Чертог

      — Скажи мне, у тебя всегда такой зашкаливающий уровень везения? Они без проблем добрались обратно до своей станции, немного поплутав на случай слежки. Выпивка отправилась в холодильник, а перекус подогреться в печку.       — Везение так же, как и её подруга удача, те ещё хаусьы да му коу, — хихикнул вор, завалившись на диван с ногами и закинув руки за голову, — похлеще меня будут. У нас с ними разная дорога, они меня избегать стараются.       — Я уже обратил внимание, — Зак усмехнулся и полез за стаканами. — Как вы с Серым с такими вводными не кончились при первой встрече, ума не приложу… Тебе лёд достать?       — Ну в первую-то встречу мы как раз таки и кончились, — хмыкнул Зейн, посмотрев на Зака, — просто он с этим не согласился. Меня в этот раз не задели. Не надо, хотя вот прошлые синяки ныть начали…       — Я имел в виду лёд для напитков, — уточнил драконыш, — для следов от побоев есть дермы, от них толку больше.       Ржавый достал еду. Поставил на ящик с инструментом на колесиках, использовав его как столик, и подкатил к дивану, а потом вернулся к холодильнику.       — Он вообще упрямый, надо сказать, — Рыжий хихикнул, — но не нам с тобой жаловаться. — Я на это никогда не жаловался, — посмотрел вслед парня вор, — мне эта черта кажется очень ти кай да. Иногда линь рэн, но всё равно ти кай да. Лёд не нужен, разбавлять не люблю, если есть, то камни можно. Если нет, то так оставь.       — Камни где-то были… — пробормотал Ржавый себе под нос.       Он вернулся от холодильника с двумя роксами янтарной жидкости, от которой тянуло специями.       — Это пряный ром, — Зак протянул вору стакан, в котором напиток был налит вокруг полированного черного шара.       Зейн спустил ноги и взял стакан, улыбнулся глазами.       — Спасибо, — отпил, подержал во рту, языком перекатывая из стороны в сторону. Приятное тепло обожгло, после появился вкус сладких фруктов, дуба, корицы еще каких-то специй, которых вор не знал. Зейн удивлённо расширил глаза, — мм… А ничего так.       Громов откинулся на спинку и, ещё отхлебнув, прикрыл глаза, думая о том, как он ощущает себя здесь. Это место не то, чтобы раздражало или было каким-то запредельно адским. Ничего особенно нового тут для него не было, и раньше он даже не задумываясь трахнулся бы с Аланом Кейном, и ему наверняка понравилось бы, также как с группой этих молодчиков… Причина такого его сопротивления и нежелания быть выебаным ими была ясна и стояла напротив.       И причина эта уже залезла под кожу и там обустраивалась, заделывала прорехи, залечивала старые раны… настолько, что даже больше мысли о Кае с его мужьями не приносили такой боли, как раньше.       «Неужели моё сердце никогда не сможет быть свободным?..» — сам у себя спросил вор, не открывая глаза, и отпил еще немного сладковато-пряного холодного пламени из рокса.       Зак плюхнулся рядом, сделав пару глотков, поставил стакан и и разлегся, устроившись головой у Цепкого на бедре, одна рука скользнула у вора через поясницу, обнимая.       Он не хотел вырывать Зейна из задумчивости, скорее наоборот — ценил такие тихие моменты, которым мог бы стать этот. Просто чувствовать контакт, помолчать, подумать о том, что сидит в голове…       Зейн, не открывая глаз, положил свободную руку на грудь, провел вверх помощной шее и прошелся большим пальцем вдоль линии челюсти, после опустил её на волосы и стал перебирать пальцами дреды, даже не замечая, что делает. Он отпил ещё, подержав напиток во рту, чувствуя как постепенно уходит напряжение, такое привычное что его и не чувствуешь, становилось спокойней.       Ржавый прикрыл глаза. Спустя еще несколько минут тишины до слуха Громова донеслось тихое низкое урчание.       Вор чуть приподнял веки, глядя из-под ресниц, и не удержался от улыбки.       — Солнце, ты как большой рыжий кот, — хихикнул он, продолжая перебирать дреды, — только не кусаешься… — улыбнулся еще шире, — хотя нет, кусаешься.       — Только для удовольствия, — драконыш расплылся в улыбке и весело приоткрыл один глаз, глядя на любовника снизу вверх, — У тебя такие ласковые руки…       — Это можно быстро исправить, — хихикнул вор, положив руку на щеку и нежно провел по губам, вновь отпил, — ты вновь меня спас. Спасибо.       — Ну зачем еще нужен громила в сопровождающих? — Ржавый хихикнул и приоткрыл рот, коснувшись пальца кончиком языка, — обращайся. Хотя хотелось бы, чтоб таких ситуаций было поменьше, нам с тобой надо как-то поосторожнее быть.       Он погладил вора по спине, вторая рука спокойно лежала у Ржавого на животе.       — Ну… может быть… — надул губки Зейн, наблюдая за сексуальным язычком, периодически сглатывая. Член дёрнулся, и он отвёл взгляд и убрал руку, — хотя трахаться в подворотне мне понравилось, и то, что застукали, тоже завело…       — Ты чуточку эксгибиционист, да? — Ржавый улыбнулся шире, — Или тебе понравилось именно то, что я всех разогнал?       Зелёные глаза с любопытством наблюдали за вором. У Ржавого потихоньку складывалась мозаика, он узнавал в этом человеке иное, сейчас он был не тем, кого он видел глазами метаморфа, совсем другим, пусть общие черты и были.       — Второе, — улыбнулся одной стороной Зейн, — хотя я бы, пожалуй, и не возражал, если б они остались поглазеть… — Вор вновь посмотрел на парня, — а ты как? Ещё не жалеешь, что со мной связался?       — Пока нет. Хотя когда ты начинаешь меня подначивать, то бесишь по-страшному просто, — Зак взял Зейна за руку и прижал к груди, давая почувствовать под пальцами мощное биение сердца, — Но я бы хотел провести с тобой каждую эту бесячую секунду.       Громов завис и, громко сглотнув, отвёл взгляд.       — Ты просто пока не понимаешь, что говоришь… — улыбнулся вор, погладив пальцами грудь, — провести со мной каждую бесячую секунду… Аха-ха… глупости… Это сейчас ты так говоришь, а со временем я буду раздражать тебя всё сильнее. Ведь не подначивать я не умею… Тебе лучше быстрее одуматься и отказаться от меня.       — Я тебя выбрал, — спокойно повторил Зак уже однажды сказанное, — И вовсе не только потому, что у тебя упругая задница, хотя она прекрасна, тут ничего не попишешь. Хочешь узнать, что я думаю про отношения и вообще вот эти все розовые сопли?       — Что эта хуйня никому не нужная… — захихикал Громов, осушив стакан, — что надо прислушиваться и принимать партнёра таким, какой он есть?       — Ну, может быть, я романтический дурак, но для меня всё так: чтобы создалась связь, не нужно много времени, это как раз легко. Сложно её уберечь и укрепить, не потерять, остаться преданным. И под шкуру забраться тоже легко. Сложно оправдать доверие и остаться. — Зейн почувствовал, как сердце застучало чаще, — И что запросто всё не даётся, а шанс, если даётся, то надо ловить и держать. И что, если ты перестанешь меня подначивать, это будешь уже не ты. Не надо принимать. Принятие — это херовая штука. Надо уметь любить даже то, что тебя бесит, потому что это неотъемлемая черта живой личности.       — Я согласен… — Зейн наклонился и поцеловал парня рядом с глазом, улыбнувшись, — согласен, что ты романтический дурак. Причём теперь я понял, от кого эту черту получил Кай… И это вовсе не плохо, — вор продолжил поглаживать по груди и, отставив стакан, запустил вторую руку в волосы парню, — чтобы забраться под шкуру иногда достаточно взгляда, но связи от этого не будет. Чтобы создать связь иногда достаточно пары фраз, но любовь от этого не появится. Чтобы полюбить иногда достаточно пары прикосновений, но глубоких чувств от этого не появятся. Чтобы появились глубокие чувства нужно время и познание друг друга, но влюблённость к тому времени уходит и спадают иллюзии по поводу партнёра. Не бывает такого, чтобы тебе нравилось абсолютно всё. Любить то, что тебя бесит в партнёре… — Зейн закусил губу и провёл большим пальцем по бровям Зака, нежно поглаживая пирсинг, — это ведь и есть принятие. Когда чувства достаточно глубоки и они тебе нужны, ты бесишься, но принимаешь все раздражающие факты. А партнёр, если ему тоже нужен ты, должен либо менять в себе эту черту, либо компенсировать это другими своими поступками. И, конечно, всё действует и в обратную сторону. Это называется работать над отношениями, но когда это надо только одному, то эти отношения зависят только от терпения того, кому они нужны. Иной раз достаточно одного поступка, чтобы всё разрушить. Достаточно одной фразы, чтобы она преследовала тебя всю жизнь и породила комплексы. Чаще всего моральные убийцы — самые близкие люди, которые даже не понимают, что они делают, и думают, что это во благо.              Громов хихикнул и потянулся за стаканом, поднёс ко рту, но он был пуст, и в рот ничего не попало. Вздохнув, вновь отставил рокс.        — Ну… я во всяком случае знаю, что во благо я ничего не делаю, но это не отменяет того факта, что иной раз не понимаю, что могу ляпнуть.       — Если ты ляпнешь что-то, что меня обидит, то я тебе об этом скажу, — Зак указал на свой стакан, в котором было отпито совсем чуть-чуть. — Можешь взять мой или надо сходить до холодильника… А вообще. В том, что касается работы над отношениями и всем таким, то у тебя тут намного больше опыта, чем у меня… И звучит все вроде правильно… Особенно про тех, кто делает что-то, якобы во благо.       — Ну да… Ты ведь всю жизнь только подсматривал… Так как отдал свою жизнь, чтобы жил любимый, и сделал это из-за страха и отчаянья, без всякого благородства. — Громов взял стакан с выпивкой и сделал глоток, хмыкнув, — К слову, что я могу ляпнуть…       — Когда я сдался, мне было сорок, и я умирал от того, что моя кислота изъела мои внутренние органы. Я блевал кровью, — Зак говорил об этом без каких-то эмоций, — Кай меня латал через два дня на третий, но это помогало мало. Я бы протянул еще максимум год. А так я получил свое корявое бессмертие. И здесь, а не в гареме у ебанутой богини, которой продал душу в минуту слабости.       — Ты будто оправдываешься за свой поступок, — хихикнул Зейн, вновь отпив и убрав руку с груди, пальцами провел по губам, — Не стоит… Все равно меня не убедишь, что ты отчаянный трус. Даже если будешь уверять, что не будь ты на грани смерти, то не сделал бы то же самое. Потому что сделал бы. — Вор наклонился и поцеловал сексуальные пухлые губки и отвел взгляд, — А если продолжишь, то я начну специально провоцировать людей на меня нападать, и если оставишь меня, то твоя возьмёт, я в это поверю… — Вор вновь замолчал и прищуренно посмотрел, — А в чем ты себя считаешь трусом?       — Я панически боюсь боли, просто до тряски, — он покачал головой и поднялся, чмокнув Зейна в подбородок.       Через минуту он вернулся с бутылкой, покрывающейся испариной, и обновил им напитки.       — Еще я боюсь быть один, но сейчас у меня в этом плане немного проще… Боюсь отца. До сих пор, что характерно.       — Солнце, — засмеялся Громов, — Помнится, давеча на мосту кто меня очень убедительно уверял, что не боится боли. Ты уж определись, — Зейн поднялся и потянулся, после отпил охлажденный ром, — То, что ты отца боишься, вполне нормально, учитывая, что ты мне говорил об его отношении к тебе. К тому же, уверен, ты рассказал далеко не все. Самые глубокие страхи идут с детства, и зачастую их сложнее всего побороть, и мало кому это удается. Знаешь, учитывая вводные, то я намного более трус, чем ты. — Заржал вор, — Но себя я таким не считаю, — Подойдя к Заку, приобняв его за талию и стукнул легонько свой стакан об его, — Предлагаю закрыть тему, иначе меня понесет.       — Боль бывает разной, но да… Давай закроем, — Ржавый обнял его в ответ и поцеловал в висок, — А еще ты действуешь на меня странно. Как будто планку срывает, я бы в жизни сам не решился ни вломиться куда-то, ни разгонять эту шпану уличную, а тут даже сомнений не было.       — Ты же понимаешь, что дальше будет только хуже? — Положил Зейн голову на грудь и потерся, — Интересно, может ты это делаешь потому, что меня это заводит. Звучит мило.       — О том, что тебя это заводит, я в такие моменты не помню. — Зак осушил свой стакан залпом и стиснул любовника в объятьях. — А может ты не выдержишь моих розовых соплей, а?       — Аха-ха-ха, — Вор вновь отпил из рокса, что было не очень удобно делать в объятьях парня, но вырываться из его хватки не хотелось, — Неужели они ещё розовее, чем у Кая? Знаешь… За все это время, что я себе голову ломал по поводу нас. Ни разу даже не подумал, что я тебя смогу бросить… Только то, что я доведу тебя… — Зейн приподнял голову, — Так давай заканчивать тут разводить благоприятную среду для розовых соплей. А то получится не в тему, если во время их выделений у тебя я случайно подскользнусь и на член ртом упаду. Или ничего?..       — Кай тебе стихов не читал и песен не пел, и вообще… Секс — это закономерное завершение романтических сцен, — Ржавый блаженно улыбнулся, трепеща от простых, сделанных мимоходом признаний Громова, и поцеловал его в губы, с трудом удержавшись от того, чтоб стиснуть его еще.       — Так песни были специально для меня что ли? — Вылупил глаза вор. Хихикнул, — Представляю, сколько ты завалил таким образом. Ты действительно очень романтичный.       — Ну нет… Ангел, я многих трахнул, но пел я только для тех, в кого был влюблен, — Он потащил Зейна обратно на диван и обновил им напитки, усевшись поудобней.       Запах еды щекотал ноздри, и желудок отозвался голодным воем. Глаза вора широко распахнулись, и он без единого звука прошел до дивана и уселся, громко сглотнув. Лицо приобрело красный оттенок.       — Ты явно проголодался, — Зейн решил сделать вид, что не услышал мимолетного признания в любви, решив, что просто не так понял. Боязнь отношений никуда не делась, может, в свое время он и признал, что любит Кая, но ведь между знакомством и признанием у него ушло больше десяти лет. Поэтому сделал то, что обычно — сделал вид, что не услышал. Это слишком смущало.       Ничего особенного Зак в эти слова не вкладывал, влюбленность — штука мимолетная и с ним случалась периодически, но обычно так же быстро выветривалась. И пока что он не строил далеко идущих планов, ему было хорошо сейчас. Ржавый стрельнул взглядом на Зейна, не прокомментировав пунцовый вид, цапнул подостывший горячий сэндвич и протянул его парню.       — Поешь со мной. Или кормить тебя с рук?       — А… — наконец очнувшись, вор улыбнулся, — сам поем. Сам…       Сколько бы себя Зейн не убеждал, что для него признания ничего не стоят, поделать с собой ничего не мог и к каждому из них относился серьёзно. Может, потому, что если сам признается, то это в самом деле значит, что он любит. Любит серьёзно и слишком надолго. Вор, прикрыв глаза, хмыкнул и откусил сэндвич. Очередной раз себя убеждая, что это ничего не значит.       — Ты очарователен, когда смущаешься, — Ржавый наклонился и, положив Зейну руку на бедро, потянулся и поцеловал его в шею, шумно вдыхая запах тела.       — Хм… прям прелесть какой очаровательный, — хмыкнул вор, залпом выпив весь рокс. Прикрыв глаза и мотнув головой, выкидывая ненужные мысли, Громов подставил шею губам, — Да… так определенно лучше…       — Прелесть какой очаровательный, — повторил Зак горячим шёпотом, — И вообще прелесть… Самое чудесное, что со мной случалось.       Он продолжил ласкаться, пока обходясь без укусов, но вновь заголосивший желудок отвлек. Ржавый оторвался от своего лакомства и переключился на еду, но руку с бедра, успевшую подняться почти до паха Зейна, не убрал.       Ему хотелось ласкаться, хотелось обнимать, хотелось не выпускать любовника из постели, хотелось видеть зацелованные губы и следы от их близости, хотелось играть и потакать их общим наклонностям. И варившаяся в этой пучине желаний влюбленность порождала такие же яркие стремления защищать, помогать, радовать и не отпускать от себя насколько это возможно.       Так ярко с ним это никогда не было, и Зак даже немного терялся, но точно не собирался сдерживаться.       Громов посмотрел на ладонь драконыша, находящуюся на бедре, и перенёс её рядом на выпирающий бугорок ширинки, немного поёрзал задницей. Ладонь стала ритмично сжиматься, массируя бугорок сквозь одежду. Ржавый весело посмотрел на любовника, продолжая жевать.       Зейн стал сильнее подаваться руке и, не выдержав, стянул штаны и положил руку Зака обратно на свой член. Откинувшись на спинку диванчика, прикрыл глаза, наслаждаясь ласками.       — Боги, какой ты сладкий… — Ржавый прикончил кусок и опрокинул в себя еще рома, он вдруг вспомнил про одно свое маленькое желание.       Зак задрал на Зейне рубашку с майкой, не расстёгивая, так что одежда связала руки над головой, и навис над ним. Одной рукой он продолжал медленно массировать член, а второй упёрся в диван и склонился. Кончик линного языка прошелся вдоль ключицы и спустился на грудь.       — Мха-а-а… — вор начал выгибаться, подставляясь языку. Он посмотрел на Зака затуманенным взглядом. — Потрясающие пальцы, невероятный язык. Как же я тебя хочу… М-м-м… — глаза закатились, грудь учащённо вздымалась.       — Я только начал…       Зак проводил языком и присасывался губами, оставляя яркие алые следы, обводил каждый изгиб, раз за разом возвращаясь к затвердевшим соскам. Тонкий ошейник, который Зейн так и не снял, только добавлял остроты ощущению. «Мой…», драконыш наслаждался этим. Громов чувствовал как от прикосновений по телу проходило тепло, сосредотачивающееся внизу живота. Венки члена в руке Зака пульсировали.       — Мой нежный ангел, — прошептал парень с нескрываемым трепетом.       Раздвоенный язык скользил по телу, постепенно драконыш спускался на живот, мягко укусил под пупком. Лёгкое подрагивание тела под нежными ласками и тихие прерывистые стоны заводили едва ли не больше, чем когда связанный Зейн почти кричал.       Вор хватал ртом воздух каждый раз, когда к коже легко прикасались губы. Он раздвинул ноги шире, хотелось большего. Хотелось опустить связанные руки на голову Зака и ласкать в ответ, но он не смел их опустить, только схватившись за одежду, очередной раз вздрагивал всем телом.       Ржавый выцеловывал каждый сантиметр чувственно изгибающегося тела. Он отпустил член любовника и придержал за бедро, широкая горячая ладонь провела к колену и обратно, сжимая пальцы, чтоб прочувствовать напрягающиеся под кожей мышцы.       — Мой трепетный прекрасный Зейн…       — Ммм… — стоны стали сильнее. Все тело горело, будто к нему прикасаются раскаленой палкой. Вор закусил губу, а член поднялся. Внутри все зудело, — трахни меня уже.       — Хочешь? Проси лучше… — произнесли пухлые губы, горячее дыхание коснулось слегка качнувшегося члена.       Зак ласкал сгибы ног, и ласки двинулись ниже по бедрам, а рука поднялась выше по обратной стороне и сжала напряженную упругую булочку.       — Мха-а-а… — тяжело задышал он, согнул одну ногу и поставил на край дивана стопу, призывно выгибаясь. В голосе послышалась мольба, — ну же… Я так хочу твой член, прошу…       Зак поднырнул под ногу, закинув ее себе на плечо, и стал целовать внутреннюю сторону, от лодыжки неспеша поднимаясь к колену, вторая рука поглаживала промежность и пах, не касаясь самых интересных мест. Тело в руках парня напрягалось и извивалось, желая, чтобы им овладели.       — Солнце, я молю… — ноги раздвинулись ещё сильнее, — внутри все пылает… Я больше не могу…       — А я хочу еще поиграть, мой хороший… — он провел языком под коленом и двинулся выше. Пальцы коснулись входа, погладили, но внутрь не проникли, — я хочу узнать, можешь ли ты кончить так…       — Святой Ньютон, ты ньюдаи… — взвыл Зейн, уперевшись затылком в спинку дивана, выгнулся, приподнявшись, пальцы ног свело. Член сочился, секрет стекал по яичкам, попадая на пульсирующий проход, который парень продолжал дразнить.       — Ньюдаи? Мне перестать? — Зак оторвался от ласк и хитро улыбнулся, руки его остановились.       — Нет! — поспешно ответил Зейн, подняв жалостный взгляд, — нет. Продолжай…       Ржавый с упоением продолжил, облизывая и кусая бедро любовника от колена, медленно поднимаясь выше и выше. Рука оставила в покое ягодицы и легла вору на бок, удерживая извивающегося любовника.       Вору все сложнее давалось контролировать свое тело, с каждой секундой он терял контроль и уже не соображал, что обвил ногами голову парню, продолжая извиваться и стонать в желании, чтобы он овладел им. Зейн больше не мог держать руки за головой, он опустил их и сжал ткань зубами, чтобы не было искушения опустить ещё ниже и не вцепиться в Зака.       Зак с усилием развел парню ноги и уложил на диван. Он перевернул Зейна, подхватил за тазовые косточки и потянул на себя, заставив поднять задницу.       Щелкнула пряжка на ремне, и в следующую минуту крупный ребристый член вошел в него до упора и Зейн, содрогнувшись, кончил, испачкав диван.       Новый толчок и еще…       С силой, крепко удерживая за бедра, Зак вбивался в любовника.       Вор изогнулся, выставив зад ещё сильнее. Из-за ритмичных толчков ствола, проходящего по чувствительным, пульсирующим стенкам член Зейна быстро ожил.       — Сильнее… — взвыл он, с силой сжав диван и напрягая мышцы спины, задрал голову вверх.       — Прекрати меня подгонять! — Зак чувствительно ударил Громова по заднице.       Он не сменил ритма, но склонился, прижав вора к постели за затылок к дивану, и продолжил охаживать быстро краснеющую ягодицу.       Двигаться навстречу толчкам в таком положении не получалось, поэтому приходилось только принимать, сжимая член Зака мышцами стенок. Зейн упивался, когда во время секса над ним брали власть. Внутри всё сворачивалось в узел от ощущений. От чего ещё сильнее хотелось дразнить.       — Укуси…       Ржавый только сильнее, до боли, сжал его за шею под ушами и продолжил. Перстень с прядью волос Зейна, который Зак не снял сам, кусался при каждом ударе.       Драконыш царапнул вора по спине ногтями и перехватил за макушку, вцепившись в волосы.       Он двигался быстро, с оттягом, вбиваясь раз за разом. Его захлестнуло нежностью, помноженной на похоть и желание обладать, внутри поднялась буря, и Ржавый заполнил парня до краев горячим семенем.       Зейн почувствовал, как из него выходит сперма Зака, и он завел руку дальше, за яички, подхватил её и, использовав как смазку, прошелся по своему стволу несколько раз и, содрогнувшись, вновь кончил.       Зак прижал любовника к себе, вставив до конца, и сел, утаскивая Зейна к себе на руки. Вор оказался насажен на драконий ствол всем своим весом, прижатый спиной к груди Зака. Пухлые губы коснулись уха и щеки.       — Никогда больше не думай, что ты меня достанешь и я уйду… Но знай, что если ты будешь меня дразнить, то ответ может быть в том числе неожиданным и неуместным…       Зак широко раскрыл рот, вываливая длинный язык, и прошелся Зейну по горлу, погладив кадык.       Тяжело дыша, вор откинулся на широкую грудь, широко улыбаясь и прикрыв глаза, всё ещё отходя от оргазма. Он был в восторге, что Зак из него не вышел, от чего сильнее ощущалась собственная пульсация.       — Неожиданным и неуместным? — наконец обратил вор внимание на слова парня, — это что-то типа розовых соплёй или что-то вроде выебать меня в общественном месте?       Цепкий повернулся и поцеловал Зака, обняв за шею рукой, а другой скользнул вдоль живота, провел вниз, обошел свой орган, яички и поводил кончиками пальцев там, где их тела соединялись.       — Я не могу предсказать, сильно зависит от обстоятельств… Я не азартен и не люблю доказывать что-то… — Ржавый повел дорожку нежных поцелуев по шее Громова и разжал объятья, подхватив его под бедра.       — Мне доказывать ничего и не надо, — томно проговорил Громов, приподняв задницу и всем весом насадившись на член, — я, если честно, в большинстве случаев даже не замечаю, что, оказывается, дразню… Чаще всего я просто хочу, чтобы меня трахнули, просто способ это сказать своеобразный, и свой язык иногда контролировать не могу. Аха-ха-ха… — засмеялся вор, но смех перешел в стон, когда он вновь насадился, — за что и огребал…       — Ну… Хмх… Я постараюсь не отвечать слишком агрессивно, — он прикусил нежную кожу и оттянул. — Чтоб я тебя трахнул, тебе не нужно меня подначивать, — он провел языком по месту укуса.       — Это происходит непроизвольно… — последнее, что он смог сказать Зейн, сильнее сжав таз парня и опустив голову, он тихо заскулил и все тело задрожало, когда член проник глубоко внутрь.       Ржавый приподнял его за бедра и опустил, подстраиваясь в ритм, чтобы двигаться синхронно.       — Очень не хватает зеркала, как у меня в спальне… — и укусил за ухо.       — Можно сделать проекцию с галовизора на стену, — дыхание сбилось, сердце забилось сильнее. Его тело то горело, то покрывалось ознобом. Член поднялся, выделив вязкую каплю, — только не сейчас… Я не пойду за ним… Укуси…       Любовник сомкнул зубы на его плече и втянул щеки, оставляя темный засос.       — Мы потом повесим… Если не забудем… Боги, Ангел… Какой ты…       Тело покрылось испариной. Голова перестала соображать, вновь обезумев от яркости ощущений. Боль от укуса переросла в тепло, прошедшее через все тело. Зейн ускорился. Одной рукой Ржавый накрыл член Зейна, дополнительно его стимулируя, и снова укусил ближе к шее.       С каждым движением в нем клокотало кипучее удовольствие, все ярче и острее.       Вор продолжал прыгать на члене, стараясь это делать как можно жёстче. Очередная горячая волна прошла через тело, и член окончательно встал.       Они так и не остановились, в следующий заход перебравшись на кровать, утопая друг в друге, смешивая нежные ласки и грубый секс, до тех пор, пока их просто не срубила усталость, и тела не перестали слушаться.

***

      Разбудил Ржавого настойчивый перезвон, сигнализировавший о том, что к ним в логово кто-то настойчиво пытается попасть.       Он выбрался из постели, зевая, накинул на укатанного и спящего мертвым сном любовника тонкое одеяло, чтоб прикрыть, и задернул шторку, частично отгораживавшую спальное место.       Походя, он влез в драные узкие джинсы и, подойдя к терминалу, включил изображение с внешних камер.       Что ж.       Это были Джойстик и Биос собственной персоной, а за ними стоял видавший виды автодом, который не помещался под небольшой навес у подъемной платформы. Снаружи, судя по всему, было далеко за полдень.       — Встаньте на люк, сейчас я вас спущу, — проговорил Зак в микрофон и направился встречать гостей.

***

      Громов открыл глаза и, потянувшись, встал. Тело ещё немного ныло от их игр, и вор нежно улыбнулся. Осмотрелся и, не увидев свою одежду, вышел из закутка спальни.       — К нам гости? — спросил Зейн, услышав шум от опускающегося лифта, оглядываясь, — мои штаны не видел?       — Они там, где мы вчера сели ужинать, — Зак махнул рукой в сторону диванчика у кухни, — я ничего не убирал еще.       Со скрипом платформа опустилась, и двое мужчин вошли внутрь, она тут же поехала обратно и встала на место.       Джойстик присвистнул.       — А неплохо вы тут устроились. Серый не против, что ты теперь трахаешь не его? — он указал на второй байк.       — Серый тут больше не появится, так что нет, не против. И это не его дело, — сухо ответил Зак.       — Учитывая вводные, — хмыкнул Зейн, подойдя к дивану в поисках штанов, — не удивлюсь, если бы он присоединился, — наконец отыскав, стал обдеваться, совершенно не стесняясь чужих, — я думал, вы позже будете, или меня так выебали, что я счёт времени потерял?       — Ангел, сейчас уже четвертый час вечера, парни даже немного задержались. — Он зевнул и поманил гостей жестом. — Будете кофе?       — Можно мы обойдемся без сальных шуточек? — попросил Биос.       — Да, не откажусь, — Джойстик хмыкнул. — Не думал, что вы знакомы с этой хитрой мордой и да… Он у нас немного гомофоб. И ему не по себе оттого, что рядом такой дылда с интересом к его полу… Ха-ха и все остальное, — мужчина немелодично расхохотался, но вдруг замолк, его ничего не выражающие протезы уставились на шею Зейна.       — О… милый, — натянул штаны Громов, усевшись на диван, — хотел бы я сказать, что не трахаюсь с кем работаю, но… — хмыкнул вор, — но, возможно, к Солнцу это не относится. Хотя ты все равно можешь не волноваться, ты не в нашем вкусе. Так что приставать не будем, а насчет шуточек не обещаю, — Зейн подмигнул Биосу и обратился к Заку, — и мне тоже кофе.       Драконыш покивал и налил воды в кофейник, сверху кинул саше, и агрегат загудел, наливая в небольшой кувшин темный напиток, по помещению тут же распространился запах кофе.       — А тебе глаза где ставили? — поинтересовался Биос, с интересом разглядывая Ржавого, — и эти вставки под кожу… Чисто декор или?       — Чисто декор, — не поведя бровью, отмахнулся парень, — А глаза мне ставили далеко отсюда. Я вообще не особенно местный.       Громов усмехнулся в кулак, чтобы не предложить Биосу посмотреть на член Зака, он там тоже интересный и носит не чисто декоративную функцию, а очень даже рабочую.       — Кстати… — вспомнил Зейн, — а за нас что, какую-то награду обещают? С чего вдруг?       — С того, что кто-то положил члена совета директоров, запалившись на всех камерах. Я сигнал перехватывал, но это не значит, что ничего не писалось. А перед этим вырезал охрану, как сраный Рембо. — Джойстик хмуро усмехнулся. — Вся ситуация с тобой, — он показал пальцем в Зейна, потом плюхнулся рядом, закинув ногу на ногу, — подается как спланированная акция, что ты нанят или член некоей группы, соблазнил того пацана, чтоб дискредитировать мера, потом так же подставил жопу, чтоб того мужика тормознуть, и твой сообщник пришел и убил его. Ждут и гадают, кто из пидарасов верхушки следующий. Между прочим, пресса утверждает, что вы проводите чистки, вылавливая таким образом садомитов.       — Какая прелесть… Там случаем нет моей фотографии с надписью «вы любите трахать мужские жопы? Тогда мы идём к вам»? — Громов откинул голову на спинку дивана, хохотнув и прикрыв глаза рукой. Стало неприятно, что из-за него подставился Зак… Может, всем было бы лучше, если б тот мужик просто его бы выебал… «Бесполезные рассуждения». Не открывая глаз, обратился к Заку, — может все же свалишь отсюда?       — Я тя щас стукну чем-нибудь, — прошипел Ржавый и, обойдя диванчик со спинки, щелкнул вора по макушке.       Джойстик прыснул, добродушно скалясь, это становилось даже немного жутко из-за ничего не выражающих камер в глазницах.       Зейн нежно посмотрел на Зака, погладив голову, куда пришелся щелбан.       — Без маскировки теперь выходить вообще нельзя, — добавил вор, — Рембо мой сраный, план надо новый придумывать…       — Может, мы просто не будем больше никуда вламываться, а сделаем дистанционно? — улыбнулся Ржавый, поймав его взгляд, — Мститель мой сраный, — он вывалил длинный язык, дразнясь, — И все целее будут.       — Что мои места для свиданий такие себе? — хихикнул Громов, посмотрев на язычок, — твой язык да применить по назначению… — Встряхнув голову, посмотрел на Джойстика, — а дистанционно возможно?       — Учитывая то, какой терминал тут стоит, скорее да. Только потребуются еще кое-какие девайсы.       — Посмотри в стойке, там было что-то для вирта, — Ржавый показал пальцем, и гости, не сговариваясь, направились наводить ревизию в указанном месте.       Драконыш поставил кофе для парней у терминала, подал вору чашку кофе и спрятал нос в свою, усевшись рядом с ним. В полглаза наблюдал за копошащимися в устройствах ковбоями.       — Спасибо, — Зейн ласково взглянул на Зака, и постепенно взгляд стал меняться на похотливый. Встряхнув головой, приводя мысли в рабочее русло, посмотрел на кофе и отпил. Ожидая, когда закончат Джойстик и Биос, вновь покосился на парня, заметив: — Все же когда дистанционно, жутко скучно… Сядь рядом что ли, хоть полапаешь меня, пока они свое порно ищут. — Вздернул бровями вор.       — Может, хочешь на ручки? — Ржавый вздернул дважды проколотую бровь и закинул руку Зейну за плечи.       — А мы тут и не ради веселья, — проворчал Биос, — скучно ему.       — Не ворчи, — буркнул Джойстик.       — Тебе твоя работа не очень нравится, да? — хохотнул Зейн.       — Моя работа приносит деньги, нравиться ей не обязательно, — Биос напялил шлем виртуальной реальности и сел перед терминалом. Натянув увитые проводами перчатки, Джойстик встал у него за спиной и взял дополнительную клавиатуру, глядя в экраны.       — А теперь не отвлекайте нас. И свет погасите, мешает.       Ржавый кивнул, повысив голос произнес: «Свет!» и освещение погасло, оставив ангар в темноте с редкими островками света. Он в пару глотков опустошил кружку и, не теряя времени, затащил Громова на руки, усаживая на себя верхом.       — Мне начинает нравится их работа, — сказал вор на ухо Заку, обвил его шею руками и покрутил задницей, — если ты меня сейчас трахнешь, это не сильно им помешает?       Не дождавшись ответа, Зейн впился в соблазнительные губы, которые он почти не видел, но ему и не надо было. Широкие горячие ладони легли ему на лопатки и скользнули вниз, обнимая и сжимая задницу, и снова вверх, забираясь под майку и дразня кожу мягким прикосновением… и снова вниз под ремень по самые костяшки.       — Может быть… но ты такой сладкий, такой горячий… — Драконыш сжимал и разжимал пальцы, наслаждаясь упругими мышцами любовника в его руках, жаждущим телом, и стал покрывать его шею и плечи поцелуями, — невозможно сдерживаться…       — Столько комплиментов… — Зейн лизнул и закусил мочку уха.       — Их не бывает слишком много, — тихо прошептал драконыш и прикусил любовнику под ухом, — только не для тебя.       — Мое сладкословное солнце, — вор извивался у него на коленях, жар распространялся по телу.       — Какой ты нежный… — он поцеловал место укуса, — обожаю…       — Какие громкие слова, — Зейн стал кончиками пальцев водить по контуру лица Зака.       — И ничего не громкие, я же не признаюсь тебе в любви, в конце концов, — Ржавый скрыл за легкомысленной усмешкой то, что на самом деле был уже очень даже близок к этому, но понимал, что сейчас совершенно не время, и, зная Громова, реакция его будет вполне предсказуема. — А ты прелесть, особенно лестно от того, что ты такой только для меня, — Зак подцепил пальцем ошейник, заставив Зейна немного выпрямиться, и поймал его губы поцелуем.       — Какой такой? — не понял вор, перейдя поцелуями с губ на подбородок и шею, руки ласкали плечи и тело. — Вроде такой же, слегка зацикленный на сексе.       — Самую малость, разве что, — драконыш выгнул шею, подставляясь губам, — но давай пока не будем слишком увлекаться, чтоб не обижать парней, хорошо? Можно пока затянуться байком, например.       Громов завис в поцелуе на шее, услышав про Джойстика и Биоса, про которых он благополучно забыл, и покосился на них.       — Думаешь, обидятся, что мы без них повеселимся? — захихикал вор, еще несколько раз поцеловав шею. — А над байками свет включить можно? Этим двоим не помешаем?       — Да, можно включить.       Цепкий соскользнул с колен Ржавого и поправил штаны, Зак поднялся следом, нашарил сигареты в кармане и закурил, чиркнув зажигалкой. Без проблем дошел до мотоциклов и зажег над ними пару ламп, чтоб Зейн мог нормально дойти на свет.       Громов подошёл к байку и присел на корточки, осматривая, и восхищенная улыбка появилась на лице.       — Я внутрь могу заглянуть? — посмотрел снизу на Зака вор, — снять защиту?       — В мой — нет, прости, это хуже, чем ко мне в задницу забраться… А вот второй… — Зак показал пальцем, — можешь хоть весь разобрать. Вон там есть съемники и весь нужный инструмент, — дракон показал на стойку с выдвижными ящичками на колесиках.       — То есть, если станет выбор залезть в движок байка или трахнуть тебя в задницу — ты выберешь второе? — заржал Зейн, получилось громко, и он прикрыл себе рот. Продолжая хихикать, он поднялся и направился к стойке.       — Ну, уровень интимности примерно соответствующий, — Ржавый всхрапнул, нисколько не смущаясь.       — Буду иметь в виду… И я понял — к твоему не прикоснусь.       — Наслаждайся.       Громов, взяв инструменты, вернулся к круизеру Кая.       Сняв защиту, начал осматривать и оценивать внутренности этого красавца. Он терминологию не знал и не понимал, как называется такой движок, но увидел, что особенностью идет то, что два цилиндра расположены под углом друг к другу. Каждый цилиндр размещался в отдельном блоке цилиндров и, судя по всему, увеличивал размер и мощность двигателя.       Зейн предположил, что он спроектирован так для получения максимального крутящего момента при относительно небольшой удельной мощности, и с увеличением объёма двигателя растёт не столько мощность, сколько крутящий момент, что делает байк достаточно мощным и стабильным.       «Интересно…»       Громов ушел с головой в изучение нового для себя транспорта. Он у себя в мире разобрал и собрал кучу аэромотоциклов, но они радикально отличались содержимым, и было очень интересно узнать, как работает этот. Что происходило вокруг, перестало существовать, остался только он и малышка, которую он все сильнее раздевал и рассматривал.       Зак просто наблюдал за ним и не мешал. Курил, пускал дым в потолок и любовался увлеченностью Громова.       В конце концов он не смог сидеть без дела и занялся своим байком — проверил фильтры, уровень масла и всех жидкостей, протер и почистил, проверил колеса. У него был такой же V-образный шестицилиндровый двигатель, как и на байке Кая, только объемом больше почти на литр, да и сам мотоцикл был тяжелее и с более длинной базой.       Он поглядывал за тем, что делает Зейн, но тот ничего не спрашивал, и драконыш не лез под руку. Так Громов провозился несколько часов, не замечая, сколько времени прошло. Пришёл он в себя, когда свет включился во всем помещении.       Зейн поднялся с нескрываемым восторгом и посмотрел на Зака.       — Он красавец, — протер нос масленой рукой, — его я тоже хочу почувствовать между ног, — вздернул он бровями, — как называется такой движок? — только тут обратил внимание на то, что Джойстик и Биос стояли рядом с Заком и тоже наблюдали за вором, с кофе в руках.       — Двигатель внутреннего сгорания это называется, — Зак качнул головой, показывая Зейну на стопку из нескольких книг: толстых, бумажных, в мягком переплете с залапанной обложкой, на верхней красовалось фото байка, с которым возился вор, и надпись «Справочник по ремонту и эксплуатации». Ржавый принес их и положил рядом, но Громов не увидел.       — Закончили? А мне кофе?       — Да, мы закончили, соединение стабильное, но мы решили немного отдохнуть от той вульгарщины, что льется из твоего рта, и не отвлекать, — криво ухмыльнулся Биос.Джойстик толкнул его плечом и позвал Громова жестом, направляясь к терминалу.