Наркотик для Бродяги

      Пока учитель рассказывал о политических связях в прошлых Британских колоний, Александра совершенно не заинтересованно смотрела в белые окна кабинета.       Сириус обернулся к ней, отвлекаясь от разговора с Джеймсом. Он облизнул губы и медленно изучал аккуратные черты лица Александры, идеальные, модельные. Она аккуратно проводит изящными длинными пальцами по подбородку, шее и ключице, после чего ее рука безвольно падает на стол и Александра вздыхает, закрывает глаза и поворачивается. Она встречается с внимательными голубыми глазами Сириуса. Александра улыбнулась ему одной из своих обезоруживающих улыбок модели, которые она показывала на публике. Он ответил одной из аристократичных ухмылок, таких же отрепетированных, как и ее улыбки. Это единственное, что они позволяли друг другу на публике.       Лондонскому принцу и солнечной леди не следует показывать эмоции. Эмоции не для публики. Нежность не для публики. Человечность не для публики.       Джеймс обернулся к ним и его улыбка была шире чем любая их, искреннее, она кричала о его счастье, о его радости и веселье. Но это тоже игра. Игра для других, на радость другим. Настоящая улыбка Джеймса была спокойной, она была лёгкой и непринуждённой. Но это тоже не для публики. Само их существовании существовало на потеху публике. Так они жили. Росли. Умрут.       Звонок прервал их молчаливые перебросы улыбками. Джеймс с Сириусом встали со стульев, Александра ещё раз взглянула в окно и только после этого встала. Они собрали сумки и вышли из кабинета, молча, ничего друг другу не говоря и ни на кого не смотря.       Лили, Римус и Марлин провожали их взглядами.       — Не нужно, — сказала темнокожая девушка с буйной копной темных кудрявых волос рядом с Марлин, с которой она села из-за единственного свободного места. Почти единственного. Ещё пусто было с Александрой, но эта девушка отталкивала своим холодом.       — Ты о чем? — спросила Марлин.       — Вы смотрите на них. Вам интересны они. Какие они? Что с ними не так? Не лезьте. Не высовывайтесь. Это настоящие принцы и принцесса гребанного Лондона. Вы не хотите с ними связываться.       — Они такие же подростки. Что в них такого? — спросил Римус.       — Голубая кровь? Мразотное поведение? Красивое будущее? Я знаю, что они опасны для таких как вы. Каждый из них.       — Ты пугаешь нас?       — Предупреждаю, — сказала темнокожая и ушла, спихивая вещи в сумку.       Новенькие вышли из кабинета, скептично глядя в след темнокожей. Она так и не представилась.       — У нас перерыв. Предлагаю изучить то, что изучить ещё не успели, — радостно воскликнула Марлин и побежала вперёд, несясь мимо учеников. Римус с Лили последовали за ней.       Они забрели в библиотечное крыло. Это было отдельное здание, похожее на пристройку к дворцу, построенное в старом дворцовом стиле из белого и золотого мрамора.       Они чувствовали себя чужими в этом месте, но интерес был выше, чем любое неудобство и троица шли дальше.       Лили, Римус и Марлин услышали игру на пианино и последовали туда. В центре большого библиотечного зала, стояло чёрное лакированное пианино, от которого исходили звуки. Оно стояло, направленное к французским окнам, чтобы сидящий смотрел на солнце, когда играл.       На самом пианино сидела девушка, с ниспадающими волосами, с которыми играло солнце, она смеялась и откидывала голову назад, наслаждаясь музыкой и теплом.       По другую сторону от нее, оперевшись на пианино руками стоял парень, смотрящий на нее и что-то говорящий, иногда он смеялся, его кудрявые волосы блестели, словно янтарные, а очки отбрасывали блики на книжные полки.       И за самим пианино сидел длинноволосый парень, который играл музыку, лившуюся из его сердца.        Картина, стоящая миллионов, потому что на ней трое детей выглядят, как невинные создания, которые созданы для любования. Они скульптуры, они картина. Они существуют, чтобы на них смотрели.       Из рук Лили выскользнули тетради и учебники и все обернулись на нее. Она тут же упала на колени, собирая разлетевшиеся листы, а трое «невинных созданий» тут же собрали вещи и стремительно подошли к новеньким.       — Ты красиво играешь, — сказала Марлин, глядя на Сириуса, лицо которого внезапно стало холодным.       Сириус скривил губы, оглядывая ее с ног до головы.       — Подкрадываться нехорошо, — процедил Джеймс, сверху вниз глядя на Лили.       — Мы не подкрадывались. Мы гуляли и услышали музыку. Потом увидели вас.       — Прекрасно. Наслаждайтесь атмосферой, — сказала Александра с ноткой угрозы и прошла мимо новеньких. Сириус с Джеймсом последовали ее примеру.       Они нервничали, потому что их маски треснули. Это могло плохо кончиться.       В конце учебного дня драгоценная троица, как и в предыдущие дни, села в машину Джеймса с громкими криками Сириуса, что он хочет за руль, и уехала.       Они приехали в спортзал, где Джеймс должен был тренироваться, как и обычно, по своему жёсткому графику, а Сириус и Алекс начнут тренироваться, пока не захотят просто издеваться друг над другом.       Сначала все честно выполняли упражнения, Джеймс с особым старанием, Алекс со скукой, а Сириус с энтузиазмом. Он подпевал песням в колонках и был более чем активным. Алекс закатывала глаза на каждый его кошачий взгляд, а Джеймс даже не реагировал на них двоих, спрятавшись в своем мире качка.       Спустя час интенсивных тренировок, Александра с Сириусом пошли выпить воды, а Джеймс продолжал заниматься. Они смотрели на него с упрёком и смеялись, что оно или поздно, гири выкачают из него мозг.       Джеймс был умным, но все может измениться в одночасье.       Они бы продолжили сидеть, если бы Александра не заметила на беговой дорожке слишком знакомую блондинку. Приглядевшись, она поняла, что это Марлин Маккиннон. Она показала на нее Сириусу и тот широко раскрыл глаза. Они поспешили подойти к Джеймсу.       — Джеймс, там блондинка из новичков.       Джеймс повернул голову и нахмурил брови.       — Никогда её здесь не видел.       — Или мы не замечали ее.       — Разве мы замечаем кого-то кроме себя? — осуждающе сказал Джеймс. Это был камень и в его сторону.       — Я в душ, — сказала Александра и ушла.       Александра вышла из спортзала и встала возле машины Джеймса и ожидая парней.       Марлин вышла из зала и сразу заметила вся такую-рассекую леди с обложек английских журналов, и это было даже не метафорой, стоящую золотую блондинку. Александра держала в руке большую белую сумку с черными надписями бренда, в которой, наверняка, были вещи для тренировки. Она была в белом костюме с короткими рукавами и шортами, но который выглядел элегантно и изящно. Александра Глори была воплощением золотой моды Лондона, принцессой, солнечной леди, всем самым красивым, о чем могли думать люди.       Марлин поджала губы, стараясь игнорировать укол зависти.       Она решила, что ее ненависть к золотой молодежи построена лишь на стереотипах и это все не имеет смысла, поэтому Марлин подошла к Александре.       Александра окинула Маккиннон взглядом: широкие джинсы, черный топ на бретельках и клетчатая рубашка, перекинутая через плечо спортивная сумка. Марлин выглядела просто, уверенно и по-своему красиво. У нее были волосы чуть темнее волос Алекс, с янтарным отливом и теплые карие глаза, как топленый шоколад, округлое лицо, веснушки на носу и светлая кожа персикового цвета. Александра тепло улыбнулась Марлин и Маккиннон ответила ей красивой широкой улыбкой.       — Я думаю, мы начали не с той ноты. Я Марлин Маккиннон и я хочу с тобой познакомиться. Ты умная и, я думаю, интересная. Почему бы и нет?       Алекс протянула руку Марлин и ответила на рукопожатие. Голос Марлин был задорным, уверенным и весёлым.       — Я тоже думаю, что ты интересная. И веселая, в любом случае. Рада буду узнать тебя получше. Не хочешь встретиться на выходных в кафе на углу за школой?       — Почему бы и нет?       Марлин удивилась мягкости и тягучести голоса Александры. Она была действительно солнечной и нежной, как лучи. Лишь издалека она была зимним солнцем, но вблизи была как весеннее — нежное и теплое.       — Алекс! — крикнул Сириус. — Джеймс хочет меня убить!       Марлин поспешила уйти, помахав Алекс напоследок.       — Ты, вероятно, это заслужил.