Во власти крови | 18+

× Девятнадцать лет назад ×

Я проснулся среди ночи, застав свою жену корчащую от дикой боли, в холодном поту она металась по постели. Ну вот опять... — Марина, – я подорвался с кровати, распахивая одеяло увидел то, что видел уже неоднократно на протяжении года – кровотечение, — милая, тебе нужно срочно в больницу. Аккуратно подхватив её на руки, направился к нашей машине, на первом этаже, потирая сонно глаза, стоял Никита: — Папа, мама опять заболела? — Да, сынок, – спешно бросил я, — иди ложись в кровать, все будет хорошо. Сев в машину, я позвонил нашей соседке Наталье, чтобы та присмотрела за Никитой. Всю ночь я провёл словно в агонии, переживая за жену. За год это был уже десятый выкидыш на довольно не малых сроках. Это сказывалось сильно не только на её здоровье, но и её голове. Марине так отчаянно хотелось второго ребёнка, что она начинала сходить порою с ума, то суя пальцы в огонь, то пыталась перелезть через перила на балконе второго этажа. В ту ночь как раз дежурил мой друг Сергей – заведующий гинекологического отделения. Он застав меня сидящим на корточках и схватившегося за голову от горя, тихо подозвал: — Макс, поднимайся, – он потянул меня аккуратно за предплечье и посадил на стул. — поезжай домой, сидя здесь ты только себя изводишь. — Я не могу сейчас садиться за руль. — Так, ладно, пойдем я постелю тебе в ординаторской. Идти мне никуда не хотелось, а спать тем более, зная, что пережила Марина в очередной раз. Утром мне разрешили её навестить, она было уставшей и несчастной, мне было ужасно больно смотреть на неё. Я сжимал её руку, а она лежала и смотрела невидящим взглядом в одну точку. Вскоре подошёл Серёжа, чтобы справиться о самочувствии. — Почему я вновь потеряла ребёнка? – сухими и белыми губами, почти по слогам спросила она у него. — Марина Анатольевна, вы сильно изводите свой женский организм, он не успевает полноценным образом восстанавливаться. Она сжала пальцами простынь и ненавистно, но так же хрипло бросила: — Твой друг – шарлатан, я хочу, чтобы ты мне нашёл другого врача. — Послушайте, Марина. Есть такая вещь, как суррогатное материнство. Жена медленно перевела взгляд на врача, который сейчас сказал полную глупость. Я сильнее сжал её ладонь, словно просил этим жестом, чтобы она была мягче. — Я хочу своего ребёнка! — Это и будет ваш с мужем ребёнок, но вынесет его другая женщина. — Нет! Марина лежала целый месяц под строгим наблюдением у врачей, по моей настоятельной просьбе. Нам обоим требовалось время для того, чтобы вновь решиться на попытку завести ребёнка. Когда её выписали, то в её глазах не было жизни, а все попытки снова забеременеть – она оставила в покое. Тогда я поклялся, что сделаю её счастливой, напомню, что у нас по-прежнему есть любимый сын, который нуждается в нашей любви и заботе и что жизнь вовсе на этом не заканчивается. У нас, можно сказать, начался снова цветочно-конфетный период в отношениях, Марина от любви расцветала все пуще, была красивее и моложе с каждым днём. Мы словно стали вновь подростками между которыми возникает ужасная тяга и невыносимая жажда обладать друг другом. И тогда у нас всё неожиданно получилось: в один прекрасный день Марина мне сообщила, что опять беременна. Первый триместр у меня проходил весь на нервах, я делал всё невозможное, чтобы прошлого опыта не повторилось. Шёл месяц-три-пять и я не мог поверить счастью – неужели Бог смиловался над нами и дал то, чего мы всем сердцем желали?! Последний месяц Марина на всякий случай легла на сохранение и наблюдалась. Мы каждый день с Никитой её навещали и нетерпением ждали рождения второго ребенка. В один день, я как раз выходил из палаты и меня позвал к себе друг для разговора. — Присаживайся, – его слишком серьёзный тон меня не воодушевлял. — Что-то случилось с Мариной, ребёнком? — Всё в порядке, но твоей жене потребуется кесарево. Я уже успевший сесть, подскочил с огромного дивана. — Тише-тише, что ты сразу всполошился. Плод просто находится в устойчивом поперечном положении, это не смертельно. — Мой старый товарищ улыбнулся и жестом предложил мне сесть на место, — хочешь немного налью тебе выпить, а то больно испереживался ты. Аж тошно смотреть на своего лучшего друга. — Нет, спасибо. — Слушай, что там насчёт... лекарств? — Новая партия будет готова через неделю, – сухо ответил я. — А что те уже твоя сестра выпила? — Нет, я лишь подстраховываюсь. Сам понимаешь, не от простуды лечу. — А что было дальше? – спросила я. — Дальше... Прошла неделя после этого разговора, точнее чуть меньше, Марина мне написала смс, что сегодня рожает и я мигом примчался к ней в больницу. Когда я приехал, ей уже делали операцию, не знаю сколько времени прошло, час или может быть два. Меня изводило ожидание, и чтобы я не делал, тело словно прошибало током. В коридоре появился друг, который лично делал операцию. — Макс, мне очень жаль, – он отвёл взгляд, а я набросился на него, хватая его за грудки. — Что с ней и с моим ребёнком? – меня нахлынуло яростью и горем, — отвечай! Он даже не пытался как-то защититься, сопротивляться, полностью поникший друг был похож на тряпичную куклу в моих руках. — С женой твоей всё в порядке, а ребёнок родился мёртвым. — Ты же говорил, что это не опасно! Что с ним всё будет хорошо! – я продолжал его всё отчаяннее трясти, словно от этого зависела жизнь моего мёртвого ребёнка. Тот ударил меня ладонью по щеке, чтобы я очнулся. — При развитии плода произошёл резус–конфликт, антитела Марины убили его. Медицина на сегодняшний день с этим не всесильна! Вдали послышалась каталка и несколько встревоженных голосов мед.персонала. — Сергей Николаевич, – протороторила мед.сестра, — роженица попала с мужем в страшную аварию. Краем глаза я увидел молодую девушку, что была вся в глубоких царапинах от стекла, на теле засохшими дорожками застыла кровь, а по щекам текли слёзы. Её окровавленные пальцы случайно задели мои и я взглянул в её огромные карие глаза. Она почему-то у меня спросила: — Что с моим мужем? Это мгновения длились секунды, но тогда показались мне вечностью. Врач и фельдшер разговаривали между собой, увозя девушку в операционный блок. Я поплелся к стойке, чтобы узнать, когда я смогу увидеть свою жену, на что мне сообщили, что она ещё отходит от наркоза и лучший день для посещения будет уже утром. Ума не прикладывал, как мне сообщить о потери ребёнка, она точно сойдёт с ума. Я так и просидел до ночи, пока вновь не заметил Сергея. — Как ты? – спросил он. — А ты как думаешь? – я так устал, что у меня не было сил на злость, затем я зачем-то спросил, — как там та роженица? — Умерла от остановки сердца, но девочку удалось спасти. — Понятно. — Моя смена заканчивается через час, давай я отвезу тебя домой? — Не стоит... — Вы поменяли детей? – вдруг перебила его, задавая вопрос дрожащим голосом. — Да, мы это сделали в тайне от всех, особенно об этом не должна была узнать Марина. — Ты боялся, что её это убьёт? — Я знал наверняка, что подобное её погубит. Мне было очень тяжело принять подобное решение, но я знал, что как минимум совершаю два добрых дела: спасаю любимую и дарую маленькой девочке семью, которой она лишилась. — Неужели у моих настоящих родителей не было родных? — Пара тогда три года как выпустилась из детского дома, твой родной отец тогда при аварии принял ведь удар на себя, чтобы спасти вам жизни. Я чувствовала, как по щекам потекли слёзы, бросила взгляд на человека, которого называла все восемнадцать лет папой и не могла отделаться от мысли, что передо мной стоит чужак. Бред, кто говорит о том, что родители – это те, кто тебя воспитал, эти люди просто не оказывались на моём месте и понятия не имеют о чём говорят. — Мне всегда казалось, что меня ты любил гораздо меньше, – сказала тихо, пытаясь широко улыбнуться, — теперь я понимаю почему. — Ты не права, дочь. Мне было стыдно за то, что мне приходилось лгать. Но я всегда любил тебя и буду любить. Мне хотелось верить этому человеку, разумом я понимала, что должна была ему быть бесконечно благодарна за семью, но сердцем чувствовала себя преданной и обманутой. Игрушкой, что была на потеху женщине, которая желала до одури ребёнка. Чтобы не наломать дров и не сказать о чём-то, о чем в итоге бы могла пожалеть, решила, что стоит побыть одной. Я поднялась с диванчика и медленно направилась к двери, но прежде чем выйти, спросила: — Никита знает об этом? — Нет, разумеется, нет. — Расскажи ему, когда случай выпадет, – и я ушла, хлопнув дверью. Меня била крупная дрожь и казалось, что я сейчас свалюсь с ног, события сегодняшнего дня просто не хотели укладываться в моей голове. Словно не хватало какого-то винтика для того, чтобы мозг принял эту информацию. Подумать только, я – теперь не Громова, а просто ничейная! Пустое место в ячейке общества. Куда идти и что делать? Мой дом – мой ли теперь? Вытащив телефон из кармана и разблокировав его, набрала человека, который всегда был рад меня слышать: — Привет, Оль. Помню ты говорила, что переехала в Санкт-Петербург, я могу немного пожить у тебя? — Что-то случилось? – обеспокоено спросила она. — Случилось. Расскажу при встрече. — Я скину тебе свой адрес в смс. — Спасибо, я буду ждать. О своих внезапных планах никому из Громовых я решила не сообщать, потому что знала, что меня попытаются отговорить – а мне действительно хотелось побыть одной. Смотреть на обоих сейчас, было бы просто невыносимо, в особенности на своего названного отца. Добравшись до дома, я на скорую руку собрала всё самое необходимое из вещей и направилась на такси на вокзал.

***

Смирнова – моя бывшая одноклассница, тепло приняла меня, но предупредила о том, что её дедушка очень вредный и ворчливый мужчина, а ещё он любит рассказывать старые анекдоты. Так и жили мы втроём в четырехкомнатной квартире на Невском. Я поступила вместе с ней в ГАИЖСА на архитектурный и мы учились в одной группе. Никита мне неоднократно пытался дозвониться, но я не брала трубку. Сердце по нему ужасно тосковало и скучало, но рана до сих пор не зажила, и вряд ли когда-нибудь сможет. Мне потребовалось несколько месяцев прежде, чем начать отпускать эту ситуацию. Время от времени писала своему любимому человеку, что со мной всё в полном порядке и что я не переставала его любить. Своё кольцо я тоже не переставала носить и с трепетом вспоминала ту ночь. — Эй, ты о чем задумалась? – шутливо толкнув меня в плечо, поинтересовалась Оля. — О том, что мне стоит научиться настоящей самостоятельности. Я хочу снять квартиру, – не уверена, что подобное осилю, — или комнату. — Так и скажи, что анекдоты моего деда тебя достали. Мы вместе рассмеялись. — Брось, оставайся с нами, ещё успеешь со своей самостоятельностью. — Думаешь? — Ну конечно, – с улыбкой ответила та. — Знаешь, что?! — Что? – удивилась я. — Я ужасно хочу кофе. Давай сходим в кафешку напротив, всё равно до пары ещё полчаса. Согласно кивнув ей, мы направились в гардероб, забрать свои куртки. Накинув её на себя и небрежно обмотав на шее шарф, я сунула в него голову, заранее пряча нос от январского мороза. Спускаясь по ступеням, обратила внимания, как практически у самой лестницы была припаркована машина – поразительно похожая на машину Никиты, а у неё стоял какой-то серьёзный бородатый тип, сложив руки на груди. Пройдя мимо него, я услышала, как он кричит моё имя. И узнав голос, приросла к холодной земле. — Так, видимо кофе мне придётся пить в гордом одиночестве, – хохоча, сказала Оля, явно не расстроенная этим фактом и сжав кулаки, как бы желая мне удачи, направилась одна. — Никита? – я уставилась на него, не понимая, что он тут делает. Даже ещё и мать его с бородой! — Давно тут стоишь? — Да это не важно, – он подошёл ко мне и осторожно меня обнял, — мне очень жаль, Кать. Первую секунду мне хотелось расплакаться от жалости к себе, но уже в следующую поняла, что готова расплакаться от счастья, вдыхая его запах. — Как ты? – целуя в макушку, спросил он, — у тебя ещё есть пары? — Нет, – «Да!» — Отлично, давай не будем мёрзнуть и сядем в машину. Громов открыл для меня заднюю дверь и мы сели в салон автомобиля. Я прижалась к нему точь котёнок, наслаждаясь безмолвием, его теплом и запахом духов. — Я по тебе ужасно скучаю, Катюш. Что изменилось кроме того, что мы теперь и правда можем быть вместе? — Тебе трудно меня понять, я потеряла родителей дважды за пять минут и чувствую себя потерянной. — Но я же всегда рядом, в любую минуту и особенно в трудную. Его слова заставили меня задуматься над тем, что он прав и мне было бы гораздо легче пережить это, если бы позволила ему быть рядом со мной. Я набралась смелости, чтобы сказать следующее: — Нам стоит сделать тест, чтобы доказать в суде, что мы не родственники и собрать все необходимые документы, чтобы... чтобы дать мне правильную фамилию с отчеством. — А потом ещё раз дать тебе фамилию, которую ты и должна носить. Я рассмеялась, но вышло немного болезненно. — Это на что вы намекаете, господин Громов? — На то, что от своей судьбы, Громова, ты не уйдёшь. А если надумаешь, то я быстрее тебя бегаю – догоню.