Engel: Exorzismus.

10:54 21.10.2028

      Высокие потолки, бесконечные ряды магазинов, яркие вывески, огромные экраны с бесконечной непрерывно мелькающей рекламой. Шум, создаваемый людьми, соединялся с музыкой и объявлениями о потере сумки, превращаясь в какофонию звуков, сбивающих с толку. Торговые центры всегда дарили ощущение хаоса, но походы в подобные места закаляли.       Тэхён поднялся на второй этаж, быстро пошёл в самое сердце Торгового центра, где стоял большой фонтан. Поднимая голову вверх, он видел над собой мигающую лампу, только одну, но даже это успело вселить дискомфорт за время, пока пришлось пропускать женщину с большими сумками.       Каждый двигался хаотично, кто-то торопился, а другие шли спокойно, указывая на витрины с пестрыми вывесками, но даже в этом был определенный порядок, помогавший разделить людей на категории: работающий и отдыхающий. Он всё ещё пытался привыкнуть к множеству красных пятен на стеклянных витринах, это все сообщения о новой акции или коллекции, отвлекающие от простого маршрута.       Навигационные знаки на каждом шагу, куда не посмотри, везде можно было заметить по несколько штук. Тэхён уже давно не ориентировался по ним, знал все дороги хорошо, и если бы не люди, такое большое здание воспринималось намного комфортнее. Он дошёл до нужного места, сел на привычное место и открыл свою сумку.       Вокруг всё также множество людей, но Тэхён уже не слышал их голосов, не ощущал их присутствия. Он был погружён в статью, которую недавно выпустил один из американских университетов по психологии. С печатной версией этого труда Ким сидел на лавочке рядом с фонтаном, издающим единственный звук, на котором он действительно концентрировался.       В одной руке были крепко зажаты бумаги, в другой — ручка. На первой странице большими буквами было написано название: "Психология экзорцизма двадцатого и двадцать первого века", а на каждой следующей — выделения, сделанные синей ручкой неровными линиями и овалами.       Через шесть минут должен был прийти Гванхо, у которого недавно был день рождения. Чонгук с Мёнхо подарили ему поездку в Италию, а Тэхён передал деньги, чтобы тот купил себе что-нибудь самостоятельно. К дням рождения он относился как к обычному дню, но чтобы не выделяться, всё же выделил кусочек бюджета, который и отдал в руки Гванхо.       Чонгук пытался объяснить, почему принято праздновать этот день, но Тэхён и так понимал, что это один из многих социальных ритуалов, просто смысла в нём совершенно не находил. Свой день рождения он праздновал только из-за Чонгука, и то зачастую на день позже. Впрочем, принятие подарка и короткая песенка вряд ли считались празднованием в традиционном понимании этого слова. Мёнхо и Гванхо никогда не поздравляли Тэхёна с этим днём, а на работе, к счастью, никому не было дела до того, кто и когда родился.       День рождения Чона тоже чаще всего обходил всех стороной: ему не нравился процесс подготовки, а потому первого сентября все шли вечером в бар, откуда Мёнхо и Гванхо уползали домой, в то время как Чонгук даже капли алкоголя в рот не брал. Тэхён научился выбирать и дарить подарки, казалось, что вполне удачно, но даже если они не совсем подходили, Чонгук об этом молчал.       Сегодня запланированная встреча с Гванхо была посвящена выбору подарка в том числе. Тэхён считал его другом и хотел показать, что эти отношения для него важны. Он посоветовался с Чонгуком, стоит ли купить ещё один подарок на случай, если прошлый оказался недостаточно эмоционально важным, на что услышал, что если по его мнению это важно, то нужно действовать.       А для Тэхёна это действительно было важно. Юнги он другом не считал, обделял его некой эмоциональной связью, которую Ким бы вряд ли понял, но Мин однозначно оценил. С Гванхо он этой же ошибки не допустит и, возможно, именно это поможет избавиться от чувства вины, периодически напоминавшего о себе.       Кто-то прикоснулся к плечу, и Тэхён повернул голову влево, увидев улыбающегося Гванхо.       Он одет в теплый спортивный костюм и белую футболку, на ногах кроссовки без носков. Сегодня на улице довольно тепло и Тэхён был одет в легкий свитер зеленого цвета с коричневыми брюками и такими же по цвету туфлями.       — Как жизнь, друг?       — Всё хорошо, а у тебя как?       Гванхо порой словно говорил на другом языке, где каждое слово имело совсем другое значение. Тэхён со временем начал понимать его намного лучше, потому что у самого Гванхо менять свои языковые привычки получалось плохо, а работа позволяла не использовать социально приемлемую форму речи.       — Тебе не кажется, что это уже помешательство? — постучав пальцами по бумагам, которые держал в руке Тэхён, спросил Гванхо.       — Нет, — твёрдо ответил Тэхён.       — А как по мне, вполне возможно, — пожал плечами Гванхо. — Это больная херь, даже Чон соскочил, а ты всё ещё на этой религиозной игле. Ты бы завязывал.       Тэхён вынужден был делать паузы перед ответами, чтобы в полной мере понять, что имелось в виду. Сейчас это занимало куда меньше времени, чем в их первые совместные встречи, но всё равно именно в эти молчаливые моменты казалось, что он не может ответить уже целую вечность.       — Сравнение с Чонгуком неуместно, — когда переводчик в голове перестал анализировать полученную информацию, ответил. — У нас разное отношение к этой теме. — Ранее Гванхо не комментировал заинтересованность Тэхёна в религии, а потому это вызвало лёгкую тревогу. Ким спрятал статью в сумку, которая лежала справа и провёл рукой по волосам на затылке. — Я начал интересоваться религией из-за Чонгука, и я очень сильно погружаюсь в любую интересующую меня тему, это особенность синдрома Аспергера. Фиксированный интерес, к которому я регулярно возвращаюсь, даже если это не вызывает никакого отклика и полностью противоречит моим внутренним интересам.       — Да, я шарю про фиксацию, но разве конкретно тебя не должно триггерить с темы религии?       — Эм... — Тэхён смотрел в глаза Гванхо, не зная, что ответить, ведь ранее он никогда не думал об этом с такой стороны.       Он сложил руки на коленях, сжал их между собой и отвёл взгляд, пытаясь понять, как стоит реагировать на такой предельно простой вопрос, который в одно мгновение загнал его в тупик. Тэхён не хотел думать о том, как связан его интерес к религии с Джэхваном сейчас, он хотел сохранить уверенность, что более глубокое погружение в эту тему помогает ему понять исключительно Чонгука и его реакции.       Однако в мыслях, как неуловимый голос, исходящий со всех сторон, заговорил Чонгук:       «— Ты жил в Ватикане, потому что этот город ассоциируется у тебя с моей религией. Ты был там, чтобы понять меня — твои же слова. Германия...»       Тэхён пытался заставить его замолчать, но каждое новое слово повторяющихся предложений звучало ещё более громко и заглушало голос Чонгука только дыхание, вынужденно медленное, непозволительно громкое. Даже если Гванхо и говорил что-то ещё, Тэхён уже не слышал.       Он старался не подавать виду, что некая паника из-за непонятных причин подступала все ближе. Щипал себя за запястье, настолько сильно, что боль пульсацией отдавала в само сознание, привлекая внимание, заставляя отвести взгляд и сменить вектор мыслей.       Это все не имело смысла. Джэхван не мог повлиять на его жизнь настолько сильно, что даже спустя столько времени с ним были связаны поступки, решения и интересы Тэхёна. Он — это прошлое, которое навсегда останется за стеной, которую получилось выстроить в Новом Орлеане, последнем городе, куда он отправился, ведомый именем Джэхвана.       И вопрос Гванхо и предположения Чонгука были основаны на домыслах, которые не соответствовали действительности. А истина лишь в том, что для Тэхёна религия была простой фиксацией, привычкой, вызванной долгим изучением ещё до две тысячи двадцать третьего года.       Сейчас когда каждый выдох и вдох не оглушал, а сердце стучало быстрее из-за болезненного покраснения на запястье, Тэхён понимал это как никогда лучше.       — Я в порядке, — сказал Тэхён, и Гванхо наклонился вперёд, чтобы посмотреть на его лицо.       — Я ж не со зла, Тэ, — проговорил он. — Волнуюсь за тебя, понимаешь? Хоть в психологии я как гуманитарий в матеше, но Чону мозги нормально так вставили, а ты сам со своими мыслями варишься.       — Я обладаю достаточными знаниями, чтобы понять, нужна ли мне посторонняя помощь, — резко в ответ. — Мы должны сменить тему, потому что ты пересекаешь черту дозволенного, а чувствовать давление со стороны мне совсем не нравится.       — Хорошо, прости, я не хотел давить на тебя.       — Тем не менее ты это сделал.       Тэхён смотрел перед собой, ему становилось неуютно, и это чувство усиливалось с каждым мгновением. Гванхо поднялся, затем сел перед ним на корточки. Он провёл руками по волосам и щёлкнул пальцами, что почти всегда привлекало внимание Кима.       — Я не хотел тебя обидеть, — он произносил каждое слово отдельно, уверенно смотря в глаза.       — Мне не нужна помощь, — ответил Тэхён. — Твоя тоже.       — Дружба работает не так, Тэ. Если мне плевать на твои загоны, то я хуйня, а не друг. Как и Чонгук хуйня, а не парень, если в моменте перестанет интересоваться тем, что у тебя вот здесь, — он ткнул указательным пальцем в свой висок и поднял брови. — Нельзя окружить себя людьми, которые волнуются за твоё состояние, а затем закрыться.       «Почему нельзя?» — подумал Тэхён, продолжая смотреть на Гванхо, который пытался подобраться ещё ближе.       Это ведь только его проблемы, связанные исключительно с тем, что происходило внутри головы и решаемые там же. Никто не мог понять точную причину, по которой Тэхён принимал определённые решения, почему переживал из-за даже самых незначительных вопросов. Тот же Чонгук смог его только принять, но понять никогда, как и Тэхён не мог понять его. Они разные люди со своим мышлением, с уникальным образом мыслить.       А если в какой-то момент он решит поделиться мыслями, из-за которых порой не получалось уснуть, что он будет делать, когда никто действительно не сможет помочь и просто уйдёт? Он опять останется один, как в детстве, в полной темноте и страхе.       Тэхён не хотел быть излишне обременительным. Он старался оградить близких от бессмысленных дополнительных трудностей, потому что знал, что справится с тем, что внутри, сам, как и всегда это делал.       Сейчас всё было в норме, причин для волнений не было, и Тэхён был уверен, что так и останется, если его перестанут время от времени дёргать за ниточку, ведущую к Джэхвану. Почему они продолжали это делать, напоминая о том, что он вечность будет пытаться заглушить, но забыть навсегда не получится? Почему каждый раз после этого они прикрывались заботой и желанием помочь? Они словно хотели, чтобы что-то произошло и Тэхёну стало хуже, чтобы в итоге каждый оказался прав в своих словах, что он не в порядке.       Гванхо поднялся на ноги и пару раз кивнул, делая свои собственные выводы из этого диалога. А Тэхён хотел вернуться домой, на безопасную территорию, где сможет справиться с собственной тревогой и вернуться к стабильному состоянию. Он не злился, просто в голове оставались каждое неверно подобранное слово и каждый жест, что мешало ему сосредоточиться на первоначальной цели этой встречи.       — Хочешь кофе? — спросил Гванхо, глядя куда-то в сторону, словно высматривая кого-то или что-то. — Там новая кафешка открылась, почти четыре месяца строили.       Тэхён поднял взгляд, посмотрел на друга, который указывал пальцем в направлении своего взгляда.       Он понял, что тема религии была закрыта, и это постепенно возвращало контроль над разумом и ситуацией, позволяя комфорту вновь выйти на первый план.       — Да, — ответил Ким, поднимаясь на ноги.       Они молча пошли к нужному кафе, которое, по словам Гванхо, недавно открылось. Тэхён всё время смотрел по сторонам, заставляя себя думать о чём угодно, кроме молчания, которое было несвойственно Гванхо, и это всё ещё вызывало напряжение.       Проходя мимо книжного магазина, через прозрачное стекло Тэхён заметил отдел с комиксами, где в первом ряду под надписью DC Comics стояло новое издание «Бэтмен: Человек, который смеётся». Комикс, рассказывающий о первых днях противостояния Бэтмена и Джокера — тот самый комикс, который пять лет назад Юнги отдал Тэхёну. Он улыбнулся, остановившись на пару секунд, чтобы рассмотреть новую обложку.       Кафе, в которое они пришли, было выполнено в сдержанных тонах, это расслабляло, только вот у персонала были слишком яркие красные фартуки с зеркальными бейджами, блестящими при любом освещении.       Тэхён сделал заказ, Гванхо сказал, что заплатит, и он пошёл занять столик у окна, за которым продолжалась жизнь. В помещении было мало людей, что объяснялось недавним открытием. Кто станет рисковать своими вкусовыми привычками, чтобы дать шанс новичкам? Только Тэхён с Гванхо, которым нужно было перешагнуть через тему религии, затронутую из-за глупости второго.       Тэхён знал, что Гванхо читал про его синдром, пытаясь понять, как сделать их общение лучше, но Киму и без того было неплохо. Не обязательно было подбирать слова, чтобы общение становилось комфортным, главное — не нарушать личное пространство, не пересекать ту грань, которую даже сам Тэхён старался не нарушать в своих мыслях.       Гванхо никогда не задевали слова Тэхёна. Он не всегда понимал, что тот говорил, и наравне с ним спрашивал о значении некоторых слов и выражений. Это было самым комфортным дружеским общением после Юнги. Ещё одним плюсом была постоянность. Гванхо не был против чёткого графика личных встреч — раз или два раза в месяц, но обязательно в один и тот же день недели и время. Со временем он даже перестал опаздывать.       Если бы не этот разговор, день прошёл бы так же хорошо, как и все прошлые. Но слова уже не вернуть, воспоминания не удалить — самый главный минус реальности: ничего нельзя перезапустить, переиграть или исправить, зная плохой исход наперёд.       — Сладости тут так себе на вид, — сказал Гванхо, подходя к столу с подносом в руках.       Он поставил чашку кофе перед Тэхёном, затем убрал поднос, оставив свой чёрный чай и торт с орехами на противоположной от Кима стороне стола. Вернувшись, Гванхо сел на своё место и снова заговорил:       — Я дебил, что начал тот разговор, признаю, но это не из-за скуки, а потому что ты мой друг, и я волнуюсь, — сказал Гванхо, и Тэхён посмотрел ему в глаза. — Хватит смотреть на меня так, я чувствую себя виноватым.       — Но я не смотрю на тебя как-то иначе, — нахмурив брови, непонимающе ответил Тэхён.       — А кажется, что ты прям разочарован во мне сейчас.       — Не думаю, что это слово описывает то, что я испытываю. Но если использовать именно его, то я разочарован не в тебе, а в ситуации.       — В этом мы похожи, но пора забить, а то так можно и всю жизнь в разочаровании провести, — сказал он, сделав глоток чая.       — Наверное, хорошо жить и мыслить настолько простыми конструкциями, — начал рассуждать вслух Тэхён, чтобы не погружаться в молчание снова. — Если произошло что-то раздражающее психику, просто отпускаешь ситуацию и живёшь дальше, не пытаясь анализировать её, чтобы подобного больше не происходило.       — Да, думаю, это действительно хорошо, но я живу по другим принципам.       — Каким? — искренне поинтересовался Тэхён.       — Я не могу вернуться в прошлое, а выводы делаю и без дополнительных заёбов, — ответил Гванхо, пожав плечами. — Смысл жить, рассуждая и анализируя, если то, что прошло, уже не зависит от тебя?       — Это помогает создать определённую модель поведения, достаточно понятную и универсальную для использования при общении с любым человеком. Анализируя прошлый опыт, можно вывести список нейтральных и социально приемлемых фраз, выражений и действий, которые помогают облегчить социальное взаимодействие и уменьшить количество внешнего стресса.       — А, — протянул Гванхо, поджав губы и почти прошептав: — Я не уверен, что понимаю, о чём ты.       — Ну, например, ты сказал: «я не уверен, что понимаю, о чём ты». Это фраза, которая используется для выражения сомнений. Использование именно такой комбинации слов позволяет избежать неловких моментов и помогает собеседнику понять, что требуется дополнительное объяснение. К тому же фраза не несёт негативного подтекста, и реакция собеседника становится максимально предсказуемой, — объяснил Тэхён, но всё равно видел перед собой Гванхо, чьи брови были сведены к переносице, а губы поджаты. — Ну или приветствия и прощания. Я не вижу в них смысла, особенно в общении по телефону, эти слова только занимают время, не предоставляя никакой информации. Но из опыта общения с Чонгуком, который раньше делал замечания по этому поводу, я порой использую эти слова, потому что это негласные правила уважения общества. Многие конструкции мне не нужны из-за работы, но если приходится разговаривать с начальством или вести допрос, подобный анализ прошлого опыта, особенно негативного, позволяет избежать нежелательных последствий диалога.       — Всё настолько серьёзно? — удивлённо выдохнул Гванхо. — Хрен бы когда задумался о подобном, ты прям мне мозг сломал, бля...       — Но я ведь не могу сломать тебе мозг словами, — не менее удивлённо ответил Тэхён.       — Да ты каждый раз это делаешь, — хохотнул в ответ. — Чувствую, что становлюсь умнее, общаясь с таким гением, как ты.       Тэхён улыбнулся Гванхо и сделал глоток кофе.       Порой он задумывался, правда ли является гением и имело ли это вообще значение, если не стремился совершать открытия и посвящать всю свою жизнь исследованиям. В определённое время, когда он был младше, Чонгук называл его гением в пренебрежительной форме, и тогда Тэхён задумался о смысле слов, которыми люди называют друг друга.       Одно простое слово, которое должно было подчеркнуть его преимущества, по желанию человека стало насмешкой, ровно так же, как "доктор" вместо "детектив" превратилось в защиту. Важно не то, что само по себе означает слово, которым называли Тэхёна, важно то, какой смысл окружающие придавали этому набору букв. И ведь правда — сейчас Тэхён называл себя детективом, но его возраст делал из него более уважаемого человека. Даже пяти лет хватило, чтобы вместо ребёнка люди начали видеть перед собой мужчину. Однако несмотря на то, назовут ли его доктором, детективом, дураком, хамом или гением, он всегда будет оставаться Ким Тэхёном.       — Кстати, — опять заговорил Гванхо. — Ты обязан пойти со мной на балет.       — Обязан? — выгнул бровь Тэхён и сидящий напротив закатил глаза.       — Не буквально, а в другом смысле. Короче, на зоне у нас телик был с несколькими каналами и когда была возможность не смотреть то, на что пялились другие, я вместе с ещё парочкой парней смотрел балет, — с резкой переменой в настроении от более спокойного до бурного восторга, поделился Гванхо.       — Какой? — решив поддержать разговор, спросил Тэхён.       — Любой, — ответил Гванхо, хотя никакого ответа Ким не получил.       — И почему же я обязан идти с тобой на балет?       — Моя работа позволяет купить билетик на крутые места, а кто если не ты пойдешь со мной в театр?       — Но я абсолютно ничего не знаю про балет, — признался Тэхён и Гванхо махнул рукой.       — Да плевать, тебе понравится, зуб даю.       Тэхён неловко улыбнулся и одобрительно кивнул, принимая свои обязательство по сопровождению Гванхо в театр.

21:56

      Выключив воду, он вылез из ванной и сделал шаг, переместившись на мягкий коврик, который Тэхён заранее постелил на пол. Стоя спиной к зеркалу, Ким лёгкими прикосновениями мягкого полотенца начал вытирать своё тело. Его рука остановилась на рёбрах с правой стороны. Положив полотенце на бортик ванной, он вновь коснулся двух шрамов на коже, провёл подушечками пальцев по нижнему, более глубокому.       «Engel». Как много осталось за этим словом, как сильно оно изменило его жизнь — всего пять букв.       Тэхён развернулся к зеркалу, но сегодня он не спешил опускать взгляд. Возможно, это было связано с разговором, инициатором которого стал Гванхо. Ким чувствовал себя слабым из-за того, что не мог контролировать своё восприятие, реакцию и эмоции. Он должен был быть сильнее, чтобы управлять тем, от чего зависело его общее состояние. Он должен сделать всё возможное, чтобы не позволить себе пасть так низко, как в Ватикане — только не опять.       Каждый шрам должен был стать печатью, запирающей Джэхвана глубоко внутри, оставляя на поверхности только его имя, которое, в отличие от слов, больше не имело власти в голове, в единственном месте, где всё зависело только от Тэхёна.       Жаль, что эти воспоминания нельзя стереть из памяти. Придётся жить с этим до тех пор, пока память не начнёт ухудшаться, возможно, из-за болезни, если, конечно, такое когда-либо случится.       Несколько капель воды с волос упали на плечи, скатились вниз, и Тэхён снова взял полотенце, продолжая вытираться. Другим полотенцем он накрыл голову, чтобы оно впитало влагу. В этот раз волосы высохнут самостоятельно.       С полотенцем на голове, Тэхён прошёл в гостиную, где на диване лежала ночная одежда: красные спортивные штаны, зелёная футболка с коротким рукавом, белые тёплые носки. В последнее время по ночам мёрзли ноги, даже когда он укрывался тремя одеялами.       Ким провёл рукой по влажным волосам, пропустил пряди сквозь пальцы, а затем ущипнул себя за мочку левого уха. Он поднял с пола рядом с диваном пульт, включил новости и сразу отключил звук. Журналистка по имени Ким Хэин с лёгкой улыбкой рассказывала о чём-то, находясь перед зданием недавно открывшейся больницы. Тэхён бросил пульт на диван и понёс влажное полотенце обратно в ванную комнату.       Сегодня его расписание опять нарушалось из-за Чонгука. Тэхён не мог лечь спать вовремя, потому что они собирались смотреть фильм. Оставалось только почистить зубы, и вечерняя рутина была бы завершена. Он остановился перед зеркалом, взял щётку, нанёс немного пасты и начал чистить зубы. Сначала нижняя челюсть, потом верхняя, затем язык. Тэхён дважды прополоскал рот.       Аккуратными движениями парень поправил несколько прядей у лица, после чего отступил от зеркала и наклонился к мягкому коврику, чтобы убрать его.       В дверь постучали — это был Чонгук и никто другой. Тэхён направился в коридор, чтобы открыть.       Чонгук подстригся, и передние пряди едва доставали до бровей, спадая на лоб. Виски и затылок были подстрижены значительно короче верхней части головы, что создавало контраст. Укладка выглядела небрежной, но было видно, что использовались и фен, и утюжок.       На улице стало значительно холоднее с тех пор, как Тэхён вернулся домой, поэтому он не удивился, увидев на Чоне чёрную ветровку, под которой была клетчатая рубашка и чёрная футболка. Он был в синих широких джинсах, а на поясе — ремень с серебряной пряжкой.       — Привет, мой прекрасный глупый умник, — сказал он, едва переступив порог. Тэхён не ответил, лишь легко улыбнулся, отступив на шаг в сторону. Чонгук закрыл за собой дверь и продолжил: — Как у Гванхо дела? Как погуляли?       Он снял ботинки и подошёл к Тэхёну, чтобы оставить на виске короткий поцелуй, касаясь рукой его щеки. От Чонгука пахло женскими духами — нежный аромат контрастировал с привычным запахом, и это заставило Тэхёна нахмуриться. Он глубоко вдохнул, пытаясь быстрее привыкнуть к незнакомому запаху.       — Всё прошло хорошо, если не считать один неуместный вопрос, — правдиво ответил Тэхён, когда Чонгук отстранился, чтобы снять ветровку.       Всё действительно шло хорошо после того, как вопрос о религии был забыт по обоюдному желанию. Они обошли много магазинов, делая перерывы в тихих кафе, чтобы Тэхён не уставал от большого количества людей и сенсорных раздражителей. Дальше размышлять о прошедшем дне Тэхёну не позволил чужой запах, который казалось, теперь исходил уже от него самого. Стойкий аромат говорил о том, что духи, скорее всего, были качественными и дорогими.       — Неуместный вопрос? — изогнув бровь и растянув губы в непонятной улыбке, повторил Чонгук. — Какой? — спросил он, посмотрев на Тэхёна.       — Он спросил о религии.       — Действительно неуместный, — без особых эмоций кивнул Чонгук, после чего потер средним пальцем уголок левого глаза. — Могу я принять душ? Чувствую, что воняю пьяными людьми.       — От тебя пахнет, как и всегда, если не считать аромат женских духов, которого я раньше не чувствовал.       — О, правда? — Чонгук удивлённо округлил глаза и, сжав футболку рукой, потянул её к носу, чтобы понюхать. — Ничего не чувствую.       — Ты адаптировался к запаху. Это защитная реакция, которая помогает не перегружать сенсорную систему, — пояснил Тэхён, и Чонгук улыбнулся.       Они всё ещё стояли в коридоре, но это никого не беспокоило. Тэхён прислонился плечом к стене и повторил улыбку Чонгука.       — Наверное, на мне остался запах духов Доын, — внезапно сказал Чонгук. — Она присоединилась к нам с Мёнхо, чтобы не пить в одиночестве. Мне, как джентльмену, пришлось проводить её до такси.       Тэхён провёл языком по губам и задумался о том, почему Чонгук поделился этой информацией. Неужели он подумал, что Ким ревнует? Но это было глупо — никаких причин для этого не было.       — Я не ревную, — серьёзно сказал Тэхён, озвучивая свою главную мысль.       — А я просто делюсь подробностями вечера, — хмыкнул Чонгук.       — Тогда я неправильно истолковал смысл твоих слов, — кивнул Тэхён и вернулся к вопросу о душе. — Могу дать тебе одежду, если нет сменной.       Чонгук тихо засмеялся.       — Я не привык носить с собой сменную одежду, поэтому буду рад, если ты поделишься своей. А ещё лучше — можешь пойти со мной и мы потрём друг другу спинки.       — Твоя рука способна достать до любой точки на спине, — ответил Тэхён, оттолкнувшись от стены и сделав пару шагов в сторону гостиной.       Чонгук выпятил нижнюю губу вперёд, как ребёнок, который вот-вот расплачется из-за нехватки внимания. Тэхён непонимающе посмотрел на него, замерев в пол-оборота. Чонгук издал непонятный звук, выражающий грусть, и, опустив голову, направился к ванной. Ким провожал его взглядом, пытаясь понять причину такого поведения. Не найдя внятного объяснения, он решил, что снова неправильно истолковал смысл слов и не отреагировал на очередной странный флирт. Это стало уже привычным.       Тэхён зашёл в гостиную и довольно быстро выбрал одежду, которая могла подойти Чонгуку. Он сложил спортивные штаны и майку на быльце дивана, а сам сел на пол, чтобы выключить новости и перейти на аккаунт стримингового сервиса, где они собирались смотреть новый фильм про Джокера, который, в отличие от всех предыдущих, не был основан на комиксах.       Оставалось нажать всего одну кнопку, и Тэхён отложил пульт, ожидая, пока придёт Чонгук. Смотря на невидимую точку на стене рядом с телевизором, он размышлял о том, что следовало бы узнать, как прошёл день у Чона. Однако, с другой стороны, если бы произошло что-то действительно важное, Тэхён бы уже об этом знал. Между ними не было секретов. Были только нежелательные для обсуждения.       Возможно, это было плохо, что они старались избегать разговоров о прошлом, но имело ли смысл вспоминать те дни, особенно Чонгуку, который потерял в памяти не несколько недель, а почти два года. Он помнил основные события, но каждый раз при разговоре говорил, что дни сливались друг с другом, и порой он терялся во времени, ориентируясь лишь на будильник, который напоминал о встрече с психологом.       Тэхён тоже не помнил некоторых моментов две тысячи двадцать третьего года, но они не были связаны с Джэхваном, а касались других людей. Некоторые воспоминания с Чонгуком, Хосоком и Юнги стёрлись, а на их месте возникли те, где, через пелену ужасного самочувствия, пугающим шепотом говорил Джэхван, расхаживая вокруг.       Поднявшись на ноги, Тэхён подошёл к шкафу с книгами, достал из одной из коробок, находившихся рядом, комикс «Бэтмен: Человек, который смеётся». Старое издание с потрёпанными страницами — первый шаг, вызвавший привязанность к этим двум персонажам. Сейчас он уже несколько дней лежал в коробке, готовясь к переезду. Тэхён решил первым делом собрать самое важное.       Дверь шумно закрылась, звук донёсся из коридора — это означало, что Чонгук принял душ. Он зашёл в гостиную, и Тэхён повернул к нему голову. Как и ожидалось, его тело было сухим, но обнажённым — на Чонгуке не оказалось даже нижнего белья. Внимание Кима вернулось к комиксу, но мысль потерялась, и он просто листал страницы, быстро пробегая глазами от одной яркой картинки к другой.       Через какое-то время уже одетый Чонгук подошёл ближе, обнял Тэхёна за талию, прижавшись к его спине, и положил голову на плечо, чтобы посмотреть, чем тот занят.       — Юнги подарил мне это, — сообщил Тэхён, а в ответ Чонгук только мычал — он знал. — Первые недели после возвращения из Ватикана... я почти не помню тех дней, когда всё ещё было не так плохо.       — Мы были счастливы, — прошептал Чонгук. — Судьба тогда ещё щадила каждого из нас.       — Я не верю в судьбу, — ответил Тэхён, закрыв комикс.       — Мне жаль, что мы провели с ними не так много времени.       Больно.       Горло словно сжалось, как будто стало слишком узким, чтобы говорить или даже дышать. Слова Чонгука эхом звучали в голове, и каждое новое «мне жаль» отнимало у Тэхёна контроль над дыханием и мыслями. Глаза неприятно защипало, они наполнялись слезами. Это была резкая эмоциональная перегрузка из-за потока воспоминаний, преследовавших весь день, возможно дело и в постоянном внешнем стрессе, таким образом, через слёзы его нервная система перезагружалась. Тем не менее Тэхён жаждал только чтобы всё скорее прекратилось и вернулось в норму.       Он потерял контроль, закрыл глаза, и две слезы потекли вниз по щекам. Тэхён не понимал, почему воспоминания по-прежнему так сильно на него влияли. Стараясь сдержать новые слёзы, Тэхён сильно закусил губу — нужно было вернуть контроль над собой, но, похоже, Чонгук становился одним из препятствий.       Продолжая обнимать Тэхёна, Чонгук уткнулся носом ему в шею, прижав его крепче к себе. Он поглаживал кожу через ткань и просто дышал у самого уха.       Чувствуя спиной тепло его тела, Тэхён испытывал чувство эмоциональной безопасности. Тело расслаблялось, оборона ослабевала, а защита, которая сопровождала каждую эмоцию и отражала их от внешнего мира, рухнула.       Казалось, что контроль над разумом перешёл из рук Тэхёна в руки Чонгука. Каждый вдох Чона был ровным и достаточно глубоким, и Тэхён невольно подстроил своё дыхание, что начало его успокаивать.       В очередной раз Чонгук оказывался источником силы и стабильности — единственным островком спокойствия среди хаоса и опасности. Для Тэхёна это не было новостью, но всё равно, каждый раз, когда с Чоном становилось безопаснее, чем в одиночестве, он ощущал неуловимое и трудноопределимое чувство. Это заставляло думать, что Чонгук — единственный человек в Корее, а может и в мире, который действительно подходил ему как партнёр по жизни.       Иногда, вспоминая прошлое, Тэхён не мог поверить, что тот человек, с которым он когда-то познакомился, сейчас обнимал его и касался самых сокровенных уголков души. Это были как будто две разные личности в одном человеке. И самая большая привязанность Тэхёна проявлялась в том, что ему хотелось узнать, как эта личность изменится через десять, двадцать, а может и тридцать лет.       Обернувшись к Чонгуку лицом, Тэхён обнял его в ответ, немногочисленные слёзы ненадолго увлажнили кожу на шее. Чонгук привычно накрыл его волосы рукой.       Когда-то он рассказывал, что в своей голове вывел термин, описывающий влияние присутствия Тэхёна, назвав его в честь него же — «Эффект Ким Тэхёна». Тогда и Тэхён попытался охарактеризовать свои чувства.       Слово «эффект» больше относилось к психологии, описывая чувства, эмоции и влияние на гормональный фон. Хотя Тэхён чувствовал эти изменения, он выбрал другое слово — более точное и понятное. Он хотел подчеркнуть главное и потому назвал свой термин константой.       "Константа Чон Чонгука" — единственное постоянное среди бесконечного множества изменяющихся, неизменная стабильность и предсказуемость.       — Я забыл купить сладости, — внезапно прошептал Чонгук, меняя тему и возвращая Тэхёна к реальности.       — Ты не должен был их покупать, — тихо ответил Тэхён.       — Да, но я хотел.       Тэхён отстранился и посмотрел на Чонгука, чьи руки быстро разомкнулись, выпуская его из своей хватки. После он убрал комикс, который всё ещё держал в руках, обратно в коробку.       — Всё хорошо? — спросил Чонгук.       — Да, всё дело в тяжёлом дне, — кивнул Тэхён и, встретившись с внимательными глазами, улыбнулся, чтобы уверить в своей искренности.       — Это нормально. Я тоже иногда пускаю слезу из-за воспоминаний. Если что, я рядом и всегда готов выслушать, просто скажи.       — В последнее время достаточно присутствия.       Чонгук улыбнулся, снова раскрыл руки и обнял Тэхёна, оставив на его щеке несколько громких поцелуев.       — Ну что, глупый умник, хочешь чего-нибудь вкусненького, пока мы ещё не начали?       — Нет, — отрицательно покачал головой Тэхён, задумчиво поджав губы. — Хочу быстрее посмотреть, очень интересно.       Чонгук кивнул, сжал руку Кима и пошёл к дивану. Тэхён сел первым, предварительно подняв с пола пульт, а Чон принялся укладывать подушки на подлокотник, чтобы лечь.       Фильм уже начался, но Чонгук всё ещё ходил вокруг дивана, расправляя плед, лежащий на спинке. Он улёгся только когда прошло около трёх минут, но основной сюжет ещё не начался. Подложив руку под голову, он осторожно просунул ногу между спинкой дивана и Тэхёном, опустив вторую на пол, после чего посмотрел на телевизор.       Тэхён сидел, сложив ноги, и теребил ткань носка, внимательно следя за событиями, которые не особо отличались от других фильмов про Джокера. Разве что этот фильм был более кровавым, хоть и не всегда реалистичным, но это было простительно. Иногда он хмурился, иногда усмехался, но большую часть фильма просидел спокойно, почти не двигаясь.       Он замечал боковым зрением, как Чонгук ворочался, поправлял подушки и смотрел на него, а не на экран, но молчал, понимая, что такие сюжеты могли казаться предсказуемыми. В финале злодея всё равно накажут.       Когда в одной из сцен Джокер убил около десяти человек, взорвав их в сейфе банка, Чонгук наконец заговорил, привлекая внимание.       — Удивительно, что он тебе нравится, разве нет?       — О чём ты? — спросил Тэхён, проведя языком по нижней губе.       — Джокер, — ответил Чонгук. — Я никогда не задумывался, почему он тебе нравится больше Бэтмена, но только что подумал об этом и понял, что логичнее было бы, если бы тебе нравился Бэтмен.       — И какие у тебя аргументы? — остановив фильм, Тэхён повернулся к Чонгуку, внимательно его слушая.       — У нас дебаты? — рассмеялся Чонгук, и Тэхён серьёзно кивнул в ответ. — Хорошо, — протянул он, после чего сел и загнул первый палец. — Бэтмен стремится к порядку и структуре, а для тебя это важный аспект.       — Хорошо, — кивнул Тэхён.       — У Бэтмена твёрдая моральная позиция. Я не скажу, что он не проявляет насилие, но защищает невинных. Ещё он полагается на логику и привержен тщательному планированию, — Тэхён продолжал выжидательно смотреть, и Чонгук хмыкнул. — Этого мало?       — Я думал, у тебя больше трёх причин, — подняв брови, ответил Тэхён. — Нет, этого не мало.       — Постой, постой, у меня и правда есть ещё парочка козырей в рукаве, — серьёзно сказал Чонгук, коснувшись колена Тэхёна.       — Но у тебя даже рукавов нет, — растерянно сказал Тэхён.       — Не придирайся к словам, — указав на него пальцем, проговорил Чонгук, охваченный чем-то вроде азарта. — Бэтмен старается контролировать эмоции и действовать хладнокровно, а Джокер — его полная противоположность. Если считать его символом хаоса, то это буквально то, против чего Бэтмен борется. И как вишенка на торте — частая социальная изоляция. Я смею заявить, мой глупый умник, что Бэтмен должен импонировать тебе намного больше, потому что это логично, исходя из твоих обворожительных особенностей и склонности к схожему с Бэтменом мышлению.       — Да, ты прав, это действительно логично, — задумчиво ответил Тэхён, потирая шею.       Он трижды щёлкнул пальцами, кивая под каждый щелчок.       — Я очень хорошо тебя знаю, — довольно улыбнулся Чонгук, обнажив зубы.       — Верно, но даже с учётом твоих аргументов, я всё равно склоняюсь к Джокеру.       — Это нелогично, я бы даже сказал — иррационально.       Тэхён нахмурился, удивившись тому, что Чонгук использовал слово «иррационально», но решил не заострять на этом внимание, чтобы объяснить свою позицию.       — Да, мои принципы заставляют меня выбирать Бэтмена, и я даже рад, что в большинстве случаев он побеждает, потому что у Джокера весьма специфические методы достижения целей. Но вот его цель и философия мне близки. Я считаю, что хаос — это не то, что представляют такие, как ты, — подбирая слова, ответил Тэхён, глядя в глаза Чонгуку. — Хаос в представлении Джокера — это истинная форма порядка, которая исключает любые социальные нормы, разрушает все правила, и каждый может делать, что хочет.       — Хаос — это вседозволенность, — возразил Чонгук. — Люди будут убивать, не страшась наказания.       — Люди и сейчас убивают. Наше общество лицемерно, и если от убийства человека отделяет только закон, то это печально. Каждый обязан уважать базовые человеческие установки и инстинкты. По моему мнению, в условиях полной свободы каждый будет жить в рамках своих принципов, но это не добавит проблем, а наоборот решит многие из них. Именно мораль и этика других, социальные конструкции и понятие нормальности ломают психику людей, которые в итоге становятся убийцами. Для меня Джокер — это не просто персонаж, а протест, радикальный, но искренний.       — Символ борьбы против системы, — сказал Чонгук, почесав подбородок.       — К тому же у него интересная личность с точки зрения психологии. Ещё Джокер сталкивается с социальной изоляцией не по своей воле, а потому что его не принимают «нормальные» люди. Теперь понимаешь?       — Да, — кивнул Чонгук. — Но для меня хаос — это хаос. Сейчас мне сложно понять именно то, как ты видишь в этом порядок.       — Это сложная и многослойная его форма, — медленно произнёс Тэхён. — В любом хаосе есть внутренние закономерности и структуры, сложные паттерны, подчиняющиеся внутреннему порядку. Это позволяет избавиться от маски лицемерия, — он на мгновение замолчал, а затем добавил: — В конечном итоге появится новый порядок, инновационный и гармоничный. Он может быть лучше того, что есть сейчас. Люди не смогут долго существовать без чётких правил. Мы такие существа — любим подчиняться системе.       — Мне тоже Джокер больше нравится, — признался Чон, после чего опять лег. — Но мои причины проще, он просто всегда более харизматичный, даже если играет его никудышный актер.       — Просто это не всегда плохо, — улыбнулся Тэхён, пытаясь поддержать Чонгука.       — Иди обниму, — потянув руку к Киму, пролепетал.       Тэхён опять включил фильм, а затем лёг на грудь Чонгука, который сразу же его обнял. Порой он все же комментировали фильм, а когда он закончился, Чон пошел на кухню покурить, но возвращения Тэхён не дождался, он уснул, крепко прижав к себе одеяло.

20:28 28.10.2028

      Чонгук уверенно держал руль, пока Тэхён, прислонившись лбом к холодному стеклу, смотрел на прохожих. Всего за неделю стало холодно, и пришлось достать тёплую одежду. Он не любил холодные времена года, но и жаркие уже давно не приходились ему по вкусу. Каждый сезон имел свои плюсы и минусы, но зимой особенно сильно хотелось оставаться дома, в тепле. Особенно неприятными для Тэхёна стали октябрь, ноябрь и декабрь, что он связывал скорее с негативными ассоциациями, чем с погодой.       Чонгук остановил машину на светофоре, недовольно потянул себя за воротник тёплого свитера и окончательно расстегнул дутую куртку. На работу он ходил в пальто, потому что хотел выглядеть официально. У него было несколько вариантов: лёгкое пальто, более плотное и совсем тёплое, и он чередовал их в зависимости от погоды. Вне рабочего времени он предпочитал куртки или вообще был в одном свитер, особенно если ехал к Тэхёну.       Когда они только сели в машину, в ней было холодно. Тэхён был у Чонгука с четверга, и поскольку в пятницу у них был совместный отгул, они не покидали квартиру с момента, как Ким переступил порог. Сейчас же в машине стало жарко, и Тэхён немного открыл окно.       Ему было легче, он всегда носил одно и то же пальто — самое комфортное и долговечное. Тэхён обновлял верхнюю одежду в одном и том же магазине, выбирая максимально похожие модели, и тщательно ухаживал за ними. Поэтому его пальто служило ему порядка трёх-четырёх лет. Тому пальто, что лежало у него на коленях, было уже два года, но выглядело оно как новое.       — Я сигареты забыл, — недовольно выдохнул Чонгук, и Тэхён тут же наклонился к сумке, лежащей в ногах, чтобы достать пачку и протянуть её Чону. — Спасибо.       — Ещё долго ехать?       — Нет, — ответил Чонгук, зажав сигарету губами и опустив руку на руль. Он не успел подкурить, так как загорелся зелёный свет.       Нужно было забрать Гванхо, и Тэхён впервые ехал к его дому, поэтому всё вокруг было незнакомым и вынуждало его быть более внимательным. Ким открыл бардачок и не без труда нашёл там зажигалку. Аккуратно наклонившись к Чонгуку, чей взгляд был прикован к дороге, он чиркнул зажигалкой под сигаретой, и Чон подкурил, дважды кивнув.       Сигаретный дым поднялся к потолку и потянулся к открытому окну, исчезая на улице. Тэхён убрал зажигалку в сумку, закрыл бардачок и снова прислонился к стеклу.       — Устал? — спросил Чонгук.       — Нет, но мне не хочется идти на встречу, — признался Тэхён, и Чон хмыкнул.       — Я тоже не горю желанием, но мы не можем подвести Мёнхо.       Тэхён не ответил — в этом не было необходимости. Чонгук сказал всё за них обоих. Отменить встречу было нельзя, ведь Мёнхо бы расстроился, и это могло бы пошатнуть их взаимоотношения. В то же время слова Чонгука о Хёре заставляли Тэхёна напрягаться. Он понимал, что на этой встрече придётся приложить немало усилий, чтобы проанализировать и понять, насколько искренен человек, сидящий рядом.       Машина снова остановилась, и к ней тут же подбежал Гванхо, открыв заднюю дверь.       — Убрать не судьба? — откидывая вещи с заднего сиденья в сторону, недовольно спросил он, после чего сел и громко хлопнул дверью.       — Рука лишняя? — выгнул бровь Чонгук, неловко повернувшись к Гванхо, так как мешала куртка. — Дверь выпадет, я за твоей почкой приду.       — Да ничего с твоей машиной не будет, — отмахнулся тот.       — В следующий раз пойдёшь пешком, — бросил Чонгук, закатив глаза и кинув окурок в пепельницу.       — Тэхён меня пожалеет и заставит тебя приехать, правда? — высунув голову вперёд, спросил Гванхо, глядя прямо в глаза Тэхёна.       — Ну, я не могу что-то требовать от него, — ответил Тэхён, смотря на него в ответ.       — Конечно можешь, — махнул рукой Гванхо, весело рассмеявшись. — Так че, готовы к очередному впечатляющему опыту?       — Надеюсь, после встречи она оставит идею дружить компаниями, — ответил Чонгук.       — Зачем всё это вообще? Меня вполне устраивают их отношения, пока они на расстоянии от меня.       — Существует мнение, что по окружению человека можно судить о его личности, — сказал Тэхён, посмотрев на Гванхо, пока Чонгук выезжал со двора на дорогу. — Наши друзья могут быть отражением наших качеств, установок и поведения. Если она интересуется психологией, то может анализировать нас, чтобы обезопасить себя и подготовить сценарии для отступления, если Мёнхо окажется неподходящим кандидатом для долгосрочных отношений. Однако по моему опыту... друзья или близкие не являются моим отражением. Я дважды становился частью компании Чонгука, даже не желая этого.       — Ну и что ты можешь сказать про нас после второй встречи? — спросил Чонгук. — Мы же не станем рассказывать о своих жизненных драмах, чтобы она поняла, почему в итоге мы стали друзьями. Два гея и сидевший, вот и всё, что она увидит.       — Ты предвзят из-за плохого первого впечатления.       — Да, и что дальше? — пожал плечами Чон. — Мне и Кёндо, эта помойная тварь, сразу не понравился, и где я был не прав? — его тон стал грубее, а брови поднялись, так что на лбу появились складки. — До сих пор, сука, за каждым моим делом следит, чтобы потом своими граблями что-то в твиттере накалякать.       — Грабли — это руки, — шёпотом пояснил Гванхо, которого всегда забавляла подобная реакция Чонгука на газеты, статьи или упоминание имени Кёндо.       — Я не собираюсь защищать посторонних людей перед тобой, но хочу напомнить, что это в первую очередь твой друг, и ваши отношения зависят от твоей реакции.       — Что-то ты слишком заинтересован в том, чтобы она мне понравилась.       — Я заинтересован только в твоём стабильном состоянии, — твёрдо ответил Тэхён. — Мне совсем не нравится видеть тебя в плохом настроении, а если ты поссоришься с Мёнхо снова, то это неизбежно приведёт к ухудшению твоего самочувствия.       — Здравствуйте, я тоже тут, — махнул рукой Гванхо между Чонгуком и Тэхёном.       — Я знаю, — ответил ему Ким, после чего шумно вздохнул и посмотрел в окно. — Теперь мне ещё больше не хочется никуда ехать. Вместо споров с вами из-за очевидных вещей, я мог бы заняться действительно полезным делом, закончить свою новую модель, — рассуждал он вслух, озвучивая каждую свою мысль.       — Что за модель? — спросил Гванхо, откинувшись на спинку сиденья.       — Lockheed SR-71 Blackbird, — сразу ответил Тэхён, и Чонгук усмехнулся, что не осталось незамеченным. — Это очень впечатляющий летательный аппарат, разработанный компанией Lockheed Skunk Works в пятидесятых и впервые взлетевший в тысяча девятьсот шестьдесят шестом. Его использовали для разведки во время Холодной войны. Главная цель заключалась в том, чтобы летать на большой высоте с огромной скоростью, чтобы ракеты не могли его догнать. SR-71 Blackbird может лететь более трёх тысяч пятисот сорока километров в час, что быстрее большинства современных военных самолётов.       Всю оставшуюся дорогу Тэхён рассказывал про Lockheed SR-71 Blackbird: про титан, использовавшийся для его создания, про специальное топливо, про то, что этот летательный аппарат был невидим для большинства радаров, и про другие удивительные факты, которые он мог вспомнить. В какой-то момент он даже перестал следить за реакцией, не замечая, слушают его или нет. Тэхён делился своим увлечением искренне.       — Lockheed SR-71 Blackbird до сих пор держит рекорд по скорости среди пилотируемых самолётов, — сказал Тэхён, прежде чем Чонгук коснулся его руки и с улыбкой сказал:       — Прости, не хотел тебя прерывать, но мы приехали и уже немного задержались.       — Расскажи ещё что-то непонятное, когда будем ехать обратно, — проговорил Гванхо, открывая дверь и покидая машину.       — Я непонятно излагал свою мысль? — спросил Тэхён, и Чонгук ответил:       — Мне всё было понятно, пойдём.       Тэхёну нравилось проводить время с Гванхо, но порой, несмотря на своё желание понимать Кима, он заставлял его испытывать недоумение и растерянность. Гванхо всё так же не контролировал свою речь, в чём никто не смел его упрекать, но для Тэхёна всё познавалось в сравнении. Сравнивая общение с Чонгуком или даже Мёнхо, было невозможно не заметить кардинально разный способ озвучивания мыслей и подбор слов. Это не отменяло всех его плюсов, и дружба с Гванхо лишь подтверждала успехи в навыке адаптации. Однако приходилось часто размышлять и тратить энергию на попытки понять истинный смысл слов, сказанных в моменте.       Тэхён натянул на плечи, поверх рубашки в тонкую полоску и красной жилетки, бежевое пальто, поправил светло-коричневые брюки и потянулся к тёплым туфлям, где у задника нога чувствовала дискомфорт из-за складки на зелёном носке. Забрав сумку, Тэхён вышел из машины и только тогда заметил, что Чонгук уже был на улице.       Дыхание превращалось в пар, поднимавшийся к небу. Неприятный холод коснулся кожи, и Тэхён поморщился, накрыв щёку рукой.       Они приехали в кафе, которое больше напоминало ресторан, но по какой-то причине так не называлось. Было это место далеко от дома, и в любое другое время Тэхён туда бы определённо не поехал. С улицы здание выглядело, как и любая другая постройка, встречающаяся на каждом углу. Внутри интерьер тоже не отличался оригинальностью: коричневые оттенки, мягкие стулья, глянцевые столы, строгая униформа официантов. Никаких раздражителей, ведь Тэхён видел всё это уже десятки раз в других заведениях.       Чонгук помог Тэхёну снять пальто, воспользовавшись тем, что Ким засмотрелся. Забрав и куртку Гванхо, он пошёл к вешалке и повесил верхнюю одежду. Тэхён зачесал волосы назад, трижды щёлкнул пальцами, и Гванхо быстро опустил взгляд на руку, после чего Ким спрятал её в карман, где маленькая ниточка помогала занять пальцы.       Заметив вошедших в кафе Тэхёна, Чонгука и Гванхо, из-за одного из столиков поднялась Хёра. Тэхён не заметил, из-за какого именно. На ней было нежное розовое платье — достаточно короткое, но не вызывающее, довольно милое. Оно гармонично смотрелось с лёгким макияжем и на вид небрежной укладкой. На шее у неё была тонкая серебряная цепочка, на пальцах пара колец, а ногти покрыты бежевым лаком. От Хёры приятно пахло, но Тэхён ещё не привык к этому запаху, и поэтому он вызвал дискомфорт.       — Привет, мы вас ждали, — улыбнулась она, и Тэхён внимательно всмотрелся ей в лицо, пытаясь распознать подвох.       — Надеюсь, не очень долго, — ответил Чонгук, засунув руки в карманы чёрных джинсов.       — Нет, пойдёмте за стол, — оглядывая Чонгука, сказала Хёра, а Тэхён обошёл её и пошёл вперёд.       Он быстро нашёл нужный стол и занял место у окна. Это был просторный стол с пятью стульями. Насколько Тэхён понял, он сидел напротив Хёры, значит, Чонгук сядет напротив Мёнхо, а Гванхо займёт последний стул во главе стола. Так и оказалось.       Каждый принялся изучать меню. Тэхён быстро нашёл что-то знакомое, в то время как Чонгук, подперев голову, медленно листал страницы, переговариваясь то с Гванхо, то с Мёнхо о выборе блюда. Хёра в это время внимательно рассматривала всех, особенно Тэхёна. Ему стало не по себе, когда их взгляды пересеклись.       — Тебе сложно поддерживать зрительный контакт? — спросила Хёра, когда Тэхён снова посмотрел на перечень напитков в меню.       Реакция Чонгука не заставила себя ждать — он быстро повернул голову к Хёре, но промолчал, после чего вернулся взглядом к Гванхо.       — Предпочитаю избегать его, когда это возможно, — спокойно ответил Тэхён.       — Надеюсь, тебя не напрягает мой взгляд, — сказала она с улыбкой. — Я люблю рассматривать людей, которые мне интересны, ничего не могу с этим поделать.       — Меня всё устраивает.       После этого внимание вернулось к выбору еды и способу оплаты. Решили, что в этот раз платить будет Мёнхо, так как он всех пригласил. Когда подошла официантка, все сделали свои заказы, и Чонгук пошутил, но Тэхён, погружённый в свои мысли, пропустил его слова и застал только смех. Впрочем, он в любом случае ничего бы не понял.       Разговаривать никто не спешил, что было естественно — чаще всего разговоры начинаются только после того, как каждый утолит голод.       — Простите, моя никотиновая зависимость требует очередной сигареты, — сказал Чон, поднимаясь из-за стола.       — Постой, я с тобой, как раз обсудим планы на следующие выходные, — подал голос Мёнхо.       — Тогда и его забираем с собой, — хлопнув Гванхо по плечу, добавил Чонгук.       — А что будете обсуждать? — спросила Хёра. — Что случится на следующих выходных?       — Шкафы собирать будем, — ответил Мёнхо. — Кое-кто отказывается платить за сборку, — кивнул он в сторону Чонгука.       — Что довольно нелогично, — сказал Тэхён. — Зачем тратить своё время, если есть люди, чья работа заключается в сборке мебели? К тому же цена приемлемая.       — Так, а ну молчать всем, — приказным тоном проговорил Чонгук. — Мой дом, мои правила!       — Ты можешь распоряжаться своей жизнью как пожелаешь, — ответил Тэхён, пожав плечами.       Чонгук не ответил, только хохотнул и пошёл к выходу из кафе, а следом за ним направились Гванхо и Мёнхо. В тишине посидеть удалось недолго — громкое уведомление привлекло внимание, и Тэхён посмотрел на телефон, принадлежавший, по всей видимости, Мёнхо. Он довольно быстро отвёл взгляд, но Хёра задержала его на экране. Заметив, что Тэхён на неё смотрит, Хёра поспешила оправдаться:       — Ничего не могу поделать со своей ревностью, — продолжая улыбаться, сказала она. — Думаю, ты сможешь меня понять и не выдашь эту маленькую тайну. Пожалуйста.       — Не понимаю, но не скажу, если для тебя это так важно.       — Никакой ревности? Правда? — удивлённо вскинув брови, спросила Хёра.       — Считаю это глупостью.       — Почему?       — Ревность основывается на эмоциях и предположениях, а не на чётких фактах. Если поведение не меняется и доказательств измены нет, я не вижу смысла добавлять себе ещё больше тревожности, — правдиво ответил Тэхён. — Есть много других факторов, которые требуют повышенного внимания. Да и к тому же, как мои эмоции помешают человеку изменить? Когда подобное случается, выход можно найти не в ревности и контроле, а в разрыве всех контактов раз и навсегда.       Тэхён смотрел на Хёру, чья улыбка изменилась. Он подумал, что его слова могли её задеть, и потому продолжил, в спешке подбирая слова:       — Сейчас я уверен, что человек способен сохранять верность.       — А вы, — она указала пальцем на место Чонгука, — давно вместе?       — Больше года, — ответил Тэхён, и Хёра засмеялась. — Что тебя рассмешило?       — Год — это много, но если мы говорим о длительных отношениях, это совсем ничего.       — Ты не можешь оценивать наши отношения, зная только срок и не имея никакой информации о нас обоих, — твёрдо сказал Тэхён.       — Я не оцениваю, просто делюсь мнением.       — Мнение неуместно.       — Ну, я же не оскорбляю никого из вас двоих, — хмыкнула Хёра. — Ты чего так напрягся? Разве что понимаешь, что я говорю правду, — пожав плечами, она принялась рассуждать. Тэхён, пытаясь проанализировать всё сказанное, принял решение сделать паузу в диалоге, только вот, похоже, это решение было принято только им. — Я высказываю своё мнение, которое основано на личном опыте моём и моих близких подруг. Мёнхо говорил, что тебе нравится слушать разные точки зрения. Возможно, у вас что-то иначе. Найти мужчину, с которым можно переспать, сложнее, чем девушку, но всё же говорить об уверенности в том, что человек может сохранять верность, состоя в отношениях всего год... Завидую твоей вере в людей, — она вновь засмеялась, и Ким нахмурился. — Я уверена, мужчины одинаковы, геи они или нет. То, что я порой смотрю, от кого Мёнхо получает сообщения, — просто гарантия, что из меня не делают дуру. А если я слепо буду верить в то, что он не засматривается на других, я стану дурой уже по своей вине. К тому же, насколько я понимаю, вы сейчас собираетесь жить вместе, а любую влюблённость лучше всего убивает рутина и банальная скука, уверенно где-то можно и статистику разводов после первого года совместной жизни отыскать.       Каждое новое слово погружало Тэхёна в размышления всё больше и больше. Он чувствовал, что его атакуют, но осознание этого занимало немного больше времени, чем хотелось бы. Прокручивая её монолог снова и снова, он смог выявить манипуляцию и признаки агрессии, хотя на её лице продолжала оставаться улыбка.       Тэхён тщательно подбирал каждое слово, которое собирался сказать, и, сделав глубокий вдох, переключился на тон, используемый им на допросах. Помогающий держаться более уверенно.       — Я повторюсь, — спокойно сказал Ким, — ты не обладаешь достаточными знаниями, чтобы оценить отношения кого-либо. В данном случае не выйдет спроецировать свои страхи на другого человека. Не думаю, что есть смысл спорить с каждым твоим утверждением, пытаясь показать, насколько некоторые высказывания стереотипны даже для меня. К сожалению, в мире больше таких людей, которые разочаровывают и не оправдывают ожиданий, это неоспоримый факт. Но кто дал тебе право высказываться на тему чужих отношений? Это ведь даже не сплетня, а открытая провокация. Если ты не доверяешь Мёнхо настолько, что не можешь перестать проверять его телефон, то в чём смысл ваших отношений? Разве в твоём понимании это не должно быть проявлением неуважения к себе? В наших базовых установках предусмотрено желание стремиться к лучшему, чтобы сделать жизнь максимально комфортной для существования. Тогда по какой причине ты ищешь привычную конструкцию отношений, которая предусматривает возможность измены, а не блокируешь её полностью? — Тэхён закрыл глаза и озадаченно выдохнул. — Я стараюсь быть искренним, чтобы не задеть твои чувства, как и просил Мёнхо, даже если я не понимаю, зачем. Но я делаю это, чтобы определённые реакции не казались тебе грубостью с моей стороны. Я чувствую истощение из-за того, что мне пришлось провести огромный анализ в своей голове, пытаясь поддержать этот бессмысленный разговор. Именно из-за этого я предпочитаю проводить время в одиночестве: люди бывают настолько невежественными, глупыми и предсказуемыми в самом ужасном понимании этого слова. Складывается впечатление, что приходится вести диалог с детьми, хотя, порой дети намного сообразительнее взрослых. Думаю, этого времени вполне достаточно, чтобы мы сделали выводы друг о друге, основываясь на том, что уже услышали.       Тэхён не дождался ответа, он кивнул себе, мысленно похвалив своё уважение к просьбе Мёнхо и старание выполнить обещание перед ним. Он сделал всё возможное, чтобы объяснить, почему сейчас уходит, и надеется, что его поймут правильно. Пришлось оголить свои мысли, но если это удовлетворит Мёнхо и поможет поддержать их социальную связь, это было сделано не зря.       Ким поднялся с места, взял сумку с пола и достал из неё кошелёк. Он вынул пару купюр и положил их на свою тарелку, после чего, не попрощавшись и даже не посмотрев на Хёру, направился к выходу. Остановившись у вешалки, он забрал своё пальто.       Тэхён действительно устал от людей. Ему хотелось прийти домой, выполнить вечернюю рутину и лечь спать, чтобы восстановиться после мозгового штурма и осознания того, насколько его старания в конечном счёте были бесполезны с точки зрения самого Тэхёна.       Когда он уже собирался надеть пальто, его догнала Хёра и коснулась плеча, поглаживая в попытке успокоить.       — Стой, подожди, я не хотела тебя задеть, — уже совсем другим тоном сказала она. — Прости, если мои слова показались оскорбительными.       — Я не понимаю, о чём ты, — отступив на шаг, ответил Тэхён.       — Брось, мы ведь оба понимаем, ты хочешь уйти из-за того, что я тебя обидела. Но знаешь что, давай не будем действовать на эмоциях. Я не хочу показаться сукой, которая за пять минут довела самого рационального и сдержанного человека, как в глазах других, так и в твоих. Тэхён, я правда не хочу, чтобы наши отношения начинались с такой ноты. Я заинтересована в дружбе.       Это начало его раздражать. Он ведь объяснил, почему принял решение уйти, так к чему продолжение диалога? Неужели ей так сложно поверить в то, что кто-то мог захотеть уйти не из-за слов, а из-за банальной социальной усталости?       — Я не действую на эмоциях, а твои предположения не имеют никакого смысла, — устало проговорил Тэхён, после чего сделал шаг в сторону двери, всё ещё держа пальто в руках.       Там он пересёкся с Чонгуком, Гванхо и Мёнхо, когда они возвращались в кафе. Тэхён отошёл в сторону, пропуская их, и всё-таки надел пальто, застегнув пару пуговиц.       — Ты куда? — спросил Чонгук, подойдя ближе. — Что-то случилось?       — Ухожу домой, но ты можешь остаться, у меня есть деньги на такси, — ответил Тэхён.       — И как это будет выглядеть, если ты уйдёшь, а я останусь?       — Как отношения, в которых у каждого есть своё пространство, — раздражённо сказал Тэхён и выдохнул. — Я устал от общества и от потребности так много думать, просто хочу домой. Всё хорошо.       — Я отвезу тебя, — твёрдо сказал Чонгук. — Подождёшь немного?       — Буду на улице.       Тэхён вышел из кафе на свежий, но холодный воздух. На улице казалось тише, хоть и проезжали машины. Мысли в голове постепенно затихли, перестали метаться из стороны в сторону, защищаясь от возможных нападок. Разговор с Хёрой получил неожиданное развитие, которое Тэхён не просчитал. Всего пара фраз восполнили тот недостаток стресса, который мог компенсировать несколько дней уединения с Чонгуком.       Он вновь начал размышлять о непредсказуемости людей. Вся прошедшая неделя пролетела перед глазами, и Ким нашёл сотню возможностей отказаться от этой встречи, после чего недовольно отчитался за свою ошибку — за то, что дал шанс социальным взаимодействиям, не вписывающимся в его привычный график.       Пришлось готовить себя три дня, чтобы набраться сил и уверенности прийти в кафе, чтобы угодить желанию Мёнхо понравиться ещё больше его партнёрше. К чему это привело? Можно ли пожать плоды этой коммуникации, не сморщившись от сожаления, что она вообще состоялась?       Тэхён мог бы остаться, перебороть желание вернуться в безопасное пространство, но стоило ли переступать через свои потребности ради незнакомого человека?       Это всё влияние Чонгука — из-за него иногда возникали мысли о плюсах пребывания в обществе, и, несмотря на то, что урок о глупости таких предположений был усвоен в прошлом, Тэхён продолжал время от времени давать этим мыслям шанс. Иногда ведь действительно приятно провести время в компании людей. Совсем немного, ровно столько, насколько хватит желания и энергии.       Чон вышел через несколько минут. Тэхён глубоко вдохнул и медленно выдохнул, затем подошёл ближе к машине, которую разблокировал Чонгук. Он сел на своё привычное место, пристегнулся. Сильный, но знакомый и успокаивающий запах окружил его, снимая внутреннее волнение ещё больше. Ему особенно нравилось, как даже запах может влиять на всю нервную систему и восприятие — это был один из аспектов "обмана" мозга с помощью гормонов.       Чонгук сел за руль с сигаретой в руках, хотя недавно уже курил. Его куртка лежала в руках, и он кинул её на заднее сиденье, прежде чем занять водительское место. Захлопнув дверь, он завёл машину и, держа руль одной рукой, выехал на дорогу.       — Можем по пути заехать в одно место? — спросил Чон, делая затяжку.       — Да, — коротко кивнул Тэхён.       Он не особо следил за тем, куда они ехали. В какой-то момент просто закрыл глаза и стал слушать. Чонгук чихнул, начал барабанить пальцами по рулю. На улице загудела сигнализация, мимо проехала скорая помощь. Это разнообразие звуков могло показаться шумом, но для Тэхёна каждый звук имел причину, и это превращало их в логичные следствия определённых действий. Эти размышления его почему-то расслабляли.       Машина остановилась, мотор заглох, дверь открылась и закрылась, а спустя время открылась снова. Тэхён продолжал сидеть с закрытыми глазами, зная, что Чонгук ушёл по важному для него делу.       Он открыл глаза только после лёгкого, почти неощутимого прикосновения. Вопросительно посмотрев на Чонгука, он отстранился от кресла и наклонился ближе к нему, хотя Чон всё ещё не сел в машину, а только заглянул в неё, уперевшись рукой на сиденье.       — Выйдешь? — спросил он.       — Да, если нужно, — кивнул Тэхён.       — Тогда жду тебя снаружи.       Тэхён отстегнулся, поправил одежду и открыл дверь, чтобы выйти. На улице стало ещё холоднее. Они находились около парка Ханыль, в той части, где было мало деревьев, но достаточно лавочек.       Тэхёна привезли смотреть на звёзды.       Чонгук, стоя с другой стороны машины, протянул ему руку. Благодаря паре фонарей Тэхён заметил, что в его руках было одеяло. Подойдя ближе, он взял Чона за руку, и они молча пошли по дорожке, всё дальше удаляясь от машины и погружаясь в дискомфортную темноту, которая не беспокоила так сильно, пока рядом был Чонгук.       Вокруг не было людей, и это помогало создать атмосферу безопасности не только для Тэхёна, но и для Чонгука. Они сели на одну из лавочек, Чон накрыл их ноги одеялом и похлопал себя по плечу.       Тэхён удобно устроился на его плече, глядя на звёзды, которые находил красивыми, но совершенно не интересными. Их пальцы были переплетены, глаза привыкли к темноте, и теперь всё казалось не таким мрачным. Когда из-за туч показалась луна, она словно осветила их, как большой ночник.       — Готов к моей лекции про кометы?       — У меня нет сил её слушать, — признался Тэхён.       — О чём вы говорили? — спросил Чонгук, резко поменяв тему, но Тэхён сразу понял о чём речь.       — Про измены... Сейчас, когда стало спокойнее, я понимаю, что её слова действительно задели мои переживания, но эти мысли остались в прошлом.       — Поделишься?       Тэхён кивнул.       — Я не хочу, чтобы моя жизнь показалась тебе скучной. До того как предложил тебе жить вместе, всё время думал об этом. Для таких людей, как ты, чёткие расписания не всегда кажутся чем-то хорошим. Мне кажется, ты более хаотичный, спонтанный и непредсказуемый, чем я.       — Если сравнивать так, то да, — хмыкнул Чонгук. — Но вообще, мне тоже больше нравится дома. Хотя сейчас я стараюсь больше времени проводить с Мёнхо или Гванхо, чтобы не повторить прошлый опыт. Я уже говорил, что твой стиль жизни мне кажется занимательным. То, что мы нарушаем твоё расписание сейчас, ни о чём не говорит, это просто потому, что мы не живём вместе.       Тэхён закрыл глаза, прижался к Чонгуку сильнее и, пересилив свои убеждения о незначительности тревожных мыслей, решился поделиться своим навязчивым страхом:       — Я привык к твоему присутствию в моей жизни, — почти прошептал он. — Я всегда так боялся этого, потому что знал, что страх потерять человека, ставшего источником стабильности, намного сильнее. Не хочу делать ошибок, не хочу, чтобы переезд стал ошибкой. Моя уверенность в том, что одиночество — самое безопасное состояние, пошатнулась, и...       Он не нашёл слов, чтобы описать свои чувства и переживания, поэтому вздохнул и крепче сжал руку Чонгука.       — Я понял, что ты имеешь в виду, — спокойно ответил Чонгук. — Я тоже боюсь тебя потерять. Но уверен, что в ближайшие годы от меня не избавишься. Я буду рядом, пока это возможно.       — Зачем мне от тебя избавляться? — с непониманием спросил Тэхён, отстранившись и серьёзно посмотрев на него.       — Ну, а вдруг я тебе надоем? — смеясь, ответил Чонгук.       — И вот твой интеллект снова упал до уровня ребёнка, — закатил глаза Тэхён.       — За это ты меня и любишь, разве нет?       — Разве ты не говорил, что для любви не нужны причины?       — Ох, правда? — наигранно удивился Чонгук. — Я такие умные вещи говорю, — заявил он, и Тэхён улыбнулся. Опять уложив голову Тэхёна себе на плечо, Чонгук высвободил руку и указал пальцем на небо. — Итак, кометы — это небесные тела, состоящие из льда, пыли и замороженных газов.