Неоновая рапсодия

00:13 Суббота, 31 Июля Часть 3 Эрвин

      В машине застоялась тишина. Только наручные часы тикали в спокойной безмятежности ночи. На парковке ни звука: остальные водители либо поставили свои автомобили и отдыхали, забывшись глубоким сном, либо ещё не вернулись с разгульных бдений. Ни то, ни другое нельзя было сказать про Эрвина.       На опущенном водительском сидении он, закрыв глаза и сложив руки на груди, неподвижно лежал. По расслабленной мускулатуре и безмятежному выражению лица можно было бы предположить, что он спал, однако в случае Эрвина отсутствие физической активности не означало и отдых для разума.       В голове шёл бурный процесс выстраивания стратегии не в одной «шахматной партии», а двух сразу. Первая — дело Леви, где результат не имел никакого значения, но Эрвин всё равно просчитывал каждый ход Шадиса. Тот отличный тактик и в зале суда ведёт дело в выигрышное русло, но его могут вывести из строя материалы или показания, ранее не прикреплённые к делу. Именно по этой причине Эрвину нужно было подстраховаться, основываясь на своих догадках, чтобы защита не посыпалась в самом начале процесса. Проложить Киту кратчайший путь к победе, предупредив его о возможных опасностях, стало одной из основных задач Эрвина, но не главной. Исход дела — выиграет ли Леви или проиграет, волновал его мало, хотя, конечно, Эрвин бы предпочёл решение суда в пользу Леви, однако ход конём уже сделан — он выпустил на доску сильного соперника, чтобы отвлечь оппонента от второй партии. Вот она-то и определяла ход обеих игр. В ней и ставки выше, и риски опаснее, и, чтобы минимизировать последние, Эрвин уже битый час просиживал штаны на подземной парковке чёрт знает где.       Ждать Эрвин умел, особенно если знал, что ожидание принесёт свои плоды. Будто крупный хищник притаился среди зарослей и выжидал, когда жертва сама подойдёт ближе. Прирожденная необнаруживаемость не раз обеспечивала ему желаемый результат, и в этот раз он будет действовать чужими руками. Руками, чей владелец уже вошёл в зону поражения aka эрвиного влияния.       В бетонной пустоте белым светом горели лампы, тени машин замерли на месте, но одна, человеческая, тихо и медленно двигалась к автомобилю Эрвина. Тот заметил сквозь прикрытые веки, что свет, падающий на него, мелькнул, а затем в стекло со стороны пассажирского сидения постучали. Эрвин распахнул глаза и повернул голову на шум. В окне виднелось знакомое осунувшееся лицо. Его давний приятель, Нил Док, дёрнул за ручку, но она не поддалась. Эрвин поднялся, нажал на рычаг у сидения, и спинка приняла вертикальное положение, потом разблокировал дверцы, и Нил сел в машину.       — Давай быстро, мне ещё нужно на самолёт успеть, — с ноткой раздражения в голосе обратился к Эрвину Нил. Тот окинул его изучающим взглядом. За несколько лет, что они не виделись, Нил схуднул и как-то иссох. Лицо посерело (хотя дело могло быть в освещении), морщины глубокими бороздами проложили путь от носа к уголкам рта, а под глазами набухли мешки такой величины, что в них можно было сложить все ниловы юношеские мечты и надежды. Сидел он прямо и глядел тоже прямо, в то время как Эрвин повернулся к нему лицом. Его позабавило то, что Нил избегал зрительного контакта. По наблюдениям, не по опыту, Эрвин знал, в каких случаях люди отводят взгляд: стыд и/или вина. Сам Эрвин не хотел бы, чтобы Нил чувствовал себя обязанным, но тот, сам того не осознавая, вручил Эрвину кнут и пряник, и он ловко за них ухватился, прикидывая, куда и как бы побольнее надавить, чтобы Док поддался ему быстро и без пререканий.       — Ближайший рейс, — Эрвин глянул на часы, — через двенадцать минут. Выходит, ты уже опоздал. Следующий — в шесть утра, значит, можно никуда не торопиться.       — Козлом был, козлом и остался, — буркнул Док, бросив едкий взгляд искоса.       Пропустив замечание мимо ушей, Эрвин вынул из кармана джинс конфетку. Развернул и положил в рот.       — Сколько раз я тебе говорил? — хмыкнул он. — Не делай поспешных выводов, Нилли. Хотя в противном случаем тебя бы здесь не было. Конфетку?       Нил уставился на угощение в цветастом фантике и протараторил:       — Меня здесь вообще быть не должно!       — Ну-ну! Не злись. Съешь конфетку и успокойся. — Эрвин притворно улыбнулся, а на его распахнутой ладони оказался маленький яркий сверток. Нил взглянул на каменное лицо с фальшивой улыбкой, потом на протянутую руку и ударил по ней, чуть не выбив угощение, но Эрвин вовремя сжал кулак.       — Да какие нахер конфеты! — загремел он. — Ты меня от дел отвлёк, у меня работы вагон, а ты меня в эту дыру выдернул, как я теперь разгребаться буду?!       Нил так распалился пока кричал, что не заметил, как Эрвин перестал улыбаться, и понял это только когда закончил свою тираду. Тот смотрел на него не мигая, губы плотно сжались, а на скулах заиграли желваки. Голубые глаза яростно горели холодом, что заставило Нила съёжиться, и он сейчас же пожалел о чрезмерной эмоциональности. К его удивлению, Эрвин ответил с завидным спокойствием:       — Ты сам себя в эту дыру загнал. Это то, чего ты хотел, разве нет?       — Я не это имел в виду! — всплеснул руками Нил.       — А что же тогда? — Эрвин прищурился. — Разве должность не обязывает? Разве не этой должности ты страстно желал, Нил? Скажите мне, если я не прав, господин начальник управления канцелярии внутренних дел? — последнюю фразу он произнёс с нажимом. Только отсталый бы не понял намёка. Нил покачал головой в ответ.       — Не такой ценой, — выдохнул он тихо. Хриплый голос был едва слышен в этой и без того плотной тишине парковки. Блёклый и глухой голос словно говорил, что владелец его сдался. Таким ходом, будь он просчитанным или искренно-сердечным, Эрвина не проймёшь.       — Мне казалось, ты был готов заплатить любую цену, — сказал он уверенно. Нил покачал опущенной головой.       — Если б я знал, на что подписываюсь, то не согласился бы.       — О, ещё как согласился бы. Помнишь, что ты тогда говорил? Что готов на что угодно, чтобы раскрыть дело о тех работорговцах. Дело ты раскрыл, начальником стал. Но, похоже, забыл, кому обязан своим положением, верно, Нилли?       Нил не нашёлся с ответом. Конечно, он не забыл. Как он мог забыть. Без наводок Эрвина, без его осведомлённости, у него бы не получилось раскрыть и толики информации о Портовой мафии и их торговле людьми. Способность его старого товарища мыслить как преступник дала Нилу огромное преимущество в деле, а его специализация, — адвокатура, — начисто разгромить защиту в суде. То был день триумфа. Только тогда Нил не понимал, почему Эрвин так загадочно улыбался. Сейчас время улыбок и дружеского похлопывания по спине прошло, и вот он Эрвин, глядит на него и ждёт ответных действий.       Пауза затянулась. Нил знал, что ему нужно ответить, но признание правоты Эрвина означало признание своей неполноценности, а это было ой как неприятно, и вообще не хотелось, и стыдно. К облегчению Нила телефонный звонок освободил его от необходимости отвечать. По крайней мере пока что. Он воровато посмотрел на Смита и поднял трубку. До Эрвина донёсся знакомый женский голос:       — Сладу-у-усик! — протянула Мэри.       Эрвин тактично отвернулся, чтобы не заржать в такой ответственный момент. Он медленно выдохнул и принялся разглядывать трещины на ближайшем столбе, а рядом зафонтанировал нескончаемый щебет госпожи Док под тяжкие ниловы вздохи с краткими «да, Мэри» и «нет, Мэри».       Трое были знакомы со студенчества, Эрвин даже был какое-то время увлечён Мэри, но каждый раз, когда слышал от неё «сладусик», его передёргивало и он искренне радовался, что дальше чашки кофе их искра-пламя-буря-безумие роман развития не получил. Зато сейчас, ощутив мимолетную ностальгию, Эрвин был безумно ей благодарен. Он отвык давить на людей, манипулировать ими, нажимая на слабые точки, и то, что ему пришлось использовать, возможно, свой самый благородный поступок против друга, а он всё ещё считал Нила своим другом, оставило мерзкое послевкусие. Эрвин помог ему раскрыть дело, а Нил, будучи человеком чести, такой доброты забыть не мог. Однако с годами тот закостенел, а Эрвину важно было расшевелить его, чтобы тот сразу и без возражений включился в дело. Такой подход ослабил ноющее чувство неправильности происходящего, Эрвина чуть попустило.       — Я тут засиделся с бумагами и совершенно забыл про самолёт, — оправдывался тем временем Нил, щипая себя за усы.       — Ну сладу-у-усик, — канючила на том конце его жена, — ты же обещал!       — Я знаю, Мэри, знаю. Извини, что так вышло. Давай съездим к маме на следующих выходных?       — Хорошо, — отрезала она холодно. Её тон моментально сменился: стал сердитым и требовательным. — Ладно! Но если ты опять не поедешь, то я с тобой разведусь! Так и знай!       — Мэри? Мэри, извини, мне надо идти. Поцелуй детей за меня. Скоро увидимся. Пока.       — Можешь не торопиться! — обиженно бросила та и отключилась.       Пока Эрвин наблюдал за диалогом, он удивился тому, что такое бывает в реальной жизни, не только в плохих комедиях. Несмотря на то что Нил и выглядел несколько удручённым окончанием разговора, Эрвин свято верил, что тот счастлив в браке, и был рад за него. Подмечал это он по интонациям, по тому, что и как говорил Нил жене, как еле заметно улыбался, когда речь заходила о семье. Даже в этот момент уголки его губ приподнялись, когда после завершения разговора он заблокировал телефон, экран погас и снова вспыхнул, и на дисплее загорелось фото Мэри. Нил провёл пальцем по экрану и снова нажал кнопку блокировки. Убрав телефон в карман, он тяжело вздохнул и сказал:       — Если думаешь, что я забыл, Эрвин, то ошибаешься. Я знал, что ты однажды позвонишь. Поэтому и прилетел. Деваться-то некуда, я как будто душу дьяволу продал.       — Не утрируй, — отмахнулся Эрвин. — Я всего лишь прошу о небольшом одолжении.       Судя по округлившимся глазам, не этого Нил ожидал. Впервые за вечер он повернулся к Эрвину лицом.       — А если откажусь? — вопрос вырвался раньше, чем он смог сдержать непрошенную неуверенность. Эрвин отвернулся, оглядел полупустую парковку, и когда снова посмотрел на Нила, кратко ответил:       — Ты об этом пожалеешь.       Нила будто ледяной водой окатили. Вниз по позвоночнику лавиной хлынули мурашки. Он сглотнул.       — Ты мне угрожаешь?       — Отнюдь, — Эрвин покачал головой. — Я говорю, что ты пожалеешь, если упустишь такую возможность.       Мурашки исчезли. На смену страху пришло недоумение. Док нахмурился.       — Какую такую возможность?       — Войти в историю, — Эрвин самодовольно ухмыльнулся.       — Что ты задумал? — требовательно выпалил в ответ на громкое заявление Нил.       Эрвин промолчал. Вместо этого он сунул руку в карман и протянул Нилу «конфету». Точнее что-то маленькое, завёрнутое в разноцветный фантик.       — Что это?       — Твой новый орден, — хмыкнул Эрвин. Нил ещё сильнее смутился.       — Чего?       Взяв с ладони «конфету», Эрвин поднял её на уровень глаз и заговорил, чётко проговаривая каждое слово.       — На этом носителе информация о Зике Йегере. Информация, за которую налоговая и антимонопольная службы будут тебе в ноги падать. Статей, по которым ты сможешь предъявить ему обвинения, целый букет: от сокрытия доходов и мошенничества до присвоении государственного имущества незаконным путём.       Нил перевёл взгляд с флешки, завёрнутой в фантик, на Эрвина.       — Ничего себе! Не буду спрашивать откуда у тебя это, лишь спрошу, что нам с этим сделать?       — Не нам, а тебе, Нилли, — Смит снова спрятал «конфету» в кулаке, а руки засунул в карманы. — Сделаешь то, что должен. Начнёшь расследование и добьёшься того, чтобы его наказали по всей строгости закона…       — …но? — договорил за товарища Док, на что Эрвин улыбнулся. Его забавляла внезапная «редко-но-метко» находчивость Нила. Тот понял, что просто так он такие ценные сведения не получит. В сделках с Эрвином всегда имелись пункты, помеченные звёздочками, которые никак нельзя игнорировать. Всегда есть эти проклятые «но».       — Но сделать это надо в определённый момент. — Эрвин озвучил условие и принялся внимательно наблюдать за реакцией друга. Тот пораскинул мозгами, потирая усы, и заключил:       — Выполнимо.       От души хохотнув, Эрвин поразился поспешному решению. Он зачесал волосы назад, и, потерев бровь большим пальцем, озвучил последнее условие.       — Срок — две недели.       — ЧЕГО?! Да ты обкурился что ли? — вытянулся на месте Нил и развёл руки. — Это невозможно!       Эрвин пожал плечами.       — Либо две недели, либо никак. Решай.       Ссутулившись, Нил поднёс большой палец ко рту и закусил ноготь. Эрвин слышал, как собеседник прерывисто задышал. Искоса глянул на него, чтобы проверить, не сильно ли шокировал друга ультиматумом. Нил в привычно сгорбленной позе усиленно думал. Эрвин припомнил, что в стрессовых ситуациях, требующих незамедлительного решения, Нил начинал обильно потеть, а на его лбу выступали венки. К своему облегчению Эрвин обнаружил, что Нил принялся щипать волоски на бородке. Это было хорошим знаком.       Время шло. Нил молчал. Молчал и Эрвин. Он терпеливо ждал положительного ответа. Прикидывал, что риск ввязаться в авантюру против Йегера пугал Нила не хуже звонка коллекторов, однако в случае победы сорванный куш будет слишком жирным, чтобы отдать его другому. В конце концов тот сел прямо, расправил плечи и спросил серьёзно:       — А что если не успеем?       Хищная улыбка замерцала на пухлых профессорских губах. Пришло время выложить на стол последний козырь. Эрвин склонился к Нилу и вполголоса сказал.       — Если успеете, то я сдам тебе Рода Рейса.       Нила как контузило. Он всё видел, но ничегошеньки не слышал. По ощущениям, его будто молнией в открытом поле шарахнуло. Он даже вставшие волоски на загривке почувствовал. Не мигая, он вглядывался в Эрвина ошалевшими глазами, пытаясь что-то сказать, но вместо этого только открывал рот, забавно так, как аквариумная рыбка. Только когда Эрвин похлопал его по плечу, Нил смог выдавить невнятное:       — Чего???       — Род Рейсс — повторил Эрвин. — Его Высочество наследный принц. Спецслужбы давно следят за ним, но их попытки нарыть хоть что-то смехотворны. Если ты и твоя команда успеете, я раскрою всё, что имею на него.       Нил сглотнул. Во во рту пересохло, он расстегнул верхнюю пуговицу и потянул галстук от себя.       — Ты серьёзно?       — Абсолютно, — кивнул Эрвин.       — Решение нужно принимать сейчас?       — Да, — подтвердил Эрвин как можно осторожнее. Он видел, как тяжело Нилу давалось решение, поэтому он озвучил то, в чём был уверен. — Слушай, Пиксис не дурак. Он давно в системе и отлично знает, что Род неподходящая кандидатура для роли монарха, пусть даже эта роль и номинальная. Если бы у него появилась возможность это изменить, то он бы ею воспользовался. Так что генпрокурора убеждать не придётся.       — Но судья?.. — начал было Нил, но и на это возражение Эрвину имелось что сказать.       — Закклай как только услышит о заварушке, сразу подключится и вынесет приговор, едва взглянув на доказательства.       Нил почесал затылок и задумчиво пробормотал, косясь на друга.       — Как-то всё очень просто у тебя получается.       — Ага, — улыбнулся Эрвин, — зато у тебя всё почему-то сложно выходит. Ну? Что скажешь?       Закрыв глаза, Док выдохнул. И кивнул.       — Я в деле.       — Отлично! — Эрвин на радостях ударил кулаком по рулю, сразу опомнился и достал флешку. — Держи.       — Ага, — буркнул Нил и спрятал её в своём кармане. Только он поправил одежду, как понял, что ему снова что-то передают. Визитку. Взяв маленькую картонку в руки он поднёс её к свету. — Что это? — уточнил он.       — Адрес, куда я выслал дополнительные материалы. По предварительному звонку получишь лично в руки. Люди надёжные.       — Понял.       Они посидели ещё минутку. Эрвин, сложив руки на руле, осматривал пустую парковку. Нил потёр лоб. Одна мысль не давала покоя, и он решил спросить напоследок.       — Эрв?       — М-м-м? — протянул тот?       — Зачем ты её в фантик завернул?       — Настроение было игривое, — отшутился Эрвин и снова мельком взглянул на камеру наблюдения, в объектив которой его машина не должна была попадать.       Над ними снова сгустилась тишина. Оба понимали, что разговор был насыщенным, даже у Эрвина опухла голова, но усталости, как Нил, который уже сдулся, он не чувствовал. Только скорее хотелось приехать домой. Док, считав атмосферу, прокашлялся, пожал Эрвину руку и после короткого прощания вылез из машины и ушёл туда, откуда пришёл.       Оставшись наедине с самим собой, Эрвин закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. В плече узелок нервов, образовавшийся после пулевого ранения, заколол. Ноющая боль опустилась по плечу в предплечье и, кинув тонкую пульсирующую плеть у основания шеи, осела на правом виске. Эрвин поднял руку, чтобы помассировать плечо, телефонный звонок взорвался в ночи.       Ему никогда не звонили так поздно. По крайней мере в этой, профессорской, жизни. Эрвин смутился, а когда увидел имя звонящего, не на шутку занервничал. Не раздумывая, ответил на звонок.       — Армин, в чём дело?       — Профессор Смит, — это был не Армин, но голос показался ему знакомым, — Эрвин, это Жан. Жан Кирштейн. Мы нашли Леви. Мне кажется, у него…       Жан запнулся на полуслове. В трубке послышался всхлип. Эрвин почувствовал, как от конечностей отлила кровь, а на спине выступил холодный пот.       — …передоз, — закончил Жан.       — Геолокация, — потребовал Эрвин и, повернув ключ зажигания, сказал, — выезжаю.

***

      Авто остановилось резко. Со свистом тормозов. Водитель, не глуша мотора, выскочил из машины и бросился к двум парням, которые указывали куда-то в кусты. Тот, с ходу сообразив, о чём они говорили, нырнул в заросли и через минуту вышел, неся кого-то на руках. Фигура в чёрном была без сознания, но водителя это не остановило.       — Всё хорошо, — говорил он. — С тобой всё будет хорошо.       Кивком он указал парням на машину. Высокий сел за руль, блондин рядом с ним на пассажирское, а водитель, не выпуская драгоценной ноши из рук, крепко прижимая к себе бившегося в конвульсиях молодого человека, устроился на заднем сидении. Баюкая, он повторял:       — Всё закончилось. Всё хорошо. Я рядом.