Дядя на белом коне

      Кукурузный сладкий запах дурманит разум и детское мировоззрение, направляя его на гору развлечений и большого количества смеха. Парк развлечений — одно из самых достойных мест для людей разного возраста и их подопечных. Шум, гам, радость, беготня и чья-то ругань, — ничего из этого не волнует Тошу, когда его дядя крепко держит за хрупкую руку.       — Мы же на площадку, дядя Арс? — спрашивает кудрявое чудовище, подняв голову на Арса. Он крепче взялся за сильную руку и стал активнее перебирать ножками.       — Конечно, я же тебе обещал, — произносит Арсений, одаряя младшего очаровательной улыбкой.       — Надолго? — уже чуть грустнее спросил ребенок, надув губки. Он посмотрел на своего дядю, взглядом котенка, которого снова погладили на улице и ушли с отсутствием возможности приютить.        — Родители за тобой через час заедут и заберут, — честно ответил Попов, останавливаясь, чтобы присесть на корточки перед Антоном, при этом не отпуская его ручку.       — Я не хочу, не хочу от тебя уезжать! — воскликнул зеленоглазый, смотря с некой детской обидой на своего дядю, складывая руки на груди и специально отворачивая голову.       — Антош, хороший, — начал Арсений, вновь взяв ладошки Антона в свои руки, аккуратно поглаживая их пальцами, он заглянул в прекрасные детские глазки. — Мы с тобой никогда не расстанемся, я тебе обещаю, будем играть, пока ты не устанешь. А сейчас у нас вместе целый час, я куплю тебе все, что ты захочешь. — с каждым словом улыбка на лице старшего росла, ведь Тоша тоже стал радостнее, чем был мгновение назад. Парнишка сделал шаг вперед и обвил шею брюнета руками, обнимая так крепко, как может в силу его возраста. Арсений выдохнул, положил ладони на детскую спину и поднял ребенка, вставая во весь рост, тот не медля, обхватил ножками торс дяди и наслаждался путем до площадки не на своих двух.        Антон был довольно спокойным и радушным ребенком, его правильно воспитали, сильно не балуя, но и не лишая детских обыденных развлечений, показывая при этом, что счастье можно найти везде и всегда. Его не наказывали за пакости, а объясняли почему так нельзя, он переставал. Его не заставляли успевать по всем предметам в школе, а лишь по тем, которые нравились ребенку. Шастун не знал, что такое стоять в углу или на гречке долгое время, глотая обиду и слезы, не знал тем более, что такое ремень и домашнее насилие, за что он безмерно благодарен своим чудесным родителям. Несмотря на то, что его особо не баловали мать с отцом, он все равно знал как достать то, что очень хотел. Получить желаемую игрушку, оказаться в любой точке города, прокатиться на самом захватывающем аттракционе, — все это ему дарил его любимый дядя Арсений. Брюнет был не совсем другом Андрея, скорее со временем им стал. Давно известная история, что Шастуны и Поповы неразлучны. Отцы учились и работали вместе, матери ходили на разные мероприятия и важные события только в присутствии друг друга, ну или ещё мужей с собой брали, а после и детей. Сеня был на выписке Майи Шастун, когда та выходила с лучезарным и прекрасным Антошей, показывая свое чадо. С тех пор Арсения очень тянуло к этому ребенку, хотелось помогать с ним, проводить время да и просто быть рядом, что у него получалось, но недолгое время. Последняя их встреча была на перроне с громкими поездами и злыми людьми. Попов младший уезжал в Москву, в город огней и искорок, в город мечт и надежд, в город, разлучающий дядю и племянника. Тоша в свои всего шесть лет не до конца осознавал, что в лучшем случае увидит своего дядю лет через пять, а в худшем — никогда. По этой причине младший просто лепетал и бросался с теплыми объятиями на голубоглазого, радуясь, что тот снова рядом, и они будут играть. После этого Антон очень часто узнавал про дядю Арса, когда тот приедет, ну когда он снова покатает младшего на плечах, когда обнимет и не отпустит. Со временем вопросы стали все реже поступать родителям, а мысли об идеальном дяде появляться в голове будущего подростка — все меньше.       — Дядя Арс? — переспросил невинно Антон, как будто это не он только что видел в своей голове самые радостные и памятные моменты ребячества с другом его отца. Воспоминания тут же ударили молотком в голову, а затем разочарованием. Этот человек был рядом все детство, баловал и радовал, а Антон его даже вспомнить не в состоянии. Шастун собрался с мыслями и выдавил из себя все, что смог. — А вы тут какими судьбами?       — Серьезно, Антон? На «вы»? — удивился Арс, а после тяжело выдохнул и усмехнулся. — Садись в машину, все расскажу. — сказал следом он и быстро вернулся к двери авто, усаживаясь за руль. Шатен сначала замялся, но потом все же шагнул к машине, садясь на пассажирское сидение, а рюкзак кидая назад.       Крепкие руки, увитые венами, уверенно и красиво ложатся на черный руль, словно создавая симфонию контроля и силы. Время останавливается, когда пальцы касаются прохладной поверхности, ощущая вибрацию движущегося автомобиля. Взгляд голубых глаз пронизан решимостью, он устремляется прямиком на дорогу.        Антон смотрит на этого голубоглазого мужчину, внимательно изучая каждое его движение. В его глазах читается нечто большее, чем просто уверенность: это сосредоточенность и страсть к жизни, которая пылает, как огонь в темноте. Он осторожно поворачивает голову, чтобы взглянуть на Шастуна, между ними проходит невидимая искра прошлого. Шатен наблюдает, как тот погружается в свои мысли, а затем вновь возвращает взгляд на дорогу, трогаясь с места. Каждое движение его рук на руле говорит о мастерстве, о том, что он не просто водитель, а настоящий творец своего пути. Его вновь вырывают из мыслей.       — Во-первых, давай не будем на «вы». Мы знакомы, и я тебя еще помню маленьким хулиганом, — высказался Попов, внимательно смотря за лобовое окно, потом прокашлялся и продолжил, — Во-вторых, не знаю, помнишь или нет, но я уехал в Москву в свои двадцать лет, а вернулся сейчас, чтобы навестить родителей, друзей и вас, Шастунов.       Антон вздыхает, погружаясь вновь в воспоминания.        — Дядя Арс! — детский крик заполнил улицу, некоторые прохожие даже обернулись, явно осуждая в своих мыслях этого ребенка. Знали бы они, что это самый счастливый мальчик, ведь он снова видит своего дядю, такого высокого, доброго, самое главное — надежного. Но сегодня он был не в таком настроении, как обычно, может, у него что-то случилось? Несмотря на это, он все равно подбежал к мужчине и кинулся ему на шею, так правильно умещаясь в его руках.       — Тоша, — улыбается Арсений, крепко держа племянника на руках. Он немного покружил того, показывая, что тоже неимоверно рад их встречи.       — Антон, ну аккуратнее, снесешь дядю Арсения! — воскликнула мама Антона, но все равно улыбнулась, поражаясь таким взаимодействиям и взаимоотношениям между даже не родственниками, а просто знакомыми. Ее сын так не радуется никому: ни родителям, ни друзьям, ни воспитателям, ни своим супергероям. Никому. Только своему дяде Арсению.       Антону всего шесть лет, и он не понимает глубины происходящего. Он с любопытством рассматривает лицо Арсения, искренно восхищаясь, словно для него время остановилось, и этот момент навсегда останется в его сердце как радостный, несмотря на недоумение.        Собравшись в круг, родные и друзья обмениваются знаками нежности и любви. Чувствуя настроение вокруг, Антон понимает, что что-то не так, но он продолжает тянуться к Арсению, стараясь сохранить этот миг. Последний с кем осталось попрощаться было кудрявое чудо с забавными веснушками, на что Арсений специально выделил побольше времени, разговаривая с другими меньше.       — Антош, иди сюда, — начал спокойно Попов, присаживаясь на корточки и протягивая руки к Антону. Тот, конечно, радостный сразу подбежал к своему дяде с лучезарной улыбкой и уложил по-свойски маленькие ручки на крепкие, надежные плечи.       — Знаешь, солнышко, — продолжил он, выбирая слова. — Иногда взрослые делают выбор, который они не могут объяснить всем. Я уезжаю в другое место, но это не значит, что я бросаю тебя или забываю о тебе.       Антон покачивает головой, упорно пытаясь понять. Его невинные глазки заставляют и улыбаться, и биться о землю одновременно, не желая разочаровывать детское мировоззрение.       — Но мне будет тебя не хватать, дядя Арс... — шепчет он, сжав кулачки. — Мы так здорово играли вместе! — Арсений усмехается, трогая руки племянника.        — Я тоже буду скучать, маленький мой. Но мы можем продолжать общаться и даже ездить друг к другу в гости. Ты помнишь, как мы летали на самолете в большую страну? — брюнет видит, как глаза Антона загораются красивыми и ярками искорками.       — Да! Я был капитаном! А ты был моим помощником!       — Верно, и мы научим других летать, когда встретимся снова.        — Тогда я буду ждать! И нарисую нам самолет! — внутренний свет надежды проникает в сердце мальчика, что успокаивает уже и без этого нервного дядю.       Их еще будут ждать новые встречи и новые воспоминания, которые, как оказалось, будут не скоро.       — Антон? — слова Попова вырывают из болезненных, но все еще детских воспоминаний, в которых все может быть преувеличено, поэтому Антон быстро приходит в себя.       — Да, помню. Извини, что не узнал тебя сразу, все таки прошло… — Шастун начал считать, рассматривая в окне мелькающие магазины, дома, фонари.       — Шестнадцать лет. — в скором времени среагировал мужчина, опережая Антона. Он метнул на него взгляд, когда светофор прямо перед носом показал красный свет, рассматривая знакомые черты лица. — Ты вырос, большой какой стал. Чего кудряшки свои состриг? — с усмешкой спросил голубоглазый, устремляя взгляд на улицу вновь, продолжая путь.       Антон смущенно усмехнулся и отвернулся к окну, проводя по своим давно состриженным волосам длиной три миллиметра. Он поменял прическу еще в девятом классе и состриг вьющиеся локоны, которые так любили одноклассницы и девочки из параллели. Выглядело глупо, несерьезно, несуразно, парни из класса дразнили, мол «как тёлка», но скорее всего завидовали вниманию женского пола, которое обрушилось на Шастуна. Это Антон понял уже после смененного имиджа. С тех пор он не отращивает их, а коротко стрижется, ведь все же челка падала на глаза и мешалась, что было крайне неудобно.       — Да не знаю. Глупо выглядел с кудрями? — непонятно ответил Шастун, пожал плечами, после снова посмотрел на сосредоточенного Попова.       — Да ну, я смотрел твои фотки, мне родители кидали, по-моему, смотрелось красиво и по-доброму, чтоли, — честно высказался Арсений, сворачивая на другую улицу, следуя маршруту. Младший на это лишь пожал плечами и вновь вернулся к уже полюбившемуся стеклу. Смотреть на Арсения и вести диалог глаза в глаза было непривычно, поэтому оставалось отвлекаться на посторонние вещи.       Оставшийся путь они проехали в тишине и довольно быстро, что не было удивлением, исходя из того, что время близилось к полуночи, и на дороге отсутствовало большинство видов транспорта.        — А почему ты-то меня забрал? — неожиданно вставил вопрос пассажир, поворачивая голову на Арсения, открывавшего дверь, чтобы выйти.        — А, точно, — сначала затерялся, а потом улыбнулся Арсений, все же выходя из машины и захлопывая дверь. Антон понял намек и тоже выскочил из транспорта, делая пару шагов в сторону подъезда. Мужчина закрывает машину, убирает ключи в карман джинс и направляется к шатену. Шастун обратил внимание на внешний вид того. Старший был одет в черные джинсы, которые элегантно обтягивали его ноги, подчеркивая гармоничную фигуру. На его белой футболке красовалась надпись, которую не получалось прочитать из-за нехватки света. На лоб спадали гладкие локоны темных непослушных волос, которые мужчина поспешно поправлял.       — Меня отец твой попросил. «Я же приехал, сам Арсений, надо было выпить, вспомнить многое.» — цитировал слова Шастуна-старшего Арс по пути в квартиру, преодолевая дорогу, подъезд и лифт. — Вот, пришлось поехать мне, Андрей выпить успел.       — Ясно. — просто и понятно откликнулся младший, взявшись за ручку двери, открыл незапертую дверь, натыкаясь на своего счастливого отца.       — Привет, Антон, — с радостью встретил своего сына отец, ожидая когда два парня зайдут. — Как с Димкой посидел?       — Дима? Друг? — так за делом спросил Попов, довольно элегантно снимая кроссовки, как подметил Антон. Он повторил это действие, но не так выебисто.       — Да, с первого класса же дружат. — довольно просто выговорил Андрей, как будто это настолько очевидная информация, которую знают абсолютно все. Потом вдруг что-то вспомнил, протянул первую букву алфавита и махнул рукой, снова подавая голос. — Ты же не застал.       Арсений небольшими шажками с чемоданом и большой сумкой идет в сторону поезда, который уже несколько раз объявил ту ненавистную фразу о скором отправлении. Он попрощался уже со всеми по несколько раз, и пора было уезжать. Вокзал — место, которое разводит людей, оставляет между ними расстояние, которое с течением времени превращает их в чужих. Вокзал — место, в котором хочется оказаться и поменять свою жизнь полностью, появится в абсолютно свежем окружении для того, чтобы забыть прошлое и окунуться в новый мир грядущего. Вокзал — место, куда хочется вернуться, чтобы также вернуть своих близких назад, домой, в теплые объятия и живые разговоры. Вокзал — место, которое разбивает детские мечты о светлом и радостном будущем.       Не хочется расставаться с любимым дядей, с родным человеком, с тем, кто был рядом всегда. Родственники и родители говорят на удачу слова о том, что Попов справится, мол, так будет лучше, и не стоит переживать. Ведут разговоры, что долго не увидятся, что тот поехал в неизвестное Антону место, престижный университет. Они даже начинают беседовать о том, что тот устроится в Москве и больше не вернется в унылый, грустный Воронеж. Антон им не верит. Тоша верит Арсению, своему дяде, который сказал, что они обязательно скоро увидятся и больше не расстанутся.       — Так что там о Диме? — подал голос Арсений, заставляя вернуться в настоящее. Все трое уселись за стол, явно планируя обсудить прошлое, настоящее и даже будущее, проще говоря — всё. На скатерти были умещены пара тарелок с закусками, несколько банок пива и пока ещё закрытый коньяк. Видно, Андрей очень ждал Попова-младшего.       — Посидели хорошо, фильм посмотрели, всё как обычно, — Антон вспоминал событие пару часовой давности и одновременно выбирал, что же ему съесть, пока они ведут обсуждение. Выбор пал на копченную колбасу, идеально нарезанную на белую тарелку. Рука потянулась и ухватила пальцами кусочек, после сразу закинув его в рот, начиная работать зубами.       Они говорили обо всём — от школьных шалостей или стыдных историй до серьезных жизненных решений. Непринужденная атмосфера позволила им ненадолго вернуться в беззаботные времена юности, когда Антон был еще совсем ребенком, обсуждая, как Попов всегда таскался и нянчился с этим хулиганом. Они смеялись, делились историями и глубоко проникались теплом близких отношений, которые, несмотря на время и расстояние, оставались крепкой и искренней.       Арсений улыбнулся, увидев, как Антон, с непривычной для него стрижкой и легкой небритостью, еле заметными веснушками смеется и рассказывает о своих последних приключениях. Тот может и вырос внешне, понабрался новых знаний, но точно не поменялась его душа. Для Попова он все тот же маленький мальчик со своим ярким миром, которым наполняет и раскрашивает своё окружения красками. У парниши большое будущее, с которым ему даже помощи не надо, он и сам со всем справится. Арсений в этом уверен.       Их долгий, шумный, но главное искренний и откровенный вечер разговоров подходит к концу. Короткая стрелка часов доходит до двух, но как будто это время пролетело настолько незаметно, что не хочется расходиться из-за обстоятельств. Старшие мужчины встают и до сих пор переговариваются насчет прошлой темы, а Антон просто зевает, прикрывая рукой рот, и ментально находится в своей родной комнате, на мягкой кровати под одеялом.       — Давай, Арс, пошли, постелим тебе на диване, — начал Андрей и похлопал гостя по спине, направляя в сторону зала.       — Не стоит, я домой поеду, — вежливо отказался Арсений, складывая при этом руками в отрицательном жесте. — И так у вас всё съел, все выпил, — шутил Попов, сопровождая своим прекрасным, ласковым смехом.       — Сеня, перестань, — строго и наигранно говорил Андрей, пригрозив пальцем. Всё же был заметен легкий пьяный оттенок, не только в глазах, но и в поведение отца, но это было не абсурдно, а скорее иначе — так как надо; так как требовал этот вечер.       — Нет, ну чего ты в самом деле, я вызову такси, поеду к себе, — обаятельно настаивал голубоглазый, что, казалось, у Шастунов не оставалось выбора и иных аргументов. Но у Андрея был козырь в рукаве, против которого Арсений не в силах спорить.        — Ну ты же так хотел увидеть Тошу, утром ещё пообщаетесь! — среагировал старший, кивая на своего сына, который уже пытался откашляться, так как подавился после таких заявлений. Антон стучал по груде, желая избавиться от жидкости, попавшей не в то горло. Не будем исключать тот факт, что стало плохо ему не от нехуй делать, а от правдивоговысказывания своего папы.       Тут же взор небесных глаз метнулся на удивленные зеленые, явно пытаясь что-то сказать, объяснить лесным очам, что на такой тезис не придумать контраргументов. Время будто застопорилось, Антон даже не помнит, говорил ли что-то отец, не видел, делал ли тот что-то, но точно знает, что Попов пытался выговориться взглядом. К сожалению, гляделки закончил тот, кто их и начал, всё же подавая голос.       — Хорошо, хорошо, я останусь, — согласился гость и поднял руки, что означало «я сдаюсь», после пропадая с отцом в другой комнате, а Шастун так и сидел на кухне в непонятной позе, пытаясь переварить случившееся. Впервые он понял на себе выражение: «говорить глазами». Многое новое он узнает из, кажется, уже прошлой и давно забытой части своей жизни.