчимом, который заступился за названного сына, и за это получил по лицу. С тех пор у Олега появился настоящий отец, а одноклассники перестали смотреть на него с презрением из-за слухов. Олег с Саней ждали пацанов за забором заброшки. Чтобы не палиться перед немногочисленными прохожими, Саня как ни в чём не бывало закурил у дыры в заборе, а когда убедился, что на него не смотрят, пролез внутрь. Спустя несколько минут точно так же сделал Олег. — Хэй, мы тут! — крикнул Левин и махнул рукой залезающим сквозь дыру парням. — Вы решили спалить всё мероприятие? Нахуя вместе-то лезть? — для вида спросил Олег, хотя его это почти не волновало. — К твоей мамке мы также вместе лазили. Помнишь, Лекс? — в тон ему ответил Артём, а Лекс закатил глаза. Парни поднялись на последний этаж, откуда открывался вид на исторический центр города. Снизу их не было видно благодаря недостроенным нишам под лоджии, поэтому они спокойно расположились за пустым проёмом внутри. Без долгих прелюдий Олег измельчил содержимое бумажного пакетика и по очереди дал пацанам затянуться. Когда Саня сразу же попросил ещё, Олег забил для него бонг второй раз. Сам он в крысиную пропустил оба раза, потому что хотел сначала убедиться в безопасности эффекта. В конце концов, кто-то же должен остаться адекватным в случае непредвиденной ситуации! Как назло, эта непредвиденная ситуация произошла спустя полчаса после их подъёма на этаж. Саню унесло. Нет, его взгляд не затуманился, движения оставались такими же чёткими, однако в его мозгу появилась крайне опасная мысль. Пока остальные расслабленно беседовали о высоком, он внезапно выскочил на бетонную нишу лоджии и встал на самый край. Олег опомнился первым и дёрнул рядом сидящего Лекса. — Сань, давай-ка вернись к нам, — осторожно попросил Лекс, медленно поднимаясь с пола и подходя к другу. Он протянул руку, чтобы схватить того за рукав, но Саня Левин ловко отпрыгнул на другой край ниши. Теперь действительно было о чём беспокоиться. Саня повернулся спиной к городу и раскинул руки, словно намеревался совершить «прыжок веры», только спиной. — Сейчас вы увидите смертельный номер! — торжественно объявил он, глядя перед собой. — Красавчик, пожиратель сердец и просто великолепный паркурщик Александр Левин совершит трюк, от которого у вас кровь застынет в жилах. Олег внезапно понял, что не дышал очень долго. Он сделал рваный вдох, не сводя взгляда с накуренного друга. Аккуратно, стараясь не спугнуть Саню, он начал двигаться к нему вдоль стенки лоджии. Всё казалось замедленной съёмкой сцены из боевика, где внизу обязательно должен оказаться мягкий мат, а герой, прыгнув с «высоты», отделается парой царапин. Олег не мог даже подумать о том, что сейчас один из его лучших друзей, такой добрый, искренний, с таким живым взглядом из-под ровных густых бровей, мужественной линией челюсти, идеальными руками с выпирающими венами, длинным хвостом, который хотелось распустить и перебирать пальцами густые волосы, в этой дурацкой клетчатой рубашке, которую в мечтах Олег снимал множество раз, сейчас может исчезнуть из его жизни навсегда. — Чё с лицами, парни? Вы думаете, я вниз собрался? — хохотнул Левин и пошатнулся, за чем последовал тройной вскрик. Олег тем временем встал прямо напротив Сани, зачем-то спиной прижавшись к стене лоджии, будто это он стоял на краю ниши на высоте шестнадцатого этажа. Он вытянул вперёд руку и хрипло сказал: — Саш, послушай, давай ты просто возьмёшь меня за руку и мы вернёмся внутрь, — он закашлялся и сглотнул собравшуюся в горле мокроту. — Ты покажешь свой трюк внутри. Просто дай мне руку. Саня какое-то время пустым взглядом смотрел на протянутую руку, затем посмотрел Олегу в глаза. — Всё в порядке, Олежа, я же просто… просто хернёй страдаю. Ты чё переживаешь? Боишься, что там будет хуже, чем здесь? — он неопределённо мотнул головой, а Олега почувствовал, как его внутренности резко сжались. Он мог бы шагнуть вперёд и сам схватить Саню за руку, за торс, за что угодно и потянуть на себя. Мог бы, но почему-то он перестал ощущать тело, а мозг перестал воспринимать реальность. Где-то слева он услышал крики, впереди размазанный силуэт сделал какое-то резкое движение. Олег сам не понял, как заставил тело двигаться. Он успел схватить полы расстёгнутой рубашки и дёрнуть на себя что есть силы, когда было практически поздно. Тяжёлое тело повалилось на него, прижав к стене, а руки Олега сами собой обвили его. В ушах гулко стучало сердце, но непонятно, чьё именно — чужое тело было слишком близко. — Идиот, какой же идиот, — услышал Олег собственный шёпот. — Я мог тебя потерять, слышишь? Слышишь? Придурок! Ебанат. Долбоёб. Ругательства продолжали сыпаться на обкурыша, а руки продолжали прижимать его торс к себе. Олег не думал, как это выглядит со стороны, и даже как может воспринять Саня. В голове крутилась лишь одна мысль: больше не отпущу. А со стороны, оказывается, было на что посмотреть. Вместо того, чтобы предпринимать какие-то действия по спасению друга, эти идиоты — Лекс и Артём — снимали его на телефон. Сначала как Саня произносил речь на краю ниши, потом как Олег тянул к нему дрожащую руку, а в конце им удалось запечатлеть эпичное сальто назад, где при приземлении накуренный паркурщик потерял равновесие и уже начал падать вниз, когда Олег схватил его и притянул к себе. На видео не было слышно, что именно они говорили, но простояли они обнявшись около минуты. Одной рукой Саня опирался на стену, другая стискивала шею друга и шептал что-то вроде «я жив, всё в порядке, я никуда денусь, я с тобой». Это видео с обрезанной концовкой позже разлетится по всем знакомым, и о Саше Левине будут слагать легенды как о самом отчаянном долбоёбе Перми, и он с гордостью будет носить этот титул. Разлетится и другое видео — как в отдалении слышны звуки полицейской машины, а через какое-то время снизу гулко раздаются мужские голоса. Артём продолжал снимать, когда Олег спешно кидал в рюкзак улики, как они вчетвером бегали по бетонным полам и лестницам в поисках другого спуска на первый этаж, как прятались за стенами, когда менты были совсем близко, как не могли сдержать ржача, чем выдавали себя, и приходилось искать другое укрытие. Спустя час им всё же удалось улизнуть через знакомую дыру в заборе, и это опасное приключение запомнилось всем четверым, только по-разному. Олег не был уверен, что Саня запомнил его слова, но неловкости от этого не убавилось. Спустя пару часов, когда насытившиеся впечатлениями пацаны уехали по своим делам, они вдвоём шли вдоль Екатерининской и молчали каждый о своём. Жили они на соседних улицах — Саня в доме сталинских времён с отваливающимся фасадом, Олег в элитной новостройке, — поэтому им было пути. Олег засунул руки в карманы джинс, опустил голову и непрерывно думал о своём нелепом поведении. Да, он дико испугался за друга. Да, было бы тяжело пережить его смерть. Да, он бы долго винил себя за то, что не смог, опоздал, не удержал. Эти чувства были понятны и логичны. Непонятно было другое. Олег до дрожи боялся, что никогда больше не увидит его улыбку, не обнимет при встрече, никогда не услышит ни его подъёбы, ни ночные монологи о жизни, любви и дружбе после нескольких стопок, ни потеряется на мгновение в его серо-зелёных смеющихся глазах. Эти чувства угнетали куда больше, чем окрыляли, и Олег с тоской понимал, что их нужно засунуть обратно туда, откуда они вырвались. Саня внезапно подал голос: — Прости меня, Олеж. Олег вздрогнул и повернул голову к другу, смотря вдаль за его плечо. — Я не то чтобы перекурил. Я прекрасно понимал, где нахожусь и что происходит. Просто стало всё так… легко, понимаешь? Олег понимал. — Как будто я всё могу, — продолжил Саня, — будто вот именно сейчас у меня получится это сраное сальто, которое раньше не получалось. Обосрался, это да, и если бы не ты… Он на миг сжал челюсть до скрипа зубов, потом остановился сам и вцепился в плечо Олега. Казалось, Саня тоже не может смотреть прямо в глаза. Он подтянул Олега к себе, резко сжал и также резко отпустил. — Спасибо. Ты отличный друг. На этом он повернул направо, как раз когда загорелся зелёный. Оказалось, они успели дойти до перекрёстка, где их пути расходились. Сейчас это звучало символично. Олег ещё какое-то время постоял, всматриваясь в удаляющуюся спину лучшего друга, а потом пошёл влево к своей элитной новостройке, одиноко торчащей посреди обветшалых старых домов. Они больше не обсуждали инцидент в заброшке. Так, поржали в общей компании, обсудили с пацанами нашумевшее видео, ничего больше. Саня вёл себя как обычно: подъёбывал, нелепо шутил, обнимал при встрече, приобнимал за плечи, когда этого требовала атмосфера. Олег надеялся и тревожился одновременно, что Саня действительно не помнит слова, которые он шептал ему в порыве чувств. Надеялся, потому что он хотел любым способом избегать неловких разговоров и сохранить дружеские отношения. Ну а тревога в сердце жила теперь постоянно. Тревога за свою менталку, когда Саша Левин, который в фантазиях сталегоСашей Левиным, влюбится в другого человека. В начале июля у Лекса появилась девушка. Он стал первым из большой пацанской компании, кто лишился статуса холостяка. Не сказать, что завидного, но некоторой харизмой он обладал, ведь чем-то же он зацепил девчонку из состоятельной семьи и приличной школы. Её звали Настя. Симпатичная, скромная, непримечательная — так Олег подумал о ней в первую встречу. Она сразу нашла общий язык с Артёмом, восхищённо, как и все девушки, глазела на Саню, мило держала за руку Лекса. Олег не стремился её впечатлить, как другие пацаны, поэтому вёл себя как и в любой компании: пошло шутил, подъёбывал, изображал из себя самого обычного парня. Спустя два месяца он свыкся со своими чувствами к Сане Левину и научился с ними жить. После заброшки каждая их встреча была пропитала неловкостью, когда оба отводили взгляд и вздрагивали, если кто-то нечаянно касался другого. Потом на смену неловкости со стороны Олега пришло смирение, со стороны Сани, как казалось, безразличие. Саня первым восстановил зрительный контакт, снова начал подъёбывать за каждую мелочь, обнимал при встрече или прощании по-старому непринуждённо. Олегу действительно оставалось только смириться, потому что на большее он не рассчитывал в принципе, а дружбу терять из-за влюблённости — или чем бы это ни был — он не хотел. Поэтому во время прогулки с девушкой Лекса атмосфера царила по-дружески тёплая, хоть Олег исподтишка и любовался рельефным телом друга, когда тот на спор искупался в грязной Каме. Заметил, что Настя тоже залипла на мокрый обнажённый торс, но не придал этому значения. То, что Настя влюбилась Сашу Левина, Олег заметил спустя две недели недели после знакомства. Лекс стал часто брать её с собой на прогулки вечерние тусовки, не осознавая последствий. У него, конечно, были проблемы со считыванием эмоций, но столь очевидную вещь заметили, казалось, все, кроме него. Олег не обсуждал свои догадки с пацанами, но видел, как Артём сочувствующе смотрит на Лекса, когда Настя смеётся с очередной тупой Саниной шутки, а сам Саня рядом с ней становится сверхъвыёбистым. Почему-то это злило. Он не злился на конкретно на Настю или на Саню — ведь Левин есть Левин, — сама ситуация, бывало, выбешивала до чёртиков. «Почему этот сучёныш не красуется так передо мной?» — мелькала часто мысль. «Потому что он не твой и никогда не будет» — запихивал поверхностные мысли на место рассудок. Так он и жил — в своём спокойном мирке, отгородившись от нежелательных чувств, — пока Настя не познакомила их со своей лучшей подругой. В ноябре Лере Лебедевой исполнялось восемнадцать, и они все были приглашены. Олег идти не хотел. Они не стали друзьями или даже приятелями — в общей компании она появлялась нечасто, да и как человек она была совсем не в его вкусе: слишком самоуверенная, наглая, прилипчивая. В их первую общую встречу подкатывала ко всем парням, включая парня своей подруги, хотя Настя то ли игнорировала такое поведение, то ли не замечала. Было в Лере что-то мерзкое, тёмное, липкое. Если бы Олег мог сравнить её с материалом, это был бы мазут. Безусловно, нужный и полезный, но если в нём увязнуть — погибнешь. И когда Лера начала проявлять признаки очевидной симпатии ни к кому иному, как к Саше Левину, притупленные чувства Олега вспыхнули снова. Чувства Насти напоминали Олегу его собственные — запретные и безответные. Лера же напрягала куда больше. На одной из летних тусовок Олег сидел на диване и молча наблюдал, как Лера снова шутливо ударила Саню по плечу, а тот рассмеялся и посмотрел на неё с тем самым взглядом, от которого у Олега внутри всё будто бы перекручивалось. Они болтали, перекидываясь словами с такой лёгкостью, какая бывает у симпатичных друг другу людей. Лера была такой яркой, такой уверенной в себе, что казалось, она могла легко завоевать любого, кого захочет. И сейчас её цель была очевидной — Саня. Олег чувствовал, как внутри нарастает раздражение. Каждый смех Леры, каждый её взгляд на Саню напоминали ему о том, чего он сам никогда не сможет сделать. Ему хотелось отвернуться, уйти из комнаты, забыть это всё, но вместо этого он продолжал наблюдать. Спустя время он понял, что его так раздражало. Он завидовал Лере Лебедевой. Она была красива, довольно умна, училась в хорошей школе, одевалась в приличные шмотки на родительские деньги, ни в чём себе не отказывала. Даже в парнях. Судя по её историям — хотя часть из них была приукрашена и даже выдумана, Олег был уверен, — эта девчонка начала набирать популярность у мальчиков ещё в началке, а к одиннадцатому классу в её послужном списке насчитывалось с десяток романов. А ещё она была девушкой и могла привлекать парней. Олег же не мог. Он застрял внутри своего страха, своей неуверенности, своей злости на самого себя. Даже если бы он попытался, он знал, что это было бы нелепо, неуместно. Он просто сидел в стороне, прячась за насмешками или равнодушным видом, пока внутри всё кричало от бессилия. Ему хотелось оказаться на месте Леры, чтобы хотя бы один раз увидеть, как Саня смотрит на него так же, как сейчас смотрит на неё.