Во власти крови | 18+

5 глава.

Вчера, по телефону, пока брат был на работе, мы договорились о том, что на сегодняшний день он будет весь моим. Моим. Предупредил, что у него есть с утра пару дел, но с обеда он будет совершенно свободным и мы проведём время вдвоём. У меня же как раз будет время на то, чтобы привести себя в порядок и приготовить что-нибудь вкусное к его приходу. Когда я проснулась, Никиты уже не было. Первая мысль была ему позвонить, но потом передумала, пусть лучше как следует заскучает по мне. Приняв ванну с эфирными маслами, я надела красивое нижнее бельё, которое купила на днях. Посмотрела на себя в зеркало и тихо, но угрожающе произнесла:       — Если его это не сведёт с ума, я за себя не ручаюсь. Подкрасилась и выпрямила волосы, так я сразу стала выглядеть взрослой и роковой женщиной, ради которых когда-то мужчины устраивали войны и отдавали свои жизни. Ни того, ни другого – не надо, достаточно видеть в глазах Никиты желание ко мне, которое перешло бы в действия. Я была практически готова, мне оставалось лишь надеть сексуальное платье и босоножки бордового цвета, накинув на себя халат, направилась на кухню, чтобы что-нибудь приготовить. Мне ужасно нравилось это делать, а после разговора с братом о моём поступлении, серьёзно думала о том, чтобы пойти шеф-поваром. Мне хотелось, чтобы обед походил на романтический ужин, и первым делом мой выбор пал на дорогие вина, стоящие в пенале кухни. Поставив на стол Pinot Grigio Torresella, стала готовить салат и птицу с овощами. Написав Никите обычную SMS, он ответил, что приедет примерно через полтора часа, времени оставалось не так много, мне хотелось создать уединённую и интимную атмосферу: я закрыла окна плотными шторами, поставила вазу с цветами, пару тонких свеч, и включила тихую, спокойную музыку. Сама побежала собираться в комнату. Платье было винного цвета, сделанное из качественного и нежного шёлка, с удлинением на бок и завязками на плечах. Оно делало меня до чертиков сексуальной, но и не отнимало моей нежности. Когда спустилась на первый этаж, услышала, как ворота открываются – это значило лишь одно – приехал Никита. Пошла его встречать, он словно предугадывая это, открыл дверь и тут же сгрёб одной рукой к себе. Приподнял и поцеловал меня в губы. Это было недолгим, но искренним порывом и от того мои щеки немного порозовели.       — Привет, – он опустил меня на пол и с улыбкой сказал, — я по тебе успел соскучиться. Ужасно. — Привет, и я по тебе соскучилась. Пошли обедать? Взяв его за руку, повела вперёд, но тот застыл в дверном проёме. Повернувшись к нему, увидела, как он мною любуется, а влюблённые глаза светятся как ёлочные игрушки.       — Какая ты... Восхитительная. Красивая. Сексуальная и коварная.       — Коварная? – с хитринкой улыбнулась я.       — Да, – улыбнулся мне в ответ, и мы направились на кухню. На полпути брат меня остановил и поцеловал. Я не успела поймать воздуха, его губы, так умело целующиеся, разжигали во мне бурю эмоций. Он целовал меня то нежно, то страстно, углубляя поцелуй. Мужские руки гладили моё тело, казалось, что в этот момент время замедлилось и всё вокруг нас растворилось. Моя каждая клетка разлетелись в щепки от его запаха, неистовой страсти, которую разожгла в Никите, от его горячего тела. Волнение взбиралось по венам, как огонь, не оставляя места для разума. Я была пленница этих нежных и мягких губ, и, казалось, весь мир терял смысл вне этого момента. Мои пальцы скользили по его спине, исследуя рельеф его спортивного тела, и я терялась в невесомости его взгляда, в котором читались нежность, роковая тяга. Наши взгляды встретились, и в его глазах я увидела отражение своих собственных желаний. Я не знала, как всё то, что случилось между нами остановить, как вернуть нас обратно к той старой реальности, ведь сейчас вся моя жизнь кружилась вокруг него. Время и морали больше не имели значения ни для меня, ни для него. Виновато улыбаясь, сказал:       — Прости, не сдержался. Я дурела от того, как его хотела. Одна мысль сводила меня с ума, но он, из раза в раз говорил, что нам не стоит спешить с подобным и нужно подождать, как минимум моего восемнадцатилетия, до которого, слава небесным пончикам, оставалось чуть меньше месяца. Сдаваться я не собиралась, я же все-таки Громова! Пройдя на кухню, брат слегка улыбнулся, заметив романтическую обстановку созданную мной.       — Я думал, что у тебя более грандиозные планы на сегодняшний день, – сказал Ник и взял в руки бутылку вина, рассматривая её. — Мы никуда сегодня не поедем?       — Ты даже и не подозреваешь насколько у меня грандиозные планы, – кокетливо ответила я, достав два бокала и стукнув их друг об друга, — нет, хочу с тобой побыть дома, пока мы остались совершенно вдвоём.       — Интересно.       «И мне интересно» Грациозно обойдя стол, поставила бокалы и, вильнув бёдрами, направилась к духовке, в которой до румяной корочки запекалась птичка. Достав, стала раскладывать по тарелкам. Никита подошёл ко мне, поцеловал в макушку, вдыхая аромат моих волос. Его руки, что легли на талию, притянули меня к себе и заставили мое тело покрыться лёгкими мурашками. Я замерла, записывая этот красивый и волнительный момент в памяти.       — Чем сегодня занималась?       — Тебя ждала, – улыбнулась ему, зная, что он не увидит, но наверняка почувствует, – а ты?       — Поговорим об этом за обедом, тебе помочь?       — Помоги, пожалуйста. Переставив горячее блюдо, салат и закуски для вина на стол, мы сели друг на против друга, Никита открыл бутылку и разлил белое вино по бокалам.       — Сегодня на работе мы договаривались с арабскими партнёрами о сотрудничестве, поэтому я уезжаю недели на две в Эмираты, чтобы заключить договор, – во мне всё в миг потухло, — хочешь со мной поехать? Не веря своим ушам, переспросила:       — Я в Эмираты? С тобой?!       — Почему нет, Катенок? – он взял мою руку и поцеловал пальцы, – я уже забронировал нам два билета.       — Здорово, когда вылет?       — Послезавтра. Две недели в чужой стране, где для нас не будет никаких запретов, мы можем не прятаться, открыто держаться за руки, обниматься, целоваться, не переживая, что наткнёмся на общих знакомых – что может быть лучше? Я заёрзала в нетерпении и предвкушении новых событий. Никита, заметив явную перемену в моём настроении, рассмеялся и принялся за мясо.       — Очень вкусно, – сказал он, а я отпила немного вина, закусывая морепродуктами, совершенно позабыв о том, какую силу они имеют.       — Я очень старалась, спасибо.       — Ты уже подавала документы на поступление? – поинтересовался Громов, — до сентября не успеешь и глазом моргнуть.       — Ещё не подавала, – отмахнулась я, но заметив недобрый взгляд брата, игриво продолжила, — желаешь наказать?       — Я много чего желаю, – ухмыльнулся он.       — Например? – мои глаза горели яркими вспышками, невольно покусывала нижнюю губу, глядя то на его губы, то открытую шею. — Например, тебя... видеть сытой, – рассмеялся он, взглядом указывая на мою тарелку, к которой я до сих пор не притрагивалась. Я принялась за салат с мечтательным видом, в красках представляя и то, как Никита хочет меня, и то, как наказывает, да и вообще делает со мной всё, что ему захочется.       — За что выпьем, милая? – спросил он, добавляя вина в наши бокалы.       — За нас, – смутилась я.       — За нас... А есть ли «мы» и возможны ли на самом деле? Я бесконечно об этом думала в его отсутствии: мы – это родные брат и сестра. Нам – это не суждено быть вместе. Мы – это никогда муж и жена. Наша кровь – как болезнь, которая, как я вычитала, может взрастить больное потомство. Мы – это не про свободу. Но стоило увидеть его хотя бы одним глазком, подобные мысли стирались в пепел, что бесследно разлетался, не оставляя никаких сомнений: Я хочу быть рядом с ним. Кстати об этом. Выпив до дна, поставила бокал и нежно положила руку поверх его, он сжал мои пальцы и посмотрел на меня. Не отпуская ни руки, ни взгляда, я поднялась со своего места и подойдя ближе, остановилась возле него. Его взгляд устремился вверх:       — В чем дело, кис? Оставив его вопрос без ответа, свободной рукой, я по очереди потянула за завязки на плечах и платье легко упало в ноги. Я осталась перед ним в одном нижнем белье, а Никита смотрел на меня, не в силах оторвать глаз. Он боролся с собой и своими желаниями. Его можно было понять, но мне так хотелось чувствовать на себе его смелые, красивые пальцы.       — Прикоснись ко мне, – попросила я, прикрыв глаза. Пальцы лёгким прикосновением легли на солнечное сплетение и нежно заскользили вдоль живота, собирая мои мурашки. Я задрожала от удовольствия.       — М-м, – как-то болезненно сошло с его губ и он резко прильнул ими к моему животу, жадно притягивая к себе.       — А-а-х, – сорвался стон. Язык пробовал мою кожу на вкус, оставляя за собой влажные дорожки, руки едва ли сдерживали себя, чтобы не сорвать с меня остатки одежды, сжимали бёдра, ласкали грудь, губы вбирали каждый миллиметр кожи, заставляя моё тело гореть от возбуждения и терять крышу. Никита усадил меня на свои колени и впился в губы, требовательно, но так сладко, я чувствовала вкус вина на них и утопала в этом пьяном наслаждении. Мои пальцы судорожно расстёгивали чёрную рубашку, вторгаясь под неё. Чувствовала, что становлюсь уже мокрой от возбуждения, мой любимый, мой самый родной человек стал оставлять дорожку поцелуев на шее и плече, а я прижимала его к себе ближе. На столе завибрировал его телефон, сначала Никита, словно находясь в дурмане, не слышал его, но потом отстранился и смотрел на меня, будто увидел призрака:       — Я... Прости меня, это всё алкоголь.       — Поражаюсь твоему самоконтролю и сдержанности, – с досадой произнесла, оглаживая подушечками пальцев черты его лица, — я бы на твоём месте... – мне хотелось договорить мысль, но брат перебил.       — Я бы тоже на своём месте...       — Пошли в мою комнату?       — Не сейчас, маленькая. Звонок до сих пор активно поступал, кивнув, сказала:       — Может быть тогда ответишь?       — Нет, я же обещал быть целиком твоим сегодня, – улыбнулся он и отключил телефон, — Чем хочешь заняться?       — Я думала мы займёмся... любовью, но ты оказывается такой упрямец.       — Куда нам торопиться?       — Я не тороплюсь, мне просто хочется наслаждаться тобой. Почему я должна откладывать это на долгие сроки?       — Чтобы не жалеть потом об этом.       — Чушь! Я больше, чем уверена в своих чувствах, может быть ты сомневаешься в своих?       — За два года ни разу не усомнился, оттого и берегу этот момент.       — Ладно, – слабо улыбнулась. — Тогда может просто полежим? Я хочу тебя обнимать.       — Конечно, милая. Никита поднял меня на руки и понёс в мою спальню, уложил на кровать и лёг рядом со мной, мы смотрели друг на друга. Рукой дотронулась до его груди, сердце ускорено билось, как и моё.       — Мне без тебя плохо, – призналась я. — Так хочется чувствовать больше твоих прикосновений. Его пальцы убрали пряди волос, которые падали мне на лицо, с нежностью скользнули вниз, по груди, животу, замирая внизу, наблюдая за моей реакцией.       — Ты когда-нибудь ласкала себя? Я смутилась от его внезапного вопроса, мне почему-то было ужасно стыдно признаться, что я никогда не делала этого.       — Нет, – едва прошептала.       — Значит ты не знаешь, что тебе нравится?       — Хотела бы узнать, – прошептала я, томно вздыхая. Я перевернулась на спину, выжидая, он не заставил себя долго ждать, приблизился и поцеловал, нависая надо мной. Губы были нежны и неторопливы, рука гладила поверх белья низ живота, бабочки внутри меня одурели, трепеща. Тело рассыпалось дрожью, когда пальцы опустились к лоно, ласковые и приятные прикосновения управляли моими движениями и голосом. Дыхание становилось все более громким и рваным, а бельё – влажным. Никита прервал поцелуй, и глядя в глаза, сказал:       — Помни, что ты всегда можешь меня остановить, только скажи.       — Я не хочу, чтобы ...– шепотом сказала, пальчиками провела по его губам, — ты останавливался. Он принялся вновь целовать, да так, что сводило живот от удовольствия, а когда пальцы умело отодвинули кружевную ткань на бок, закрыла глаза. Мне хотелось в полной мере почувствовать какие ощущения это во мне вызывает, и оказалось, что невыносимо яркие и пугающе красивые, я боялась, что теперь это станет наркотиком, моей зависимостью. Боялась, но двигалась навстречу, издавая сладкие, томные вздохи.       — Никита, – шептала его имя, как целебную молитву. Пальцы ласкали клитор и губы, брат отстранился, чтобы посмотреть на меня, а я в этот момент взглянула на него. С*ка, какой же он сейчас красивый! Его глаза горят возбуждением и восхищением, и мне ужасно нравится он таким. Язык вторил изгибы на шее, зубы царапали ключицу, вызывая целую палитру разных ощущений, отодвинув ткань, принялся целовать мою грудь. Покусывал мягкими губами, рисовал круги языком, посасывал соски. Мои пальцы блаженно путались в его чёрных волосах, я терялась в реальности, сходила с ума, ёрзая на простынях.       — Я хочу тебя всю зацеловать, – целуя животик, двигался вниз. Подцепив зубами резинку трусиков, стянул их с меня, а затем, приподняв мне ноги, избавился от них одним ловким движением руки. Хоть я и безумно горела желанием, но невольно всё равно сжала ноги, прячась.       — Ты самая красивая и удивительная, не стесняйся, расслабься, – сказал Никита, касаясь губами коленки и двигаясь языком по внутренней части бедра. Я закрыла глаза, расслабляясь, хотя тело уже больше было похоже на сильно натянутую струну.       — А-а-х, – вцепилась ногтями и прогнулась в пояснице, когда он стал ласкать языком меня, — М-м, боже! Чувственные движения возносили до седьмого неба, я таяла от того, что он делал, а сознание рассыпалось на кусочки, приоткрывая двери во что-то ранее неизведанное. Не сдерживала ни стонов, ни себя, извиваясь от удовольствия. Внизу живота словно завязывался тугой узел, заставляя тело в спазмах подняться, а затем резко рухнуть на кровать. По вискам потекли слёзы. Громов быстрыми и хаотичными поцелуями вернулся ко мне.       — Ты как?       — Хорошо, – прошептала я, улыбаясь. От испытанного удовольствия и двух бокалов вина, меня начало клонить в сон, я силилась не закрывать глаза, но тепло мужского тела и нежные прикосновения по моему позвоночнику, действовали, как морфий.       — Поспи, проснешься, а я буду рядом, родная.

× Три недели назад ×

На календаре стукнуло первое июля, прошла целая неделя с моего выпускного и единственное, что могла делать, это только думать о Никите. Как назло, безумно не вовремя, появился Виктор со своими никчёмными извинениями и предложениями встретиться и поговорить. Старший брат после моего выпускного старался наладить со мной отношения, исходя издалека: оставлял цветы, вкусности, которые я обожаю, милые записки и пожелания, но всё круто у нас поменялось, когда...       — Девочки, соединяем все связки и танцуем под музыку, – щёлкая над головой пальцами и давая команду встать на свои места, произнесла наш тренер по Хай Хилс. Мы усердно прорабатывали каждое движение на каблуках, каждый раз Валентине что-нибудь не нравилось и она останавливала музыку. На четвертый раз почувствовала, как кружится моя голова от танцев и жестом предупредив, что отойду, двинулась к зеркалам. Взяв бутылку воды, я отпила и села на пол, достала свой мобильный телефон и написала SMS брату с просьбой меня забрать с тренировки. Переодевшись, я стояла под козырьком крыши потому, что на улице шёл сильный дождь. Девочки, выходящие наружу, интересовались моим самочувствием и убедившись, что уже всё в порядке, бежали кто к машинам, кто прячась от дождя за своими сумками в сторону метро. Наконец, к самым дверям подъехал чёрный Мерседес и с зонтом вышел Никита. Его лицо было тучным, он не обмолвился ни словом и я заволновалась о нём. Дойдя вдвоём до пассажирского места, открыл для меня дверь, и дождавшись, когда сяду, закрыл за мной. Вскоре мы выехали в сторону дома, но по пути застряли в отвратительной пробки, которая образовалась из-за ремонта дороги. Мы двигались еле-еле, Громов ужасно нервничал, отбивая пальцами по рулю, и не смотрел в мою сторону.       — Проблемы на работе? – спросила, не выдержав.       — Нет. Катя, нам нужно с тобой поговорить, – его тон был слишком серьёзным, что уже занервничала и я.       — О чём?       — Вчера, в моём офисе, ты...– он потянулся к бардачку и открыл его, в нём лежал ежедневник бирюзового цвета и я тут же в нём распознала свой личный дневник, — кое-что забыла. Моё сердце, захватив с собой душу, ушло в пятки и даже сидя в кресле, я ощущала, как мои ноги задрожали. Меня охватило стыдом, от осознания, что он мог в нём прочесть – всё самое сокровенное и желанное о нём я писала в этот долбанный дневник – и обидой, что самый дорогой мне человек вторгся в моё личное пространство.       — Ты читал? – задала вопрос не своим голосом, уставившись в одну точку.       — Это вышло случайно...       — Как можно было прочитать дневник СЛУЧАЙНО?! – Нервы не выдерживали, меня застали с поличным, а я, как и все люди на планете, выбрала тактику нападения, будто это могло добавить козырей в мою сторону.       — Ты его оставила на диване, на самом краю. Он упал и открылся.       — И ты решил, что стоит его читать?!       — Я не собирался, честно, но краем глаза увидел свое имя и... Прости, я не должен был. Моё сердце казалось сейчас выломает мне все рёбра, я желала миллион раз провалиться глубоко под землю или чтобы это оказалось страшным сном. Мной желала двигать злость, но злилась я скорее не на него, а на саму себя за то, что была настолько неосмотрительной.       — Катя... Я.. По щеке потекла слеза и тело стало трясти, не выдерживая того, что Никита сейчас рядом, выбежала из машины, оставив дверь открытой. Дождь шел стеной, фары чужих машин, которым я неслась навстречу, ослепляли меня, а сигналы оглушали. Бежала толком не видя дороги, все автомобили стояли в пробке – что в моей ситуации не кстати, никто не собьёт меня на смерть. Ведь лучше смерть, чем осуждающие меня, глаза брата.       — Катя! Подожди! – доносилось где-то сзади меня. Никите не стоило и минуты догнать меня, поймав за руку.       — Нет, отпусти меня, я не хочу ник... Я не договорила, брат резко притянув к себе, впился в мои губы, удерживая рукой за лицо, чтобы я не отстранилась от него. От неожиданности я забыла о том, как дышать и моргать. Он в действительности меня целует?! Да какая, к черту, разница?! Я расслабилась, и плача уже от радости, прижалась к нему в ответ и стала отвечать на его поцелуй. Это полное безумие! То, что мы делаем, чувствуем – сумасшествие. Но его губы такие мягкие и нежные, но вместе с тем требовательные – давали понять одно...       — Я люблю тебя, Кать, – прошептал он, глядя мне пронзительно и глубоко в глаза, что я рассыпалась. — Пойдём, пожалуйста, в машину потому что лекарь из меня так себе. Рассмеявшись, только сейчас поняла, что мы стоим уже до нитки промокшие, мы бегом направились в машину, сели в неё и включили печку.       — И что теперь нам делать?       — Я не знаю, но я дико устал быть без тебя.