Реакция на «Солнечный корт»

Глава 1 Жан Жан Моро очнулся, собирая себя по кусочкам, пытаясь найти в себе силы, как он уже делал тысячу раз до этого. Облако в его мыслях было таким же непривычным, как и тяжесть в конечностях: когда требовалось подломать команду, Джосайя обычно использовал ибупрофен, деже если речь шла о том, чтобы подчистить за Рико. Для Жана это означало, что ему совсем не понравится то, с чем он столкнется, окончательно проснувшись. Помимо жгучей боли от затылка до макушки, его скула и нос горели и ощущалось простой кашицей. Жан приподнял слишком тяжелую руку и осторожно ощупал линии своего лица. —Что значит «подлечить за Рико»?— спросила Кэт //Швы и бинты были привычно шершавыми под его пальцами, а нарастающая боль при легком надавливании подтвердила, что его нос оказался в очередной раз сломан. Вороны собирались использовать это в своих интересах в течении следующих нескольких недель, чтобы Моро не забывал своеместо. У Жана не было другого выбора, кроме как защищаться от ихвысоких и жестоких требований, отступая назад, когда следовало бы двигаться в перед// —Жан, сколько раз тебе ломали нос?—спросил Джереми серьезным голосом —Тебе не понравиться мой ответ, капитан—ответил он разглядывая стенку—давайте не останавливаться ради бессмысленных вопросов. Не кто нечего не сказал //Болела и шея, хотя кожа казалась целой. В туманной полудреме Жан долго не мог вспомнить, что случилось. Воспоминание о руках Рико, сжимающих его горло сильнее, чем когда-либо прежде, пробежало холодом по спине, когда наконец обрело чёткость. В страхе он пытался вырваться, но Рико беспощадно бил его по лицу. Знание о том, что тренер истязал Рико после матча за нарушение неписаного правила — не устраивать сцен, — вызывало тошноту. Рико становился вдвойне жестоким, когда причинял боль.// —Он с ума сошел !?—заорала Лайла чуть не выкинув книгу—Ка он смеет так поступать!? —Детка , спокойней — говорила Каталина хотя сома будто сейчас взорвется от злости—Давай, отдай книгу и иди сюда— она посадила ее к себе на колени, а книгу передала Джереми. Тот молча взял книгу и начал читать. //Жан медленно опустил руку на кровать и заставил себя открыть глаза. Несколько попыток — и перед ним предстала незнакомая комната. Пять лет назад он был продан в замок Евермор и знал каждое его помещение лучше собственного тела. Эта комната явно не принадлежала Евермору — бледные стены, широкие окна, светлый интерьер. Тёмно-синий плед, наброшенный на карниз, не мог скрыть полосы оранжевого света, падающего на кровать. «Больница?» Всплеск страха заставил его быстро пересчитать пальцы на руках и ногах. Руки болели, но двигались. Отсутствие сломанных пальцев в этот раз было небольшим утешением. А что с ногой? Левое колено отозвалось болью, когда он попытался пошевелиться, а лодыжка будто пылала. Полуфинал с «Троянцами» был не за горами, но на скорое выздоровление надежд не было.// —За что ты так боишься больницы?—спросил Лукас. Но как и ожидалось Жан молчал. //Жан приподнялся и тут же пожалел — пронзительная боль в животе и ключице вызвала тошноту. Глубоко вдохнув, он стиснул зубы, чувствуя, как грудная клетка сжимается от усилия. Воспоминание о том, как Рико пинал его, даже когда он пытался свернуться в клубок, пробрало до костей. Последний раз, когда Рико сломал Жану рёбра, он выбыл на одиннадцать недель, а Рико — на одну, пока тренер разбирался с ним. Жан не мог допустить, чтобы это повторилось. Но первое прикосновение к боку принесло мучительную боль.// —Тебе ломали ребра..?— не веря своим ушам спросил Коди. Жан злобно уставился на книгу. И если бы взглядом модно было бы он бы испепелил ее. //Почти прокусив губу, он осмотрелся. Отсутствие медицинского оборудования опровергало предположение о больнице. Это была чья-то спальня — приземистый ночной столик с будильником, лампой и двумя несоответствующими подставками. Длинный комод был завален книгами и безделушками, а за ним стояла корзина для белья, полная до отказа. Но вскоре его внимание привлекло нечто более важное: девушка, сидящая у изножья кровати. Рене Уолкер, с ногами, уютно согретыми носками, и скрещенными на коленях руками, сидела спокойно, наблюдая за ним. Её взгляд был сосредоточенным, а плечи — расслабленными. Жан встретился с ней взглядом, пытаясь найти смысл в происходящем. — Добрый вечер, — наконец произнесла она. — Как ты себя чувствуешь? На мгновение Жан снова оказался в Еверморе, когда тренер сообщал Рико о смерти Кенго. Тренер летел на похороны в Нью-Йорк, а Рико должен был присматривать за Воронами в его отсутствие. Рико понимал, что спорить бесполезно, и всё же беспомощно следовал за тренером к выходу. У Жана было двадцать секунд, чтобы предупредить Рене. Он знал, что его ждёт, когда Рико отвёз его в Чёрный Зал, но не мог ослушаться. Мысли Жана перескочили через воспоминания о жестокостях Рико, но всё дальнейшее было размытым: приглушённые голоса из далёкой бездны, шум дороги, туманная мгла и запах сигаретного дыма с виски, когда какой-то незнакомец увозил его, беспомощного, в незнакомый дом. — Нет, — прошептал он, словно убеждая себя. — Нет, нет, нет. Он не хотел задавать вопрос, но должен был. Собравшись с духом, вымолвил с третьей попытки: — Где я? Рене взглянула на него твёрдо, словно камень, без тени сомнений. — Южная Каролина. Жан перекинул ноги через край кровати, пытаясь встать, но острая боль едва не лишила его чувств. Он задыхался, сердце гулко стучало в висках и кончиках пальцев, а в смутном сознании он почувствовал, как Рене подошла ближе. Он даже не заметил, как она встала, но теперь она осторожно ощупывала его рёбра. — Дайте мне встать, — произнёс он, как будто надеясь обрести хоть какую-то власть над своим телом. Он моргал, пытаясь прогнать чёрные пятна из поля зрения, разрываемый между жаром подступающей тошноты и головокружительным ощущением падения. Он не знал, что придёт первым: потеря сознания или рвота, но молился, чтобы это произошло в наименее болезненном порядке. — Отпустите меня. — Нет. Ложись, — спокойно, но твердо сказала она. Она мягко, но уверенно положила одну руку ему на плечо, другой удерживая его за бок, чтобы не дать подняться. Жан пытался сопротивляться, но напрягать мышцы живота оказалось ошибкой, которую он не хотел повторять. Рене аккуратно уложила его обратно на спину и снова натянула одеяло до ключицы. Она проверила его глаза по очереди, удерживая его подбородок большим и указательным пальцами, когда он пытался отвернуться. Жан нахмурился на неё, сжав остатки силы, чтобы выразить недовольство. — Он не простит тебя, — прохрипел он, с горечью в голосе. — И я тоже. — О, Жан, — тихо ответила Рене, её улыбка была мягкой, но глаза оставались холодными. — Мне не нужно прощение. Попробуй поспать. Это поможет тебе больше, чем что-либо ещё. — Нет, — упрямо ответил Жан, но сознание снова начало ускользать от него.

***

Это был кошмар, не желавший заканчиваться. Если бы в этом мире была хоть капля справедливости, он бы очнулся в Еверморе, столкнувшись с нетерпеливым взглядом тренера и мрачной яростью Рико. Но когда он снова вырвался из пугающего сна, то всё ещё был в той же бледной комнате с единственной кроватью. Рене, наблюдавшая за ним у изножья кровати, была уже в новой одежде, а мягкий утренний свет освещал одеяло. Жан вновь проверил свои конечности и с трудом поднялся. Глаза Рене оставались спокойными, но он больше не доверял её мирному виду; она поставила их обоих под удар.// — Ты настолько их боишься?—спросила Ананья хоть и знала ответ. //— Где я? — спросил он, с надеждой, что ответ изменился. — Южная Каролина, — ответила она без колебаний. — Ты в доме нашей медсестры, Эбби Уинфилд. Сегодня 15 марта, — добавила она, предвосхищая его вопрос. — Ты помнишь что-нибудь со вчерашнего дня? — Я приехал сюда вчера, — произнёс Жан, не вполне спрашивая, но ожидая подтверждения. Он всё ещё чувствовал, как память сотрясена пережитым, и кивок Рене чуть успокоил его. Целый день ускользнул из его памяти, остались лишь жестокие обрывки воспоминаний и последний разговор с Рене. Осторожно Жан перекинул ноги через край кровати. Правая нога двигалась сама, но левую пришлось поддерживать руками, стиснутыми от боли. Каждый вдох причинял новую муку, как будто внутри разрывалось что-то важное. Боль разъедала его, словно кислота. Но он знал, что переживёт это, как и многое до того. — Жан, — остановила его Рене. — Я бы предпочла, чтобы ты остался на месте. — Ты не можешь меня удержать, — сказал он, отказываясь сдаваться. — Обещаю, могу, — ответила она твёрдо. — Это в твоих интересах. Ты не готов двигаться. — Ты не должна была меня сюда привозить, — огрызнулся он. — Верни меня обратно в Евермор. — Нет, — ответила Рене, и в её голосе звучала непоколебимая решимость. — Даже если это тебе не по душе, я не могу. Мистер Андрич временно отстранил тебя от Евермора. Имя показалось ему знакомым, но лишь смутно. Увидев его замешательство, Рене пояснила: —Президент твоего кампуса.// —Так забавно наблюдать за твоими попытками убежать—тихо смеясь сказал Джереми —Не вижу нечего смешного—возмущенно и даже обиженно ответил Жан —Ладно-ладно—и не жилая слушать ответ начал читать. //—Моего кампуса… — сердце Жана болезненно сжалось. — Что ты сделала? Рене встала и подошла к нему, создавая непроходимый барьер, удерживающий его на кровати. — Я отправила его в Гнездо без предупреждения и приглашения. — Нет, — Жан недоуменно смотрел на неё. — У него нет доступа, нет полномочий. — Жёсткое пробуждение для него, — с мрачной улыбкой подтвердила она. — Потребовалось полдюжины звонков в отдел обслуживания и охрану, чтобы открыть дверь. А когда он оказался внутри… — Она развела руками, словно говоря «и вот». — Он потребовал встречи с тобой, и Вороны решили не препятствовать ему. Рико был на площадке, — пояснила она, предвосхищая очередной вопрос. — Он не успел вернуться вовремя. О, спасибо. Последние слова были обращены не к Жану. Он попытался обернуться, чтобы увидеть, кто к ним присоединился, и вскоре перед ним появилась пожилая женщина с подносом. Её лицо казалось знакомым; он видел её мельком на матчах или мероприятиях, и, вероятно, это была медсестра команды, в чьём доме он находился. С прищуром он наблюдал, как Рене расставляет на тумбочке стаканы с водой, стакан сока и миску супа. Эбби убедилась, что поднос стоит устойчиво, прежде чем внимательно посмотрела на Жана. — Как ты себя чувствуешь? Жан молча уставился на неё, но женщина, привыкшая к выдержке в общении с Натаниэлем и Кевином, едва ли могла испугаться его гнева. Она просто наклонилась, чтобы осмотреть его травмы. Её взгляд был бесстрастным, а руки касались его плеч с осторожной заботой. — Он что-нибудь говорил? — спросила Эбби у Рене. — Его голос хриплый, — ответила Рене. — Кажется, повреждены голосовые связки, но ничего серьёзного. Она протянула Жану стакан воды. Он осознал, как сильно нуждался в этом, но внутри проклинал себя за то, что принял помощь. Рене терпеливо держала стакан на расстоянии, не настаивая, чтобы он взял его побитыми руками. Она наблюдала за Эбби, а затем вновь вернулась к тому, что пыталась объяснить. — Я поставила Андрича перед выбором: отпустить тебя со мной, чтобы ты восстановился, или смириться с тем, что моя мать напишет разгромное разоблачение о том, что с тобой произошло в его кампусе. Нетрудно догадаться, что он выбрал. Он пообещал расследование, а я обязалась держать его в курсе твоего состояния. Сомневаюсь, что мы увидим серьёзные изменения в Эдгаре Аллене так близко к чемпионату, но пока что это лучшая победа, которую я могу получить. Жан на мгновение забыл о своём намерении молчать. — Это не победа, ты самодовольная дура, — вырвалось у него. Эбби вздрогнула от его резкого голоса и осторожно надавила большими пальцами на его шею. — Вдохни, — мягко сказала она. Он попытался отстраниться, но это принесло новую боль, и Эбби лишь терпеливо ждала, пока он успокоится. С изнемождённым вздохом Жан подчинился, а Рене внимательно следила за тем, как медсестра обследует его. Когда Эбби переместила руки для второго вдоха, давление, казавшееся незначительным, стало резким, как удар по больному месту. Жан вздрогнул, но тут же попытался скрыть это за раздражением. — Оставь меня в покое. Как я вернусь домой? — Ты никуда не пойдёшь, — спокойно, но твёрдо напомнила Рене. — Андрич отстранил тебя от команды — или сделает это, как только завершит расследование. Ни в одной реальности он не позволит тебе вернуться в Эдгар Аллен в таком состоянии. — Я Ворон — сейчас и буду им всегда, — проговорил Жан с решимостью. — Мне всё равно, что говорит один ничтожный человек. — Возможно, — с лёгкой насмешкой отозвалась Рене, словно знала, что эти слова не выдержат испытания реальностью. — Отвези меня обратно в Евермор. — Я буду повторять это до посинения, если придётся. Я не позволю тебе уйти. — У тебя нет права удерживать меня здесь. — У него не было права делать это с тобой, — ответила она холодно. Жан коротко рассмеялся, позволяя боли пронзить его изнутри. Рене знала слишком много о его отношениях с Рико — и это было результатом неосторожных слов Кевина. Тренер взял Жана под опеку много лет назад, но, перегруженный Воронами, он передал заботу о нём Рико, доверив тому его обучение. Рико мог делать с ним всё, что пожелает; с тех пор Жан принадлежал ему — до самой смерти. Тренер непременно заставит своих Воронов платить за их промахи и вогнёт недовольство в каждую трещину на коже Рико. Но как только сезон закончится, Рико не упустит шанса отомстить Жану. Он не звал Андрича — это была его ошибка, но Рене знала, где его искать. Оказавшись в сотнях миль от дома, Жан понимал, что это произошло только потому, что он не удержал рот на замке.// —Это ведь хорошо—сказала тренер по фитнесу —Да! Ведь теперь ты с нами улыбаясь во все зубы сказала Лайла продолжая сидеть на коленях свой девушки. «Возможно»—подумал Жан и резко отогнал от себя это мысль—«ты здесь чтобы играть , а не развлекаться.» //Он жалел, что когда-то обратил внимание на Рене. Ненавидел себя за то, что поддался любопытству и ответил на её сообщения в январе. Теперь эти воспоминания казались ловушкой, расставленной им самим. — Никто ничего со мной не делал, — произнёс он хриплым, слабым голосом. — Я получил травму на тренировке. — Я работаю с Лисами, — спокойно, с оттенком иронии заметила Эбби. — Даже они не способны так покалечить друг друга. Поверь, они пытались. — Неудивительно, что они ни на что не годятся, — пробормотал он. — Это, — произнесла Эбби, осторожно касаясь его головы, — не результат тренировки. Даже Вороны тренируются в полной защите, не так ли? Посмотри мне в глаза и скажи, как они смогли выдрать столько твоих волос сквозь шлем? Жан непроизвольно поднял руку, коснулся её, затем — болевых точек на черепе. Воспоминания пронзили сознание: рука, сжимающая его рот и нос, чтобы прижать его голову, другая рвёт волосы. На мгновение Жан словно вновь пережил эту пытку, и его чуть не стошнило. Он быстро убрал руку.// Все сразу обратили внимание на его волосы. И Жану не понравилось , потому что он чувствовал себя как под микроскопом //— Я задала тебе вопрос, — тихо, но требовательно сказала Эбби. — Отвези меня обратно в Евермор, — тихо, но упрямо произнёс Жан. — Я не останусь здесь. — Эбби, — тихо сказала Рене, убирая стакан воды с подноса. Обе женщины, ничего больше не говоря, вышли. Жан остался наедине с тишиной и начал думать, как спасти свою жизнь. Всё зависело от того, как быстро он с может вернуться в Западную Вирджинию. Его вывезли против воли, вмешался Андрич, но он докажет свою преданность, вернувшись. У него есть коды от стадиона и Гнезда — нужно просто обойти охрану. Ему всё равно, что сказал Андрич Воронам; никто не помешает ему вернуться. Никто не покидает Евермор. За исключением Кевина. За исключением Натаниэля. Эти мысли жгли, как яд, и Жан со всей силы ударил себя по бедру. Боль приглушила гул в голове, отвлекая от опасных размышлений, и он дышал медленно, пока не успокоился. Он проверил карманы в поисках телефона, но ничего не нашёл.// —Жан. Нельзя причинять себе боль. Он нечего не ответил //Взгляд его упал на серые шорты — чужие, не его обычные чёрные. Он не помнил, когда в последний раз носил цветную одежду. Возможно, это было в Марселе, но он уже не был уверен. В возрасте четырнадцати лет он покинул Францию, а годы, проведённые в Гнезде, стёрли воспоминания о том, кем он был прежде. Шестнадцатичасовые тренировки и безжалостная строгость Рико превратили его прошлое в размытый хаос, оставив лишь сны, которые таяли, прежде чем он мог вспомнить их с ясностью. На мгновение боль казалась больше похожей на горе, чем на страх, но Жан снова ударил себя по бедрам, чтобы обострить её. Прошлое не имело значения; пути назад не было. Единственная цель — выжить сегодня, завтра и каждый следующий день, пока он не вернётся домой. «Я — Жан Моро. Моё место в Еверморе. Я выдержу». С трудом придвинувшись к краю кровати, Жан позволил своим ступням коснуться шероховатого ковра. Потребовалось пять попыток, чтобы встать, отталкиваясь руками от матраса. Каждый раз тело пронзала резкая боль, и он хрипел, судорожно глотая воздух, который резал горло. Попробовав сделать шаг, он понял, что левая нога не выдержит его вес. Он упал, пытаясь за что-то ухватиться, но лишь опрокинул поднос, разметав по полу его содержимое. Холодная влага сока и воды оказалась не столь мучительной, как жгучая боль от горячего супа, обжигающая его кожу. Худшее было в разрывающей боли в груди и колене, когда он рухнул на пол. Жан закусил руку, чтобы заглушить крик. Тихое отчаяние охватило его: он понял, что может оказаться слишком слаб, чтобы вернуться в Евермор. Сжав зубы, он укусил себя сильнее, вцепившись так, что едва не дотянулся до кости. Он даже не услышал, как открылась дверь, пока в уши не ворвался резкий, но знакомый голос. — Эй, — раздался рядом мужской голос. Это был Тренер Ваймак. Он взял Жана за запястье, заставив разжать пальцы, и в следующее мгновение поднял его с пола, легко вернув на кровать. Осмотрев Жана, он быстро направился к двери. Жан чувствовал себя слабым, понимая, что не сможет держаться в стороне, но всё же успокоился, увидев, что Ваймак закрывает за собой дверь. Когда тренер вернулся, он держал в руках несколько влажных салфеток. Жан попытался взять одну, но Ваймак, удерживая его за руку, сам стал обрабатывать следы от укусов и укусов. Жан хотел было отвернуться, но понял, что крепкая хватка Ваймака не позволит ему этого.// —Рад что ты хотя бы понимаешь иногда что слаб.—отметил тренер. Жан хотел было ответить, но это ведь тренер. Надо молчать. //Ваймак заботливо стер остатки супа и сока с его рук и груди, тщательно и аккуратно. Затем, взглянув на Жана серьёзно, спросил: — Тебе кто-нибудь говорил, что нельзя выходить? Что ты вообще пытался сделать? — Я хочу домой, — сказал Жан с таким упрямством, которое выражало всю его тоску по Евермору. Ответный взгляд Ваймака был полон боли, более жгучей, чем любой удар Рико, и Жан отвернулся, не в силах выдержать его. — Отдыхай, — мягко сказал Ваймак, не желая продолжать спор. — Поговорим вечером. Вот. Он протянул Жану таблетки. Жан хотел было укусить его за пальцы, но понимал, что с тренером так не поступишь. Он проглотил лекарства, глядя в потолок, пока Ваймак осторожно встал и начал убирать разбитую посуду с пола. Спустя мгновение Жан погрузился в сон, заметив лишь, как Ваймак выходит из комнаты.

***

Когда Жан проснулся спустя несколько часов, Ваймак всё ещё находился у его кровати, погружённый в чтение газеты. На тумбочке стояли две кружки, и в воздухе витал манящий аромат свежезаваренного кофе, напоминая о его жажде и голоде. Собрав все силы, Жан приподнялся, его движения были медленными, как у черепахи, и каждое движение давалось с трудом. Его дыхание сбилось, когда он наконец позволил изголовью кровати принять на себя вес. Он раздумывал, сможет ли вообще удержать кружку. Ему уже казалось унизительным находиться здесь, а если его начнут кормить с ложки, он предпочёл бы просто откусить себе язык и покончить с этим. Ваймак поднял взгляд. — В туалет? Жан хотел было ответить "нет", но вместо этого прошептал: — Где он? Ваймак отложил газету и встал. — Не наступай на левую ногу. Жан начал мучительно медленный путь к вертикальному положению. В тот момент, когда он попытался подняться, Ваймак крепко схватил его за плечи, и Жан почувствовал, как ноги снова готовы подломиться. Хватка тренера была настолько сильной, что, казалось, оставит синяки, но она же удержала его от падения, став надёжной опорой. Жан прикусил щёку, подавляя горечь унижения от своей беспомощности. Ванная была всего через одну дверь, но путь до неё тянулся как вечность. У самой двери Ваймак прижал его к стене и отошёл, оставив его справляться в одиночестве. Когда из-за двери послышался звук воды, Ваймак постучал всего один раз, обозначив своё присутствие. Они двинулись обратно в спальню, шаг за шагом, как растущая трава. Когда Жан наконец добрался до кровати, его зрение уже начинало расплываться. Возможно, он галлюцинировал от боли, но рядом с кружкой кофе стояла миска с горячей кашей. Живот выдал его, предательски урча. — Ешь, — сказал Ваймак. — Мы уже почти тридцать часов не можем заставить тебя выпить ничего, кроме воды. Жан мельком взглянул на свои руки, покрытые синяками и полосами сырой, стерзанной кожи. На предплечьях всё ещё виднелись ожоги от верёвки — следы от грубых теннисных шнурков, которыми Рико связал его. Последний раз, когда он прибегал к подобным методам… Жан резко отогнал болезненные мысли, понимая, что некоторые воспоминания должны оставаться скрытыми. Если Рико связал его на этот раз, значит, он верил, что Жан заслужил это. Он "предал" его в тот момент, когда попытался оттолкнуть его руки от своего горла. — Я поем позже, — упрямо сказал Жан. — Это манная каша, — настойчиво ответил Ваймак. — Через десять минут тебе будет ещё хуже, — сказал он, не ожидая ответа, и поднёс миску так близко, что Жан почувствовал на подбородке тепло поднимающегося пара. — Я подержу её. Тебе остаётся только сосредоточиться на ложке. — Я не голоден, — сквозь стиснутые зубы произнёс Жан. — Как знаешь, — спокойно ответил Ваймак, но его тон не оставлял сомнений в серьёзности намерений. — Но мои руки замёрзли, и я буду держать миску здесь, пока ты не поешь. Жан подавил поток раздражённых вопросов, которые не хотел озвучивать. Ему казалось, что это была игра, спектакль, где пряник предшествует кнуту, способ пробить его защиту. Но Ваймак слишком искусно играл свою роль, будто настолько привык к этому "танцу", что забыл, когда опустится занавес.// —Вот ведь вредина—тихо прошептал Джереми но в тишине комнаты его услышали и рассмеялись. —Что? —Ничего-ничего— улыбаясь ответил он и снова не дожидаясь ответа продолжил //Может, он и правда верил, что Лисы — настоящая команда, а не просто пиар-проект. Жан старался игнорировать еду, но голод оказался сильнее его упрямства. В конце концов, уступив, он взял ложку и начал есть, восстанавливая хотя бы малую часть своих сил. Ваймак не выглядел удовлетворённым его поражением, просто отвернулся, позволяя Жану есть, не чувствуя на себе его пристального взгляда. Каждая ложка отзывалась болью в пальцах, но Жан всё же заставил себя проглотить еду, поздно и негромко поблагодарив Ваймака за помощь.

Закончив, Ваймак сменил пустую миску на кружку с кофе. Напиток уже успел остыть, но Жан послушно выпил половину. Когда он откинул голову назад, молча отказываясь от остального, Ваймак убрал кружку и осушил свою. Теперь, когда основные потребности были удовлетворены, Ваймак откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Его взгляд был острым и пристальным, и Жан знал, что лучше бы ему его избегать. — Я говорил с Тренером Мориямой вчера вечером, — произнёс Ваймак, и в его голосе не было ни капли сочувствия. Жан замер, забыв, как дышать. — Как ты смеешь говорить с ним в момент скорби? — вырвалось у Жана, в его словах вспыхнуло бешенство. — Уверен, он очень разбит, — спокойно заметил Ваймак. — Он не сказал этого прямо, но к тому времени, как я ему позвонил, Андрич уже успел ему выдать основательный нагоняй. Я сообщил, что мы возьмём на себя твои медицинские расходы, раз уж вмешались без приглашения, и пообещал регулярно информировать его о твоём состоянии. С Кевином была такая же договорённость, когда он приехал на юг. Он знает, что я могу быть скрытным, когда это нужно. Жан колебался между раздражением и сожалением. Он понимал, насколько шаткое положение занимает Ваймак, сам того не осознавая. Мастер не был заинтересован дестабилизировать команды Класса I, вмешиваясь в их внутренние дела, и, пока Ваймак не зайдёт слишком далеко, не станет расправляться с ним, как бы он ни раздражал. Рико, с другой стороны, уже больше года хотел избавиться от Ваймака. Возможно, его сдерживал страх перед дядей, но Жан знал, что причина глубже — Рико был пленён своего рода комплексом перед отцом. Он перечитывал письмо Кейли почти так же часто, как Кевин. Эта черта, которую он не мог переступить, вызывала в Рико лютую ненависть к самому себе. Жан беспокойно задумался, осознал ли это когда-нибудь Кевин. — Где сейчас Кевин? — спросил он. — В Голубом Хребте, — ответил Ваймак. — Лисы арендовали домик на весенние каникулы. — Это не похоже на Кевина, — возразил Жан. — Он бы не уехал так далеко от тренировочного поля. — Уедет, если правильно мотивировать, — пожал плечами Ваймак, продолжая стоять на своём. — Они вернутся в город на этих выходных. В воскресенье, кажется? Если хочешь с ним поговорить, я попрошу его зайти, как только он устроится. Кстати, раз уж мы об этом… — Ваймак на мгновение замолчал, подбирая слова. — Не знаю, в курсе ли ты, но я в курсе, кто твой "хозяин" — я и его мерзкий племянник, — проговорил он с язвительной ненавистью в голосе. — Кевин всё рассказал, когда пришёл к нам. Он хотел, чтобы мы знали, на что идём. Я понимаю, почему ты думаешь, что должен вернуться в Евермор, и знаю, что тебя там ждёт. Но я сожгу этот дом до тла, прежде чем позволю ему снова коснуться тебя. Если бы его руки сейчас были в состоянии, Жан задушил бы Кевина при встрече. Рене начала писать ему в начале января, но Жан игнорировал её жизнерадостные сообщения и попытки узнать, как он, целых две недели. Только после того, как она написала: *"Кевин рассказал мне всё"*, он был вынужден ответить. Узнав, что Рене в курсе о семье Морияма, Жан ощутил, как его оглушает ужас, но вскоре он решил, что Кевин доверился ей из-за её собственного прошлого. Теперь, понимая, что все Лисы знают и не испытывают ужаса, которого он ожидал, его тревога возросла десятикратно. С этими людьми что-то было не так, но Жан не мог признать это вслух, не признавая, что Кевин был прав. Всё же он не мог не гадать, что могло привести к такой необратимой поломке. Вода на юге? Или отравление угарным газом в Лисьей Норе? — Никто меня не трогал, — упрямо сказал Жан. — Я получил травму во время тренировочных спаррингов. — Замолчи. Мне не нужны твои признания, — отрезал Ваймак. — Я вижу, в каком ты состоянии, и этого достаточно. А уж после того, как пришлось вытаскивать Нила из аэропорта в декабре… Но мне нужно, чтобы ты знал, что мы в курсе. Рене знала, на что идёт, когда решила пойти за тобой. Она осознанно перешла черту, и мы будем стоять с ней до конца. — Это было не её решение, — возразил Жан. — Если ты не хочешь отправлять меня обратно в Евермор, верни мой телефон. Я сам организую поездку. — Я выключил твой телефон и положил в морозилку, — заявил Ваймак. — Он не переставал звонить, и я устал от этого звона. Ты получишь его обратно, когда мы решим, что делать дальше. // —ХАХАХПХПХ— вся комната начала смеяться и даже тренера улыбнулись —Я обожаю его—сказал Джереми все еще смеясь. Жан недоуменно га них уставился, но тот лишь похлопал его по плечу и продолжил. //— Никакого "мы", — настоял Жан. — Ты мне не тренер. — Ты хочешь сказать — не хозяин, — ответил Ваймак, и в его голосе прозвучал намёк. Жан проигнорировал это. — Я Ворон. Моё место в Еверморе. Ваймак сжал переносицу, словно готовясь к неизбежному. Жан наивно подумал, что ему удалось утомить его и выиграть спор, но затем Ваймак достал телефон и начал набирать номер. Убедившись, что звонок идёт, он включил громкую связь и держал телефон между ними. Жану не пришлось долго ждать; трубку подняли на втором звонке. — Морияма. — Тренер Морияма, это снова тренер Ваймак, — спокойно начал Ваймак, бросив на Жана многозначительный взгляд. Жан понял, что застыл в напряжении. — Извини, что отвлекаю, но у меня к тебе просьба. Жан упорно сопротивляется и пытается вылезти из постели. Эбби уже предупредила, что до любых поездок ему минимум три недели, но ему нужно твое мнение для уверенности. Не мог бы ты объяснить ему, что сейчас самое разумное — сидеть на месте? Я включил громкую связь. Голос хозяина не дрогнул, он произнес то, что Жан ожидал услышать: — Моро понимает, насколько важна его реабилитация для всех нас в Эдгаре Аллане. Жан услышал в этом скрытый посыл: возвращайся поскорее, или последствия будут неприятными. Он хотел было возразить, но Ваймак перебил его — в голосе звучала ледяная твёрдость: — С уважением, я звонил не за общими словами, — отчеканил Ваймак. — Если бы мне нужна была болтовня, я бы просто купил поздравительную открытку. Жану понадобится минимум три месяца, чтобы вернуться на поле, и нам не составит труда присматривать за ним всё это время. Скажи ему прямо, чтобы он сидел на месте и не усугублял свою травму. Пожалуйста. Произнесённое с резкостью последнее слово, казалось, проникло прямо в трещины, которых Жан и сам не осознавал. Он отверг это ощущение, но затаил дыхание, ожидая ответа. — Твое упрямое сопротивление, как всегда, освежает, — сухо ответил хозяин. — Моро? — Да… тренер? — Жан проговорил на автомате, ещё секунду назад не желая отвечать. — У тренера Ваймака и так полно хлопот со своей буйной командой. Делай, как он говорит, и оставайся здесь, пока не поправишься. Мы поговорим, когда ты снова будешь в форме для переезда. — Тренер, я… прости меня… — Жан вслух завершил: — Понял.// —у него фетиш на то чтобы его называли хозяином? Может еще ноги облизать ?— сказал кто-то в комнате, чтобы хоть немного сбавить напряжение и у него это вышло. //Линия оборвалась, и Ваймак резко отложил телефон. Его костяшки побелели, словно он был готов раздавить аппарат в своей большой руке. — Этому человеку давно пора столкнуться с чем-то на высокой скорости, — сказал Ваймак. Он взглянул на свою кружку, осознав, что она пуста, и постучал пальцем по стенке. — Теперь всё предельно ясно: он в курсе, что мы держим тебя здесь, и не собирается возражать.

Ваймак чувствовал себя победителем в этом разговоре, и Жан хотел бы презирать его за это, но слишком устал. — Я могу уехать, — пробормотал Жан. — Просто отправьте меня домой. Но вместо ответа Ваймак просто сказал: — Нет. — Ты не можешь держать меня здесь. — У тебя нет другого выхода, — резко ответил Ваймак. — Ты пройдёшь через это, даже если нам придётся тащить тебя силой. А пока запомни: твой тренер велел тебе сидеть на месте, пока ты с нами. Поняв, что Жан молчит, Ваймак продолжил: — Я попрошу Эбби оставить что-нибудь на случай, если тебе понадобится позвать нас. А пока просто отдыхай. Заботься только о себе. Жан понял, как легко для Ваймака было произнести эти слова, будто на самом деле он мог думать только о себе, не учитывая весь остальной мир. Этот человек не понимал, как близок он к разрушению его жизни. — Ты меня понял? — повторил Ваймак, поднимаясь. Жан, собрав последние крупицы осторожности, отвёл взгляд: — Да. На самом деле он не был уверен, но Ваймак ушёл, не услышав этого. Жан остался один с мыслями, которые завертелись по кругу. Хозяин велел ему оставаться здесь, пока Эбби и Ваймак не решат, что он готов к перемещению. Но не таилось ли в этом приказе иное? Ожидание, что он сам найдёт способ сбежать? Жан осторожно коснулся своего колена, и слабая боль ударила, словно предательство. Вскоре вошла Эбби с кухонным таймером и стаканом воды. — Колокольчика не нашла, но вот таймер, — сказала она, поставив его рядом. Протянув воду, она убедилась, что Жан способен взять её сам. — Он будет громким, так что мы услышим его в любом уголке дома. Пользуйся, ладно? Если скучно, голодно или больно — просто нажми. — Дэвид уехал за новыми шортами, но если вспомнишь что-нибудь ещё, скажи — я передам, — сказала она, задержав взгляд на Жане в ожидании, что он попросит что-то ещё. Затем она достала пузырёк с таблетками. Когда он не протянул руку, она аккуратно высыпала две капсулы прямо на простыню рядом с ним. — Это поможет тебе уснуть. Чем больше отдыхаешь и меньше двигаешься, тем лучше. — Что с моим коленом? — спросил Жан. — Ты повредил его во время стычки, — сухо напомнила она. — Растянул боковую связку. Ваймак не преувеличивал, говоря о травмах. С такими повреждениями — колено и ребра — Жан выбыл из игры до середины лета. Он знал, что хозяин не допустит его в стартовый состав, а Рико будет мстить за это, жестоко наказывая его за то, что он якобы недостоин носить номер на лице. Жан поправится как раз к тому времени, чтобы его снова могли сломать. Он взял таблетки. — Оставь пузырёк у меня. — Ты же знаешь, что я не могу, — мягко ответила она и вышла, оставив его одного — один на один с тревожным вихрем мыслей.// —КО-НЕЦ первой главы.—сказал капитан захлопнув книгу -Ладно все отправляйтесь по домам завтра еще прочитаем —Да тренер!—ответили все хором и разошлись. Несколько троянцев остановили Джереми у входа что бы передать распечатку их занятий. Взяв их и поблагодарив они отправились домой, а там в одиночестве приведут мысли в порядок