Coeur souill

Tell Me The Truth - Two Feet

If u love me - Nessa Barret

Run em Down - Graham Lake feat. Arelino

Bye Bye - Haiku Hands/Ribongia

The Bird part 1 - The Weeknd

Длинные пальцы ладони спускаются по мокрому от холодного пота торсу вниз к паху, пока его обладатель безжалостно вдалбливается в тело, грубо втрахивая его в матрас кровати. Для Пака хороший, грубый секс, как личное успокоительное, конечно же, после сигарет. И сейчас он упивается громкими стонами Кима и чувствует, как спокойствие постепенно заполняет его с ног до головы. Он рывком собирает руки Тэхёна и заводит их ему над головой, держа своей. Не любит, когда его трогают, если это секс без обязательств, и младший об этом знает, но продолжает выкидывать попытки дотронуться, за что получает пощёчину, как и сейчас. Пак делает размашистый удар, и его ладонь встречается с щекой Кима. — Прекрати. Ты знаешь, что я этого не люблю. — Он горячо шепчет в губы Тэхёна, грубо держа его подбородок большим и указательным пальцами. Заглядывает в глаза и видит искру блаженства, ухмыляется своим мыслям и ускоряет темп толчков. Ким — грёбаный мазохист, Чимин это знает, именно поэтому приходит к нему снимать свой стресс, а младший в этом вежливо помогает, наплевав на свои принципы, потому что Паку перечить нельзя. Но есть и ещё одна причина. Мужчина ему просто нравится, несмотря на всё, что тот ему сделал в прошлом и настоящем времени. Это главный минус Ким Тэхёна. Опасно спать с тем, к кому неровно дышишь, он это знает, но и не признаётся ему в своей симпатии, потому что встречаться бы с Чимином ни за что не стал. Невзирая на свои чувства, парень всё еще боится до чёртиков этого человека. Быть личной шлюшкой — вполне хороший вариант для него. Пак делает ещё несколько грубых толчков, выбивая из лёгких младшего последний воздух, выходит и кончает ему на живот одновременно с ним. Падает рядом на кровать, принимая лежачее положение, берёт с тумбы из пачки сигарет одну и следом зажигалку, прикуривает, делает глубокую затяжку и выдыхает. Приводит своё дыхание в нормальное состояние и переводит дух. — Ты знал, что курить после секса — пошло? — Ким тянется за салфетками с тумбы и вытирает свой живот, иногда мельком поглядывая на старшего. — Каждый раз мне это будешь говорить? Не надоело ещё? — Пак издаёт тихий смешок и смотрит куда-то в потолок, медленно скуривая сигарету. — Не надоело, мне нравится тебя подстёгивать. — Он ложится обратно на кровать, облокачиваясь спиной об изголовье кровати. Тэхён принимает это положение всегда, когда хочет попялиться на голую фигуру мужчины вновь. У него хорошо накаченное тело, это не может не цеплять взгляд. Тэхёну постоянно хочется Пака трогать, трогать, трогать. Но каждый раз получать удар по щеке не желает. Для Кима тело Чимина как музейный экспонат — глазами смотри, руками не трогай. — Принимать в рот тебе тоже нравится? — как обычно, прямолинеен и бестактен. Тэхён оставляет этот вопрос без ответа и просто закатывает глаза. Пак как всегда в своём репертуаре, красноволосый уже привык. Можно сказать, что такие колкости ему даже нравятся. — Кстати, ты в курсе, что один адвокатишка тут копает под тебя? — он задаёт этот вопрос с интересом, тем же временем вставая с кровати, поднимает свой бордовый халат с пола и накидывает на себя, направляясь к балкону, чтобы глотнуть свежего воздуха. Запах сигарет ему никогда не нравился. — Вроде… адвокат Чон Чонгук. — Знаю. — Кивает головой и принимает сидячее положение, опираясь на правую руку назад, а левой держит сигарету между указательным и средним пальцем, направляет свой взгляд на Кима, внимательно наблюдая. — А ты откуда знаешь? — Он приходил ко мне. Спрашивал про тебя, про изнаси... Ким не успевает договорить, как оказывается прижатым к балконной двери лицом. Пак, как пуля, метнулся с кровати к красноволосому, второй нервно сглатывает и позволяет завести свои руки за спину. Такого он сейчас точно не ожидал. — И что же ты ему рассказал? М? — Всё, что знаю. В чём дело? Из ума выжил? — парень цедит через зубы, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но вместо этого оказывается повёрнутым к Чимину лицом и прижатым спиной к холодному стеклу. — Киса, подробнее. — Он басит в губы, продолжая держать руки Кима за спиной на пояснице, а второй давит на паховую зону, прижимая к стеклу сильнее, при этом продолжая держать сигарету между указательным и средним пальцами. — Рассказал во всех красках о том, как ты меня изнасиловал под наркотой. О том, чем занимаешься на данный момент. И о том, что приходишь сюда, когда вздумается, и трахаешь меня, как последнюю суку. — Шипит в губы, смело смотря в глаза. — Только это? — Только это. — А Ёнхи? — он с недоверием щурит в глаза, делая сильнее хватку на руках. — Не заикался я про твою Ёнхи. Пак одобрительно кивает и отстраняется. Идёт обратно к кровати и делает последнюю затяжку, после чего тушит бычок и бросает в пепельницу. Собирает свои вещи с пола и одевается, пока Тэхён наблюдает за ним, глаз не сводя. — Думал, ты останешься на ночь. — Он прикусывает нижнюю губу и скрещивает руки на груди, облокачиваясь спиной о балконную дверь. — Я сегодня трезв. И да, если он снова здесь появится, я хочу, чтобы ты мне об этом сказал в ту же минуту. Это ясно? — Последней надевает рубаху и накидывает на плечи строгое пальто, направляясь к двери. — Ясно. — Умница, киса.

***

Смеркающийся вечер Чонгук встречает в своей квартире у большого панорамного окна впервые за этот год. Даже Новый Год он встречал в своём кабинете адвокатской конторы. Правда, потом Хосок всё же вытащил в клуб. Чон там набухался, как не в себя, и день лежал в лёжку. Он смотрел на огни города, которые мерцали, как звёзды, и чувствовал, как в груди разгорается тепло. Воспоминания о вечере с другом, смех и музыка — всё это казалось далеким, но приятным. Хо тот ещё весельчак и надоеда, но Чонгуку было с ним легко. Просто следователь умеет к себе располагать, и адвокат не исключение. Скорее всего, поэтому они дружат уже около пяти лет. Друзей, кроме Чон Хосока, у него больше нет. Чонгук вздыхает, пытаясь избавиться от тяжести, которая наваливается на него. Делает глоток свежезаваренного чёрного чая с лесными ягодами, а после блаженно прикрывает глаза, чувствуя, как горячий напиток спускается по горлу вниз. Но наслаждение прерывает телефонный звонок. Он отрывает взгляд от светящегося города и подходит к обеденному столу, где лежит его сотовый. Видя на дисплее знакомое имя, в его мыслях проскальзывает: «Вспомнишь солнышко, вот и лучик», слегка усмехается своим словам и отвечает на звонок: — Слушаю тебя, Хо. — На лице появляется слабая улыбка. Он не слышал его голоса с их последней встречи в клубе. — Готовь свою задницу, на выходных отмечаем. — В голосе друга нет ничего, кроме радости. Похоже, случилось что-то очень важное для него. — Что за праздник? — Меня назначили государственным комиссаром полиции. Завтра, после заседания, поедем в клуб, как раз пятница. У тебя будет время отойти. — Как комиссаром? Так сразу? Ты же был старшим следователем. — У-у-у… Да ты совсем за новостями не следишь со своим Пак Чимином. — Издаёт издевательский смешок. — Чан Ханде умер неделю назад, я должен был быть его замом, но меня не успели утвердить официально, теперь срочно нужно, чтобы его место занял достойный человек с умом. — Поясняет и восхваляет самого себя. — Ва-а-ау! Да ты просто настоящий везунчик. — Посмеивается и возвращает свой взгляд к окну. — Хорошо, так и быть, отметим твоё повышение. Адвокат сбрасывает, не прощаясь. Как будто это уже входит в его привычку. Не первый раз так делает. На самом деле ему не помешало бы развеется. Он действительно сейчас живёт с мыслями только о Пак Чимине и этом грёбаном деле. На днях ему снова приснился кошмар, с теми же событиями, где в него вновь стреляет неизвестный посланник Джина, но на этот раз было небольшое продолжение. Перед тем, как получить пулю, Чон увидел в проходе двери Хосока, с улыбкой на лице, как у психа. Пока Чонгук хочет оставаться при мысли, что он просто переработал и ему нужен отдых. Не желает думать о том, что это может быть каким-то знакомым или чем-то подобным, а момент с конвертом во сне и визиткой Пака наяву – просто совпадение. С таким мнением он останется, пока не произойдёт что-то более серьёзное, связанное с его кошмаром. Чон почти пропускает время сбора в клуб. Слишком зачитывается в новостных пабликах о том, что происходит в Сеуле. Оказывается, произошло много интересного. Начиная с открытия нового клуба в центре города и заканчивая тем, что, во-первых, недавно вышедший из тюрьмы наркодилер уже успел там засветиться и устроить незаконные гонки на дорогах Сеула, за что снова находится под следствием. Во-вторых, умерший государственный комиссар, скорее всего, был убит, и сейчас ведётся расследование. Чонгук собирается за полчаса, приведя волосы в порядок и надев бежевые джинсы свободной формы и заправленную в них белую рубаху, сверху расстёгнутую на три пуговицы. Ещё за полчаса он добирается до нужного места, где встречается со счастливым Хосоком. — Друг, ну наконец-то мы увиделись. — Он обнимает Чонгука одной рукой за плечи, а затем слегка хлопает по спине. — И я рад тебе, Хо. — Чонгук улыбается во все тридцать два, ему действительно этого не хватало, — только договоримся, что никаких споров не будет. Мне хватило прошлого раза. Я потрахался в своей машине с… — Он резко замолкает, поджимая губы и решая, что лучше не распространяться об этом человеке. — Неважно, идём внутрь. — У-ху-ху! — Хосок игриво смеётся, идя за другом внутрь. — Да ладно тебе, если не хочешь говорить, значит, я его знаю. Давай докладывай, кого подцепил тем вечером. — Мужчина так высказывается, как будто Чонгук был девственником, а в тот роковой вечер наконец лишился её. И так, как будто без имени этого человека не сможет спать. — С Пак Чимином. Больше никаких вопросов, Хосок. Чон заказывает виски и видит ахуевшее лицо друга. Словно тот ушам своим не верит. — Больше не пей никогда, блять. Поверить не могу, что ты потрахался с тем, на кого ведёшь дело. Ещё и в своей машине. Пиздец. — Хо забирает у него стакан с виски и выпивает содержимое залпом. Друг его ошарашил. Чонгук на это лишь легко смеётся, заказав новый виски. Лицо Хосока всё ещё в недоумении. Это забавно, ведь адвокат знает, что этот бывший следователь не раз трахал своих подопечных в своём кабинете. В их число входили и те, кто был уже в браке, и с этого Чон был больше всего в недоумении, но для Хосока секс на один раз был нормой. Всегда. Теперь и Чонгук побывал в такой ситуации. Приятного от этого мало. Особенно когда приходится встречаться с этим человеком после и вести какие-то общие дела. — Да ты что, серьёзно? — удивлённо спрашивает Чонгук, когда его друг снова заказывает себе стакан. — Ты же знаешь, что это не в моём стиле. — Да, но ты же не мог просто так, без причины. — Настаивает Хо, всё ещё не веря в произошедшее. — Ты всегда был осторожным. Чонгук только усмехается и откидывается на спинку стула. — Иногда нужно рисковать и пробовать для себя что-то новое. — Говорит он, поднимая стакан. — Жизнь слишком коротка, чтобы постоянно бояться и жить в своей зоне комфорта. Мужчина смотрит на него с недоумением, но в глубине души понимает, что Чонгук прав. Они оба знают, что иногда нужно выходить за рамки привычного, чтобы почувствовать себя живым. — Ладно. — Наконец произносит он. — Но в следующий раз, когда ты решишь потрахаться с кем-то, хотя бы не делай это в своей машине. Чонгук только смеётся, подмигнув другу. — Обещаю, в следующий раз буду более осторожен. Но сейчас давай просто выпьем за то, что мы живы и можем делать такие глупости, и за твою новую должность. Они поднимают стаканы и выпивают, забыв о всех заботах на этот вечер. Чон планировал не напиваться, но в вип зоне, слово за словом, Хосок заказывал им всё новые напитки, которые первый с удовольствием выпивал, решив расслабиться и забыться по полной. Поэтому сейчас он курит на улице, облокотившись спиной о стену, потому что на своих двух стоять было трудно, и делает затяжку за затяжкой. Чон — не фанатик сигарет, но сейчас ему просто хочется. Однако его глаза округляются, когда он видит знакомую фигуру, приближающуюся к нему. Чонгук слегка щурится, чтобы понять, не мерещиться ли ему, но адвокат абсолютно точно видит этого человека наяву. — Да ну, блять… какого чёрта ты здесь снова в то же время, что и я? — Он делает последнюю затяжку и выдыхает прямо в лицо вставшему перед ним мужчине, после выбрасывая бычок. — Хочу задать тебе тот же вопрос, милый. — Расплывается в дьявольской улыбке, ни разу не сморщившись от сигаретного дыма. — Следишь за мной, Пак Чимин? — смотрит прямо в глаза, облизав пересохшие губы. Странно, но от его присутствия и вновь этого голоса Чонгука больше не передёргивает. Хотя, возможно, это лишь потому, что он пьян. — А ты за мной? — Пак поглядывает сначала в очи напротив, в которых виден пьяный блеск, а затем осматривает полностью, задерживая свой взор на ключицах, которые видны достаточно хорошо из-за расстёгнутой рубашки. — Не сегодня. — Он немного морщит нос, складывая руки в карманы джинсов. — А что так? Устроил себе выходной? — возвращает взгляд на его лицо и всё ещё дьявольски улыбается. — Праздную повышение друга, поэтому скрывайся со своими подпольными торговлями получше. — Как скажешь, милый. Чонгук усмехается и зачёсывает волосы назад. Его так раздражает эта дьявольски милая улыбка. Так сильно, что хочется ударить, особенно поле того, как он узнал, что в ту ночь Пак был в его кабинете, пока тот спал. Специально выключил камеры и творил всё, что вздумается. — Не называй меня так. — Серьёзно смотрит в глаза. — Никогда. Чимин тихо смеётся с этого и подходит к Чонгуку почти впритык. Между ними считаные сантиметры, и теперь у Чона сердце уходит в пляску. Он сглатывает, внимательно наблюдая за действиями мужчины. Коснуться себя не позволит. А Чимин и не собирается. Руками уж точно. Пока что. А вот своим взглядом он может сделать всё. Может смотреть так, что человек будет чувствовать себя голым. И Чонгук себя сейчас так и ощущает, Пак это знает. Ему нравится наблюдать за его реакциями на любые действия. Нравится, как учащается пульс мужчины, когда они находятся близко друг к другу. Нравится, как Чон испытывает желание, но старательно скрывает это. Чимин наклоняется к уху и горячо басит: — Не то что? Затем слегка касается кончиком языка мочки уха и отстраняется, расплываясь в довольной улыбке. Но Чонгуку такое совершенно не нравится. Он замахивается и оставляет свою пятерню на его щеке, отчего Чимин рывком поворачивает голову в сторону, затем проводя языком по внутренней части, а после усмехаясь и зачёсывая выбившиеся пряди волос пальцами. Может, Чон и пьян, но ещё соображает. — Придурок. — Выплёвывает, наблюдая, как Пак немного разминает челюсть перед тем, как получит новую выходку от него. Чимин в свою очередь хватает его за рубашку и рывком притягивает к себе, встречается с его губами своими и затягивает во властный поцелуй. Чонгук пытается отстраниться, но натиск Пака оказывается слишком сильным. Чон чувствует, как сердце колотится в груди и внутри всё бурлит от смешанных эмоций. Грубый поцелуй заполняет их пространство, оставляя за собой лёгкий налёт нежности, несмотря на всю агрессивность момента. — Ты совсем ахуел?! — возникает он, когда удаётся оторваться от губ Пака. Но тот снова тянет его к себе, вновь целует, проникая языком в рот, и прижимает к холодной кирпичной стене. Одной рукой всё так же держит его рубашку, а вторую кладёт на его член поверх джинсов. У Чонгука глаза искрятся от раздражения, ведь в его личное пространство только что нагло ворвались, и одновременно от желания. Словно вся эта игра — забавное развлечение, а не запутанная борьба за власть. — Убери руки! — командует Чон, когда ему снова удалось отстраниться от губ, слегка прикусив чужой язык, но его голос звучит не так уверенно, как хотелось бы. Внутри всё кипит от возмущения и непонимания, но тело реагирует иначе: тепло, разливающееся по всему организму, противоречит его словам. Чимин, ухмыльнувшись, не слушает адвоката. Он всё также продолжает исследовать его губы, как будто хочет запомнить каждый изгиб. Казалось, что мир вокруг них исчез, осталось только это мгновение: влажные губы, горячее дыхание и ощутимое возбуждение, сжимавшее их обоих. Чонгук, напрягая мышцы, пытается вырваться из хватки Пака, но тот лишь хмыкает в ответ, расширяя свою улыбку. Очертания их тел, сплетающихся в борьбе, дополняют картину и создают своеобразный хаос, который, внезапно, становится для Чонгука наркотиком. — Не думай, что это игра. — Произносит Чимин, его голос низкий и бархатистый. Он опять приближается, его дыхание кажется огненным. — Я не позволю тебе просто так сбежать. Чонгук невольно вскидывает голову, горячо выдыхая и прикусывая свою нижнюю губу, глядит на Пака с недоумением. Что это за безумие? Он стремится к отталкиванию и противостоянию, но чувство доверия и опасности одновременно накрывает его с головой. Смешанные эмоции заполняют его сердце ярким потоком. — Ты сумасшедший... — Подавленно проговаривает Чонгук, пытаясь отыскать ясность в своих мыслях. — Мы же не можем так просто... — Почему нет? — перебивает его Чимин, снова привлекая к себе. — Ты сам этого хочешь. Просто признай это. — Хотя бы потому, что я веду на тебя дело. Но Пак на это просто усмехается, немного сжимая свою ладонь на его члене. Настойчивости у Чимина не занимать. Она пробуждает в Чонгуке желание сопротивляться и одновременно сдаваться. Это взаимодействие, полное энергии, зовущее его углубиться в бурю эмоций, вызывает мысли о том, что, возможно, единственной борьбой здесь была борьба за собственные чувства. Чон задумывается, оглядываясь на стену, которая хотя бы немного обживает пространство между ними. В этот момент он и вправду чувствует себя потерянным в том, что было создано между ними: как будто реальность искривляется, и всё, что оставалось, – это лишь тёплый жар, который не даёт юноше здраво мыслить, а уровень алкоголя в крови подливает масло в огонь. — И что, снова трахнешь меня в моей машине? — он говорит с вызовом, идя на поводу у своих зашкаливающих чувств и у Чимина. Чонгук снова не может сказать ему «нет». В следующий раз обязательно скажет, но не сейчас. Не когда пьян и совершенно не отдаёт себе отчёт о своих действиях. Пак усмехается, его глаза блестят в неоновом свете, исходящего от клуба, и он уже никак не собирается сдаваться. Надежда, что сейчас произойдёт нечто удивительное, согревает его изнутри. — А ты не хочешь? — спрашивает мужчина, притягивая Чонгука ближе, их дыхание слилось в одно. — Или ты просто пытаешься убедить себя в том, что это неправильно? Чонгук чувствует, как его щёки немного краснеют от смущения и возбуждения. Он хочет отвернуться, но он не может отвести взгляда от Чимина, от его уверенности, от притяжения, которое невозможно игнорировать. — Я рассматриваю вариант удобной мягкой кровати. Чимину слова больше не нужны. Он берёт его за руку и заводит в клуб, идёт к лестнице и поднимается на второй этаж. Заходит в первую попавшуюся комнату, благо она была открыта, и затягивает Чона за собой, толкает его к кровати, а после запирает дверь на щеколду. Разворачивается к младшему и замечает его возбуждённый взгляд. Похоже, Чонгук решил полностью отключить мозг и включить чувства. Пака устраивает. Он этого и добивался. Мужчина сокращает между ними расстояние и вновь оказывается вплотную к нему. Завлекает в поцелуй, который со временем делает мокрым и жадным, и одновременно расстёгивает пуговицы на рубашке Чона. Чонгук дрожит от касаний Чимина, его тело реагирует на каждое прикосновение, словно находясь в состоянии полной готовности. Он чувствует, как рука Пака медленно скользит по торсу, расстегивая пуговицы одной за другой и открывая доступ к коже. С каждым движением Гук теряет последние обрывки собственных мыслей, его внимание полностью поглощает близость. Поцелуи Пака становятся всё более настойчивыми, их губы смыкаются и расцеловываются, обжигая желание, которое с каждой секундой оказывается всё более интенсивным. Чонгук отвечает на эти поцелуи, теряя себя в ощущениях, и начинает сталкиваться с тем, что это не просто физическая связь, — это было нечто гораздо большее. Чимин валит младшего на кровать и прижимает к матрасу, его тело, тёплое и манящее, давило на Чонгука, становясь источником бесконечной страсти. Чон замечает, как у мужчины заигрывают глаза, полные уверенности и чего-то глубже — чувства. — Ты хорош. — Тихо произносит Пак, глядя прямо в глаза Чонгуку. В этот момент всё вокруг исчезло, остались только они двое и их тихое дыхание. — Просто будь собой. Это послание, наполненное счастьем и поддержкой, даёт парню смелости. Он сам не замечает, как его руки оказываются на талии Чимина, притягивая его ближе. — Я... — Начинает Чонгук, но слова просто растворяются, уступив место нежности и стремительности момента. Чимин опускается на колени, его ладони скользят вниз по бёдрам Чонгука, он ощущает, как тот дрожит под его прикосновениями, и в сердце его разгорается пламя. Каждый звук, каждый шёпот, который срывается из уст Чона, становится частью их общей симфонии, и это было невероятно. — Лови момент. — Снова проговаривает Пак, наклоняясь к его животу и целуя его кожу, оставляя за собой трепетные следы. Чонгук не мог больше сдерживаться. Он чувствует, как теряет себя в этой волне наслаждения, в том, что значит просто быть здесь и сейчас с человеком, который, кажется, понимал его лучше самого себя или только его страсть. Все сомнения и страхи, которые когда-то преследовали, на мгновение исчезают, оставив лишь чистое желание и стремление следовать за своим сердцем. В этой комнате, среди мягкого света и сладостей момента, он наконец понимает — это именно то, чего Чон так долго ждал. Чимин расстегивает его джинсы и стягивает вниз, затем полностью снимая. Следом избавляется и от нижнего белья. Снимает с себя рубашку винного цвета, а также джинсы, перед этим достав презерватив, и боксёры. Сгибает ноги Чона в коленях и разводит в стороны, устраиваясь между ними. Каждый раз, когда поднимает глаза на лицо адвоката, ловит возбуждённый блеск во взгляде, смешанный с пьяным. Ему это нравилось. Смотря чётко в глаза Чона с дьявольской ухмылкой на лице, вводит в него сразу два пальца, из-за чего слышит глухой стон, исходящий из уст юноши. Чонгук слегка прикусывает нижнюю губу, чтобы быть немного сдержаннее, но когда Пак разводит в нём пальцы, то выбивает из него новый стон. — Если хочешь, чтобы я не был слишком грубым, советую тебе не сдерживаться. Я этого не люблю. — Он произносит это прямо в его губы, перед этим слегка укусив кожу на ключице. Чонгук закинул голову назад, ощущая, как мурашки пробегают по коже от прикосновений Чимина. Эти два пальца, проникая глубже, вызывают острое наслаждение, и он не мог сдерживать стоны, которые вырываются из его губ. Указанный Чимином совет был вполне ясным, и юноша понял, что не хочет притворяться или скрывать свои ощущения. — Я... — Бормочет он, забывая о стыде. Взгляд Чимина, его полное внимание и намерение, наполненное страстью, лишь подстёгивают его. Чимин явно наслаждается тем, как Чонгук реагирует на его прикосновения, и это добавляло уверенности его действиям. Он выделяет каждый момент, чувствуя, как Чонгук начинает доверять ему всё больше. Достаточно растянув, он готовит его ко всему, что должно последовать. — Я не буду ждать. — Произносит Чимин, его голос звучит низко и маняще, когда он вытаскивает пальцы и дотрагивается до его губ. — Ты готов? Чонгук кивнул, его дыхание становится всё более учащенным. Он чувствует, как его сердце колотится в груди, ожидая того, что произойдёт дальше. Это желание, которое парень не мог игнорировать, напоминает ему, что Чон тоже хочет быть в этой игре до конца. Пак надевает презерватив, его движения уверенные и точные. Он снова приподнимает взгляд на Чонгука, подметив, как искорки ожидания бегают по его лицу, и улыбается. — Расслабься и просто чувствуй. — Проговаривает он, прильнув лицом к шее Чонгука и оставляя горячие поцелуи. В тот момент, когда Чимин начинает медленно входить в него, Чон закусывает губу, не сдерживая глухой стон. Всё тело мгновенно реагирует на это чудесное проникновение — нахлынувшая волна ощущений охватывает его. Юноша задрожал, но не от боли, а от глубины того, что происходило. — Ты такой горячий. — Произносит Чимин, двигаясь медленно, позволяя Чонгуку привыкнуть к нему, наслаждаясь каждой секундой процесса. Эмоции захлестывают обоих, и они теряются в своей страсти. Гук тянется пальцами к Паку, его ладони мгновенно находят спину партнёра, притягивая ближе. Он цепляется за неё, слегка царапая. Разводит ноги шире и сам начинает двигаться на встречу, давая понять, что мужчина может ускоряться. — Не останавливайся. — Шепчет он, его голос полон влечения, которое невозможно было унять. Чимин, услышав это, только самодовольно улыбается и начинает двигаться быстрее, затапливая младшего в буре ощущений, которых так жаждал испытать. Пак, запомнив просьбу Чонгука, отражает её в своих действиях, его тело двигается в такт, словно они были единым целым. Каждое его движение наполнено не только желанием, но и вниманием к тому, что испытывает Чон, его стонам и дыханию. Органы чувств юноши на пределе — он ощущает тепло, захватывающее его целиком, каждое направление и поток страсти, которые стучат в унисон с его сердцем. Каждое прикосновение, каждый момент, когда их тела соприкасаются, кажутся вечностью, и это прекрасно. — Ты такой прекрасный. — Комментирует Чимин, его голос дрожит от напряжения, когда он продолжает погружаться в Чонгука, увеличивая ритм. Он ловит каждую реакцию парня и старается угадать, что сможет привести его к кульминации. Чон, не в силах терпеть больше, выгибается навстречу мужчине, позволяя еле слышным стонам утечь из уст. Каждое движение придаётся дополняющим смыслом: благодарность, влечение, нежность — всё это переплетается, создавая уникальную мелодию их соединения. — Я... — Спотыкается он, и его голос тонет в тихом стуке от удара о постель, — Не останавливайся... Чимин, внимая знакомой фразе, лишь усиленно продолжает. С каждым новым движением Чонгук чувствует, как его тело готово к взрыву, и он знает — эта буря эмоций скоро достигнет своего апогея. Вокруг них лишь перекрытие двух душ, лишённых стеснения и в полном доверии, и все границы, которые когда-то их держали, рушатся в одно мгновение. — Давай. — Произносит Пак прямо в губы, а после кратко, но жадно целует, его голос полон упрямства и самого настоящего желания. — Мы закончим это вместе. И, с последним движением, они одновременно достигают своего пика, комната наполняется громким стоном, полного наслаждения, Чонгука и глухим рыком Чимина. Они оба поглощены морем наслаждения и ощущений. В этот момент мир за пределами закрытой двери исчезает, оставив их вдвоём в этом совершенном мгновении, где гармония чувств и страсти объединяет их. Когда всё утихает, и реальность возвращается, Чимин ложится рядом, восстанавливая дыхание, а Чонгук, запыхавшись, с благодарностью утыкается лицом в плечо Чимина. Он наконец понимает — это было то, чего он так долго ждал. — Ты сумасшедший. — Шепчет юноша, и его голос звучал почти как молитва. Теперь он знал, что эти мгновения были не просто физическим соединением, а чем-то более глубоким, чем Чонгук когда-либо мог показать.