Вопреки: игра без чувств

      Утро Аннушки не задалось с самой первой секунды. Как только девушка открыла глаза и сладко потянулась, ее взгляд упал на экран телефона. Взглянув на время, она обомлела: до работы оставалось чуть больше часа.       Пулей влетев в ванную, она умылась и буквально за пару минут успела принять душ: благо, голову она додумалась помыть вечером. Завернувшись в полотенце и быстро подбежав к шкафу, она сбросила единственный предмет одежды с себя и стала выбирать белье: обычное? Слишком повседневно. Кружевное? Вызывающе. Но почему бы и нет? Она теперь не пай-девочка, так что может себе позволить быть чуть-чуть поувереннее.       Натянув на тебя приготовленные с вечера классические блузку и юбку, Аня выбежала из квартиры, запирая ее на ключ и параллельно заказывая такси: когда-нибудь она точно разорится на нем.

***

      Влетев в главное помещение, девушка побежала к закрывающемуся перед самым носом лифту.       — Подождите! — закричала Щербакова. — Остановите лифт!       Ввалившись в кабинку, она, наконец, смогла немного перевести дыхание.       — Первый раз? — усмехнувшись, спросила улыбающаяся брюнетка, которая, судя по всему, была на несколько лет старше Анны.       — Что, простите? — непонимающе уставилась на нее Аня, до которой все еще с трудом доходил смысл сказанных кем-либо слов. В ответ на это незнакомка ухмыльнулась, скрестив руки на груди.       — Опаздываешь первый раз? — приподняла она бровь.       — Это мой первый день… — отдышавшись, произнесла Аннушка.       Глаза бегло скользили по огромным зеркалам лифта. Взъерошенные из-за бега волосы струились по плечам. Пиджак был немного помят, а блузка заправлена лишь на половину. Критично осмотрев себя, она поняла, что еще и стрелки нарисовала максимально криво — день не задался с самого начала. Быть уволенной в первый рабочий день — однозначно ее рекорд.       — Кажется, он у тебя будет веселым, — скептично заметила девушка. — Ты из какого отдела?       — Я работаю у Трусовой… — ответила ей Щербакова. — Ну, или работала.       — Я тоже, — вновь ухмыльнулась она. — И могу сказать, что тебе жуть как не повезло опоздать: Александра этого не любит.       — Но ты ведь тоже опаздываешь, — непонимающе приподняла бровь Анна, поражаясь спокойствию, которое излучала стоящая напротив нее коллега.       — Мне можно, — слегка улыбнулась она, а затем поднесла палец к губам: — Но это секрет.       — Аня Щербакова, — Аннушка протянула руку собеседнице для приветствия, правда сперва удивленно взглянув на нее из-за столь неожиданного заявления.       — Женя Медведева, — крепко сжала ее ладонь новая знакомая. — Мы приехали, кстати.

***

      — Щербакова! — раздался из кабинета начальницы громкий властный голос, как только девушка, стуча каблуками, влетела в офис.       — У-у, удачи… — похлопала ее по плечу Медведева, сочувственно смотря ей вслед, когда та отправилась в сторону владений Трусовой будто на расстрел.       Кабинет выглядел абсолютно таким же, за одним единственным исключением: теперь Александра Вячеславовна находилась не за столом, а встретила Аннушку прямо за дверью, испепеляя ее взглядом.       — Вы опоздали, — стальным голосом произнесла начальница.       — Всего на минуту, — виновато произнесла Щербакова, пытаясь оправдаться, однако тут же пожалела об этом.       — Каждую минуту эта компания создает выручку в несколько тысяч долларов, — не повышая голос, ответила Трусова, и от ее тона хотелось съежиться, провалиться под землю и свернуться маленьким беспомощным комочком. — Если вы еще раз позволите себе опоздать, то я вычту эту сумму из вашей зарплаты, даже если вам потребуется работать на нее всю оставшуюся жизнь, это понятно?       — Понятно, — нервно сглотнула Анна. Тем временем Александра подошла к ней почти вплотную, вынуждая девушку попятиться спиной к стене.       — Поскольку в этом офисе, — медленно растягивала слова рыжеволосая, делая очередной шаг. — Ни один проступок, — еще шаг. — Не остается безнаказанным, — Щербакова оказывается прижатой к прохладной идеально ровной стене. — Сейчас у вас раз и навсегда отпадет желание нарушать мои правила.       Резким движением Трусова развернула ее спиной к себе, прижимая к стенке. Аня, разумеется, попыталась оказать сопротивление, но не тут-то было: у Александры Вячеславовны, как оказалось, слишком сильные руки.       — Ни звука, — строго прошептала она, на секунду освобождая одну руку, дотягиваясь до находящегося совсем рядом замка и запирая дверь на ключ.       — Что вы себе позволяете?! — громче положенного спросила Аннушка, все еще пытаясь развернуться, что у нее, разумеется, не получилось.       — За каждым преступлением следует наказание, — ухмыльнулась начальница и затем, припадая губами к шее подчиненной, крепче сжала ее руки, находящиеся за спиной.       — Я кричать буду! — заявила Анна, не оставляя попыток вырваться. Снова бесполезно — держит крепче капкана.       — Нет, — усмехнулась Трусова, перехватывая ее руки чуть иначе и продолжая держать их лишь одной, освобождая себе тем самым вторую. Ладонь рыжеволосой опустилась на ягодицы Щербаковой, чуть задерживаясь, а затем девушка задрала юбку Ани, касаясь резинки кружевного белья. — Неужели готовились к нашей встрече, Анна Станиславовна? — вновь ухмыльнулась она.       — Я вас засужу, вы… — начала было угрожать Аннушка, но вдруг сорвалась на тихий стон, когда пальцы Александры коснулись ее между ног. Как только с губ подчиненной слетел очередной вздох, Трусова раздвинула коленом ее ноги еще сильнее, а затем надавила им там, где еще несколько секунд назад находилась ее рука.       — Я ведь сказала: ни звука, — стальным голосом произнесла она. Закусив губу, Анна зажмурилась.       Второй рукой Александра Вячеславовна уже не удерживала девушку: та больше не пыталась сопротивляться, полностью отдаваясь рыжеволосой и ее умелым пальцам, которые всячески исследовали идеальное тело. Вздохи, которые еле слышно срывались с губ Щербаковой, не беспокоили Трусову: первым делом при обустройстве офиса она приказала рабочим сделать здесь отличную звукоизоляцию.       Вновь развернув Аню, она вдруг припала своими губами к ее, вовлекая ту в жадный страстный поцелуй, периодически оставляя легкие укусы. Руки нагло исследовали тело, оказываясь то там, то здесь. Блуждали от шеи, опускаясь ниже, сжимали талию, забирались под смятую блузку, царапая нежную кожу, и оказывались на ягодицах.       Трусовой определенно повезло: на дворе стояло жаркое лето, поэтому колготки Аннушке были совершенно не нужны, что весьма облегчало путь рыжеволосой к намеченной цели. Перейдя к груди, она то сжимала, то отпускала бугорки сосков, оставляя на шее влажные поцелуи. Анна ерзала: ненужное белье давно покоилось на полу неподалеку, и, хоть изначально она сопротивлялась, сейчас организм предательски требовал большего.       Словно читая мысли подчиненной, девушка направила свои пальцы туда, где в них больше всего нуждалась Щербакова. Издав очередной тихий стон, Аня получила довольно сильный шлепок по бедру свободной рукой Трусовой, пока ее пальцы, соблюдая ритмичные движения, вытворяли с ее телом все, чего желала сама Александра.       Спустя несколько секунд Анна задрожала, затем обмякая. Однако рыжеволосая бестия не дала ей упасть: та была подхвачена сильными руками, которые теперь удерживали ее в вертикальном положении.       — Все еще желаете меня засудить? — приподняла бровь Александра Вячеславовна.       — Что это было?.. — будто в прострации произнесла Щербакова.       — Советую больше не опаздывать, — своим обычным ледяным тоном произнесла Трусова, подходя к столу за салфетками. Затем, последний раз за все это время обернувшись на подчиненную, бросила: — Вы свободны.

***

      День для Трусовой начинался тяжело: сейчас только десять, а у нее работы невпроворот. Она вновь печатала очередную статью: за последнее время ей приходилось искать новых сотрудников, разгребать отцовские документы и создавать несколько статей одновременно. Все-таки, руководить отделом в издательстве — совершенно не простое занятие, подменять приходилось всех и сразу.       Вдруг дверь в кабинет отворилась: лишь один человек мог влететь в него без стука. И имя ему — Евгения Медведева.       — Жень, сколько раз я просила тебя: стучи хотя бы для вида, — устало произнесла Александра, потирая переносицу.       — Сань, не будь занудой, — закатила глаза Женя. Ей всегда не нравилось, что рыжеволосая перед ней на работе строила из себя начальницу, порой даже вне стен офиса забывая перейти с деловых отношений на обыденные.       — Александра Вячеславовна, — на автомате поправила ее девушка.       — Хуяславовна, — вновь закатила глаза Медведева.       — Жень, то, что ты моя сестра, не позволяет тебе вести себя так со мной на работе, — оторвала глаза от ноутбука Трусова.       — Ну Сашу-у-ль, — начала умолять ее Евгения, прекрасно зная, что подобная форма обращения жуть как не нравится сестре.       — Я ведь просила не называть меня так, — теперь была уже очередь Саши закатывать глаза.       Она действительно просила, причем много раз. Но Женя была единственным помимо родителей человеком, которому прощалось абсолютно все.

***

      Детство Жени не было тяжелым, нет. Скорее, оно было полным травм, с которыми потом пришлось работать — спасибо отцу, который бросил их с матерью, когда девочке не исполнилось даже трех. Даже несколько лет спустя Жанне Медведевой приходилось постоянно отвечать на вопрос, ставший для ребенка главным:       — Мама, а папа из-за меня ушел?       Мать никогда не знала, что ответить, кроме как: «Твой папа ушел, потому что он — последний кобель». Но такие слова трехлетнему ребенку было знать слишком рано, поэтому женщина, вытирая слезы, просто говорила: «Нет, солнышко. Ни в коем случае не из-за тебя.»       Спустя полгода после ухода мужа, в жизни Жанны появился Вячеслав — одинокий бизнесмен, у которого было практически все, кроме самого главного — семьи и простого домашнего счастья. Их отношения развивались стремительно — уже через пару месяцев пара поженилась, а еще через один Медведева, решившая оставить свою фамилию, узнала, что беременна.       К Женечке, как любил называть ее Трусов, он относился как к своей родной дочери, воспитывая ее с самого детства. Когда на свет появилась маленькая Саша, он приложил все усилия, чтобы его старшая дочь тоже ничем не была обделена, включая родительские заботу и ласку.       После встречи с Жанной он считал себя поистине счастливым человеком: семья, любящая жена и две прекрасные дочери — чего еще можно было желать?       Когда девочки подросли, в юной Саше он сразу же заметил черты лидера — Трусова всегда стремилась во всем быть первой, идеалом, чемпионкой. В подростковом возрасте сестры стали интересоваться делами отца, и мужчина понял: они смогут в будущем продолжить его дело. Как только Жене исполнилось восемнадцать, мужчина тут же предложил ей место в своем издательстве, доверив ей возглавить один из отделов, но девушка наотрез отказалась:       — Я подожду, пока Саша подрастет, ей всего четыре года осталось, а вместе работать будет веселее.       Настаивать Вячеслав не стал: знал, что Евгения будет непреклонна в своем решении. И вот, когда младшей дочери исполнилось восемнадцать, девочки полностью влились в семейный бизнес.       Женя, в отличие от Александры, никогда не стремилась к власти: ее вполне устраивало быть одним из рядовых сотрудников и выполнять поручения, нежели нести ответственность за несколько сотен человек сразу. Именно поэтому Трусов принял решение, и один из новых отделов отдал младшей дочери, оставив старшую присматривать за ней и помогать во всем, пусть даже и под ее руководством. Знал: сестры никогда не будут делить власть.       С момента начала их работы прошло уже восемь лет, обе девочки выросли, будучи теперь взрослыми самостоятельными девушками.       — Настоящие бизнес-леди, — гордо называл их Вячеслав.       Они всегда были вместе и практически никогда не ссорились. Всегда были, всегда есть и всегда будут друг у друга, что бы ни случилось.

***

      — Кстати, а почему Щербакова вышла от тебя в состоянии вареного овоща? — вдруг спросила Медведева, приподнимая бровь.       — А ты уверена, что это твое дело? — усмехнулась рыжеволосая, глядя на сестру.       — Сань, все, что касается тебя — мое дело, — гордо ухмыльнулась Евгения.       Саша слишком любила ее. Пожалуй, семья — единственная слабость у вечно сильной стальной леди, которую все сотрудники за глаза прозвали Ледяной королевой. Лишь со своими родными она могла быть обычной маленькой веселой девочкой, пусть даже она и давно выросшей.       — Помнишь, я рассказывала про мои ночные похождения пару дней назад? — скрестила руки на груди Трусова. Да, она всегда делилась всем со своей старшей сестрой. Пусть даже таким личным.       — Я уже запуталась в твоих похождениях, Саш, — рассмеялась Женя.       — В общем… — попыталась начать Александра, стараясь подобрать нужные слова, которые упорно не желали приходить в голову. — Я переспала с Щербаковой.       — Ты… Что?.. — уставилась на девушку Медведева.       — И сегодня тоже.       — Фу, Сань, когда я говорила делиться со мной всем, я не имела в виду «абсолютно всем», — закатила глаза Евгения. — Погоди, вы что, занимались этим прямо в твоем кабинете?..       Следующие полчаса сестры продолжали обсуждать все на свете, позволяя себе ненадолго отвлечься от работы. Даже Саша позволила себе это: знала ведь, что Женя всегда и во всем поможет. Потому что она — ее семья.