Чертог

      Драконыш ступил в новый мир и ненадолго остановился, моргая и привыкая к ночной темноте. На горизонте виднелись городские огни, но он двинулся в сторону, чтобы забраться в не освещенный тоннель, который выведет его через несколько километров к базе контрабандистов, а оттуда в подземные гаражи на южной окраине Конгломерата.       Зак находил иронию в том, что это был один из тех миров, куда он частенько хаживал с Серым, и тут у них было свое потайное местечко. Да, это было воспоминание, но для него, призрака в чертогах памяти, всё было настоящим. Даже лучше, потому что та пара байков, что стояли в гараже, всегда были заправлены и готовы к дороге, ровно такие, какими их тут когда-то давно оставили Зак и Кай. Если их, конечно, никто не нашел и не увел.       Он добрался до места, так никого и не встретив, открыл замок отпечатком пальца, зашел внутрь и поднял большой рубильник, подавая питание.       Загудела вентиляция, загорелся свет, разгоняя темноту просторного ангара, посреди которого стояла пара мотоциклов-круизеров, спартанская мебель под противопылевыми чехлами, обустроенное для жизни место, разгороженное стеллажами, и штабель ящиков вдоль стен. Зажглись экраны монструозного самодельного терминала для выхода в сеть.       Ржавый криво ухмыльнулся, обводя глазами помещение, прошел вглубь и цапнул бутылку пива из маленького холодильника. Что ж… Надо было откуда-то начинать поиски, и он решил прошерстить новостные порталы, возможно, его Ангел уже успел вляпаться в историю и оставил подсказку.

***

      Громова внесли в базу, выдали документы, отдали его вещи и в самом деле выпустили. На выходе из полицейского участка, он тут же стащил у прохожего кредитку и направился в сторону бара, около которого и встретил Саймона.       Громову тут не нравилось, и задерживаться он не собирался, но… Он мог простить, что ему врезали по роже — сам нарвался, так же как и то, что парень оказался тюфяком, но то, что его арестовали за ложные обвинения и, главное, вместо нормального секса получил черт знает что»… Эти фуча заплатят!       По дороге заглянув в магазин, Громов переоделся в местную одежду и изменил визуализатором себе лицо. Убедившись, что достаточно вписался в местный колорит, вернулся в бар, где увидал Картинку, цепляющего очередную жертву. Хмыкнув, Громов подошел к стойке, заказал себе темное и сел, наблюдая, выжидая подходящий момент, чтобы подойти.

***

      Новости Ржавого не то чтоб особенно обрадовали, однако он теперь знал, где искать пропажу. Оседлав свое двухколесное чудовище, он направился в путь, кинув в кофры запасной шлем и некоторые вещи, которые могли пригодиться.       Дорога через мегаполис заняла почти шестнадцать часов, и уже затемно он оказался у дверей полицейского участка,где его встретило пусть постаревшее, но знакомое лицо.       — Офицер Эстевез? — он кивнул, козырнув, — какая интересная встреча.       — Мистер Стилл? — женщина улыбнулась, — я должна была понять, что он из ваших, — она подошла и заговорила негромко, — но я думать не могла, что кто-то вернется.       — Ну, мы и сами не знали, что окажемся на этой стороне шарика. Я полагаю, мы разминулись?       — Пара часов.       — Понял, спасибо, — драконыш улыбнулся и сбежал обратно по ступенькам. Что ж, следующим пунктом назначения будет тот маленький бар, про который писали в таблоиде.       Насколько он представлял себе Зейна, тот должен был вернуться и напакостить обидчику. А это или бар, или высотка с апартаментами. Бар был банально ближе.

***

      Громов увидел, как парень пошел в туалет и, оставив выпивку, он пошел следом. Догнал около входа, воспользовался задержкой из-за скопления народа и вытащил ключи, тут же сделав дубликат в соседней кабинке. Когда Громов закончил, парень уже ушел и пришлось снова искать его в зале, чтобы якобы случайно найти и вернуть ключи.       Зейн вернулся за стойку, потягивая свое пиво и продолжая наблюдать за немногочисленными посетителями, когда краем глаза заметил движение у входа.       В бар вошел высокий плечистый мужчина в костюме, какой носили те, кто катался на аэробайках на большое расстояние, в руках он нес шлем, что только подтверждало догадку, он остановился, разглядывая посетителей. У Громова округлились глаза, когда он узнал Зака, и он отвернулся к стойке, пока его не заметили, сердце при этом сильно застучало, и он непроизвольно улыбнулся.       «Что он тут делает… Я что, опять сплю?»       Ржавый окинул взглядом зал и, не найдя знакомого лица, неспеша пошел вглубь, принюхиваясь. Он уловил знакомые нотки, Зейн определенно был здесь.       Залпом прикончив свой напиток, вор прибился к небольшой кампании, что направлялась на выход, надеясь улизнуть.       — Э-э-э. Куда собрался? — сделав широкий шаг в сторону, драконыш поймал Зейна над локтем, не дав проскочить мимо. Он не узнавал лица, но запах тела не врал.       Зак усмехнулся, видя растерянность Зейна. Без бороды были видны ямочка на подбородке и еще пара на щеках, когда он улыбался.       — От ма да, — сглотнул Громов, поднимая глаза и мельком оглядевшись, не привлекли ли внимание. Вновь развернулся к выходу, прижав его руку к себе, и потащил парня наружу.       За дверями бара он развернулся к рыжему лицом, разглядывая здоровякак в непривычном антураже. Стало жарко, а в паху — тесно. Вор, сглотнув, посмотрел в глаза, засыпал вопросами:       — Ты что, как-то мой сон видел? Как ты меня нашел? И зачем?       — Какой сон? — Ржавый вопросительно поднял бровь, потом дернул подбородком в сторону и повел Зейна по парковке вдоль бара к байку. — В смысле, мне приснилось вчера, что ты меня звал, мне не так часто снятся подобные штуки, чтоб их игнорировать, — он отпустил руку вора и приобнял его, положив ладонь на спину. — Найти тебя было не сложно на самом деле, ну и ты загремел в участок, где я тоже бывал несколько раз.       — Аа… — Громов вспомнил реакцию женщины в участке, хмыкнул. — Теперь понятно. — Вор старался не обращать внимания на дрожь в теле от прикосновения к спине. — Я тебя не звал. Так что можешь возвращаться.       — Я соскучился, Ангел. — Они остановились у мотоцикла, Зак повесил шлем на руль и сел боком, вытянув ноги, и посмотрел на парня снизу вверх, держа его за руку. — Я не хочу возвращаться один. — Ржавый смотрел на вора открыто, без бороды он казался на несколько лет младше, сейчас, пожалуй, они выглядели ровесниками.       Громов тяжело задышал, глядя в глаза, сердце бешено забилось. Он тоже скучал, но не мог себе позволить в этом признаться. «Нельзя привязываться…». Вор выдернул свою руку из ладони Зака, отвел взгляд и отошел на пару шагов, спрятав руки за спину, сжал их. Член уже до боли упирался в ширинку.       — Тебе придется, — ответил Зейн, вновь посмотрев в глаза. — Я не собираюсь возвращаться.       — Пф, делов-то куча… Значит, не будем возвращаться.       Ржавый привстал и притянул Громова обратно за расстегнутые полы куртки, расставив ноги шире, обнял пониже поясницы и сцепил руки в замок, прижимая к себе. Он определенно почувствовал, да и заметил то, как отреагировало тело любовника, но ничего об этом не сказал.       — Значит, я останусь. Что тут собрался делать? Расквитаться с семейством Уоррен за весь пиздец? Я могу помочь.       Сердце застучало еще сильнее, когда тело почувствовало мягкие прикосновения, вроде такие простые, но…              — Оу… — Вор смотрел в зеленые глаза, и руки будто сами по себе легли на шею, — да, та тэ дэ ни, — больше не в силах сдерживаться, Зейн впился в губы, прильнув к Заку всем телом.       Руки скользнули под куртку, лаская спину и оставляя шлейф тепла от прикосновений. Зак ответил на поцелуй, тихо выдохнув, ловкий язык проник в рот к любовнику, сплетаясь с ним, играя и лаская.       Двое целовались на парковке, совершенно забыв обо всем остальном, пока их не отвлек шум приближающихся сирен, пара стоявших машин сорвалась с места.              Зак разорвал поцелуй и повернулся на звук.       — Ангел, надо сваливать. Бери шлем и садись.       Громов кивнул и забрался на заднее сиденье, вытащив оттопыривающий кофр шлем.       — Зачем ты побрился? — уселся сзади вор, — мне так нравилась твоя бородка, особенно, когда по спине ей проходил.       Здоровяк перекинул ногу через байк и нажал на стартер, раздался низкий рокочущий рык двигателя внутреннего сгорания.       — Мне надо было грим наложить, а то светить чешуей тут так себе идея. Ничего, — он усмехнулся, — я обрастаю быстро, так что терпеть меня с лысым лицом придется недолго. Держись. — Захлопнув визор своего шлема и переключив передачу, он двинулся с места.       В отличие от машин, они не помчали стремглав по дороге, а свернули в переулок и спустились в подземные гаражи, а уже оттуда выехали с другой стороны квартала.       Они неспеша поехали прочь от стоявших неподалеку патрульных машин. Как и обещала детектив Эстевез, из-за скандала поднялся кипиш.       Громов наслаждался, обнимая парня за талию, непрестанно улыбаясь. Каждый раз одергивая себя и напоминая, что нельзя в это проваливаться.       — Я тут знаю одно милое местечко, — проговорил Зак, не поворачивая головы, — сможем заказать перекус, посидеть и понять, что по плану дальше.              Он сверился с навигатором на руле и вырулил на широкую, но захламленную улицу, пробираясь дальше вглубь трущоб. Хотелось бы вернуться на базу, чтоб взять для Громова второй байк, но драконыш никак не мог определиться, что ему нравится больше: ехать в паре или чувствовать, как к нему со спины прижимается его Ангел. С Серым такого вопроса никогда не возникало, он терпеть не мог возить метаморфа пассажиром, да и ехать далеко в любом случае.       — Я просто голодный, надо перекусить немного. Ты как относишься к японской кухне? Пробовал такое?       — Это типа суши или жаренные скорпионы и сверчки? — спросил Громов, радуясь, что на них шлемы. Понимая, что иначе не удержался бы и уже целовал бы нежданно вернувшегося любовника.       А только ли любовника? Вор отдавал себе отчет в том, что этот парень ему запал, но насколько все серьезно и думать не хотел. Зейн только сейчас понял, что одна его рука залезла под куртку и он держался за ремень драконыша.       — Я ем всë, но второе я не пробовал. Нам далеко?       — Не особенно, полчаса без пробок, но сейчас их не должно быть, — легкомысленно проговорил Ржавый.       Он лавировал меж машин, наплевав на правила движения, хотя было похоже, что тут их толком никто не соблюдал. Им постоянно кто-то бросался под колеса.       Громов с ухмылкой смотрел, куда они едут, и в очередном резком повороте непроизвольно вжался в Зака. До него дошло, что он в самом деле скучал и не только во сне. Закусив губу, Зейн задумался, что это для него значит и как это избежать.       «Это просто с ним самый лучший секс был, а я давно не трахался… Не больше». — Щеки потеплели, оставалось порадовался, что Зак этого не видит.       Зак чувствовал, как Зейн за него держался. И до этого язык тела, в отличие от языка слов, не врал. Драконыш чувствовал, что с ним хотят быть, и это придало ему уверенности в том, чтобы быть настойчивее.       Они заехали в забегаловку с яркой вывеской иероглифами, и Ржавый заказал им еду с собой, получили они ее в окошечке чуть дальше, не слезая с мотоцикла. Ржавый просто упер ноги в землю и даже не глушил двигатель. Еда и пара бутылок темного пива отправились в кофр, туда, где до этого был шлем Зейна, а парни отправились дальше.       Милым местечком оказались руины обвалившегося моста над высохшим водоемом, куда Зак привез Зейна, обогнув запрещающие знаки и бетонные плиты поперек дороги. Отсюда открывался вид на город, заливавший красноватым светом собственную дымовую шапку, внизу была терявшаяся во тьме свалка на месте, где когда-то плескалась вода.       Под ногами потрескавшийся асфальт, а чуть дальше вывороченная конструкция обваливавшегося моста. Несколько бетонных блоков стояло в ряд в нескольких метрах от края, чтобы какой-нибудь обдолбанный лихач не использовал это место в качестве трамплина.       Драконыш заглушил двигатель и снял шлем.       — Приехали.       Громов, погруженный в свои мысли, вздрогнул от неожиданности, ещё крепче прижавшись к телу, и тут же отпустил, надеясь, что парень этого не заметит.       Зейн слез с мотоцикла, а затем снял шлем.       — Хм… — хмыкнул вор, — и правда милое местечко, — улыбнувшись, глянул на Зака, сглотнул , и отведя взгляд, сделал вид, что продолжает рассматривать окрестности, — почему сюда?       — Мне просто тут нравится. Это лучше какого-нибудь капсульного отеля или переполненной забегаловки. А еще тут внизу сквоттеры, поэтому полиция сюда не суется, — он повесил шлем на руль, поставил байк на ножку и достал еду.       Пакеты перекочевали на бетонный блок, и Зак уселся рядом с ней, поджав ногу, наблюдая за тем, как Громов делает вид, что он ему не интересен, но предпочитал молчать по этому поводу в тряпочку.       Громов положил шлем на сиденье и подошёл к Заку, взяв пиво. Уселся с противоположной стороны от пакетов с едой. Бутылка издала короткое «пш» и едва не окатила вора пеной, но тот вовремя успел отвести руку. Он глубоко вздохнул и посмотрел на парня.       — Солнце, я правда не вернусь. Не хочу быть там… Пока, во всяком случае. Можешь за меня не волноваться, если влипну — сам разберусь. Да и что со мной-то может случиться? — хихикнул Громов, вновь осматриваясь, — я не тот человек, с которым стоит быть, я тот, с кем можно потрахаться. Не больше, не меньше. И задерживаться с кем-то я больше не намерен. Не для меня это… Поэтому поешь, выпей и возвращайся к себе…       — Блядь, я точно проклят, — Зак глухо саркастично рассмеялся, разрывая пакет, достал из коробочки треугольный рисовый пирожок в панировке и вскрыл пиво для себя. — Давай хоть ты не начинай, пожалуйста, — он сделал пару глотков, болтая ногой, — и тем более, не надо рассказывать мне, кто ты такой и для чего ты там, якобы, подходишь.       Он нахмурился, глядя перед собой, и за один раз сунул в рот онигири, собрав крошки с уголков рта большим пальцем, и стал задумчиво жевать. Указательным пальцем подвинул пакет Зейну, чтоб тот тоже брал.       Громов вновь выпил, не думая притрагиваться к еде, но вспомнил, что за последние двое суток ещё не ел. Взяв в руки такой же треугольник, повертел в руках и откусил, жуя.       — Я не хочу ничего чувствовать… В итоге я в любом случае чувствую боль, страх, отчаяние… — после неловкой тишины проговорил Зейн. — Не хочу… А с тобой, кажется, вновь начинаю… — Громов вновь замолчал. — Та ма да, мы ведь знакомы-то всего ничего… Я уверен, ты без проблем найдёшь с кем потрахаться, но я больше не вариант.       — Это ты со мной знаком всего ничего, — буркнул драконыш. — А я на тебя смотрел ебанные восемьдесят лет. — Он отставил бутылку, выудил из кармана портсигар с длинными сигаретами в черной бумаге и закурил, — Чувствовать боль — это нормально, а страх — это даже хорошо. Страх обнажает то, что на самом деле важно. — Он глубоко затянулся, выдохнул струйку дыма в небо и скосил взгляд на собеседника.       Ржавый решил, что надо говорить как есть, а не пытаться как-то подстраиваться или находить что-то удобное для Зейна, как это делал Кай.       — Знаешь, я трус. Я боюсь многих вещей, но вот боли не боялся никогда. Наверное, потому что я вырос, зная, что умру в тридцать. А когда я внезапно тридцатилетие пережил, узнал, что умру в сорок три. И второй отсрочки уже не было. Но… Я всегда думал, что «а что мне терять?» Какого хрена вообще? Если к чему-то тянет, то за это надо цепляться, и я буду это делать. Даже если это нужно это только мне, но… Ты уже показал, что это не так.       Он рывком поднялся и встал напротив Зейна, а потом резко наклонился, уперевшись руками в бетон так, что Громову пришлось немного отклониться назад. Их лица оказались так близко, что горячее дыхание дракона коснулось его лица, дыхание с запахом табака и какой-то химической кислинки, почти перебивавшей нотки темного пива.       — Посмотри на меня.       Сейчас у Закки было жесточайшее дежавю. Он прожил с Каем, которого любил безумно, пять лет. И все это время Серый, принимая его в постели, так и не проявил взаимности, не признал, что чувствует что-то в ответ, хотя по его отношению и действиям было понятно, что он далеко не равнодушен. А теперь опять…       В голове мелькнуло лицо обиженной отказом вельвы, которую когда-то пытались ему подложить из-за его расы. Тогда девушка сделала несколько пассов и произнесла слова о том, что каждый, кого он будет любить по-настоящему, будет принимать его дары, но отвергать его самого.       Ржавый невольно сглотнул, пытаясь поймать взгляд янтарно-карих глаз Зейна.       «Пожалуйста, Ангел… Не прогоняй меня…»       — Боль бывает разной. Я не боюсь физической боли, — проговорил Громов, глядя парню в глаза, и, не думая, положил руку на лицо, погладив вдоль линии челюсти. — Такая боль заставляет понять, что ты ещё жив и что надо быть осторожным, — он поставил бутылку и другой рукой скользнул по телу Зака, остановившись на пахе и сжав его, улыбнулся. — Такая боль может приносить удовольствие, — не сдержавшись, Зейн поцеловал Зака, прикрыв глаза. Разорвав поцелуй, вновь посмотрел в глаза.       — Я ненавижу, когда больно душе, когда сердце разрывает клочья, когда с тебя снимают кожу, а единственное, что ты можешь сделать, смириться с этим, — вор провел большим пальцем по губам парня, прикусив свои.       — Страх тоже бывает разный. Бывает страх, когда висишь только на руках над обрывом и одна соскальзывает, тогда адреналин заставляет твоё сердце биться чаще — заставляет найти другую опору и лезть дальше. Или когда смотришь в глаза любимого и понимаешь, страх, что его убьют, пересиливает страх лишиться собственной жизни… А есть страх, который парализует, когда перестаёшь дышать и не хочешь больше жить. Когда вручаешь близкому сердце, душу, всего себя, а тебя раз за разом предают, бросают, — Громов опять хмыкнул, — убивают. Тогда понимаешь, что не хочешь подобное больше испытывать, просто боишься. Уж лучше пусть думают, что ты только помешанный на сексе пошляк, которому больше ничего не надо, — Зейн засмеялся. — К тому же так оно и есть… — Вор вновь замолчал, глядя в глаза.       — Я плохой вариант для тебя… Да, ты смотрел на меня столько лет, но… Это как смотреть неплохой фильм с актёром, который понравился. И потом увидеть и трахнуться с ним в жизни. Это вначале кажется, что он то, что надо. Но со временем ты поймёшь, что это не так. Я ар би. А для меня всё будет намного хуже.       — Я понимаю, о чём ты говоришь, я это проходил… — Горячая ладонь скользнула вдоль тела от низа живота вверх и легла на шею, а большой палец погладил вдоль челюсти. — Но я тебя не боюсь. Ни тебя, ни того, что ты можешь причинить. Я хочу узнать тебя сам, — он наклонился ниже, скользнул губами по щеке и зашептал на ухо:       — Я хочу, чтоб ты узнал меня… Потому что не надо быть хорошим и правильным, Ангел, надо быть просто особым образом ебанутым… И то, что ты сейчас говоришь со мной, то, что ты говоришь мне… — Вторая рука, оставив тлеющую сигарету, легла вору на талию, а после скользнула вниз и погладила поднявшийся член Зейна. — То, что ты пытаешься мне отказать, даже несмотря на это… То, как ты это делаешь… Значит то, что ты больше, чем просто тот, кто боится привязанности и любит потрахаться.       Зак убрал руку с промежности вора, переместив её ему на поясницу, и снова посмотрел в глаза, продолжая ласкать его лицо мягкими прикосновениями второй.       — Я хочу остаться, хочу уберечь от боли. Хочу доказать тебе, что твои страхи напрасны и что ты лучше, чем говоришь о себе. Для меня лучше, на других я плевать хотел. И если ты действительно мудак, то воспользуешься этим и будешь меня пользовать без зазрения совести, если ты мудак… Хм… Этот разговор бы просто не состоялся, Зейн. — Он закусил губу. — То, что я прямой, не значит, что я наивный или неопытный, поверь мне. И похожи мы с тобой больше, чем ты думаешь.       Громов смотрел в глаза парня, тяжело дыша и закусив губу. Хотелось поверить, очень хотелось, но страх оказался сильнее.       — Я не могу… — прошептал он, при этом руки вцепились в Зака, не отпуская.       — Я научу. — Так же тихо ответил Ржавый и осторожно коснулся его губ, давая Зейну возможность ответить, а не принуждая.       Зейн ответил на поцелуй, крепко обняв Зака и потянув на себя. Драконыш сначала уперся рукой в плиту, чтоб не свалиться, второй рукой прижав к себе Зейна за поясницу, а потом потянул его на себя и уселся рядом, затаскивая любовника к себе на колени боком.       Он углубил поцелуй, наслаждаясь трепетным чувством, возникающим внутри, когда Зейн был с ним и принимал его, стало трудно дышать.       Руки скользили по телу, но не смели забраться под одежду, потому что, несмотря на то, что он так явно хотел, на словах Зейн ему отказал. Ржавый уважал это, в конце концов мужчина сам должен решать, с кем спать.       — Если ты хочешь устроить мне целибат, чтоб что-то проверить, я пойму, — Он улыбнулся, разорвав поцелуй. — Я умею быть терпеливым.       — А я не умею, — Громов скинул с себя куртку и стал раздевать Зака.       Им пришлось встать, чтоб Зак смог кинуть куртку на бетонный блок и спустить штаны, звякнув пряжкой, они свалились под тяжестью ремня.       Он притянул Зейна к поцелую, укусив, и стал ласкать губами лицо и шею, облизывая, покусывая, член драконыша поднялся, а руки в это время стягивали штаны с любовника, торопливо шаря по застежкам.       Зейн застонал, подставляя шею и помогая себя раздеть. Он посмотрел на парня, не зная, что делать… Его терзали сомнения, но очередной укус и поцелуй выкинули эти мысли из головы.       Вор с жадностью прилип к губам, проникая языком внутрь. Как давно он не испытывал трепет в руках кого-то, чтобы сердце от возбуждения билось с такой силой, что, кажется, выпрыгнет из груди.       Зейн толкнул Зака, и он обратно уселся на блоки. Тут же вор залез сверху, обхватив член парня, стал на него насаживаться. Широкие ладони обхватили его ягодицы, растягивая в стороны и не давая сделать это слишком быстро. Узкая головка проникла внутрь, а за ней и ребристый ствол, осторожно и давая прочувствовать каждую неровность.       Ржавый застонал сквозь поцелуй, когда вор принял его полностью, и на секунду замер, давая им обоим привыкнуть к давлению. Внутри всё кипело от наслаждения, от того, кто сейчас в его руках. Такой нежный, такой жаждущий…       Они начали двигаться синхронно, навстречу друг другу, Зак немного направлял Зейна, придерживая его за задницу, и сам подавался тазом вверх. С каждым глухим шлепком его заполняло наслаждение близостью.       Вор обнял парня за шею и уткнулся в неё головой. Рвано застонав, тело содрогнулось. Всё ощущалось намного ярче, казалось, что вся кожа на теле была эрогенной зоной и от любого касания в любой момент Зейн кончит. Дыхание сбилось, и при каждом глубоком проникновении по телу проходил ток, от чего внутренние стенки непрерывно сокращались. Вор, тяжело дыша, чуть отодвинулся, и руки сомкнулись на шее Зака, он наклонился к уху, прошептав:       — Сильнее… — отстранившись, Зейн ухмыльнулся и сильнее сжал руки.       Драконыш приоткрыл рот, тяжело и хрипло дыша, глаза закатились… Каким-то образом любовник прямо-таки чувствовал, когда и что нужно делать, стоило только возникнуть тяге. Удушье пьянило и делало его до дрожи чувствительным к любому, даже самому слабому прикосновению, а сейчас заставило балансировать на грани оргазма.       Он сжал ягодицы вора сильнее, грозя оставить ряд синяков под пальцами, и резко опустил, подавшись вверх.       Боги…       Снова поднял и опустил, чувствуя, что теряет контроль…              Быстрее…       И новый удар, захлестывающий скручивающим восторгом, от паха до затылка прошивало пошлым пьяным жаром…       Еще...       От резкого входа с губ сорвался стон, который становился всё громче. Зейн двигался навстречу толчкам, не прекращая сжимать горло Заку.       Еще…       Тело горело от нахлынувших ощущений и готово вот-вот взорваться. Член трясся в такт движениям, размазывая секрет по телам.       Сильнее…       Ощущение реальности перестало существовать. Ничего в мире не могло сейчас его отвлечь. Зак был тут, был в нем.       Толчок…       Зейн, содрогнувшись всем телом, в голос застонал, кончив на их разгоряченные тела.       Ржавый вскрикнул и стал всё быстрее поднимать и опускать на себя любовника, которому только и оставалось стараться держаться.       Ему хотелось догнать Зейна до того, как тот спустится со своего пика, и он еще ускорялся, пока чувство, похожее на тупой удар в виски, не заставило остановиться. В ушах зазвенело, и он кончил, заполняя мужчину изнутри. Оргазм раскрылся цветком и заполнил все чувства.       Он осторожно разжал руки и впился ими в блок, оставляя в бетоне борозды от когтей, чувствуя, как их тела продолжают и продолжают пульсировать.       Зейн разжал руки с шеи и обнял Зака, впившись в его губы. Долго не отпуская. Хотелось остаться так навсегда… Но без особого желания он разомкнул поцелуй, посмотрев на шею, где остались синяки от пальцев.       — Упс… — вор наклонился и поцеловал следы, — твой член будто воодушевляется, когда я душить начинаю, и, кажется, я перестарался. — Зейн захихикал, — Воодушевленный член… Такого я ещё не говорил.       — Ну ты не то чтобы не прав… У меня есть некоторые наклонности, — Зак облизал губы после поцелуя, прикрыл глаза и коснулся пальцами шеи, чуть поморщившись, — ты не перестарался, всё в самый раз.       Он поерзал и снял с себя Зейна, оставив, однако, его сидеть на коленях. Зак понял, что Зейн в принципе третий, кому он это позволил. Обычно, если любовник пытался, обязательно внутри что-то поднималось против, иногда страхом, иногда злостью, а большинству он не давал даже пытаться, а тут…       — Надо же… — он понял, что сказал это вслух, и резко захлопнулся, ища, куда переключить внимание, — эм… Мне кажется или тебя стало меньше? Ты ешь вообще?       — Миленько ты спрыгнул с темы наклонностей и переключился на моё питание, — хихикнул Громов, подвинувшись ближе, — я от силы дня два не ел, может даже меньше. Не думаю, что сразу в весе из-за этого потерял. А ещё мог бы не снимать меня со своего члена. Мне на нем нравится. — улыбнулся вор.       — Я понимаю, что тебе на нем нравится, Ангел, но ты очень тугой. Дай немножко времени, слегка растянешься и сможешь на нем сидеть сколько захочешь. — Он обнял Зейна за бока и стал поглаживать, лаская тело руками, наслаждаясь изгибами и мягкостью кожи. Зейн был прав, он соскакивает, это было неправильно, — Что ты хочешь знать о моих наклонностях?       — Всё, — широко улыбнулся Громов, прохаживаясь руками по плечам, — Я знаю про удушение, про связывание, про садистские игры — это я говорю про то, что ты ласкаешь, умоляешь трахнуть тебя, но делаешь ты это не сразу. — Вор поцеловал плечо, закусив губу, улыбнулся глазами, — Должен сказать, мне всё гай тэ нравится. Хочу знать, что ещё.       — Хм, — он поцеловал вора под скулой и потянулся за бутылкой, чтоб смочить пересохшее горло, — мне нравится смотреть, в смысле всякий там стриптиз и танцы, мне нравится спонтанный секс, чтобы просто зажать тебя в закутке и трахнуть, а потом пойти с тобой дальше, как будто ничего такого не произошло, мне нравится быть сосредоточенным на партнере, поэтому я не очень люблю групповушки, приходится распаляться или прикидывать, чтоб уделить всем внимание, и у процесса уходит вся поэзия, хотя там могут быть варианты, конечно… — он сделал глоток и предложил Зейну, — свечи, кусаться, натирать маслом и долго играть… Мне нравится, чтоб любовник носил ошейник и пробку, и я об этом знал, а остальные нет, — он пососал нижнюю губу. — И раз уж на то пошло, то что нравится тебе?       Все это время он продолжал поглаживать сидящего на нем любовника по спине и пояснице, легонько надавливая пальцами.       Пока Громов слушал, его член подергивался, а сам он громко сглатывал.       — Надо будет сходить с тобой на стриптиз через какой-нибудь закуток, — вздернул бровями Зейн, — как-то ты плохо наблюдал за мной эти семьдесят лет, — хихикнул вор, — мне нравится, когда меня кусают, связывают, когда меня душат, когда партнёр страстный и даже агрессивный, люблю чувствовать, как сильно меня хотят, — вор чуть отвел взгляд, — но под конец мне нравится немного понежиться. Групповушки по настроению.       — Ну, одно дело наблюдать, а другое чувствовать. Но, во-первых, мне зашла идея узнать тебя самому, вдруг ты что-то не показывал и прятал? А во-вторых, смутило меня не это. — Он отставил опустевшую бутылку, взял Зейна за запястье и положил себе на кадык, — это… — Его веки задрожали от секундной слабости, прошедшейся по телу, когда Зейн немного сжал, — означает, что ты для меня особенный на каком-то таком уровне, которого я сам не понимаю… Потому что, — он сглотнул, снова смутившись, — это можно не всем. Даже играть… Даже просто попробовать…       Громов погладил кадык и, наклонившись, закусил его, лизнув, а потом поцеловал и продолжил целовать, прокладывая влажную дорожку к подбородку.       — Я рад, что тебе настолько нравится меня трахать, — хихикнул вор, стараясь не показывать, что смутился.       — Мне настолько нравишься ты… — прошептал Зак, — и дело не в симпатии… Точнее, не только в ней… Я сам не разобрался. — Он задрал подбородок, подставляясь губам, и замолк, прикрыв глаза.       Зейн чувствовал под губами, как уже начинает появляться колкая щетина, Зак действительно быстро обрастал. Драконыш так же поглаживал его по спине, а вторая рука нырнула вниз и обхватила оба их члена, прижимая друг к другу.       — Мха-а-а, — Громов застонал, вновь припав к шее, покрывая её поцелуями, — ммм… лучшие руки, которые ко мне прикасались, — прошептал вор, вцепившись в плечи Зака.       — Ты такой чувственный, я в восторге, — донесся шёпот ему в ответ.       Зак ласкал их, обнимая ладонью, скользя по их собственной смазке и уже остывающей сперме. Член Зейна потирался о ребристый ствол члена драконыша, головка к головке. Он тихо застонал, когда губы вора нашли на шее особенно чувствительную точку.       Услышав стон Зака, Зейн продолжил целовать, облизывать, обсасывать шею, плечи, грудь. Голова вновь поехала, он крепко вцепился рукой в плечо парня, прижав его к себе.       Другой рукой схватив голову, прижал к себе, как кот начал тереться об щетину, постанывая. Не в силах больше держаться, стал подавать навстречу руке.       — Солнце, как горячо, — прошептал вор.       Широкая ладонь, что гладила спину Зейна, опустилась ниже, и пара пальцев проникла в нежную дырочку, когда вор двигался, он еще и насаживался на пальцы, и с каждым движением немного глубже. Второй рукой он продолжал ласки спереди, проводя подушечкой большого пальца по головкам.       Это было странно, но безумно приятно, то, как Зейн терся о его щетину, он прикрыл глаза и начал потираться сам, перемежая это с мягкими укусами.       — Сильнее… мм… укуси сильнее, — еле выговорил вор на ухо и тут же его лизнул.       — Немного сильнее или гораздо сильнее? — он продолжал ласкаться и дразнить, разводил и сгибал пальцы, дразня самые чувствительные места.       — Мха-а-а… — Громов вновь подался вперёд, тяжело задышав, — гораздо… гораздо сильнее… быстрее… ммм… ну же… Солнце, прошу…       Зубы опустились у основания шеи и вошли в плоть, прошивая кожу, по груди вора потекла тонкая теплая струйка.       — Аа… — вскрикнул вор, прижав голову к своей шее. В глазах заплясали искры, дыхание будто остановилось, и, взвыв, Зейн кончил, сжав пальцы Зака пульсирующими мышцами.       — Ты ангел, — прошептал ему на ухо Зак, чувствуя, как трепещет тело у него в руках. Он продолжил ласки, но мягче, чтоб растянуть удовольствие и дать Зейну немного совладать с собой. — Лучший из тех, что оказывался у меня в руках… Я никак не могу тобой насытится…       — Солнце, у тебя невероятные пальцы, — проговорил Громов, пытаясь отдышаться, положив голову на плечо и хихикнув, добавил, — иногда казалось, что они вибрируют.       Драконыш улыбнулся и проник поглубже, перебирая пальцами и касаясь подушечками простаты. Второй рукой он на пару секунд отпустил их члены, но только для того, чтобы положить поверх своего руку Зейна и накрыть ладонью, снова продолжая ласки.       — Есть некоторые вещи, которые приходят с практикой. А потом приходишь ты и собираешь сливки, — он поцеловал мужчину в висок.       — Мм… — улыбнулся Зейн, — говоришь, я пришёл просто вовремя? — вор посмотрел в глаза парня и провел подушечками пальцев под нижними веками, — тоже пришлось поменять? Они мне тоже нравились, — он поцеловал около внешнего уголка глаза, потом скулу, щеку, опускаясь на губы.       Другой рукой сжимал член Зака, такой нежный и твёрдый. Это очень возбуждало. Зейн оторвался от губ, лизнув их и посмотрев прищуренным взглядом, вздернул бровями.       — Это просто линзы, их я могу снять хоть сейчас, — он млел от игривого обращения, от этих поцелуев и мягкого шёпота, — но и тебя я сначала не узнал, ты стал похож на себя только после того, как поцеловал меня на парковке…        — И опыт, конечно, очень важен, но, думаю, без таланта тут тоже не обошлось… — тут вор широко улыбнулся, — я забыл еще упомянуть… — он лизнул соблазнительные пухлые губки, — мне нравится сосать… — Зак поймал губы Зейна в короткий поцелуй.       — …Сосать у тебя получается отменно. Может быть, тоже талант? — Он продолжал играть с задницей любовника и ввёл третий палец, перебирая ими, водя по кругу.       — Мха-а-а… — Зейн выгнулся, сжав пальцы стенками. Посмотрел на Зака затуманенным взглядом, — или ты пришёл собрать сливки, — улыбнулся вор и впился в губы.       — Ты весь как изысканное лакомство, — проговорил Зак негромко и ответил на поцелуй, проникая языком в рот.       Он прикрыл глаза, наслаждаясь нежностью момента и тем, как открыто себя с ним вёл любовник. Никакого стеснения, никаких табу, дразнящие разговоры, ласки, игривый взгляд жёлто-карих глаз… Громов покрутил задом, почувствовав, как пальчики движутся в такт его движениям. Продолжая сжимать их члены и дрочить. Заметив, что взволнован тем, что Зак руку его не убрал.       — Лиьен си хон… — прошептал Зейн, укусив за ухо.       Зак повернул голову и потёрся щекой о щеку, потянулся и стал целовать парня вдоль челюсти, переходя к уху, лаская языком, горячее дыхание касалось кожи. Драконыш задышал тяжелее, когда они делали это в две руки, и чувствовать прикосновение Зейна возбуждало гораздо больше, по сравнению с его собственными, руки Громова были нежнее и мягче.       — Ммм… — вор застонал, прикрыв глаза от удовольствия. Пальчики проходили по чувствительным местам, и он будто забывал, как дышать, вздрагивая всем телом. От возбуждения член стал каменный, и из него выделился секрет, дополнительно смазывая органы. От дыхания Зака Зейн покрылся мурашками. — Солнце, кажется, я могу кончить только от твоего дыхания, попадающего на мою кожу. Ты невероятно уичини …       Драконыш прижал зубами мочку уха и, ткнувшись носом, заурчал, низко и раскатисто, вибрация ощущалась у него в груди, и ей вторило тепло от выдоха. Он бы, может, и ответил что-то, но собраться говорить что-то становилось всё тяжелее, всё его существо захватили прикосновения любовника и трепет тела в ответ на его собственные.       Он был уже на грани, ещё немного…       Зейн чувствовал, как подходит к кульминации, и, застонав сильнее, ускорился.       — Глубже… — взмолился вор.       Любовник резко вогнал в него пальцы по самые костяшки и прикусил под ухом, посасывая, чтоб остался тёмный чувствительный след. Урчание сменилось низким стоном, и Зак кончил Громову в руку.       Прокатившийся оргазм заставил вора, замерев, прижаться всем телом к парню, и выплеснувшаяся сперма смешалась с семенем Зака. Отстранившись, облизал свою измазанную спермой руку и прищуренно посмотрел на Зака.       — Вкуснятина…       — Вот ты и собрал сливки, — он улыбнулся в ответ, пососав нижнюю губу.       Он извлёк из любовника пальцы и мягко помассировал проход, прежде чем убрать руку.       — Ты прелесть, Зейн, — драконыш поцеловал его в губы без языка и, тяжело выдохнув, откинулся немного назад, опершись на руки и задрав голову. Он очень медленно приходил в себя после произошедшего между ними. Много тяжёлых эмоций и облегчение от завершения. Во всяком случае, он надеялся, что ещё раз вор не сбежит, а позволит выполнить все данные обещания.        Громов завалился на грудь Заку с блаженной улыбкой и, услышав про сливки, заржал. Было очень хорошо, спокойно, но эйфория начала сползать, и вор, напрягшись, отстранился.        — Ты потрясающе трахаешься, — улыбнулся он, сглотнув. Его вновь стали мучить сомнения. Сглотнув, он слез с коленок и, усевшись рядом, взял пиво и выпил оставшееся в бутылке залпом и, взглянув на парня, вновь сглотнул. — Может всё же даоди ше меня?        — Ой, блядь, да завали… — Ржавый закатил глаза и встал, подтянув штаны только чтоб зайти до байка и вытащить оттуда банку салфеток, поставил ее на блок, дернул одну и стал вытираться. — Я тебя выбрал. Смирись. — Он продолжал приводить себя в порядок, но смотрел на Зейна. — И как показатель то, что тебе я с собой позволяю больше, чем позволял нашему общему другу. Для меня это знак. Тебе со мной хорошо? — Взгляд уперся в вора.       Вопрос был риторическим, драконыш знал ответ, но хотел еще раз это услышать.       Громов встряхнул волосы и обнаружил, что рука ещё в сперме. Облизав большой палец, взял салфетки, обтер оставшееся.       — Безумно… — тихонечко ответил вор, закусив губу. — Но это не меняет ничего… Я… не могу… — Сглотнув, Зейн посмотрел в глаза. — Я не буду больше убегать.       — И мне с тобой хорошо. — Рыжий застегнул штаны и присел напротив на корточки, глядя на Громова снизу вверх. — Настолько, что я бы, пожалуй, ради тебя разогнал гарем, если б сподобился его тут завести. — Он ни на секунду не разрывал контакта, держа взгляд любовника. — А остальное придет со временем. У нас его достаточно… Хотя… — Лицо как будто треснуло от недоброй усмешки. — Я бы хотел плюнуть в лицо тому уроду, из-за которого ты получил по зубам, и это определенно откладывать не стоит. Пожрем и поедем. Что скажешь?       — Аха-ха-ха, — Зейн слез с блока, положив руку на щеку и, наклонившись, поцеловал. Глаза широко раскрылись, когда из задницы потекла сперма. Вор, оторвавшись от губ, взглянул на ноги. — А сливки всё текут и текут, — хихикнул Громов, — уже, значит, в курсе? Хотя чему я удивляюсь. Я хотел за домом понаблюдать…       — Повернись, я тебя вытру, — Зак хмыкнул и покрутил пальцем. — Я в курсе только части истории, а у тебя еще не до конца сошла гематома с лица, это стало видно, когда маскировка сошла, но мы в тот момент были слишком заняты, — Он достал несколько салфеток из банки. Ржавого определенно не смущала возня с физиологическими жидкостями, да и в целом ему была чужда брезгливость.       — Да, вечер у меня не задался…       Зак закончил наводить чистоту и бросил салфетки в сторону, поднимаясь, провел под носом пальцами и, хмыкнув, цапнул еще один порядком остывший онигири в панировке, наблюдая за тем, как Зейн одевается.       — Расскажешь, как тебя занесло к сынку местного главы?       — Подцепил его около бара, — Зейн натянул штаны и стал одевать куртку, — помог ему машину завести. Помог, ма да…       — Эта маленькая заварушка помогла мне тебя найти, — Зак заговорил с набитым ртом, протянул любовнику еще один рисовый пирожок и забрал себе последний, — хотя благодарить его за нее я не намерен. Есть еще что-то, что я должен знать по поводу этой истории?       — Что он просто отвратительно трахается, — Громов взял онигири и откусил, медленно жуя, — я даже не уверен, что то, что он делал, можно-то трахом назвать… — вор замер с треугольником в руках, про себя выругавшись на свой длинный язык. — Но к делу это не относится… Надо будет понаблюдать за домом. У них вряд ли без присмотра он остаётся, но, думаю, когда про охранку разузнаю. Сильной проблемы в этом не будет, уличить время можно будет…       — Такие красавчики редко бывают хороши в постели. Они слишком заняты собой. — Стилл достал вторую пару пива, вскрыл обе и протянул одну Громову. А сам уселся рядом, продолжая жевать. — Значит, давай попробуем забраться. Что ты там хочешь сотворить? Намазать острым соусом его бирюльки?       Громов взял пиво, отхлебнул, и широко улыбнулся. После полез в куртку и достал небольшую коробочку.       — Это «Никрил», — проговорил он и спрятал обратно, — узнал про него у одной… неважно. С помощью него я хочу залезть в компьютер семейки и официально от них перечислить все их деньги в организацию поддержки однополых отношений. А-ха-ха-ха, — вор отпил пиво, — правда забавно? Ещё и письмо написать, порыскать черную бухгалтерию и вообще компромат…       — Я не уверен, что ты найдешь выход к этой информации из лофта для секса. Он же не потащил тебя к себе домой… — Зак удивленно поднял брови, поняв масштабы мести, которую задумал его спутник, — а вообще сильно, конечно… Только надо как-то устроить, чтоб потом в ту организацию все шишки не полетели.       Драконыш усмехнулся и скользнул взглядом по окрестностям, бездумно рассматривая руины. Он прокручивал в голове варианты того, что можно было бы сделать. Для него интриги и подковерная игра не были чем-то новым, и, на его взгляд, Зейн собирался действовать топорно.       — Надо скорее влезть к покровителям мэра и переслать деньги с их счетов его сыну. Так много, как получится… Тут корпоратократия, мэр фигура марионеточная, и, если его хозяева решат, что он у них ворует… Например, хочет куда-то вывести сына после скандала…       — О, Солнце, я в курсе, что из секс-убежища этого не сделать, — фыркнул Громов, выпив пиво и положив онигири рядом, — выяснить место их жительства было не так сложно. Это не такая уж секретная информация. Я поэтому и хотел вначале последить и разузнать охранную систему. Потому что лофт для секса-то как раз таки почти всё время пустой, и это было бы лишнее. — Вор задумался, — мне нравится идея наехать на хозяев, но хочу я всё равно все их официальные деньги переслать организации, а не официальные обнародовать. А вот подстава мэра может помочь его не покрывать. А под конец я бы ещё на свидание в тюрьму к нему пришёл…       — Если доживет до тюрьмы, конечно, — Ржавый повел плечами. — В целом идея хороша, можно просто раскидать по нескольким разным фондам, потому что если прилетит в один, то, скорее всего, их отнимут и сделают из невинных людей козлов отпущения.       Он приобнял Зейна за плечо и зарылся носом в волосы, вдыхая запах, и поцеловал парня в висок. Сердце забилось чаще от одного только этого, и он улыбнулся себе, слушая рассуждения вора вполуха.       — Как-то плевать, если не доживёт, нет так нет, — хмыкнул Громов, выпив. Он прикрыл глаза, когда тот приобнял, и затаил дыхание, когда поцеловал в висок. Вор чуть повернул голову, посмотрев в глаза, — …и да, с разными фондами мне тоже идея понравилась.       Зейн, сглотнув, положив ладонь под ухо, потянулся и нежно прикоснулся к губам Зака своими. Ржавый ответил на поцелуй, не сводя с него глаз. Тихо, медленно, рука легла вору на шею, поглаживая, то касаясь ключицы, то забираясь в волосы, вторая немного сжала плечо.       — Хм. Да, кстати… — Зак осторожно отстранился, но рук не убрал. — Кольцо… Если оно тебе так понравилось, я могу сделать похожее, но это… С ним много связано. Ты его еще никуда не дел?       Громов прикрыл глаза, сно ва ругая себя.       — Я верну, — вор невинно посмотрел на парня и хмыкнул, — и не надо ничего.       — Ты его не открывал, да? — догадался Ржавый и беззлобно улыбнулся и провел пальцем вдоль линии челюсти. — О, и не делай такие глаза, а то сразу хочется тебя затискать.       — Я его даже не рассматривал толком, — признался Зейн, — иначе обнаружил бы, что он ещё и открывается. Я вначале свалить хотел, но увидел охрененные скалы. Неделю там провел и спустился пополнить запасы. Пополнил…       — Откровенно говоря… — Зак посерьезнел. — Тебе еще повезло… С тем же успехом ты мог бы агонизировать в подворотне выебанный во все дыры со сломанным хребтом и парой вырезанных органов. — Он поджал губы и посмотрел перед собой. — Да, это такой мир. Но скалы тут действительно красивые. И очень умелые татуировщики…