Error

Хеди сидела за широким деревянным столом в подвале особняка Беневьенто и старалась нарисовать сносный эскиз своего первого платья. Донна сидела напротив, Энджи стояла рядом на столе и перекатывалась на ступнях из стороны в сторону, а Альсина заняла место за спиной девочки и пристально наблюдала за каждым движением её руки. Раз в несколько минут по большому, заставленному всевозможной мебелью помещению раздавались странные звуки, от которых плечи Донны едва заметно дёргались. Это были сёстры Димитреску, петляющие по комнатам и трогающие всё, до чего дотягивались их руки. Даниэла любезно согласилась быть моделью для Хеди, а Бэла и Кассандра пришли посмотреть и, как сказала средняя, запомнить момент, когда их сестра облачится в мешок из дорогой ткани. Хеди на эти слова не обиделась, прекрасно понимая, что так и будет. На самом деле за те два года, что Донна учила её своему ремеслу, ей так и не хватило смелости сказать, что шить — это не то занятие, на которое девочка стала бы тратить время. Ей больше нравилось рисовать, но расстраивать Беневьенто и её куклу не хотелось. Возможно потом она и скажет, что ей достаточно просто уметь зашивать дырки на одежде, но точно не сегодня. — Не зевай, зайчик, у нас не так много времени. — Альсина положила руку на маленькое плечо девочки, видя, как та зевает от недосыпа. Хеди только кивнула, но глаза предательски закрывались. Она так ждала этого дня, так хотела провести целый день с Донной и Альсиной, так упрашивала Гейзенберга, что просто не смогла заснуть. Карл, соответственно, тоже. Сейчас он скорее всего спал наверху в гостиной, а Хеди была здесь. — Донна, ты не возражаешь, если я заберу её чуть раньше обеда? — Димитреску подняла глаза на неподвижную сестру. Снова что-то дрогнуло и золотые глаза мгновенно нашли виновника шума. Альсина безмолвно попросила Кассандру поставить банку с искусственными глазами на место. — Замечательно, мы не собирались готовить. — Ответила кукла, вызвав мимолётную улыбку на лице девочки. Энджи часто причитала, что Хеди много ест, Донна тут же отчитывала куклу, а Карл замахивался для удара. Девочка отложила карандаш и подтолкнула листок с законченным эскизом на середину стола. На самом деле она не старалась, скопировав платье из мультика, но Беневьенто, кажется, не заметила халатности и утвердительно кивнула. Альсина внесла несколько правок и позвала Даниэлу. Младшая из сестёр материализовалась рядом с матерью и с готовностью развела руки в стороны. Энджи вручила Хеди ленту, и девочка начала сосредоточенно отмерять. Она не знала точно, что и как делать, ведь Донна осуществляла только общее молчаливое руководство, а кукла обычно только раздражала, поэтому положилась на свою интуицию, облапав Даниэлу вдоль и поперёк и стараясь при этом не краснеть. И как Хеди раньше не замечала, что сёстры Димитреску ходят в таких «свободных» платьях. Записав параметры на эскизе, девочка отпустила Даниэлу и развернула перед собой бумагу для заготовок. Хеди вообще не понимала, что делает и правильно ли, но Донна и Альсина молчали, а значит, она могла продолжать. Около часа она, сверяясь с книгой и вздрагивая от резких криков Энджи, переносила заготовки на бумагу. Тишина убивала её. Кукла застыла на краю стола и словно отключилась, Альсина медленно потягивала табак из мундштука за её спиной, а леди Беневьенто… ну, она всегда молчала. Только шуршание бумаги и шум от сестёр не давали Хеди положить голову на стол и заснуть. — Тебе нужна помощь? — Голос Бэлы внезапно раздался за её плечом, отчего девочка мгновенно проснулась. Старшая Димитреску оглядывала стол и мяла пальцы. Ей и её сёстрам было скучно, поэтому Бэла была готова предоставить помощь и наконец отправиться домой. — Вы уже всё перетрогали? — Хеди продолжила нарезать заготовки. — Нет, ты осталась. — Кассандра, резко появившаяся рядом с сестрой, схватила девочку за талию и рывком прижала к себе. Из горла Хеди вырвался сдавленный писк, а ножницы упали на каменный пол. — Кассандра! — Альсина вскинула голову и строго посмотрела на неугомонную дочь, — Если хочешь оказаться дома раньше, не мешай. — Отличное предложение! — Средняя Димитреску улыбнулась и тут же снова потерялась среди многочисленных полок и шкафов. Бэла, не дождавшись ответа на свой вопрос, последовала за ней. Хеди смущённо кашлянула, подняла ножницы, и снова занялась работой. Такое странное поведение сестёр началось относительно недавно, и она до сих пор не придумала, как правильно реагировать на все эти прикосновения и комментарии. Два года непрерывного просмотра всевозможных мультфильмов, фильмов и сериалов дали ей представление о том, что делают Бэла, Кассандра и Даниэла. У неё даже были свои маленькие фантазии. Но Хеди не понимала, почему они обратили на неё внимание. У девочки ещё не было женственной фигуры, гладких длинных волос, она не умела пользоваться косметикой и всего остального, что могло бы привлекать внимание, тоже не имела. И не то чтобы это нервировало или смущало, просто было новым. Тем более, может для Димитреску это было нормой. Хеди только-только начала приближаться к внешнему возрасту сестёр, да и Альсина никак не реагировала, поэтому девочка не беспокоилась о неправильности действий. Возможно это было нормой, Хеди обязательно разберётся в будущем, но сейчас доделает выкройки. Несколько часов ушло на то, чтобы собрать на столе все части платья. Рисуя эскиз, Хеди не учла, что простое на вид платьице из старого мультика может иметь столько подводных камней. С выбором ткани тоже пришлось повозиться. Даниэла хотела что-то агрессивное и экстравагантное, например, искусственную кожу, но один взгляд Альсины успокоил её порывы. Никто не собирался переводить такой материал на заведомо плохую работу. В итоге, когда от девочки не добились никаких пожеланий, Леди Димитреску взяла решение на себя и выбрала самый обычный хлопок. Цветовую гамму оставили на Донну и Энджи. После Хеди убралась на столе, сложила заготовки в аккуратную стопку, и пообещала Беневьенто прийти на следующей неделе. За час до обеда Димитреску, Хеди и сонный Карл покинули особняк у водопада. Дальше последовал обед в саду замка. Хеди была уже не в таком восторге от зеленящихся деревьев и цветов, как в первый раз, но всё равно была довольна тем, что Альсина потакала её желаниям и в тёплое время года переносила столовую на улицу. Каждый её визит между лоснящихся на солнце алых роз, нежных белых лилий, пухлых пионов, декоративных елей и прочей зелени был накрыт крупный стол. Девочка ела и вдыхала запах сотен разных цветов. Она не понимала, почему семья Димитреску не обращала внимания на красоту вокруг них. И на адскую работу смотрителей сада. Каждый божий день сразу несколько девушек и всего двое мужчин стригли, удобряли, поливали и пололи. Хеди знала, что за работу спасибо не говорят, но всё равно была в восторге от такого труда. Ей бы не хватило терпения целый сезон ухаживать за кустами. Сразу после обеда Леди Димитреску забрала Карла в кабинет, а сёстры утащили Хеди в оружейную. Естественно Гейзенберг об этом не знал, и девочка подозревала, что Альсина уводит его в кабинет для обсуждения дел не просто так. И не сказать, что она была против. Хеди очень нравилось смотреть на огромный арсенал Димитреску, разглядывать детали на рукоятках кинжалов, вертеть в руках холодные тяжёлые пули для огнестрельного оружия и смотреть на стену, на которой практически не было свободного места. Серый невзрачный камень был скрыт яркими бликами острого металла. На самом деле она не понимала такой страсти к оружию, учитывая то, что применять его негде, но выглядело впечатляюще. Кассандре больше всего нравилось холодное оружие. Альсина надарила ей целую кучу клинков, ножей и тесаков. И все никак не походили друг на друга, даже инициалы, если таковые были, существенно различались. Средней Димитреску действительно некуда применять оружие, но нравится рассказывать, какое, куда и как можно засунуть. — Когда-нибудь резала чёрствый хлеб? — Спросила Кассандра, сжимая в руках зубчатый тесак. Хеди, вспоминая то, как Карл часто забывает убрать еду со стола, согласно кивнула, — Тогда ты поймёшь. Вот эта штучка, — она медленно провела лезвием по воздуху, позволяя огню от факелов облизнуть начищенный металл, — Режет кости так же хорошо. Только представь хруст, когда лезвие проводит по шее, а сколько крови! Золотые глаза сверкнули каким-то мениакальным блеском, а рот скривился в оскале. Хеди с уверенностью могла сказать, что та пытается её напугать, вызвать отвращение и ступор, но Кассандра явно не учла, с кем жила девочка. Трупы и кровь её никогда не пугали. Да, она ещё не видела настоящего убийства, не видела, как кто-то забирает чью-то жизнь, но моральная подготовка Карла, включающая в себя откапывание трупов, ковыряние в органах, отрезание конечностей и другие издевательства над телами, точно убережёт от психологической травмы. Даниэле больше нравились огнестрельные оружия. Более старые модели. Запах пороха, сильная отдача, пули, похожие на горох и жар от раскалённого металла будоражил её. Новые пистолеты, автоматы и винтовки составляли самый минимальный процент всего арсенала только из-за того, что автоматику здесь не ценили. В целом, эта динамика древности имела смысл. Трудно представить кого-то из сестёр, гуляющую по мрачным коридорам замка с новейшей моделью пистолета в руке. Бэла тоже была неравнодушна к оружию, но из всего обилия всегда предпочитала только свой серп. Она начищала его на столе и рассказывала о годах войны. Деревня не была местом кровавых бань, но зато принимала к себе всех, кто мог до неё добраться. Старшая Димитреску говорила о том, как она и её сёстры охотились на мужчин и женщин как на животных, запугивали целые отряды, утаскивали в замок прямо посреди сна, как будто заново переживала те события. Её глаза загорались, голос оживал, движения больше ничего не стесняло. Любимым оружием Бэлы после серпа стал обычный хлыст. Она самостоятельно пристроила к хвостам острые крючки, что сделало его смертоносным. Кожа шеи или лодыжки, вокруг которой обвивался хлыст, разрывалась в считанные секунды. Сейчас же он занимает почётное место на стене и не используется. Также Бэла хвасталась тем, что лучше всех метает ножи. Едва Хеди слышала это, рядом появлялись ещё две девушки и завязывался спор. Естественно каждая ставила себя на первое место, но девочка не хотела быть судьёй. Вспоминая предыдущие игры и хорошо зная сестёр Димитреску, она предполагала, что они бы метали ножи в неё. В такие моменты Хеди удавалось подойти к стенам и потрогать оружие без напряжения со стороны. Её тонкие пальцы проводили по холодным лезвиям, по гравировкам мушкетов и винтовок. Почти всегда оставались еле заметные следы, будь то масло или кровь. Она могла лишь смутно представить, какую боль могли причинить все эти вещи. Что чувствовали люди, встретившие на своём пути одну из сестёр. И Хеди была рада, что никогда не узнает. С возрастом она начала понимать многие вещи. Такие как-то, что ей очень повезло оказаться именно на этой стороне жизни. Несмотря на Миранду, эксперименты и перспективу скорой смерти. Жизнь простым человеком из деревни была бы не лучше. Хеди, как молодая, трудоспособная девушка, попала бы в замок другим путём, явно не через главные ворота, и всё равно бы встретилась с Альсиной, Бэлой, Кассандрой и Даниэлой. И вскоре пополнила бы бочки с кровью в подвале. Её бы не обошла стороной та судьба, что настигает всех служанок дома Димитреску. Хеди не раз становилась свидетельницей того, как молодые девушки в одно мгновение лишались пальцев или приобретали глубокие раны на лице и руках. Она помнила, как однажды какая-то служанка позволила себе открыть рот в её сторону. Даниэла схватила раскалённую кочергу из камина и прижгла той язык. Никто, в том числе и Карл, который был рядом с ней, не сказал ни слова. Хеди видела слёзы из глаз служанки, слышала её вой и как дрожащие пальцы со всей силы сжимают рот. И была рада, что сидела на стороне владык. Карл иногда говорил ей, что сожалеет о том, во что Миранда её втянула, но Хеди его не понимала. Она была рада, что никогда не испытает на себе злости женщин Димитреску, никогда не окажется незванным гостем Беневьенто, никогда не увидит вышедшего из себя Моро и её труп никогда не попадёт на стол Гейзенберга. Ей действительно повезло и Хеди не считала наслаждение такой жизнью чем-то плохим. — Хеди! — Выкрик младшей из сестёр вернул девочку к реальности. Она моргнула и отвела глаза от шести одинаковых ножей на стене, — Иди сюда. Надеюсь, ты услышала, что тебе надо сделать. Девочка повернулась к ним лицом, мгновенно замечая в руках Бэлы и Кассандры винтовки. О, они снова спорили. — И что надо сделать? — Вставай туда, — Даниэла указала рукой к дальней стене, снимая со стенда своё оружие, — Ты решишь, кто из нас лучше. Кажется, у неё не было шанса отвертеться. — Может, я тоже поучаствую? — А ты умеешь? — Кассандра скептически приподняла бровь и ухмыльнулась. Ей явно понравилось предложение. — Нет, но я точно займу последнее место. Сёстры переглянулись. Что-то нехорошее снова пришло в их головы. Бэла повернулась к ней всем телом и открыла рот для очередного предложения, но быстрые шаги по ступеням заставили её отвлечься. Хеди не слышала их, поэтому заметила служанку только когда та робко постучала по каменной арке, ведущей в оружейную. — Миледи, госпожа Димитреску просит вас подняться в гостиную. Она скоро закончит. — После этих слов девушка испарилась. Бэла, Кассандра и Даниэла надулись, но убрали оружие на места и смиренно направились в гостиную. По дороге старшая Димитреску взяла девочку за плечо и направила на лестницу перед собой. Хеди про себя отметила, что наконец-то доросла до плечей девушек и могла не бояться неожиданного поднятия в воздух. Сёстры бы не посмели таскать её по коридорам и собирать её головой все углы. Запутанный путь, который так и не поддался памяти Хеди, привёл их в просторную гостиную на третьем этаже. Она была меньше той, в которой дом Димитреску обычно встречал гостей, но более уютной и живой. На столике между диванами в беспорядке лежали несколько книг и какие-то бумаги, ваза с фруктами была почти пуста, на стенах нежного бежевого оттенка и золотой отделкой бурые пятна крови, ковёр на полу лежал криво. В эту гостиную явно не пускают посторонних, даже служанок. Хеди присела на край холодного мягкого дивана из кожи, Бэла заняла место рядом с ней, Кассандра и Даниэла отошли к окну. Они открыто показывали свою скуку, но девочка не испытывала мук совести из-за того, что сёстрам приходилось сидеть с ней в ущерб своему времени. Лучше сидеть молча и ждать, чем терпеть на себе их буйство. — Хеди, — Бэла придвинулась немного ближе, закинула ноги на столик, а руку положила на спинку дивана. Её руки запутались в волосах девочки, тонкие пальцы без перчаток начали медленно накручивать светлые пряди, — Не хочешь научиться владеть оружием? — Мне не разрешат, — девочка нехотя вспомнила реакцию Карла, когда случайно нашла заряженный пистолет в его кабинете, — Да и зачем? — Не обижайся, но нам очень скучно сидеть с тобой, — прямо ответила Даниэла. Хеди подняла руки вверх, давая им понять, что никаких обид нет, — А так мы сможем занять и тебя и себя. — Дай нам три месяца, — Кассандра развернулась и наконец присоединилась к разговору. Её глаза, при этом, опасно загорелись, — И три вида оружия. Это будет соревнование. Сёстры одобрительно загудели, а Хеди нахмурилась. Страх быть пойманной Карлом и усаженной на стул для воспитательной лекции останавливал её, но перспектива заняться чем-то действительно интересным прельщала согласиться. Наверное единственное, в чём Бэле, Кассандре и Даниэле нет равных, так это во владении оружием. Может быть, когда-нибудь этот навык даже пригодится ей. — Я подумаю, хорошо? — Боишься неодобрения Карла? — Средняя Димитреску прищурилась, но девочка ответила ей хмурым взглядом. Как будто они не боялись своей матери. Сёстры коротко посмеялись. Хеди не обиделась, но где-то внутри поднялось раздражение. Девочка прекрасно знала, что они не собирались рассказывать о своей идее матери и опасались её так же, как она Карла, но смех и поддразнивание были явно лишними. По её мнению, лучше сто раз быть пойманной лордом, чем один раз Леди Димитреску. Карл прочитает лекцию, возможно накажет, забрав пульт от телевизора и загрузив уроками, но Альсина вряд ли станет размениваться на такие мелочи. И кто потом будет смеяться последним. Через несколько минут вошли лорды. В тот же момент огромное количество мух покинули комнату. Хеди сразу же впилась взглядом в Карла, который вроде бы не выглядел раздражённым. Он даже снял шляпу и провёл руками по волосам, будто то, что они обсуждали, было не самой лёгкой темой для разговора. Неужели действительно говорили о делах, а не срались? — Можете идти. — Гейзенберг плюхнулся рядом с ней на диван и с блаженством вытянул ноги. Девочка встала и вложила ладонь в руку Альсины. Настало время для занятия музыкой. Леди Димитреску называла его «часом просвещения», рассказывая о великих, навсегда увековеченных в истории музыкантах, о видах инструментов, особенностях, тонкостях обращения с ними и о многом другом, но Хеди использовала эти уроки на своё усмотрение. Эти часы не были обычными уроками с заучиванием текста и практикой, а инициативой Альсины, так что от девочки не требовалось абсолютно ничего кроме интереса к её хобби. Хеди уважала это и слушала с должным вниманием, но так же успевала отдохнуть. Разгружать голову и просто фантазировать под глубокий голос Димитреску было настоящим отдыхом. Даже просмотр телевизора уже не шёл ни в какое сравнение. Все тяжести, валившиеся целую неделю, исчезали, когда они сидели вдвоём в полумраке оперного зала и Альсина начинала играть. Она делала это так легко, так виртуозно и нежно, что девочка задерживала дыхание. Леди никогда не рассматривала клавиши, как это делали другие, в надежде не переплести пальцы, и не всматривалась в ноты, зная композицию наизусть. Музыка лилась из-под её рук как вода, успокаивая нервы и расслабляя тело. Альсина была мастером, творя такое волшебство. Сегодня как раз был один из таких чудесных дней. Хеди села в массивное кресло Леди напротив фортепиано, подогнула под себя ноги, и положила подбородок на колени. Альсина занимает место перед инструментом с особой грацией и её пальцы наконец-то касаются клавиш. На этот раз она играет медленно, глубоко и мрачно. Её выбор соответствует погоде за окном и мыслям девочки. Хеди невольно замирает, когда музыка плывёт ещё на несколько тонов ниже. Начинается дождь. Её взгляд скользит по Леди Димитреску, и в который раз Хеди задерживает дыхание от восхищения. Огромная шляпа закрывает большую часть лица, но зато акцентирует внимание на всегда открытой белой шее и глубоком декольте, тело расслабленно, пальцы немного небрежно перебирают клавиши, плечи опущены. Её глаза, как обычно, не смотрят вниз, а огибают комнату и останавливаются на сжавшейся фигуре девочки. Она ждёт реакции, и Хеди её даёт. Её губы поджимаются, пытаясь спрятать улыбку. Такие моменты были особенными. Девочка как никогда чувствовала единение с семьёй Димитреску. То, что Альсина играла ей… Кто ещё кроме семьи может наблюдать такое? Вряд ли кому-то повезёт так же, как и ей. — Альсина, — тихо заговорила Хеди, когда музыка прервалась, — Могу я задать вопрос? — Конечно. — Леди складывает руки на коленях и поднимает глаза. Золото сияет во мраке оперного зала. — Ты знаешь что-нибудь о планах Миранды? — Хеди прикусывает кончик пальца. Это были опасные вопросы. Девочка знала, что вряд ли добьётся ответа, но хотела попытаться. Её жизнь не была для Альсины пустым местом. Возможно она ответит хотя бы на один вопрос. Раз Карл не хотел это делать. Несколько недель назад Хеди сама узнала об этом чисто случайно, когда хотела сделать у Герцога заказ на новые фильмы. Место у прилавка уже занимал лорд Гейзенберг и обсуждали они явно не поставки железа. Карл говорил о перспективах покупки квартиры в Лондоне, а Герцог считал расходы и отвечал на вопросы. Такая внезапная активность могла быть связана только с Мирандой. — Зачем тебе это, зайка? — Глаза Альсины потемнели, что заставило Хеди смущённо отвести взгляд. Как это зачем? Разве ей не надо знать время и место эксперимента? Разве это её не касается? — Я не хочу умирать. — Это было правдой. Никому не хотелось умирать за чужие мечты. — Ты не умрёшь. — Альсина поднялась. Каблуки глухо застучали по ковру. Её массивная фигура остановилась прямо перед креслом и опустилась на колени. Хеди так и не подняла глаза. — Почему ты так думаешь? — Два пальца подняли маленький подбородок, — Карл опять что-то сказал? — Нет, он… — Девочка вздохнула, — Я просто хочу знать заранее, а не как в прошлый раз. Миранда тогда очень… напугала меня. Альсина молчала. Её лицо было непроницаемо. Хеди никогда не удавалось прочитать её. Никогда. Эта маска была идеальной. — Она попытается снова, — палец очертил линию челюсти, — Но если потерпит неудачу, я заберу тебя себе. Хеди, завороженная золотом глаз, не сразу восприняла последние слова. Но потом, как только смысл дошёл до неё, голова резко дёрнулась, выворачиваясь из хватки Альсины. — В смысле? Как это заберёшь? Зачем? — Она наконец распрямила ноги и встала с кресла, но не стала выше сидящей перед ней Леди, так и оставаясь зажатой в ловушке её рук. Альсина глубоко вздохнула. Хеди изо всех сил старалась контролировать выражение своего лица и не показывать недовольство от её слов, но… как это забрать? Почему все опять решали за неё? Какие у Димитреску аргументы в пользу смены места жительства? Карл вообще в курсе? И, в конце концов, Бэла, Кассандра и Даниэла разве не будут против того, что получат постоянную проблему в её лице? — Ты должна понимать, что тебя отдали Гейзенбергу не просто так и если эксперимент провалится, это будет означать, что он не справился. Я хочу тебя забрать для того, чтобы обеспечить нормальное детство. После от тебя больше ничего не будут требовать и ты сможешь жить спокойно. — Разве я не смогу делать тоже самое на фабрике? — Хеди, я действую только в твоих интересах. Потом, когда станешь старше, ты поймёшь, но сейчас этот разговор не имеет смысла. Леди Димитреску плавно поднялась и вернулась к фортепиано. Хеди села. Музыка полилась снова. Альсина сделала вид, что разговора не было или просто не увидела в этом ничего плохого, но девочке понадобилась пара минут на то, чтобы собраться и снова сесть прямо. Конечно для неё забрать кого-то к себе не принесло бы проблем, но Хеди уже давно не пять. Она была вполне способна решать сама. Не то чтобы ей не нравился замок и семья Димитреску, но было вполне достаточно и раза в неделю. Хеди не могла себе представить спокойную жизнь здесь. Тем более, без Карла. Она не была в курсе того, с чем там Гейзенберг не справлялся, но никуда уходить не собиралась. Хотя музыка снова успокоила её, где-то внутри ещё присутствовали вспышки раздражения. Хеди кидала тяжёлые взгляды на Альсину когда та не видела и кусала губы. В конце концов, когда голова опустела, остался только один вопрос. Почему все решают за неё? И почему все думают, что ей так будет лучше? Если после эксперимента девочка больше не будет нужна, почему бы просто не спросить, чего она хочет? Это так сложно? Этот вопрос может задеть кого-то из лордов или здесь так не принято? Все так настойчиво говорили, что Хеди является частью семьи, но в итоге не делали ничего для того, чтобы девочка это почувствовала. В семье должно быть доверие, забота, понимание, готовность выслушать и услышать другого, но её семья мало походила на обычную. Они старались перегрызть друг другу глотки, а Хеди в который раз попадала под руку. Обидно, что её опять считают маленьким неразумным ребёнком. Когда час закончился, Альсина отвела Хеди обратно в гостиную, по дороге заведя беседу о великих музыкантах прошлого. Она быстро поняла, что разговор, состоявшийся в оперном зале, никак не трогал Леди. Она сказала то, что Хеди хотела услышать, но суть слов её совершенно не заботила. Или Димитреску скрывала это. Девочка хотела надеяться. В конце концов, как бы себя чувствовала Альсина, если бы её дочерей внезапно забрали. А как бы себя чувствовали дочери вдали от матери и от всего того, что они называли своей жизнью. Должна же она это понимать. Когда Карл встретил её и, как обычно, без прощаний потащил домой, она была молчалива. Остался не очень приятный осадок. Лорд тоже был не в настроении, поэтому тишина между ними была удобной. После того, как карета тронулась, Хеди отвернулась к окну. Мелкие капли дождя барабанили по стеклу и стекали вниз. Она ловила взглядом одну и следила за ней. Девочка не хотела думать о том, что Карл уже догадывается о произошедшем по выражению её лица. Она буквально чувствовала, как надулись щёки, как хмурились брови, а губы кривились в раздражении. Конечно он спросит, но стоит ли говорить? Хеди поняла, что лорд пока не знает, его реакции всегда были красноречивы и незамедлительны. У него было много других проблем и добавить ещё одну… Ускорит ли эта информация её переезд? Хеди всё-таки повернулась и тут же пожалела об этом. Карл внимательно наблюдал за ней и как только их взгляды встретились, он понял. Девочка с силой поджала губы и опустила глаза на колени. Она с удивлением подавила в себе желание расплакаться, не совсем понимая, с чего бы это её глаза стали вдруг влажными. Гейзенберг тяжело вздохнул и пересел к ней на сиденье. Его руки притянули девочку за плечи и обняли. Он не знал точно, но догадывался. И Карл был уверен, что не допустит этого. Чем бы это не являлось, не допустит.