Танцы на стёклах

Работа у меня не шла совершенно. Моя голова, вместо того чтобы сосредоточиться на новых декорациях или на новой оранжеровке, придумывала, как докопаться до Марины. Вариантов было масса. От случайной встречи в магазине около её дома или в её любимом баре до того, чтобы просто заявиться к ней в дом. Вечером Алёна сказала, что всё-таки, чтобы больше было похоже на правду, звонить Марине нужно через Аню сегодня. Соответственно, уже ближе к концу рабочего дня мы, как три средневековые ведьмы, собрались у матери в кабинете и снова набрали знакомый до мурашек мне номер. — Алё, Маринчик, привет! — вскоре услышала я из уст Ани. — Привет, Ань.  — Слушай, тут сегодня такое случилось. Лизка ко мне пришла вся в слезах, у неё, конечно, может, предконцертный нервяк, но она сказала, что у неё что-то с тобой случилось. Я, конечно, ещё не очень разобрала, чего она мне там сказала, у неё прям чуть ли не истерика была, она мне там сквозь слёзы что-то донести пыталась. Можешь мне нормально рассказать, что у вас там происходит? В трубке послышалось молчание, а после тяжёлый вздох. — Врёт как дышит! — прошептала я Алёне на ухо. — Ага! Анька у нас не только по делу врать может! — с ухмылкой произнесла мать и посмотрела на Плетнёву. Плетнёва в ответ показала нам кулак и снова залепетала голосом полнейшей дуры. — Маришь, ты же знаешь, как я к таким ссорам отношусь. Скажи, легче станет, если что-то серьёзное. — Ань, я не могу. Мне сегодня днём мать по этому же вопросу звонила. Я не могу. Передайте, пожалуйста, Лизе, чтобы забыла меня навсегда. Это единственное, что я могу ей передать. Ночью я лежала и думала над словами Марины, ну вот не давали они мне покоя. В итоге, приняв одну из моих старых идей, которая пришла ко мне ещё в офисе, успокоившись, я всё-таки уснула. С утра я откопала где-то в квартире лист бумаги, а после со своим письмом отправилась к Марине. В моей голове присутствовали огромные сомнения по поводу этой встречи. Не слишком ли рано я решила так принуждённо вывести ее на контакт? Не нужно ли было немного переждать после вчерашних звонков? Плюс ко всему Марина вообще могла быть не дома. Но тем не менее я вошла в подъезд. Дальше тёмный лифт, в котором я облокотилась на стенку и почувствовала, как сердце жутко бьётся. Я вышла на нужном этаже и пошла по длинному общему коридору к Марининой квартире. Не доходя метра два, я остановилась. — Лиза? — услышала я за спиной знакомый голос. — Ты что здесь делаешь? — Привет, Клав. Я к Марине, а ты? — Тоже. Если нужно что-то передать, давай мне, я передам. — протянула она руку. — Извини, но я хотела бы как-то сама. — Лиз, Марине сейчас не нужно тебя видеть. Ей очень плохо морально, сейчас не время. — Давай-ка я сама разберусь, чему время, а чему нет, ладно? Клава начала меня подбешивать своими запретами и тем, что разговаривала со мной как с ребёнком, притом что я была старше её на десять с лишним лет. — Хочешь помочь Марине? — Хочу. — Я передам ей письмо, а ты пока не появляйся здесь, как только ей будет лучше, я тебе напишу. С тобой у неё может быть связано очень много воспоминаний, которые пока не нужно трогать. Я тебе потом напишу, ладно? — Ладно. — закатила глаза я и отдала Клаве письмо. Я ушла, но остановилась в коридоре около лифта. Сейчас я была словно под большим градусом и головой особо не думала, поэтому я решила ненадолго остаться, чтобы хотябы услышать голос Марины. *Pov Клава* Меня сильно удивил визит Лизы сюда. Кого-кого, а вот ее встретить здесь я не ожидала. Я подошла к двери квартиры Марины, прислушалась и аккуратно нажала на звонок. Дверь чутьли не сразу открылась, на пороге стояла Мелкая. — Я так рада, что ты пришла! — повисла она у меня на шее, но это не доставило мне никакого дискомфорта. Марина в последнее время сильно похудела, видимо, из-за стресса. Если раньше я бы немедленно скинула ее с себя, а теперь мне было достаточно легко ее держать на руках. Мелкая выпустила меня из своих объятий. Я посмотрела на нее. Маленькая, худенькая, слабая, грустное лицо, огромные синяки под голубыми глазами — это не моя Марина, это лишь ее грустная копия. Вдруг я заметила, что ее глаза испуганно забегали. — А с кем ты разговаривала там в коридоре? — прозвучал тихий и робкий вопрос. — Я по телефону разговаривала. — Но тебе же кто-то отвечал, и я это слышала. — также испуганно сказала она. — Я по громкой говорила. — невозмутимо ответила я. В ответ прозвучало молчание. Рука Марины медленно поднялась и показала на приоткрытую дверь квартиры, из которой хорошо было видно общий коридор. — Лиза! — указывает пальцем на дверь, ведущую к лифтам. — Там... там Лиза! Глаза наполняются слезами. Ей нельзя плакать, я знала это наверняка. Сейчас каждые слезы Марины могли обернуться для нее либо скорой, либо самоубийством. Я, понимая серьезность ситуации, прижимаю ее к себе, утыкая ее голову себе в грудь, не давая ей повернуть голову и увидеть Лизу еще раз. Сама же я показывала Ёлке средний палец за спиной. С какого хрена Лиза вообще решила здесь остаться?! Идиотка. — Тише, тише! Тебе нельзя плакать! Тебе показалось, Марин. Лизы чисто физически здесь быть не может, она на работе в офисе. Она же сейчас к шоу готовится. — Я знаю. — заметно утихла в моих руках Марина. В этот момент мой взгляд упал на полную спортивную сумку, с которой Марина раньше ходила на репетиции. — Ты танцевать начала? — Не совсем. Танцевать-то я танцую, но только дома. Куда мне на сцене танцевать? А сумка... Это для Алёны, я там Ане кое-что передать хотела... — Ладно. — улыбнулась я. — Ну что, займемся делами? — Угу! — кивнула в ответ Маринка. Я приходила к Марине два раза в неделю, как только появлялись окошки в работе. Мы вместе убирались, кушали, общались, если у меня была возможность, я оставалась у Марины и на ночь. Сама Марина убираться в квартире пока не могла, как только она начинала передвигать или трогать какие-то вещи, ее накрывало воспоминаниями и она начинала реветь, что совершенно не нужно в ее моральном состоянии. Поэтому я на правах подруги вызвалась ей помогать. Плюс еще врачи запретили ей общаться с теми людьми, которые могли напомнить ей о произошедшем. — Клав, вот честно, зачем ты ко мне ходишь? — Я твоя подруга, Марин, это моя обязанность. Если я не буду к тебе ходить, то это будет уже не дружба.  Мелкая затронула этот разговор, когда мы уже уставшие после уборки в ее немаленькой квартире сидели на мягком ковре в гостиной и смотрели телевизор.  — А можно тебе секретик рассказать? — хитрая улыбка появилась на грустном лице Марины. После этой трагедии секреты Марины были больше похожи толи на какие-то выдумки сумасшедшего, толи на то, что рассказывает маленький ребенок о своей семье, пока родителей нет рядом. Но врачи рекомендовали выслушивать всё это на случай, если Мелкая выдаст что-то серьезное, чтобы вовремя оказать ей психологическую помощь.  — Давай! — ответила я, хотя, если честно, мне не очень хотелось ее слушать. А слушать ее мне не хотелось, чтобы в очередной раз не разочаровываться в ее состоянии. Когда мы с Мариной занимались вместе делами по дому, она была обычной, а вот если начинала разговоры по типу этого, Марина выглядела совершенно странной и немного даже ненормальной.  — Мне сегодня звонили. Аня ииии Алёна. — странные движения головой и замедленная речь, было похоже, какбудто она пьяная, но на самом деле у нее так выражались психические отклонения, которые можно было исправить, но Марина почему-то этого не хотела. Когда Марина просто общалась с кем-то на непринужденные темы, ее отклонения от нормы никак не появлялись, но стоило затронуть либо тему прошлого, либо что-то ее сокровенное, что она хранила годами, Марина будто вновь заболевала своей трагедией. Хорошо еще, если у нее просто замедлялась речь, а вот если она начинала плакать или просто сильно нервничать, то вот это было уже опасно. — Так. И чего они тебе звонили? — Нууу, они рассказали, что Лиза очень сильно расстроена. Иии, что я нужна ей. — А ты чего им ответила? — немного приобнимаю ее. — Ничего. Я сказала, что это личное.  — А сама ты как считаешь? — Я? Я считаю, что я не нужна ей. Это ведь из-за нее всё так. — Не из-за нее, Малыш. Это просто случайность.