Ошибка

... Посреди поляны горел костер. В его дрожащем свете видна была группа глухо молчащих, настороженных Пожирателей смерти. Некоторые и здесь не снимали масок и капюшонов, лица других были открыты. Чуть поодаль сидели два великана, отбрасывая на поляну огромные тени; их жестокие, грубо вытесанные лица были похожи на скалы. Я увидел Фенрира: он, поеживаясь, грыз свои длинные ногти. Высокий, белокурый Роул покусывал кровоточащую губу. Люциус Малфой выглядел запуганным и сломленным, в запавших глазах Нарциссы читались недобрые предчувствия.       Все взгляды были обращены на Волдеморта. Он стоял с опущенной головой, держа в белых пальцах Бузинную палочку. Казалось, он молится или считает про себя, и мне, замершему на краю поляны, вдруг пришла нелепая мысль: так считает водящий, когда играют в прятки. Над его головой, свивая и развивая кольца, парила огромная змея Нагайна в сияющей зачарованной сфере, похожей на чудовищный нимб.       Долохов и Яксли вступили в круг, и Волдеморт поднял глаза. – Его нигде нет, повелитель, – сказал Долохов.       Ни одна черта не дрогнула в лице Волдеморта. В отблесках костра его красные глаза казались горящими угольями. Он медленно крутил в длинных пальцах Бузинную палочку. – Повелитель… – Это заговорила Беллатриса. Она сидела рядом с Волдемортом, растрепанная, с исцарапанным лицом, но целая и невредимая.       Волдеморт поднял руку, останавливая ее, и она не договорила; глядя на него с почтительным обожанием. – Я думал, он придет, – сказал Волдеморт своим высоким, ясным голосом, устремив взгляд в пламя костра. – Я ожидал его прихода.       Все молчали. Казалось, они испуганы не меньше меня, мое сердце колотилось о ребра с такой силой, словно стремилось вырваться из тела, которым я собирался пожертвовать. Вспотевшими-ладонями я стащил с себя мантию-невидимку и затолкал под одежду вместе с волшебной палочкой, чтобы не было соблазна бороться. – Я, видимо… ошибся, – сказал Волдеморт. – Нет, не ошиблись.       Я произнес это громко, как только мог, собрав все оставшиеся силы: я не хотел, чтобы в моем голосе был слышен страх. Воскрешающий камень выскользнул из моих онемевших пальцев, и, делая шаг вперед, к костру, я видел краем глаза, как тают в воздухе его родители, Сириус и Люпин. В эту минуту мне не важен был никто, кроме Волдеморта. Нас было сейчас здесь только двое.       Эта иллюзия рассеялась также быстро, как появилась. Великаны зарычали, Пожиратели смерти вскочили на ноги, раздались крики, ахи и даже смех. Волдеморт стоял неподвижно, но его красные глаза были устремлены на меня, отделенного от него лишь пламенем костра.       И тут раздался голос: – Нет, Гарри! Нет!       Я обернулся. Хагрида, связанного по рукам и ногам, прикрутили веревками к соседнему дереву. Его огромное тело судорожно билось в безнадежных попытках освободиться, раскачивая макушку кроны. – НЕТ! НЕТ! ГАРРИ, ЧЕГО ТЫ… – МОЛЧАТЬ! – рявкнул Роул. Взмах его палочки – и Хагрид смолк.       Беллатриса вскочила, переводя горящий взгляд с Волдеморта на меня. Грудь ее высоко вздымалась. Все застыли, шевелились лишь языки пламени да змея, свивавшая и развивавшая свои кольца в сияющей сфере за головой Волдеморта.       Я ощутил на груди под рубашкой свою волшебную палочку, но не сделал попытки ее достать. Я знал, что Нагайна окружена мощной защитой, и, наставь я на нее палочку, десятки заклятий полетят в меня прежде, чем он успеет сказать хоть слово. Волдеморт и я неподвижно глядели друг на друга, потом Волдеиорт чуть склонил голову набок, рассматривая меня, и странная безрадостная улыбка искривила его тонкие губы. – Гарри Поттер, – сказал он мягко. Его голос сливался с шипением огня. – Мальчик, Который Выжил.       Пожиратели смерти не шевелились. Они ждали. Все вокруг замерло в ожидании. Хагрид бился в своих путах, Беллатриса тяжело дышала, а я вдруг ни с того ни с сего вспомнил Джинни, ее сияющие глаза, вкус ее губ…       Волдеморт поднял палочку. Голова его была по-прежнему склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше. Я взглянул в красные глаза, желая лишь одного: чтобы все произошло прямо сейчас, пока я еще стою ровно, пока не утратил власти над собой, не выдал своего страха…       Я увидел шевеление тонких губ, вспышку зеленого пламени - и мир погрузился во тьму.

***

– Подъем! Вставай! Сейчас же!