Ты, я и пустой класс

      После нападения Вика больше не видела Алину. Она больше не приходила в школу, а потом появилась информация, что она забрала документы и перевелась в другую — в ту, что на другом конце города. Директриса исчезла из школы вместе с дочерью — а на замену ей пришёл новый директор — седовласый мужчина лет пятидесяти с добродушной улыбкой и всегда уместными шутками. Виктор Павлович завоевал любовь и признание всех учеников этой школы. Он умел находить подход к каждому ребёнку и прекрасно ладил с учительским составом. Это было настоящим подарком судьбы после стольких лет мучения с предыдущей директрисой, которая была помешена на чрезмерной строгости и ненавидела детей.       Верные подружки Алины — Лена и Ангелина — вели себя на удивление тихо. Больше не высовывались, общались только друг с другом, в стороне от всех, и даже не смотрели в сторону Вики. По слухам, они боялись отправиться вслед за подругой в не очень хорошую школу, которая гарантировала «незабываемые» месяцы среди отморозков и отбросов общества. Эта школа славилась тем, что большая часть выпускников отправлялась как правило в тюрьму. Другая половина после выпуска просиживала годы в колледже, после чего терялась среди серой массы. В лучшем случае удавалось устроиться кассиром в магазин. В худшем — спиться на теплотрассе.       Вика продолжала жить своей жизнью — всё так же плохо спала и пила на ночь успокоительные, которые ей покупала Оля. Главным «героем» её кошмарных снов был Владимир Иванович. Довольно часто она просыпалась посреди ночи с застрявшим в горле криком и невероятно реалистичным ощущением того, что за ней кто-то гнался, а она не успела убежать. Она очень хотела вернуться на работу, но Оля уговорила её бросить эту затею и плотно заняться подготовкой к экзаменам со словами: «Поработать ты ещё успеешь».       В остальном всё более-менее налаживалось, не считая их взаимоотношений с Сашей. Вика по-прежнему ждала результатов теста, а Саша по-прежнему не мог уговорить на это Настю. Сначала она вовсе не выходила на связь, а потом попросила не беспокоить её и пожаловалась на плохое самочувствие.       В день своего совершеннолетия Вика проснулась в хорошем настроении, поскольку ей удалось наконец выспаться. Выйдя из комнаты, она сразу же улыбнулась, оглядывая множество шаров, что висели над потолком и застилали пол. У окна она заметила два золотых шара в виде цифр «1» и «8» и улыбнулась ещё шире, переводя взгляд на Олю, которая вышла из кухни с тортом в руках.       — Кое-кто стал настолько взрослым, что сможет покупать сигареты, гордо предъявляя свой паспорт, — усмехнулась Оля.       — Органы опеки были бы в восторге, услышав это поздравление, — съязвила Вика, но всё же не смогла сдержать усмешки.       — На самом деле я шучу, — быстро реабилитировалась тётя, подходя ближе к племяннице. — Сигареты и алкоголь — зло.       Она подмигнула девушке и встала прямо перед ней, в нетерпении смотря на горящие свечи.       — Загадывай желание.       Вика, как и всегда, хотела одного — спокойной и счастливой жизни. Теперь у неё появилась Оля, а значит, желания всё же имеют свойства сбываться. Она задула свечи и обняла тётю, поблагодарив за приятный сюрприз. Та в свою очередь обещала, что вечером они обязательно сходят в ресторан, если Вика, конечно же, не против. И Вика не была против. Она хоть и не планировала отмечать свой день рождения, но отказать Оле в ужине не смогла.       — Кстати, тебе ещё доставили букет, — сказала Оля, указывая на цветы в корзине, что стояли в прихожей. — Иди, распакуй.       Вика с волнением шагнула к довольно большой светлой корзине с цветами, что была запечатана прозрачной плёнкой. Аккуратно сняв её, она с восторгом оглядела свежий розовый букет из роз, альстромерий, диантусов и ещё неизвестных ей цветов. В глаза бросилась открытка, и она взяла её в руки, открывая.       «Самой прекрасной девушке»       Открытка была не подписана, но она уже знала, от кого этот букет. Её лицо расплылось в улыбке, и она снова прильнула к цветам, вдыхая приятный и сладкий аромат букета.       В преддверии своего дня рождения она несколько раз попросила Аниту и Глеба не дарить ей ничего и указала на то, что не будет отмечать. Несмотря на это, «назойливая» парочка встретила её у школы, вручив коробку, обёрнутую подарочной упаковкой.       — Я же просила ничего не дарить, — вздохнула Вика, но всё же приняла коробку. — Вы неисправимы.       — Не будь занудой! — закатила глаза Анита. — Это твоё совершеннолетие. Оно бывает только раз в жизни!       Вика не стала возражать и поблагодарила друзей, когда изучила содержимое коробки. Вся она была набита её любимыми лимонными леденцами, жвачками, какими-то другими сладостями и масками для лица. На дне коробки она также нашла красивые серёжки в виде сердечек. В прекрасном расположении духа она шагала в сторону класса, пока Глеб и Анита остались на первом этаже. Она знала — они будут ворковать и обмениваться нежностями, пока их не прервёт звонок на урок, а мешать им не хотелось.       Завернув за угол, она тихо пискнула, когда ощутила, как чьи-то руки обхватывают её талию и затаскивают в ближайший кабинет. Здесь было темно, и первое, что испытала Вика — страх. Но, когда почувствовала уже знакомый парфюм, то выровняла дыхание, упираясь руками в каменную грудь. Зрение постепенно привыкло к полумраку, и она увидела лицо Саши.       — Ты с ума сошёл? — шепнула она. — Я испугалась!       — Прости, — виновато произнёс он, убирая от неё руки. — Я не мог больше ждать.       Вика прижалась спиной к двери и выдохнула, ощущая едва уловимую дрожь в руках.       — С днём рождения, — произнёс он и потянулся к выключателю, чтобы рассеять темноту. — Ты ведь получила букет?       — Да, — Вика чуть нахмурилась, когда в глаза ударил яркий свет. — Очень красивые цветы… Спасибо.       — Это ещё не всё, — он улыбнулся краями губ и протянул ей коробочку небольшого размера.       Вика открыла её, замечая сложенный в нескольких раз листок бумаги, а под ним бархатную коробочку.       «Какое-то украшение», — подумала она, но больше её заинтересовала бумажка.       — Что это? — с интересом спросила она, попутно раскрывая лист бумаги и бегая по нему глазами. — Это… Значит, отец — не ты?       Она бегло пробежалась глазами по листку бумаги и снова зацепилась за строчки внизу:       «Вероятность отцовства 0%. Вывод: отцовство исключено».       — Конечно, не я, — спокойно ответил Саша. — Теперь я могу рассчитывать на поцелуй?       Губы Вики растянулись в довольной улыбке, и она сама сократила расстояние между ними, впиваясь в такие родные губы с несдержанным поцелуем. Они ласкали друг друга достаточно долго, не в силах отстраниться. Им было всё мало и мало. Отстранившись первой, Вика снова улыбнулась, посмотрев на его раскрасневшиеся после поцелуи губы.       — Откроешь? — спросил он, указывая на бархатную коробочку.       Эта радостная новость совсем выбила её из колеи. Она и забыла, что там было что-то ещё. В коробочке оказалась цепочка с подвеской, которые так удачно подходили к браслету, что подарил ей Саша на Новый год.       — Как красиво, — восторженно произнесла Давыдова и снова поцеловала мужчину. — Поможешь застегнуть?       Саша с готовностью кивнул, и Вика отдала ему украшение, разворачиваясь к нему спиной. Он отодвинул в сторону её пышные медные кудри, и она ощутила прохладу металла на своей шее. Застегнув цепочку, Саша склонился к ней и оставил короткий, но такой горячий поцелуй на её шее, от чего у неё вмиг подкосились ноги. Она бы точно свалилась на пол, если бы не его руки, что вдруг легли на её талию.       — Давай встретимся завтра у тебя? — тяжело дыша, спросила Вика, ощущая, как его губы скользят выше, к стыку шеи и подбородка. Это будоражило её, вынуждая дрожать в нетерпении.       — Чем ты хочешь заняться? — спросил он, слегка коснувшись мочки её уха.       — Не знаю, — выдохнула девушка, едва подавляя в себе желание тихо застонать, потому что мужчина снова принялся целовать её шею. — Может, посмотрим фильм?       — Неплохая идея. Можно заказать еды. Что ты хочешь: роллы, пиццу или что-то из азиатской кухни?       Он продолжал оставлять короткие поцелуи на её шее после каждого слова, и тело Вики буквально содрогалось, покрываясь мурашками. Его руки тем временем стремительно скользили вниз, от её талии к бёдрам.       — Давай пиццу, — еле выдавила она из себя. — Ты не против?       — Нет, — одними губами прошептал он, пальцами собирая её школьную юбку и заставляя ту задираться всё выше и выше.       Вика совсем потеряла связь с реальностью, полностью окунувшись в наслаждение, что дарили его прикосновения. Такие требовательные, но в то же время нежные. Страстные и осторожные. Звонок, оповещающий о начале урока, будто отрезвил их обоих. Саша выпустил её юбку из пальцев, позволяя той снова опуститься вниз, а Вика облизала пересохшие губы и повернулась к нему. Её глаза были всё ещё затуманены страстью, как и его собственные. Она встала на носочки и оставила короткий поцелуй на его губах, ещё раз поблагодарив за подарки, после чего выскользнула из кабинета, поспешно направляясь к нужному ей классу.       Казалось, что дождаться завтрашнего дня она просто не сможет. Не выдержит и уедет к нему сегодня же, в спешке объяснив Оле, что хочет провести свой день рождения с парнем. Но она не хотела так поступать с Олей, и поэтому решила, что необходимо подождать. Набраться терпения и подождать. Но это ожидание заставляло её нервничать — кусать губы и всё время смотреть на часы. Она знала, что её ждёт. Она знала, что они не будут смотреть никакой фильм. И от этого нервный узел завязывался в животе ещё туже. Она планировала распрощаться с девственностью и была уверена, что Саша не откажет ей в этом. Вика старалась не думать о том, как всё это пройдёт, потому что это лишь нервировало сильнее. Она доверяла Саше. В конце концов, он уже имел некоторый опыт, и ей было спокойнее от этого.       Вечером они вместе с Олей отправились в ресторан. Вика была в хорошем настроении, предвкушая приятный вечер, а также не переставая думать о завтрашнем вечере, который ей предстояло провести в компании Саши. Она была уверена, что Оля завалит её расспросами и будет долго думать, прежде чем отпустить на ночёвку, но, к её удивлению, она отреагировала спокойно, аргументировав тем, что Вика теперь совершеннолетняя. Позже Оля с улыбкой напомнила, что до окончания школы ей всё же придётся опекать её и временами «надоедать», но она обещала быть ненавязчивой.       Ужин прошёл в спокойной обстановке. Весь вечер Вика улыбалась и не могла поверить, что её день рождения наконец проходит вот так. Она действительно чувствовала себя счастливой, и была безмерно рада, что теперь живёт у Оли. Никаких пьянок матери, о которой она даже не вспоминала. Никаких посторонних мужиков в квартире…       Осколки её разбитой жизни постепенно склеивались, и единственное, чего она боялась, — потерять это. Несмотря на белую полосу в её жизни, Вика не могла принять тот факт, что с ней больше не произойдёт ничего плохого. Она то и дело накручивала себя, но старалась быстро отбрасывать эти мысли. Она верила, что теперь всё будет хорошо.       Перед сном Саша втянул Вику в переписку, расспрашивая о том, как прошёл её день рождения. С улыбкой на губах она лежала в постели, печатая одно сообщение за другим, во всех подробностях рассказывая учителю о своём походе в дорогущий ресторан. Пожелав Саше спокойной ночи, она отложила телефон на прикроватную тумбу и выключила прикроватную лампу, уставившись в потолок. Уснуть в ту ночь удалось довольно быстро, а утром Вика обрадовалась из-за того, что ей совсем ничего не снилось.       Январское субботнее утро было довольно морозным и солнечным. На улице было настолько ярко, что от солнца болели глаза. Прищурившись, Вика отошла от окна и отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок и начать день, который так долго ждала.       Самое сложное было — дождаться вечера. От волнения она не могла усидеть на месте, то и дело расхаживая по комнате и переставляя вещи. Она пыталась даже затеять уборку, но её остановила Оля, которая сообщила ей, что на завтра заказала клининговую компанию. В попытке отвлечься Вика взяла в руки книгу, затем включила какой-то фильм, на котором была совсем не сосредоточена. Захлопнув ноутбук, она поднялась с постели, кидая взгляд на часы. Сердце застучало как бешеное от осознания, что уже пришло время собираться.       Вика отдала предпочтение свитеру и джинсам. Она выбрала просто комфортную одежду, решая, что наряжаться было бы лишним. Попрощавшись с тётей, она в очередной раз дала обещание отвечать на сообщения и быть на связи, чтобы та не волновалась. Скинув сообщение Саше, она села в такси и выдохнула, ощущая, как потеют ладони от волнения. Она приказала себе успокоиться и заверила саму себя, что всё будет хорошо. Ей просто требовалось расслабиться и перестать так сильно нервничать…       Дома у Саши нервозность только усилилась, когда она увидела накрытый в гостиной небольшой столик с обещанной пиццей, вином и ещё кое-какими закусками. Оказавшись в ванной, Вика включила воду и посмотрела на себя в зеркало, заставляя себя улыбнуться.       «Ты же хотела этого. Ты так долго ждала этого»       Да. Вика кивнула собственным мыслям, параллельно смывая с рук мыло. Она действительно хотела этого, но боялась облажаться. Боялась, что что-то пойдёт не так и она разочарует мужчину. Все эти мысли мешали ей расслабиться и настроиться на нужную ей волну. Вернувшись в гостиную, она неуверенно прошагала к дивану, где уже сидел Саша с пультом в руках.       — Всё нормально? — уточнил он, посмотрев в её бледное лицо.       — Да, — заверила его Давыдова и села на диван рядом с ним, выдерживая некую дистанцию.       Саша предложил ей несколько фильмов, и Вика, даже не раздумывая, выбрала комедию, решая, что непринуждённый фильм поможет ей расслабиться. Атмосфера была и правда расслабляющей. Основной свет был погашен — вместо него горела только напольная лампа и пара свечей, которые стояли на журнальном столике. Саша передал ей бокал вина и улыбнулся, беря бокал и для себя.       — За тебя, — сказал мужчина, звонко соприкасаясь своим бокалом с её. — С прошедшим днём рождения. Будь счастлива.       — Спасибо, — тихо ответила Вика, не сдержав улыбку.       Терпкий вкус вина немного привёл её в чувства. Она сделала пару глотков и поставила бокал обратно на столик, кидая взгляд на пиццу. Аппетита не было, и она предпочла бы вообще ничего не есть, чтобы быстрее достигнуть лёгкого опьянения и, наконец, расслабиться.       — У тебя точно всё хорошо? — снова поинтересовался Саша, замечая, что девушка вела себя иначе.       — Да, конечно, — умело соврала Вика, не решившись рассказать ему правду.       Саша поверил ей на слово, но всё же поведение девушки его насторожило. Он осознавал, что она могла волноваться, но сделал всё, чтобы волнение свелось к минимуму. Сама атмосфера в его квартире располагала к расслаблению, и он старался сделать всё, чтобы ей было максимально комфортно. По правде говоря, он и сам испытывал волнение, потому что на нём была большая ответственность. Ведь именно от него зависело многое.       Фильм был в самом разгаре, когда Вика уже осушала второй бокал вина подряд, так и не притронувшись к еде. Ей удалось добиться долгожданного расслабления и избавиться от излишней нервозности. От выпитого алкоголя Вике стало жарко — она коснулась ладонями своих полыхающих щёк и украдкой глянула на Сашу, который внимательно смотрел фильм. Она выдохнула и оторвалась от спинки дивана, касаясь краев свитера, чтобы стянуть его с себя.       — Жарко, — пояснила Вика, заметив взгляд Саши.       Под свитером у неё была тонкая футболка, она осталась в ней, откладывая в сторону слишком тёплый элемент одежды. Перехватив взгляд мужчины, она коротко выдохнула, ощущая, как сердце разгоняется в груди. Ладонь Саши вдруг поднялась и коснулась её предплечья, а затем и руки, медленно поглаживая тыльную сторону ладони. Нежно и невесомо. Но этого хватило для того, чтобы Вика ощутила будоражащее волнение вперемешку с возбуждением.       К чёрту страх.       Вика резко придвинулась ближе, впиваясь в губы мужчины со страстным и несдержанным поцелуем. Сашу удивило это, но он быстро включился в процесс, отвечая на поцелуи девушки и успевая поставить бокал с вином на столик. Ведомая страстью, Вика забралась на мужчину сверху, не разрывая поцелуя. Ощутив его крепкие руки на своей талии, она несдержанно выдохнула, ощущая, как возбуждение усиливается от его прикосновений.       Его ладони скользнули под её футболку, и она почувствовала горячее тепло его рук на своей талии. Кожа в этом месте покрылась мурашками, и она не смогла сдержать внезапный порыв. Коснувшись краёв футболки, она стянула её через голову, снова встречаясь с взглядом Саши, который был переполнен страстью и вожделением. Его взору предстал светлый бюстгальтер с кружевами по краям, купленный Викой в каком-то дорогущем магазине белья. На этом настояла Оля, и Вика теперь понимала почему — реакция Саши стоила этих денег.       Что удивительно — девушка не испытывала стыд или смущение. Напротив, ей нравилось быть раздетой перед ним. Нравилось видеть в его глазах восторг и желание. Коснувшись пуговиц на его рубашке, она принялась расстёгивать её, желая поскорее прикоснуться к его обнажённому торсу. Саша позволил ей расстегнуть все пуговицы и чуть поддался вперёд, чтобы она могла стянуть рубашку с его плеч.       Оказавшись так близко к её лицу, мужчина улыбнулся, касаясь её щеки.       — Ты такая красивая, — шепнули его губы, прежде чем он втянул её в очередной поцелуй. Долгий и страстный.       Вика ощущала, как усиливается пульсация и жар между ног, и понимала, что она готова. Она не может и не хочет больше ждать. Поддавшись вперёд, она ощутила под собой его твёрдый член и несдержанно выдохнула, запрокидывая голову назад, когда его губы скользнули к её шее.       — Я… Я хочу тебя, — еле слышно произнесла Давыдова, запуская пальцы в его волосы, пока его губы продолжали ласкать её нежную шею.       — Насколько сильно? — спросил Саша, прикусывая кожу на стыке её шеи и плеча и вызывая целую армию мурашек.       — Очень сильно, — ответила Вика, снова поддавшись бёдрами вперёд, чтобы ощутить твёрдость его члена под собой.       Мужчина улыбнулся, довольствуясь её ответом и осторожно снял её с колен, укладывая на диван и нависая сверху. Он продолжал покрывать поцелуями её тело, в то время как она тяжело дышала и извивалась под ним. Он хотел её ещё сильнее. Так сильно, что она и представить не могла. Он хотел быть с ней. Быть в ней. Доставить ей удовольствие. Стать ещё ближе, чем они были.       Не прекращая целовать её, он повёл рукой вдоль её живота, прямиком к джинсам, чтобы избавиться от них. Вика чуть дрогнула, когда он расстегнул молнию. Он остановился, смотря в её сверкающие глаза.       — Всё нормально? — уточнил он, перехватывая её растерянный взгляд.       — Да, — неуверенно ответила Давыдова, позволяя ему снять с себя джинсы.       Она отчаянно не хотела возвращения тех жутких воспоминаний сейчас, но это всё же произошло, когда мужчина стянул с неё джинсы. Перед глазами снова встало лицо Владимира Ивановича, и она судорожно мотнула головой, зажмуриваясь, чтобы прогнать непрошенный образ насильника.       «Только не сейчас, пожалуйста. Нет. Только не сейчас»       — Не сейчас, — едва разборчиво шепнула она, встречаясь с обеспокоенным взглядом Саши.       — Что? — переспросил он, внимательно оглядывая её лицо.       — Нет, ничего, — она попыталась улыбнуться и притянула его к себе за шею. — Продолжим?       Она снова поцеловала его, пытаясь расслабиться и забыться. Снова вернуть себе прежний настрой. Вернуть ощущение желания, а не страха. Когда Вика услышала лязг пряжки его ремня, она шире распахнула глаза, вспоминая, как точно также лязгнул ремень Владимира Ивановича, прежде чем он спустил свои штаны.       «Нет»       Дыхание сбилось, и она отчаянно пыталась найти способ успокоить себя.       «Это не он. Это же Саша. Твой Саша. Ты ведь так хотела этого…»       Её взгляд зацепился за лицо Саши, и она дёрнулась, когда увидела грубые черты лица, принадлежащие вовсе не учителю. Перед ней был Владимир Иванович со стойким запахом водки, сигарет и мерзкого одеколона.       — Не бойся, — голос вернул её в реальность, и она моргнула несколько раз, снова увидев лицо Саши. — Я обещаю, что будет не больно.       Дыхание спёрло, а глаза распахнулись шире.       «Дядя Вова обещает, что будет не очень больно»       Противный шёпот у самого уха. Вика затрясла головой и упёрлась руками в грудь мужчины, инстинктивно отодвигаясь от него.       «Нет. Нет. Я не хочу. Не хочу этого. Я не сдамся. Я должна бороться».       — Нет! — резко произнесла Давыдова и оттолкнула от себя Сашу, который тут же слез с дивана, смотря на неё с волнением. — Пожалуйста… Не надо.       Её глаза начали застилать слёзы, и она всхлипнула, дрожащей рукой пытаясь в полумраке найти свою футболку.       — Эй, всё хорошо, — голос Саши звучал где-то далеко, пока она слышала лишь собственное биение сердца, которое колотилось в груди, буквально задевая рёбра. — Вика… Солнышко, посмотри на меня.       Она ощутила прикосновение к своей руке и дёрнулась, фокусируя взгляд на Саше, который вложил в её руку то, что она так долго искала — её футболку. Девушка тут же натянула её на себя и накрыла пледом голые ноги, обнимая их руками. Слёзы продолжали течь из её глаз, и она не могла выровнять сбившееся дыхание.       — Всё хорошо, — снова повторил Саша и присел рядом, оглядывая её. — Я тебя не трону.       Вика закрыла лицо ладонями, всё ещё пытаясь доказать самой себе, что здесь не было никакого Владимира Ивановича. Здесь только она и он. Саша. Её Саша…       — Прости, — выдохнула Вика, поднимая глаза на мужчину. — Я… Я не могу.       — Тебе не за что извиняться, — заверил он её. — Я тебя не виню. Мы никуда не торопимся, Вика…       — Я будто снова вернулась в ту ночь, когда он пытался меня… Я… Это ужасно, — начала тараторить девушка, практически задыхаясь. — Я снова почувствовала этот отвратительный запах водки и сигарет… И я видела его паршивую улыбку…       — Этого больше не повторится, — Саша аккуратно коснулся её ладони, сжимая её. — Если тебе страшно, мы не будем делать этого.       — Но… Мы же… Мы так долго ждали этого, — глотая собственный слёзы, сказала Давыдова, смотря на него с отчаянием.       — Ничего, еще подождём, — его тон был ободряющим. — Попробуем в другой раз. Мы не будем торопиться. Я не хочу навредить тебе.       Он протянул руку, бережно стирая слёзы сначала с её правой щеки, а потом с левой. Эмоциональное состояние Вики для него было на первом месте. Он бы не хотел, чтобы их близость травмировала её психику. И, разумеется, он был готов ждать столько, сколько потребуется.       — Давай, поешь, — он заправил прядь её вьющихся волос за ухо и улыбнулся. — Ты даже не притронулась к пицце.       Вика ощутила спокойствие и безопасность, которые могла ощутить лишь только рядом с Сашей. Кошмарные мысли постепенно покидали её голову, пока она поедала пиццу, запивая вином и параллельно пытаясь вникнуть в сюжет фильма, большую часть которого они благополучно пропустили. Саша не напирал, не нарушал её личные границы, понимая, что она сейчас эмоционально нестабильна и любое его действие могло вернуть её к панической атаке.       Под конец фильма Вика сама придвинулась к нему ближе и положила голову на его грудь, испытывая невероятно тёплые чувства к мужчине. На языке крутились те самые три заветных слова, которые она не решалась произнести вслух. Слова, которые она ещё никому не говорила. Такие простые, но важные. Саша притянул её ближе и аккуратно коснулся губами её макушки, и в этот момент она поняла, что им точно необходимо попробовать ещё раз в ближайшее время. Она хотела этой близости. Она хотела быть с ним.

***

Спустя 2 недели

      Вика закатила глаза и захлопнула книгу, откладывая её в сторону. Она не могла читать совершенно банальные романы, в которых так красочно описывался «первый раз» героев. Всё было слишком идеально, но в жизни ведь совсем не так. Их с Сашей вторая и третья попытки оказались провальными. Во второй раз она снова едва не словила паническую атаку, а в третий раз не могла избавиться от образа Владимира Ивановича, который всплывал раз за разом, мешая расслабиться. После трёх провальных попыток они с Сашей решили повременить с этим, пока Вика окончательно не справится с проблемой.       Дело Владимира Ивановича не замяли — это не могло не радовать. Оля наняла лучшего адвоката, от которого требовала одного — самого строгого приговора для насильника. Перспективы были не радужными, но дело не закрывали, а значит, у них ещё был шанс. Единственное, о чём мечтала Вика — чтобы этот ублюдок получил по заслугам. Их семья и так пережила не лучший период — Светлана Владимировна потеряла работу и с позором была вынуждена уехать и увезти с собой дочь. Насколько было известно, она подала на развод, а Владимир Иванович остался жить в прежней квартире. Вика не сомневалась, что он по-прежнему наведывался в гости к её матери, которая, к слову, так ни разу даже и не позвонила Вике. Но ей было плевать. Она нисколько не скучала по матери и была рада, что та исчезла из её жизни и не пыталась вернуться.       Одним февральским воскресным утром, когда за окном бушевал настоящий буран, Вика завтракала дома в компании Оли, попутно отвечая на сообщения Саши. Тишину нарушил телефонный звонок, и Оля встала из-за стола, уходя в сторону гостиной, чтобы поговорить. Вика не придала этому значения, продолжая улыбаться сообщениям Саши.       — Вы это серьёзно? — удивлённый возглас Оли привлёк внимание Вики, которая отложила телефон и нахмурилась, переводя взгляд на лицо тёти.       Она выглядела обескураженно и внимательно слушала собеседника, который, кажется, тараторил без остановки.       — Хорошо, я поняла, — наконец, подала голос Оля. — Спасибо.       Оля вернулась на кухню и положила телефон на стол, посмотрев на племянницу чуть растерянно.       — Что случилось? — Вика почувствовала неладное, и это неприятное ощущение вонзилось в неё зубами, мешая даже пошевелиться.       — На послезавтра назначено слушание дела в суде, — ответила тут же Оля, присаживаясь обратно на своё место.       — Так это же… Прекрасно, — девушка выдохнула, улыбнувшись краями губ. — Твой адвокат настоящий профессионал.       — Дело не в нём, — растерянно пожала плечами Оля. — Твоя мама сама пришла в полицию и рассказала правду. Она признала вину.       Вика ошарашено распахнула глаза, не веря собственным ушам. Нет. Этого просто не может быть. Чтобы мать сама пришла и призналась, когда до этого утверждала, что её дочь всё придумала? Полный бред.       — Так, значит, и её тоже…       — Да, — перебила её Оля. — Её тоже будут судить.

***

      Вика заламывала пальцы в ожидании под дверью. Оставалось каких-то несколько минут до начала заседания. Волнение накрывало её с головой. Она не могла найти себе места, расхаживая по коридору и украдкой глядя на Сашу, который стоял у стены, хмуря брови.       — Всё будет хорошо, — заверила её Оля, которая уже не могла выдержать её нервных похождений туда-сюда. — Твоя мать признала вину. У нас лучший адвокат в городе. Смоленский не отделается простым штрафом…       Вика выдохнула и прислонилась спиной к стене, снова кидая взгляд на учителя, который коротко кивнул ей в ответ. Его присутствие здесь не было обязательным, но он сам решил прийти, чтобы поддержать Вику. Чтобы быть рядом в этот непростой период.       Сердце в груди Вики пропустило удар, когда их пригласили в зал суда. Вика огляделась и с удивлением отметила, что помещение куда меньше, чем она представляла. Она ожидала увидеть «клетку», но у стены находился своеобразный «аквариум», за толстым стеклом которого уже находился Владимир Иванович. Его суровый и жёсткий взгляд тут же метнулся к ней, и она почувствовала холод, что распространился по всей коже. Она чувствовала опасность, что исходила от него несмотря на то, что их разделяли метры и преграда в виде «аквариума». Вика отвела взгляд первой, когда почувствовала руку Оли на своём запястье.       Чуть дальше располагался и другой «аквариум», в котором она увидела свою мать. Её потерянный взгляд был устремлён в пол. Вид был совершенно измотанный и жалкий. Она выглядела так, словно не спала несколько суток подряд и забывала при этом принимать душ и расчёсываться. Вика не могла отвести от неё взгляд, но та упрямо смотрела в пол, не желая смотреть на дочь.       «Что она испытывала? Стыд? Смущение? Неприязнь?»       Эти вопросы не давали Вике покоя. Ей хотелось знать, что чувствует её мать теперь, когда оказалась на скамье подсудимых. Сдалась полиции сама. Для чего?       «Неужели совесть замучила?»       Вика хмыкнула, отбрасывая эти мысли. У её матери совершенно точно не было совести. Погруженная в собственные мысли, Давыдова не слушала слова судьи, прокурора и адвоката. Она будто сама оказалась в своеобразном «аквариуме» и не могла разобрать не единого слова, пока не увидела, как поднимается со скамейки Смоленский и начинает говорить.       Его ожесточенный взгляд снова метнулся к Вике, которая непроизвольно вжалась в скамью позади себя. Так, словно он мог накинуться на неё прямо сейчас, преодолев защитное стекло «аквариума».       — … Моя семья и так достаточно натерпелась, — сквозь зубы процедил Владимир Иванович, не сводя взгляда с Вики. — Я потерял жену и дочь, потерял работу… Я признаю, что виновен в том, что ударил девчонку, но это было… Для того, чтобы унять её агрессию, ведь она сама кинулась на меня. Ничего другого я не делал и хотел делать. Я настаиваю на своей невиновности и прошу суд принять справедливое решение.       — Вот ублюдок, — тихо фыркнула Оля.       Вика поёжилась, когда Смоленский в очередной раз посмотрел на неё ненавистным и яростным взглядом. Она снова вспомнила его отвратительный запах. Его жесткие прикосновения и ощущение паники накрыло её сильнее, вынуждая тяжело дышать. Ещё немного, и она снова бы поддалась панике, но вдруг почувствовала лёгкое прикосновение тёплой ладони слева от себя. Саша коснулся её руки, медленно поглаживая так, чтобы никто этого не заметил. Вика выдохнула и почувствовала, как паника постепенно отступает. Она перевела взгляд на свою мать, которой как раз сейчас дали слово перед вынесением окончательного приговора.       — Я виновата перед своей дочерью, — сказала Алла, по-прежнему не смотря в сторону Вики. — Я была несправедлива и жестока с ней из-за своей алкогольной зависимости. Я не ведала, что творю, когда продавала её Смоленскому… Когда позволила ему….       Мать быстро стёрла слёзы с щёк и поспешно извинилась, пытаясь взять себя в руки.       — Я полностью признаю свою причастность к преступлению, который пытался совершить Смоленский Владимир Иванович, — твёрдо заявила мать.       — Да что ты несёшь, дура? — не выдержал Смоленский, вскакивая с места. Он был в ярости. В настоящей ярости. И он бы точно набросился на Аллу, если бы они находились в одном «аквариуме».       — Подсудимый! — строго произнесла судья, посмотрев на мужчину. — Соблюдайте тишину и порядок, иначе вы покинете зал суда.       Смоленский тихо фыркнул и замолк, не сводя своего взгляда с Аллы, которая продолжила.       — Я готова понести наказание и ответить за свой поступок по всей строгости закона, — сказала Алла, наконец поднимая свои полные печали глаза на Вику. — Моя дочь не заслуживала такого отношения. Мне… Очень жаль.       Вика никогда ранее не видела мать такой. Это искренность или же профессиональная игра, которую она вела для того, чтобы разжалобить суд? Она не хотела бы быть наивной и верить матери на слово, но что-то внутри неё всё же дрогнуло, когда она услышала эти слова. Где-то в глубине души Вика верила, что её мать должна была рано или поздно раскаяться и осознать, что превратила её жизнь в сущий кошмар.       — Суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора, — голос судьи прервал мысли девушки. Рука Оли обхватила её локоть, выводя из зала суда обратно в коридор.

***

      Минуты тянулись невероятно долго. Вика постоянно смотрела на стрелки настенных часов и буквально сходила с ума от ожидания. Её нервировало абсолютно всё. Духота тесного коридора и невозможность убежать отсюда. Эти тихие перешёптывания других участников суда, которые обсуждали возможные варианты событий… Она не хотела ничего слышать, потому что ей было страшно. Действительно страшно возвращаться в зал суда и услышать то, что её разочарует. В голову лезли не самые приятные мысли о том, что Смоленского могут оправдать, отпустить на свободу под залог или что-то вроде того…       Когда Вика услышала, что их приглашают обратно в зал суда, она судорожно выдохнула, шагая вслед за тётей.       — Всё будет хорошо, — услышала она голос Саши и едва заметно кивнула, когда почувствовала прикосновение его ладони к своей руке. Мимолётное, но такое важное в этот момент.       Войдя в зал, Вика сразу посмотрела на свою мать, которая выглядела ещё бледнее, чем часом ранее. Её будто лихорадило или же она была с похмелья? Её болезненный вид только сбивал с толку, вызывая мимолётную жалость, но Вика крепче стискивала зубы, напоминая самой себе, что её мать — настоящий зверь. Теперь она и Смоленский получат по заслугам.       «Разве не об этом ты мечтала?»       — … Смоленского Владимира Ивановича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного…       Вика встрепенулась, возвращаясь в реальность. Голос судьи звучал громко, отскакивая от стен зала, но она практически не разбирала слов из-за громыхающих мыслей в голове и бешено тарабанящего сердца в груди.       —… Назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 8 лет в исправительной колонии строгого режима…       Давыдова проглотила тягучий ком, ловя на себе свирепый взгляд Смоленского, который кричал ей о том, что он не простит ей этого. Она читала по его взгляду, что все эти 8 лет он будет грезить освобождением и их встречей, чтобы отомстить…       — … Меру пресечения Смоленскому с подписки о невыезде изменить на заключение под стражу, взять его под стражу в зале суда….       Мысли вихрем кружили в голове девушки под громкий приговор, зачитываемый судьёй. Всё внутри неё кричало: «Это не конец. Это ещё не конец».       Это только начало настоящего кошмара, который ждал её впереди. Сможет ли она жить спокойно, зная, что через 8 лет он освободится и, вероятно, придёт за ней? Сможет ли она жить спокойно, зная, что отомстить ей может и его семья?       — …Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в течение 10 суток со дня провозглашения…       Вика покрылась холодным потом, глядя на то, как уводят из зала суда Смоленского, который вгрызся в неё своим суровым взглядом.       «Это ещё не конец…»       —… Назначить Давыдовой Алле Викторовне наказание в виде лишения свободы сроком на два года в колонии-поселении…       Воздух выбило из лёгких. Вика почувствовала жжение в глазах, замечая потерянный взгляд матери. Она вообще понимала, что говорит судья? Она вообще её слушала? Было ощущение, что она находится совершенно не здесь. Она была где-то далеко отсюда.       Её мать отправят в тюрьму. Вика должна была быть рада, но испытывала совсем иные эмоции. Противоречивые и… Такие смешанные. Когда Аллу выводили из зала суда, она успела ухватиться своим потерянным взглядом за Вику и одними губами произнести: «Прости меня». Вика крепче стиснула зубы, так и не проронив ни единой слезинки.

***

      Через три дня Вика получила неожиданные новости от Оли, которая протянула ей телефон с кричащим заголовком: «Осужденный за попытку изнасилования несовершеннолетней покончил с собой в колонии…»       — Что? — Давыдова нахмурилась и перевела взгляд на тётю, так и не дочитав новость. — Это… Смоленский?       — Да, — кивнула Оля. — Мне только что адвокат звонил.       — Но… Как? — Вика снова глянула на заголовок и покачала головой. — Я не верю, что его совесть замучила.       — Уверена, что ему помогли, — пожала плечами тётя, блокируя экран телефона и убирая его в карман. — Никакой это не суицид.       В тот день Вика ощутила, как сдавливающее горло чувство страха вдруг исчезло. С того дня её перестали мучить ночные кошмары, и она почувствовала себя по-настоящему свободной. Возможно, теперь всё кончено?