Мои счастливые 20-е

Лэйн не пришла в школу. В течение последних дней она всё больше игнорировала все сообщения Каина, все его попытки хоть как-то поговорить, а её равнодушие и холодное молчание постепенно заполняли пространство между ними. Её достало такое отношение – бесконечное ожидание и постоянное чувство, что ей не хватает искреннего общения. Чтобы хоть на время избежать нежеланных встреч, Лэйн солгала родителям: сказала, что плохо себя чувствует, и даже натёрла градусник до 37,4°C, чтобы наверняка. В школе, зайдя в класс, Каин сразу начал выискивать взглядом Лэйн, но её нигде не было. Он бродил по коридорам, оглядываясь в поисках её лица, но толпа школьников и обычная суета не давали никаких намёков. В конце концов, его лицо застыло в тревожном выражении. В коридоре раздевалки он столкнулся с Пилеоном, который заметил его напряжённое состояние. — Чего, у тебя лицо кислое? — спросил Пилеон с ухмылкой, пытаясь разрядить обстановку. Каин, не желая обсуждать свои переживания, резко ответил: — Не лезь не в своё дело, Пилеон. Без лишних слов, с холодным взглядом, Каин покинул школу уже после второго урока утром. Он направился к себе домой, намереваясь потом поехать к Лэйн, несмотря на её отсутствие. В дороге, едва сев в автобус, он написал ей сообщение: «Я иду к тебе. Чего тебе купить?» Но ответа не было. Каждая минута ожидания, каждая проверка телефона только усиливали его чувство одиночества и разочарования. Внутри Каина всё кипело от противоречивых чувств: с одной стороны, он хотел быть с Лэйн, помочь ей, утешить, а с другой – её холодное молчание пробивало его, как ледяной нож, заставляя чувствовать себя никем. Его мысли метались: «Почему она так не реагирует? Может, я не умею дать ей то, что ей нужно? Почему я всегда остаюсь на обочине, когда рядом столько тепла, которое она явно ищет?» Он вспоминал их прошлые разговоры, те моменты, когда он пытался сблизиться, но в итоге лишь оставлял её равнодушной. Каждое его сообщение, каждое слово казалось не услышанным. Эта тишина, наполненная недосказанностью и болью, идеально отражала их отношения. Они оба ходили по тонкой грани между близостью и отчуждением. Каин, в своей попытке быть для Лэйн опорой, чувствовал, что её холодное молчание ранит его настолько, что каждый его шаг к ней – как шаг в пустоту. И вот, сидя в сумерках пути домой, он осознавал, что его путь к Лэйн – путь, наполненный тишиной, которую он так отчаянно хочет разорвать. Телефон снова завибрировал – Лэйн написала: «Ты ушёл слишком рано сегодня. Почему мне написывает Пилеон на счёт тебя?» Несколько секунд он смотрел на текст, не решаясь ответить. Потом он набрал ещё сообщение: «Если захочешь поговорить, я рядом. Что тебе купить?» Но ответа не было. Каждый раз, когда он пытался дозвониться, трубка оставалась без ответа, словно Лэйн растворялась в тишине. Каин смотрел на экран, ощущая, как его сердце сжимается от невыразимой боли и одиночества. Его внутренние переживания, переплетённые с желанием быть услышанным, оставляли его наедине с вопросами, на которые он не мог найти ответ. Отношения между ними, наполненные недосказанностью, продолжали терзать его, заставляя чувствовать себя всё более одиноким в этой битве за её внимание. — Почему я не могу просто быть рядом с тобой?Вечно что-то мешает мне — думал он, глядя на пустую дорожную полосу за окном автобуса, где каждый миг казался эхом утраченной возможностью. Каин сидел в автобусе, держа телефон, на котором мелькали новые сообщения от его матери. Её попытки вновь "вписать" его в семейные рамки вызывали у него отвращение – каждая строка её сообщений словно напоминала о том, как он всегда был второстепенным, как его место в семье определялось чужими ожиданиями. Он чувствовал, что его постоянно пытаются вернуть к прошлому, и это вызывало боль и раздражение. Каин злился не только на свою мать, но и на себя за то, что так поступил с Лэйн, и за то, что отношения с младшим братом, с которым раньше всё было намного ближе, теперь стали холодными и натянутыми. Не выдержав этой душевной тяжести, он быстро заблокировал сообщения матери и, решив взять себя в руки, вышел из автобуса. Его шаги привели его в ближайший магазин, где он без лишних раздумий купил коробку вкусных конфет – маленький утешительный бонус, который он хотел принести Лэйн. Он знал, что если принесёт ей цветы, у её родителей появится слишком много вопросов, а это только навлечёт неприятности на неё. Поэтому конфеты казались ему более безопасным знаком внимания. С коробкой конфет в руке, Каин направился к жилому дому Лэйн. Он шел быстрым, но неторопливым шагом, пытаясь осмыслить всю боль, которая сжимала его сердце, и одновременно заручиться силой для того, чтобы снова попытаться наладить контакт с ней. Подъезжая к дому, он почувствовал, как холодок осеннего ветра пробегает по коже, и это только усиливало его внутреннее напряжение. Подойдя к входной двери, он нажал на кнопку лифта и, когда двери открылись, вошел внутрь. Лифт медленно поднимался, а в его полутемном пространстве Каин смотрел в пол, думая о том, как он поступил, как мог бы исправить ситуацию, но при этом испытывал растущую обиду на себя за то, что не смог быть рядом с Лэйн тогда, когда она нуждалась в нем. Каждый этаж, каждое движение лифта казались ему отдаляющими, но он знал – нужно идти вперед. Когда двери лифта открылись на нужном этаже, он вышел и направился вдоль коридора к её квартире. Его шаги были тяжелыми, наполненными тревогой и надеждой одновременно. В его голове звучали мысли: «Если я смогу хоть немного показать, что забочусь, то, может, Лэйн поймет, что я не безразличен». Но в то же время он боялся, что его попытки навредят ей – что каждое его слово или поступок лишь отдалят её еще сильнее. Каин постучал в дверь, и, ожидая ответа, долго стоял, чувствуя, как внутри всё бурлит – обида, сожаление, желание защитить и, вместе с тем, страх перед ответом. Эта тишина, прерываемая лишь его собственным дыханием, казалась ему вечностью. И, несмотря на всё, он знал, что должен попытаться наладить связь, даже если внутри его самого бушуют противоречивые чувства. Лэйн открыла дверь, и в этот момент Каин увидел её в домашнем образе, который был таким неожиданным и уютным. Перед ним стояла Лэйн в чёрных, широких клетчатых штанах с серо-белым узором, свободной зелёной мешковатой футболке с изображением лица крипера из игры "Майнкрафт" по центру, а на ногах – тёплые носки и старые чёрные тапочки.На верх была накинута тёплая,оверсайз,серая кофта. Её внешний вид излучал непринуждённую домашнюю атмосферу, где простота и индивидуальность шли рука об руку. — Привет, Каин, — сказала она мягким, но слегка усталым голосом, открывая дверь и отступая на шаг назад, чтобы он мог войти. Каин, немного смущённый и всё ещё держа коробку конфет в руке, тихо произнёс: — Привет... Лэйн, я пришёл, как ты просила. Лэйн взглянула на него, её взгляд был внимательным, но в нём читалась и скрытая усталость от недавних событий.Она жестом указала ему зайти, затем продолжила: — Снимай обувь у вешалки, а рюкзак поставь в углу. Каин, слегка кивнув, аккуратно снял свою обувь и положил рюкзак на пол возле небольшого стеллажа. Он подошёл ближе и заметил, как Лэйн уже направилась к прихожей, чтобы снять свою обувь. В её глазах отражалась забота о порядке, даже в этом непринуждённом домашнем интерьере. — Знаешь, — начал он, немного смущаясь, — я принес тебе кое-что. Он протянул ей коробку конфет. — Конфеты? – удивлённо спросила Лэйн, слегка подняв бровь и улыбнувшись. — Да, я подумал, может, тебе они поднимут настроение. Я помню, как ты любила сладкое, и… просто хотел, чтобы у тебя был хоть какой-то приятный момент. Лэйн приняла подарок, нежно развернула упаковку, и в её взгляде мелькнуло тепло. Она улыбнулась, и на мгновение между ними возникло тихое понимание, которое казалось таким важным и долгожданным. — Спасибо, Каин, – сказала она, тихо, почти шепотом, — это очень мило с твоей стороны. После этого Лэйн указала ему, куда идти дальше: — Пошли на кухню, я уже завариваю чай. Можешь оставить всё свои вещи здесь, а я помогу тебе с чем-нибудь, если нужно. Они вместе прошли в маленькую, уютную кухню. Лэйн аккуратно сняла кофту,что была на ней сверху, повесив её на крючок, и направилась к старенькому чайнику, который уже тихо кипел на плите. Каин, всё ещё держа коробку конфет, присоединился к ней, и они уселись за небольшой столик у окна. Между ними повисло молчание, наполненное ожиданием и тонкими эмоциями. Сидя за столиком в кухне, где едва уловимый аромат чая и конфет всё ещё наполнял воздух, напряжение внезапно вспыхнуло. Вначале их разговор был тихим, но через несколько минут в нём пробежали искры, и всё переросло в яростную ссору. — Лэйн, ну сколько можно так молчать! – резко вскричал Каин, его голос дрожал от злости и боли. – Ты говоришь, что тебе важно наше общение, а потом словно игнорируешь меня! Я пытаюсь быть рядом, пытаюсь понять, что происходит, а ты… ты даже не отвечаешь на мои сообщения! Лэйн подняла глаза, её лицо сначала застыло в удивлении, а затем вспыхнуло обидой: — Ты понимаешь, что я устала от твоих бесконечных попыток контролировать всё вокруг? Я не обязана подтверждать каждую секунду своё присутствие, если я сама не чувствую, что хочу это делать! В голосе Лэйн слышалась смесь упрёка и отчаяния, а её руки сжимались в кулаках на столе. Между ними висело напряжение, которое казалось осязаемым. — Но почему ты не хочешь поговорить, Лэйн? – продолжил Каин, его взгляд стал холоднее, – Я пытаюсь понять, что тебе нужно, я дарю тебе конфеты, даже стараюсь быть здесь для тебя, а ты только отталкиваешь меня! Лэйн с горечью отвечала: — Может, потому что твоя забота кажется навязчивой, потому что ты всегда хочешь решить всё за меня, а я хочу хоть раз почувствовать, что могу сама сделать выбор! Я устала от этого постоянного давления! Каин опустил глаза, и в его голосе слышалась ранимая нотка сожаления: — Давление? Я просто боюсь, что теряю тебя, что ты всё больше уходишь в себя. Я знаю, что иногда я бываю холодным, но я хочу быть с тобой, Лэйн. Почему ты так меня отталкиваешь? Лэйн, перебивая его, сорвалась: — Потому что я не могу понять, что от меня хотят! Мне хочется быть свободной, чтобы сама принимать решения, а не чувствовать, что я вынуждена оправдываться каждую минуту. Мне больно, когда ты своим взглядом говоришь, что я недостойна твоего внимания, хотя я так стараюсь… Мгновение длилось как вечность. Взгляды их пересекались, и в этом столкновении обид и невыразимой тоски вспыхнули искры взаимных обвинений и боли. — Я никогда не просил тебя быть идеальной, Лэйн, – тихо прошептал Каин, его голос дрожал от искренности. – Я хочу, чтобы ты была собой. Но когда ты отстраняешься, я чувствую, что теряю тебя. Лэйн вздохнула, её глаза блестели от слёз, но в голосе звучала решимость: — Может, нам стоит попробовать разобраться в себе, прежде чем пытаться спасти то, что уже разбито. Я устала от этого бесконечного давления, от того, что каждый раз, когда я пытаюсь дать себе пространство, ты настаиваешь, будто я не способна самостоятельно принять решение. Каин опустил голову, словно тяжесть его мыслей сжимала всё вокруг. Он молча сжал кулак, а затем тихо добавил: — Лэйн, я не хочу тебя терять. Мне больно, когда я вижу, как ты уходишь, как молчишь, когда я так стараюсь… Но если ты действительно хочешь быть свободной, я обещаю попробовать научиться слушать тебя, а не давить. В этот момент между ними воцарилась мимолетная тишина, в которой смешались обида, боль и надежда. Оба понимали, что им предстоит нелёгкий путь, чтобы найти общий язык, чтобы не утратить то, что, возможно, ещё можно восстановить. — Может, нам просто дать друг другу время, – предложила Лэйн, протирая слёзы. – Чтобы разобраться в себе, прежде чем мы снова начнём пытаться решить всё немедленно. Каин кивнул, его лицо всё ещё оставалось напряжённым, но в глазах мелькнуло понимание и тихая готовность меняться. После той ссоры, не решившись полностью разорвать связь, Лэйн впустила его в дом. Она показала, куда снять обувь, куда поставить рюкзак, и затем вместе они направились на кухню, где чайник уже тихо бурлил на плите. Но даже в этой привычной домашней обстановке с явными проявлениями заботы и поддержки, Каин не переставал думать о том, как болезненно его собственные слова и действия отразились на Лэйн. Лэйн не могла больше сдерживать свои эмоции. Сидя за столом на кухне, она резко повернулась к Каину, её глаза пылали негодованием: — Почему ты меня игнорируешь, Каин? В последнее время ты просто исчезаешь, как будто намеренно меня избегаешь!А потом обвиняешь меня.Не хочешь объяснится? Каин стиснул губы и, стараясь сохранять хладнокровие, ответил: — Лэйн, я… Не хочу вдаваться в подробности. Её голос вспыхнул: — Подробности? Ты даже не пытаешься объяснить, что происходит! Может, всё дело в том, что ты не хочешь говорить о своей семье? Но я не готова слушать твои отговорки! Каин опустил взгляд, избегая темы, которую он так долго пытался скрыть. Его голос стал холоднее: — Не сейчас, Лэйн. — Знаешь, — продолжала она, её слова нарастали в бешенстве, — мне уже достало. Меня постоянно считают проблемой, всё, что происходит вокруг, заставляет меня чувствовать себя виноватой и беспомощной. Я устала от того, что каждую мою попытку сблизиться с тобой сопровождают холод и уход! Каин тяжело вздохнул, но тут, словно случайно, Лэйн добавила, почти невзначай: — Кстати, сегодня мне писала какая-то... Ева. Она требовала от меня что-то, как будто знала обо мне всё! На эти слова Каин мгновенно напрягся. Его лицо смутилось, и он, не в силах сдержать тревогу, тихо произнёс: — Ева? Дай мне взглянуть на аккаунт. На мгновение Лэйн замерла, а затем, с легким раздражением, протянула ему телефон. Она не понимала, зачем он это просит, и чувствовала, как её внутри поднимается волна обиды. — Я просто не понимаю, почему ты так избегаешь меня,а потом сам говоришь о подобном, — продолжала Лэйн, её голос дрожал от смеси обиды и усталости. — Я хочу, чтобы ты был рядом, говорил со мной, делился тем, что тебя тревожит. — Я не хочу тебя терять, Лэйн, — прошептал Каин, его голос едва слышался сквозь гнев. — Но я не могу рассказать всё, потому что… это слишком больно. Между ними повисло напряжённое молчание, полное неразрешённых вопросов и уколов недосказанности. Лэйн заколебалась, а затем с обидой выдохнула: — Может, нам обоим стоит дать себе передышку от этого бесконечного давления. Я устала чувствовать себя чужой в собственной жизни. Каин, глядя на профиль Евы на её телефоне, словно пытался найти хоть какой-то ответ, молча кивнул, не в силах добавить больше. Их отношения, наполненные противоречивой болью и желанием быть понятыми, оставались открытыми и неразрешёнными. В этой вспышке слов и эмоций между ними было видно, что каждый из них несёт свою боль, и что они оба готовы, но не знают, как найти общий язык. Как только Каин начал пролистывать профиль, его лицо постепенно изменилось. Сначала в глазах появилось легкое скептическое мерцание, затем выражение подозрения. Он скользнул пальцем по экрану, и внезапно его взгляд расширился от удивления. Но почти мгновенно удивление сменилось ярким раздражением, которое заполнило его черты. — Это… — его голос прервался, когда он понял, что переписка, которую он увидел, ведётся от имени Евы. Лэйн, заметив перемену в его лице, нахмурилась: — Что ты там увидел? Что это значит? Каин, не в силах скрыть внутреннее волнение, ответил, стараясь говорить ровно, но его голос выдал оттенок негодования: — Это моя мать. Она писала... Я понимаю теперь, что все эти слова, все те сообщения – они не для тебя, а для меня. Лэйн почувствовала, как внутри всё заколебалось. Её глаза расширились от недоумения, а потом—от возмущения: — Ты серьезно? Ты не мог сказать мне об этом сразу? Почему ты держал это в секрете? Каин опустил голову, не в силах найти правильных слов, его лицо всё ещё переливалось от перемен эмоций: сначала скептицизм, потом подозрение, затем удивление и, наконец, яркое раздражение. Лэйн, не догадываясь о настоящей причине всей этой истории, лишь ощутила на себе всю тяжесть его отстранённости и недоверия. — Я... Я просто хотел, чтобы ты думала, что моя семья не важна для меня, — наконец выдавил он, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. — Но теперь ты видишь, как всё устроено. Лэйн вздохнула, её лицо смешивалось от злости и печали: — Но почему так? Почему ты не можешь хотя бы поговорить со мной, объяснить, что происходит? Мне кажется, что я всю жизнь остаюсь за пределами твоего мира, и мне это надоело. Его взгляд встретился с её, и в нём читалась безысходность, обида и тихое сожаление. Между ними воцарилось короткое, натянутое молчание, наполненное болью и недопониманием. Лэйн не до конца осознавала, почему Каин так изменился, почему его лицо теперь пылало раздражением, но она понимала одно – их отношения снова оказались на перепутье, и ей предстояло принять решение, как дальше быть вместе, несмотря на все эти непроговорённые слова. В воздухе повисло молчание. Между Лэйн и Каином, оставшимися на кухне после их ссоры, ощущалась тягость недосказанности. Каждый ждал, что, наконец, кто-то сделает первый шаг и скажет что-то, что сможет сбавить напряжение. Они обменивались взглядами, полными неуверенности и нежелания разрушить хрупкий момент, но слова словно застряли на языке. — Лэйн... — начал тихо Каин, но его голос вдруг замер, когда в коридоре раздался звук звонка в дверь. Оба замерли. В этот момент тишина, казалось, стала еще гуще, как будто время замедлилось. Лэйн мгновенно напряглась, её сердце учащенно забилось. Она бросила тревожный взгляд в сторону входной двери, понимая, что она не должна быть здесь. — Нет, не может быть... — прошептала она, едва слышно, и её голос дрожал от страха. Каин мгновенно встал, его лицо было напряжено, а глаза – полны решимости и тревоги. Он тихо произнёс: — Лэйн, нужно что-то делать.И желательно это сделать быстро. Вдруг дверь с гулким звоном распахнулась, и в порог вошли её родители – раньше, чем она ожидала. Стук шагов, строгие взгляды, негодование в голосе матери – все это окутало комнату холодным ужасом. Лэйн мгновенно почувствовала, как по её спине пробежел холодок. Её дыхание стало прерывистым, а руки задрожали. — Лэйн, где ты была? – строго спросила мать, обернувшись к ней с настороженным выражением. Лэйн только успела стиснуть губы, пытаясь найти оправдание, когда её глаза встретились с взглядом Каина, полным сожаления и тревоги. Он понимал, что риск быть пойманными снова был слишком велик для неё – каждый такой случай мог разрушить всё, над чем она так усердно работала, пытаясь держать дистанцию и защищаться от родительского давления. Мать Лэйн бросила строгий взгляд в её сторону, но, заметив напряжение в комнате, на секунду замерла, словно оценивая ситуацию.Она его не заметила,Каин успел спрятатся.Между тем, Лэйн, сжимая кулаки, почти не могла дышать от страха. — Я была всё это время дома — сказала она тихо, почти шепотом, обращаясь к родителям, — мне правда было плохо с утра В глубине кухни, Лэйн, всё ещё с тревогой в сердце, встретилась взглядом с Каином. Они оба понимали: если мать Лэйн войдёт сейчас, последствия будут неизбежны. Каждое мгновение, наполненное напряжением, казалось вечностью. Тишина, повисшая в воздухе, была густой, словно сама судьба хотела задержать этот момент, когда оба героя балансировали на грани уязвимости и решимости. Лэйн тихо прошептала: — Каин, пожалуйста,не издавай звуков,не позволяй этому случиться,умоляю.. Эхо этих слов пронзило тишину, и Каин, спрятавшись в тени, почувствовал, как вся его боль и страх смешиваются в одно ощущение: желание защитить Лэйн любой ценой.Он прятался в тени,за шкафом,стоя под ракурсом,с которого его было тяжело на первый взгляд увидеть. В этот миг оба понимали, что их мир висит на волоске, и если мать Лэйн войдёт сейчас, всё может рухнуть.