Однажды в пятницу.

      Едва за Дианой закрылась дверь, Ангелина принялась изводить Мону. Отловила её и стала наглаживать, сюсюкая и чмокая в лобик. Кошка стоически терпела, надеясь, что в качестве награды за сии пытки ей отрежут кусочек пока что несуществующей в холодильнике колбасы.       Помучав кошку в течение семи минут двадцати пяти секунд, Ангелина, с чувством исполненного материнского долга, отпустила Мону на пол, и та сразу прошмыгнула в комнату, запрыгнула на кровать и свернулась калачиком на подушке, собираясь сном восстановить свои бедные кошачьи нервы. Её хозяйка, вспомнив, что хотела есть, переместилась на кухню. «Дианка говорила, что остались пельмени» — вспомнила она и полезла в морозилку. Пельмени действительно остались, но в таком малом количестве, что с трудом хватило бы наполнить дно тарелки. Или наполнилось бы как раз только дно.       Горестно вздохнув, Ангелина захлопнула дверцу морозилки и, как ранее Диана, решила, что на завтрак у неё будет чай. Потом, чуть поразмыслив — что кофе. Ища банку с кофе в кухонных шкафчиках, девушка не без удивления обнаружила в их недрах остатки кукурузных хлопьев. — О, шикуем! — радостно воскликнула Ангелина и тут же скисла, вспомнив, что молока осталось как раз на чашечку кофе. Повздыхав и поохав ещё минуту, она заключила, что хлопья без молока она ещё сможет съесть, а вот кофе без сей питательный жидкости, вырабатываемой молочными железами самок млекопитающих во время лактации, должного гастрономического удовольствия не принесёт, поэтому решительно бахнула чайник на плиту и, ожидая, пока он вскипит, уселась на кровать, хрустя кукурузными хлопьями.       Вскоре Ангелина поняла, что просто грызть хлопья и пялиться в стену довольно скучно, поэтому решила сменить вид деятельности и закурила. Выпускать дым через нос и любоваться полом оказалось интереснее, но, к сожалению, ненадолго, поэтому девушка, покосившись на чайник — не может, что ли, быстрее закипать? — вооружилась телефоном. От Якова полчаса назад пришло сообщение: «Ну как, доехла?». Ангелина в ответ заверила его в том, что по-другому и быть не могло. Ответ пришёл почти сразу, будто парень сидел и ждал, когда эта особа в халате и с полотенцем на голове, больше напоминающим чалму, соизволит вспомнить о его существовании. «Как кошка? Не умерла от голода?»       Ангелина, потупив минуту, прошлёпала в комнату, благополучно забыв о существовании такого изобретения человечества, как тапочки, и уставилась на Мону. Кошка по-прежнему лежала на подушке. Девушка потыкала её в бок, убедилась, что Мона живее всех живых, чмокнула её в лобик и написала:

«Не умерла. Она нас всех переживёт. Если я, конечно, корм ей буду покупать. А у тебя там что? Собратья-алкоголики помогли с уборкой?»

      Диалог с Яковом занял у Ангелины минут десять. За это время чайник благополучно вскипел и сейчас, посвистывая на плите, ожидал, когда им воспользуются по назначению. Заварив себе кофе, Ангелина выкинула пустую коробку из-под молока в мусорку под раковиной (а где ж ей ещё быть?) и, вооружившись чашкой, вернулась в комнату. Удобно устроившись на кровати, она поставила чашку на табуретку и, побегав глазами по комнате, увидела свой «Дом». У них с Дианой было четыре книги, у каждой своя — две обычные и две с дополнениями. Ангелинин «Дом» был знаменит тем, что раньше принадлежал Диане, ровно до того момента, пока его не обоссала Мона. Мучаясь совестью за проступок питомца, Ангелина предложила подруге поменяться, и та согласилась. Поэтому теперь во владения девушки входил до сих пор слабо попахивающий роман с пятнами на страницах. Больше Мона на книги почему-то не писала, видимо, тот случай был временной акцией, хотя это не могло не радовать. Книги в магазинах всё же стоили не мало…       В чтение Ангелина всегда окуналась с головой, игнорируя происходящее вокруг, и не любила, когда её отвлекали, особенно если в руках у неё был «Дом», который буквально засасывал, забирал тебя из реального мира, поэтому настойчивый стук в дверь, вернувший девушку в действительность, подействовал будто катализатор злости. С раздражением отложив книгу и залпом допив остаток остывшего кофе, Ангелина, поправив полотенце на голове, с шумом протопала к двери и, даже не удосужившись посмотреть в «глазок», распахнула её. Перед ней стояла женщина средних лет, полноватая, с обрюзгшим лицом, в линяющей шубе грязно-жёлтого цвета, шапке-формовке цвета детского испуга и с ярко-зелёной сумкой, зажатой под мышкой. Эта сумка, нисколько не сочетающаяся как с предполагаемым возрастом женщины, так и с её внешним видом, настолько потрясла Ангелину, что она застыла, проглотив все ругательства и тупо пялясь на зелёный кожаный бок. — Ну наконец-то! — недовольно проворчала женщина, уперев одну руку в бок. — Полчаса уже стучу здесь, как сумасшедшая!       Ангелина, всё внимание которой было сосредоточено исключительно на сумке, очень удивилась, внезапно осознав, что к сумке прилагается хозяйка. Оторвав от неё взгляд, девушка равнодушно уставилась в лицо женщины. — Во-первых, здравствуйте, — сказала Ангелина с особым нажимом на второе слово. — Во-вторых, я мылась, — о том, что она сидела и читала, этой неприятной даме знать было не нужно. — В-третьих, вы стучали от силы минуту. В-четвёртых, зачем вы вообще стучали, если у меня есть звонок? — Похами мне ещё! — вскинулась дамочка. Ангелина скривилась. Она ненавидела, когда незнакомые люди, пусть даже и старше её, начинали «тыкать». Это вызывало у неё дикое желание отхлестать их по лицам учебником по этике, которого у неё, к сожалению, не было. Однако отсутствие учебника не равнялось отсутствию желания. — Вам что-то нужно? — выдавливая из себя вежливую улыбку, спросила девушка, сдерживаясь от порыва захлопнуть дверь перед носом этой тётки. — Мне от тебя ничего не нужно! — женщина презрительно скривила подведённые розовой помадой губы. Помада была явно не лучшего качества, потому она почти стёрлась, и о том, что она вообще когда-то была нанесена, ещё нужно было догадаться. — Ты зачем на стенах рисуешь?       От такого заявления Ангелина знатно опешила. — Что, простите? — переспросила она, в упор посмотрев на Зелёную Сумку — так эту дамочку про себя окрестила девушка. А вдруг она просто местная чокнутная, и теперь Ангелина стала её новой жертвой для претензий?       Зелёной Сумке взгляд девушки почему-то не понравился. — Что слышала! — рявкнула она, брызжа слюной во все стороны. Ангелина резко отстранилась и провела рукавом халата по лицу. — Плеваться-то зачем… — не скрывая раздражения, пробормотала девушка.       Женщина задохнулась от возмущения. — Вы посмотрите на неё! — ахнула она, всплеснув руками. Для этого ей пришлось надеть свою сумку на плечо. — С ней старшие разговаривают, а она хамит через каждое слово, нахалка! Что за воспитание?! Куда родители смотрят вообще?! — У меня нет родителей, я детдомовская, — ласково произнесла Ангелина, с наслаждением наблюдая, как вытянулась морда Зелёной Сумки после её слов. Именно морда — назвать это морщинистое и противное безобразие лицом у девушки язык не повернулся бы.       Женщина поджала губы. — На стенах зачем рисуешь? — после небольшой паузы спросила она уже с меньшей претензией. Ангелина закатила глаза. — Мне, по-вашему, нечем заняться, что ли? — устало спросила она. — Я работаю целыми днями, а в выходные лежу в позе трупа и отдыхаю. Думаете, у меня есть время на вандализм? Тем более, я уже не в том возрасте.       Зелёная Сумка с подозрением оглядела Ангелину. Видно, она не верила, что та действительно была «не в том возрасте». — Мне двадцать почти, — сказала Ангелина, чуть приврав. — Всё? У вас больше нет ко мне вопросов?       Вопросов у дамочки больше не оказалось. Смерив девушку недоверчивым взглядом, она молча прошла к лифту и вскоре уехала. Ангелина понаблюдала за ней, когда вдруг почувствовала что-то у ног. Опустив голову, девушка заметила Мону, которая в наглую пыталась сбежать. Перехватив кошку поперёк живота, Ангелина бесцеремонно закинула её в квартиру и, захлопнув дверь, сама скрылась в её недрах.

***

      Дианы не было довольно долго, учитывая, что магазин был в десяти минутах ходьбы от дома, если не меньше. Ангелина оперативно написывала ей и даже звонила, но подруга не отвечала — что на сообщения, что на звонки. Подумав, что Диана просто включила беззвучный режим, Ангелина сумела себя успокоить и решила покурить. Выдыхая дым в потолок и поглаживая устроившуюся под боком Мону, она уже придумала пылкую речь, которой встретит Диану, и обвинения, которыми её закидает — что Диана шляется не пойми где и заставляет её, старую и больную Ангелину, переживать и не находить себе место. Мысленно подредактировав некоторые моменты, девушка осталась удовлетворённой своей речью. Осталось дождаться, когда вернётся Диана.       Но Диана не вернулась ни через пять минут, ни через десять, ни через двадцать. Успокаивать себя Ангелине было уже нечем — никакие оправдания такой задержки при походе в магазин в голову не лезли, поэтому девушка начала активно паниковать. Куча параноидальных мыслей тут же заполнили сознание. А вдруг на Диану напали? Или вдруг она поскользнулась на гололёде, упала, сломала ногу и сейчас в больнице? Её некому оттуда забрать, а она, Ангелина, даже не в курсе произошедшего? «Но если бы она сломала ногу, то точно бы позвонила мне», — подумала девушка, на всякий случай проверяя телефон. Нет. Ни звонка, ни сообщения. А что, если её сбила машина? В таком-то случае Диана точно не смогла бы позвонить! — Всё! — не выдержав потока своих мыслей, твёрдо заявила девушка. — Если гора не идёт к Магомеду, значит, Магомед идёт к горе! Диана, я иду тебя искать, чтобы дать пиздюлей!       Наскоро высушив голову и одевшись, Ангелина, накинув куртку Якова и всунув ноги в ботинки, выскочила в подъез, едва не забыв запереть дверь. Ожидая лифт, она с внезапным любопытством оглялелась, вспомнив Зелёную Сумку и её слова. «Ну и где же это вандальное творчество, из-за которого в меня плевались?» — подумала девушка, скользя взглядом по стенам.       Творчество обнаружилось не сразу. У Ангелины было плохое зрение, но даже сейчас, в очках, ей пришлось хорошенько напрячься, чтобы заметить рисунок. Причиной недовольства женщины стала едва заметная, нарисованная мелом дверь. Ангелина приблизилась, внимательно её рассматривая. Метра два в высоту, с закрашенным круглешком ручки, дверь гордо демонстрировала свой номер — тринадцатый. Девушка даже расстроилась — и из-за этого на неё накинулась Зелёная Сумка? Эту дверь даже не заметно, если не приглядеться или не стоять почти вплотную! «И вообще, — вдруг осенило Ангелину, — с чего она взяла, что на стенах рисую именно я? Надо было ей это предъявить!». Сделав это умазаключение, Ангелина расстроилась ещё больше. Правильно говорят — хорошая мысля приходит опосля…       Лифт запищал, извещая девушку о том, что прибыл и готов отправиться согласно двум предоставленным маршрутам — вверх и вниз. Ещё раз бросив на дверь уже утративший всякий интерес взгляд, Ангелина развернулась, собираясь уйти, но замешкалась, заметив, что не застегнула ботинок. — Непорядок, — покачав головой, сказала сама себе девушка и наклонилась, дёргая заевшую застёжку.       Пинок, толчок или удар приличной силы прямиком в пятую точку — в этот момент Ангелине не очень хотелось разбираться, что конкретно это было, — стал для неё полнейшей неожиданностью. Сзади что-то налетело, цветисто ругаясь, сшибая с ног и заставляя сделать пару шагов. Шаги не помогли, и Ангелина, не удержавштись, грохнулась на колени, умудрившись даже удариться лбом о кафельную плитку. На её спину кто-то наваливался, прижимая к полу и отчаянно брыкаясь в попытке то ли встать, то ли откатиться, при этом матерясь. Ангелина тоже дёргалась и материлась, стараясь скинуть с себя чью-то тушу и перевернуться хотя бы на спину. Из-за того, что они оба копошились, будто в конвульсиях, встать не получилось ни у кого, зато девушке удалось перевернуться на спину. Волосы лезли в лицо, полностью закрывая обзор, чей-то локоть давил ей прямиком на мочевой пузырь. Лягнув ногой наугад, Ангелина резко села, откинула волосы и злобно уставилась на того, по чьей вине она своим телом обтёрлась обо всю плошадку. В ответ на неё с не меньшим удивлением смотрели большие, похожие на совиные, глаза. Их обладатель, с лохматой тёмной шевелюрой, стоял на четвереньках с приоткрытым ртом. Ангелина молчала, разглядывя его. Тот молчал, рассматривая девушку. Их гляделки продолжались минут пять, пока гудение уехавшего по чьему-то вызову лифта не привело Ангелину в чувства. Нахмурившись ещё больше, она открыла рот, чтобы во всех подробностях описать этому пареньку, кто он и куда ему следует идти, как вдруг тот заговорил, вызывая своими словами у Ангелины полное удивление и шок. — Ух ты! — восхищённо воскликнул парень, разглядывая девушку. — Не думал, что тебя так жмыхает на этом кругу! Хотя волосы, конечно, такие же остались, а вообще черты лица какие-то другие, и глаза, что у тебя с глазами? С какого лешего ты в очках?       Услышав свой голос, юноша внезапно замолчал, изрядно удивлённый. Ангелина что-то промычала, не сводя с него ошалевшего взгляда. Ей почему-то показалось, что этот странный паренёк, свалившийся словно с неба, напоминает ей Табаки. — Что у меня с голосом? — продолжал тот свой монолог и схватился за горло. Затем, осознав, что стоит на коленях, перекатился на задницу. — Что? Что это?       Он огляделся, выглядя при этом каким-то испуганным. Затем уставился на свои руки, ошупал своё лицо, тело. Делал он все эти действия с таким остервенением, будто боялся, что кто-то сейчас подойдёт и отрежет у него руку или ногу. Кто-то — это, конечно, Ангелина, потому что кроме неё на площадке никого не было. Осознав это, паренёк вновь на неё уставился. — Скажи ещё, что ты не Слепой! — недоверчиво произнёс он. Ангелина, не понявшая суть вопроса, медленно покачала головой — так, на всякий случай. — А кто ты? — недоверие в голосе парня сменилось любопытством. Этот вопрос Ангелина поняла. Затем до неё медленно дошла суть предыдущего. Слепой? Это прилагательное у неё ассоциировалось только с одним — с вожаком четвёртой, хозяином Серого Дома. Мысли о Доме настолько засели в голове, что вместо своего имени девушка вдруг выпалила: — Я Табаки. — Что, что? — удивление на лице парня смешалось со смехом. — Но этого не может быть! — Почему? — заторможенно спросила девушка. Шок, охвативший её, до сих пор не отпускал. В голове от упоминания имени любимого персонажа закатились Мустанги, замелькали протезами Сфинксы и начали подмигивать воздушные змеи.       Паренёк посмотрел на неё и рассмеялся. Ангелина моргнула, не понимая, что вызвало у него смех, да и, в принципе, вообще ничего не понимая. — Потому что Табаки может быть только один! — заявил парень, воздев палец к потолку. — И он сейчас сидит прямо перед тобой.       Ступор, накрывший девушку ещё в тот момент, когда юноша заговорил, исчез. Его слова прозвучали оглушающе. Ангелина всё поняла, но, естественно, не поверила. Она оглядела парня, на этот раз придирчиво.       Мысли, похожие на те, которые крутились в голове у Дианы, из рязряда «Ёбтвоюматькакпохож» и «Яеготакимипредставляла», заполнили сознание. Окончательно запутавшись, Ангелина неожиданно как для себя, как и для парня, расхохоталась — громко и истерично.       Ну это ведь не может быть правдой, да?