Принцесса Бабблгам или "Как приютить блудного кота?"

Сдавленные вздохи в трубке и шорох. — Ремен? — Привет, Киса, - хмыкает низким голосом и почти урчит. У Гето внутри волной разливается тепло, хотя всего мгновения назад он планировал устроить разнос всему отделу срочных новостей. — Ты по делу? — А ты так занят? Тихий фырк и Сукуна слышит, как скрипит кресло. Гето откидывается на спинку, устраиваясь удобнее. Сукуна звонил редко, чаще писал. Последний длинный разговор по телефону у них был, когда Нанако с Мимико попросили его рассказать сказку, несмотря на то, что он был занят на сеансе. Шерох повторяется и Сукуна тихо шипит. Гето пытается понять что происходит по ту сторону, но ни одной конкретной догадки не возникает. Он явно чем-то занят, но понимание, что он все же позвонил. Сам. Делает Гето мягче. — Ради тебя отложу казнь, так и быть. — Кто тебя обидел? — Все статьи, что должны выйти завтра в тираж необходимо исправить. - Сукуна одобрительно гудит в трубку, урчит низко, будто огромный довольный кот, - Давно не было такого, кажется, все расслабились. Сукуна смеётся в трубку, будто слегка задыхаясь и снова одобрительно коротко гудит. — Как прошёл день? - на выдохе шепчет в трубку, снова чем-то шурша. Гето щурится и устраивается еще ниже в кресле. У Сукуны низкий, почти бархатный тон. Он урчит, растягивает слоги и говорит на выдохе, что бывает редко. И это всегда означает только одно - он возбужден в той самой степени, что если Гето окажется рядом - расплавится. — Чем ты занят? Вопрос с маленькой щепоткой упрека. Сукуна рассыпается в игристом смехе на другом конце города. — Игнорируешь вопрос, - шепчет Сукуна прямо в микрофон, так, чтобы Гето ощущал шепот у самого уха. Глупая мысль, появившаяся словно из ниоткуда разгорается все ярче, занимая мысли. Гето облизывает губы, решаясь проверить теорию. — Выпил утром кофе, - с низким стоном выдыхает Гето, - Проверял статьи. Тщательно. Вычитывал каждую строчку, - белый полушепот в микрофон, под сдавленные вздохи из динамика, - проигнорировал невнятные комментарии о теме номера, - тихий хмык на другом конце, - и продолжил изводить подчинённых, - низко, текуче, так, что самому захотелось расставить ноги шире и провести по бедрам ногтями, закончил Гето под сдавленный стон из трубки. Попался. — Разве щенки не привязаны к хозяину? Не стыдно играть без меня? Сукуна смеётся грудным смехом, срываясь на стон. Уже в голос, откровенно, так, чтобы наверняка возбудить Гето. — Позвонил, чтобы подразнить, задница? - Почти обиженно шипит Гето в трубку, сжимая дрогнувший член через штаны. — Скорее… - задумчиво тянет Сукуна, едва соображая, - предложить..? — Секс по телефону твоё новое увлечение? Сукуна хмыкает как-то насмешливо, фыркает в трубку и снова шуршит, будто ерзает вместе с трубкой. — Скажем так, сейчас я занят тем, - резкий и низкий стон отдаётся у Гето в яйцах, - чего давно не делал. Выдох сквозь зубы и новый, полный довольства стон. Гето сжимает член крепче и жмурится, представляя как Сукуна откидывает голову назад и у него вздувается от напряжения шея. Его тело, раскинутое по постели, стоящий колом член, вздымающаяся грудь. Гето бы облизал все блестящие в поту татуировки языком, а потом прошёлся зубами, не оставив не обласканным ни сантиметра. — Уже не школьник, разумеется, - на выдохе шелестит Гето, закатывая глаза. Сукуна хмыкает почти издевательски. — В школе я не мог принять в себя четыре пальца. Гето замирает. Перестает дышать и будто исчезает из мира. Вся картинка, нарисованная воображением, сгорает в пожаре новой, где Сукуна стоит на четвереньках и заводит руку за спину. Где татуированные пальцы почти до костяшек исчезают внутри разгоряченного тела. Гето знает, какое у него сейчас выражение лица. Знает этот шкодливый тон. До миллиметра выучил глумливую усмешку на губах. Её всегда хочется целовать и одновременно содрать зубами. Впиться ногтями в кожу. — Какая же ты сука. — Кобель, киса, выучи термины, - хмыкает Сукуна и стонет снова. — О-о-о, нет, сейчас ты сука, - шипит Гето в трубку, - растянутая, текущая и скулящая мне в трубку. Гето почти рычит, слушая как из динамика валится шепот вперемешку со сдавленными стонами. Член стоит колом, брюки и ремень давят так сильно, что Гето мечтает стянуть их и спустить прямо на выглаженный костюм. Но ещё больше ему хочется немного потерпеть. Потерпеть, дождаться конца рабочего дня и спустить в растянутое горячее нутро Сукуны. Чтобы он сверкал из-за плеча шалой усмешкой и подставлялся. Чтобы стонал не в микрофон, а ему на ухо. — Какая же ты блядь, Ремен, - шипит Гето, потирая зажмуренные глаза. Сукуна в трубке стонет довольно. — Зови меня так чаще, - тихий выдох. — Блядью? - нервный хмык офисного работника. — По имени. Гето боится точнее представлять картину, что сейчас происходит в постели Сукуны. Хочет до ужаса и боится. Ему кажется, что он спустит в трусы в ту же секунду, думая о том, как мощное тело извивается на постели. Рука, изогнутая в неудобном положении, сложенная лодочкой татуированная ладонь. Как резко она двигается в растянутом входе. Края дырки наверняка каждый раз чуть вываливались бы наружу, обхватывая пальцы, не желая выпускать. Большой член и налитые крупные яйца. Гето бы сжал все в ладони и прошёлся языком везде, добиваясь скулежа. Гето медленно переводит дыхание и шёпотом, словно набат, пробивает в груди Сукуны брешь. — Давай, Ремен, подвигайся для меня. Четыре пальца? Умница. Давай глубже. Глубже, Ремен, сильнее. Я достану до всех мест, о которых ты мечтаешь, постарайся для меня. Ты будешь скулить на мне. Громче, чем сейчас, будешь течь для меня и хныкать, что хочешь больше. Я дам тебе больше, Рем. Сукуна в трубке стонет и смеётся довольно, наверняка подмахивая сам себе, насаживаясь все резче. Гето впивается в бедро ногтями, мечтая увидеть это своими глазами. Тихий гул, выдох. Трубку явно перекладывают, щелкает бутылочка. Чавкающий звук густой смазки, что Сукуна выдавливает из того дерьмового бутылька, Гето его ни с чем не путает. Очередной шорох, и тут Гето начинает слышать это. Склизкий, чавкающий звук. Хлопки воздуха, тихие шлепки ладони о кожу вперемешку с влагой. Гето хочется смеяться и плакать одновременно от того, что Сукуна устроил ему лёгкое асмр. Челюсть сводит от желания впиться зубами и губами в мягкие ягодицы и бедра. Добавить к пальцам Сукуны свои и пройтись по краям ануса языком, чтобы этот засранец мог только стонать, выть и плакать в его руках. — Что это было? - шипит Гето, как только в трубке снова слышатся тихие стоны и довольные смешки вперемешку с “Гето”. — Понравилось? — Я выебу тебя, - обещает Гето. — Уже готовлю задницу, - игриво хмыкает Сукуна, - Киса постарается? — Киса выебет тебя, как течную суку - рычит в трубку Гето, заводясь все сильнее. - Ты будешь хныкать и подмахивать, как послушный пёс. Кричать “Да” и “Сильнее”, встанешь на четвереньки, и я уткну тебя мордой в постель, чтобы наконец не дергался, и я мог раздолбать твою жадную задницу, Ремен. Сукуна кончает со стоном, граничащим с криком. Загнанно дышит, сопит в трубку и пытается отдышаться. Гето только расставляет шире ноги и осматривает ногти, гадая насколько много царапин сегодня оставит на смуглой татуированной коже. — Киса? Тихое и довольное до омерзения. — Иди нахуй, Ремен. — Сегодня вечером. Гето выдыхает нервно. Смех булькает где-то в горле. — Я подъеду к семи. — Да, - довольное мурчание. — Залей внутрь смазку и вставь пробку, будь хорошей подстилкой. — Обязательно, Киса, - уже в голос смеется Сукуна, наверняка довольно скаля зубы. — Рем? — Гето? Гето давится словами в горле. Спазм скручивает связки и получается лишь выдохнуть с хрипом. Секунда, две три. Мгновения скапливаются комком невысказанных слов. — Я знаю, Киса, - Сукуна - россыпь тёплого смеха и мягкая улыбка в голосе. Останавливает и помогает одновременно, - жду вечером. — Я приеду, - сдавленных хрип под тёплый смешок и гудки. Гето прижимает телефон ко лбу, жмурясь и тихо шипя на самого себя. // Воскресная идиллия. Гето обожал нежиться в постели, а после, освежившись в душе, провести небольшую церемонию. Чайник и пиалы пропарить в кипятке, а дальше подобрать из коллекции заварку под настроение. Насыщенное, терпкое. Такое, что послевкусие остаётся искрами на корне языка, а запах смягчает мысли, позволяя уноситься все дальше. Гето добавляет чайные листья, гвоздику и перечную мяту, что урвал прошлым вечером по дороге домой. Плавные, медленные отточенные движения. Обдать всю композицию кипятком, вылить на поднос и снова залить чайник. Жар от подноса согревает руки, а к спине прижимается сонное тёплое тело. Сукуна, едва ли продравший глаза после полуночного сеанса в студии, похож на большого неповоротливого зверя. Что-то вредно мычит в затылок, жарко дышит, когда Гето двигается с места и прижимает к себе загребущими руками, сминая шелковое домашнее кимоно. Гето плавно опирается на руки, выжидая, пока пиалы остынут, чтобы снова обдать их кипятком. Сукуна, улучив паузу в движениях, тут же активнее ластится. Потирается о загривок щетинистой челюстью, мягко целует и едва прикусывает зубами шею, урча довольно. Гето молча склоняет голову в сторону, открывая шею. Тепло крупным соцветием распускается в груди, и он не может удержаться. Теснее прижимается назад, к горячей груди, позволяет обхватить себя всеми конечностями. Сукуна сжимает в руках пахнущее лавандой тело и шепчет в кожу: — Если я прерву твой чайный обряд, как мне загладить вину? — А ты прервешь? — Не могу удержаться, - шепчет в ухо Сукуна, легонько лизнув мочку. — Хм, - Гето капризно поджимает губы, будто и вправду обдумывает цену. — Ты не пожалеешь, - мягко урчит Сукуна, спускаясь поцелуями по плечам и спине ниже. Он садится на колени и обхватывает ладонями задницу, утыкаясь лицом между половинок. Сверху слышится резкий вдох и звон пиалы. Снизу хорошо видно как Гето впивается пальцами в столешницу. — Постарайся и загладишь, - хмыкает Гето. Сукуна не скрывает тихого смеха, наконец впиваясь зубами в ткань и поглаживая круглые половинки. И только тогда замечает отсутствие одной маленькой детали. Большие татуированные ладони прячутся под подолом черного кимоно с невероятной лёгкостью, вот только не обнаруживают ничего. Ничего кроме теплой тронутой загаром кожи и мягкого пушка на бёдрах. — Ты без белья, - восторженный шепот снизу. Гето не может сдержать смешок. — Все для тебя, Рем, - фыркает и отодвигает поднос в сторону, опираясь локтями на столешницу. Кимоно уже задрано вверх, кокетливо открывая нижнюю часть ягодиц, когда прежде чем присосаться к дырочке между ними Сукуна урчит: — Спасибо за еду. // Гето падает в кресло в зале прямо напротив Тоджи. Тот снова крутит в руках миллион бумажек с эскизами, забив на планшет на столе. Ино за стойкой усердно тыкает по клавишам. Когда в зале наконец появляется хоть что-то необычное, Гето кажется, что он вырубится на месте на несколько часов. Этот день был слишком тяжёлым. Она вплывает в комнату на высокой шпильке и в фиолетовом облегающем платье из тончайшего шелка. Таком идеально сидящем, что Гето замечает каждую выступающую кость, изгиб груди и положение сосков. Длинная копна черных как смоль волос и насмешливый взгляд с длинными графичными стрелками. Слишком красивая, чтобы быть милой, она внушала своим видом почти ужас. От того, на что ты скажешь: “Да”, стоит ей сделать выстрел взглядом из-под ресниц. — Проваливай, - рычит из коридора Сукуна и она картинно смеется, широко улыбаясь. Гето удивляется, что у неё нет длинных клыков. — Все еще не доверяешь мне, - закатывает глаза, останавливаясь и изящно разворачивается у стойки, чтобы встретиться с Сукуной почти нос к носу. — Больше никогда в своей жизни, - угрожающе гудит Сукуна под звонкий женский смех. — Ну же, я была столь мила и перепроверила для тебя весь договор, а ты проигнорируешь щедрый подарок? Не упрямься, лучше меня ты никого не найдёшь. Она хлопает глазками, облокачиваясь на стойку и прогибаясь в пояснице. Идеально сидящее платье с открытой спиной показывает её во всей красе. Каждое движение - новый виток переливающейся ткани. — Надеюсь ты не вставила там пункт о моей скорейшей смерти и возмещении посредством праха морального ущерба. — Ну что ты, милый, моральный ущерб я хочу получить при твоей жизни. Наблюдать за выражением морды зарвавшейся псинки мне куда интереснее. Сукуна рычит, а Гето вдруг как-то резко понимает, что дамочка зашла сюда не с улицы. Ее манера разговора режет по ушам. Сукуна же смотрит на неё смесью из самых разных эмоций и выдыхает, весь будто сдуваясь разом. — Выметайся. — Это и моя студия тоже, Ремен. — Я подпишу документы о передаче до конца недели. — Ну просто зайчик, - восторженный тон и издевательский хлопок в ладоши, - мой номер счета в самом конце, не забудь перевести денежки, котенок, - в её движениях ненаигранная легкость и грация. Она двигается так, словно была рождена, чтобы вдавливать врагов в землю своими шпильками. Так плавно и органично, что Гето даже не замечает как она прижимается к Сукуне, оставляя манерный поцелуй в щеку. Кривит губы, стирая помаду, но закатывает глаза и хлопает его по щеке, оставляя разводы. Сукуна же замирает изваянием, сжимая кулаки и прожигая ее взглядом. Она хмыкает игриво и разворачивается на каблуках. — Привет, Тоджи, - милая улыбка-кинжал из арсенала, но тот будто ждал, и отбивает емким: — Пока, стерва. Она лишь закатывает глаза, игнорируя грубость. А после вдруг задерживается взглядом на Гето и давится смешком. Впивается взглядом. Больше никакой лёгкости и актёрских морщинок вокруг глаз. Её взгляд - острие кинжала. Она цепко осматривает собранные в пучок длинные темные волосы, глаза и свободный черный костюм. — Да ты шутишь, - неверяще тянет и впивается взглядом в Сукуну. - Он? Серьёзно? Сукуна звереет на глазах и начинает медленно наступать, едва не рыча. — Вы-ме-тай-ся, - по слогам тянет Сукуна. — Твоя жена все еще владеет половиной тебя и твоих средств, - она ластится, мягко проводит ладонью по груди, цепляется длинными острыми ноготками за швы на рубашке, тянется ближе, доверчиво заглядывая в глаза, - а ты тащишь в дом мусор? — Моя бывшая жена, - Сукуна сдавливает двумя пальцами её кисть в руке, будто держит что-то противное, - перестанет владеть половиной меня и моей студии, как только я подпишу документы и переведу сегодня последнюю иену. Она усмехается. Тянет улыбку, сажая маску обратно. Скрывает личину так идеально, что внутри становится тошно. Медленно отходит назад, обходя Сукуну словно зверя и приближается к Гето, склоняясь ниже. Её парфюм - искушение в чистом виде. Гето знает, что будь он в другом месте и в другое время, повелся бы сам, склонился к основанию шеи, чтобы втянуть запах глубже. У неё прохладные ладони и длинные стилеты, едва царапающие скулу. Женщина за спиной кажется не просто неприятной, но и опасно-ядовитой в той же разрушительной степени, что Сукуна. — Хорошенькая замена. Так здорово, что он изначально не мог бы от тебя понести, правда, Ремен? Она улыбается почти тепло, приблизившись к лицу Гето щекой, так, чтобы Сукуна мог видеть их двоих одновременно. У неё мягкие, падающие волнами волосы, она потрясающе пахнет и опасна в той самой степени, чтобы адреналин тек по венам и заливал теплом низ живота. Гето наконец понимает. Смешок вырывается сам собой и он из вежливости прикрывает рот, не желая так открыто показывать эмоции. — Не могу, но пытаться не перестану, - мурлычет он ей в ухо по-лисьи щуря глаза. - Кто знает, может организую пару спиногрызов на смертном одре. Она идеальна в той степени, что бровь, вздернутая в удивлении, кинжалом врезается под ребра. — Ты лучше меня не трогай, - усмехается почти в губы и тут же перемещается дальше, словно песок, что утекает сквозь пальцы. - Вам повезло, что мне пора уходить. Колокольчик на двери замирает в ожидании, когда Тоджи вдруг снова шелестит горой листов и, подняв взгляд на Гето бросает короткое: — Душ свободен, отмойся от яда. // Гето слаб. Очень, если судить по его личным меркам. И только это объясняет по какой причине он сидел на ковре в комнате девочек с цветными платьицами в руках. Пока Нанако деловито кидала в него одежду, пытаясь найти что-то конкретное, Мимико натягивала яркое пышное желтое платьице, приготовленное для своего выпускного. Гето слаб. Он устал, Сукуна попросил его вернуться домой, пообещав что придет, как только со всем закончит. У Гето выбились пряди из прически, на кухне шаром покати, а девочки продолжают наряжаться. Как только они услышали, что придет дядя Ремен, Мимико загорелась идеей показать ему свой наряд. Гето в каком-то смысле понимал ее и только поэтому не возразил ни слова. Платье так платье. Гето слаб. И только этим он может объяснить свою глупую улыбку на губах. Сукуна выглядел таким пристыженным. Таким потерянным. Извиняющимся. А Гето мог и продолжает думать только о том, как глупо и одновременно идеально он ему подходит. И о том, как нестерпимо хотелось выцарапать глаза той, что обращалась с его Ременом так небрежно. Ненавистные когда-то бабочки в животе оседают теплым покрывалом, согревая давно обледеневшие внутренности. “— Я знаю, Киса”. Да ничего ты не знаешь, Сукуна Ремен. Гето фыркает и подзывает к себе Мимико, чтобы помочь застегнуть платье. Плевать на кухню, плевать, что ему нечего Сукуне дать. Только себя. На крошечную долю секунды Гето позволяет себе поверить в то, что для него этого достаточно. Желтое платье Мимико выглажено кое-как, пушистая сетка топорщится с одного бока. Она смеется, кружится и так сильно напоминает солнышко, что Гето даже не пытается что-то поправить, просто приглаживает волосы на макушке и подает ободок. Нанако рядом деловито натягивает голубое платьице с белыми нарисованными цветами по подолу. Тут же лезет под руку и канючит, прося помощи. Торопится, дергается, мешает, и Гето ворчит тихо, прося замереть хотя бы на секунду. Его усилия идут прахом. Со стороны входной двери слышен шорох, писк набираемого пароля и Мимико тут же бежит туда, надеясь вовремя успеть. Нанако вырывается спустя пару секунд, Гето едва успевает застегнуть платье. Девочки громко хихикают, падает сумка. Гето выходит в коридор и, вероятно, впервые видит смущенного Сукуну. Он смотрит как Мимико кружится в ярком пышном платьице из тафты, а Нанако поднимает подол и показывает красивые цветы поближе. У Сукуны розовеют скулы, и весь он словно рассыпается. Распадается на части. Выдыхает, расслабляет напряженную линию плеч и прячет лицо в ладонях, смотря сквозь пальцы на смеющихся девочек. Они прилипают голыми ступнями к холодной плитке на входе, но продолжают топать ножками. Гето пытается подозвать к себе, но остается невидимым для блестящих интересом глаз. Сукуна только качает головой. Присаживается на колени и предельно внимательно слушает перебивающих друг друга девочек, и их историю про новые платья. Гето нестерпимо хочет его поцеловать. Девочки нагло цепляются за татуированную шею и прижимаются с двух сторон. Сукуна аккуратно подхватывает их под бедра и поднимает вверх. — Хватит ноги морозить, - целует каждую в макушку и снимает кроссовки, цепляя носком за задник. Девочки хихикают и продолжают говорить о том, как у них прошел день, пока Сукуна аккуратно поднимается на деревянный пол. Проходит дальше и равняется с Гето. Мягкие улыбки и обещание нежности. Гето все еще хочет его поцеловать. Но рядом с девочками может позволить себе только короткий чмок в губы. Приветствие и обещание одновременно. “Все в порядке. Я не сержусь. У нас все хорошо.” — Добро пожаловать домой, - срывается с губ само собой. Сукуна словно каменеет разом. Смотрит в глаза не отрываясь. Гето знает этот взгляд, знает, что Сукуна сейчас на тонкой грани между приличием и несдержанностью. Увлечен идеей прижать Гето к стене и поцеловать уже по-настоящему. Так, как хочется обоим. — Переоденетесь? Поговорю с вашим папой, - глухо выдыхает Сукуна, опуская девочек вниз. Детский гомон скрывается в комнате, а Гето затаскивают в ванную, захлопывая дверь. Его ведет как под алкоголем. Хочется улыбаться, растечься всем телом по поверхности. Но Сукуна крепко держит в руках. Не дает упасть на колени, отодвинуться. Прижимает к стене и набрасывается на губы, словно желая забраться как можно глубже. Гето же наконец может поцеловать его так, как хотел весь вечер. // Сложная неделя, месяц, год. Гето методично массирует пальцами переносицу и лоб. Голова гудит как вскипяченный чайник. Несколько дней в рабочих вопросах, без девочек и Сукуны под боком. Он почти справился. Почти. Такси мчит по пустым улицам под яркими фонарями, медленно вводя в транс. Гето впервые за долгое время надолго оставил девочек. Сукуна заверил, что все будет в порядке и он присмотрит за ними. Даже несмотря на плотный график, про который Гето знал не понаслышке. У них едва ли было время друг на друга последние несколько недель. Под кожей мерно зудело ощущение теплой кожи и жестких сухих волос под пальцами. Гето прикрывает глаза. Хочется по-детски топнуть ногой, прижать к груди Сукуну за шею и долго-долго перебирать его волосы, чувствуя, как грудная клетка вибрирует от низкого голоса. Остановка у дома выходит неожиданной. Гето расплачивается, кланяется вежливо и забирает из багажника сумку. Еще несколько минут и он сможет расслабиться, упасть лицом в постель и не подниматься до следующего вечера. К черту все, он устал. В квартире тепло и тихо. Едва светятся ночники в комнате девочек и торшер в большой комнате. Пахнет чем-то вкусным, но Гето игнорирует пустой желудок и тихо пробирается в детскую. От него пахнет улицей, холодной моросью и дурацким освежителем воздуха из такси. Девочки же теплые и родные. Они пахнут свежей одеждой, мягкостью кожи и домом. Гето поправляет им одеяла и целует в лоб, приглаживает мягкие волосы. Проверяет игрушки рядом и не находит ни одну из них. Осьминог Мимико и черный кот Нанако, которые обычно всегда оставались в их цепких ладошках, исчезли. Гето хмурится и выходит. Если они проснутся, то начнут переживать, потеряв их из виду. Он выходит в большую комнату, оглядываясь по сторонам и замирает. Кот и осьминог, блестя глупыми глазами, перешитыми сто раз не в те места, крепко прижаты татуированными руками к широкой груди. А цветное покрывало с утятами для пикника едва ли прикрывает длинные ноги в мягких шароварах до середины бедра. Гето прикрывает глаза и давит девчачий писк в горле. Открывает снова и разглядывает каждую мелочь, надеясь досконально запомнить. Ломает голову успеет или нет сфотографировать и бросает затею, подходя ближе. Сукуна мягкий. Почти горячий под прохладными пальцами. Его хочется трогать, целовать татуированные кисти, что так заботливо придерживают мягкие игрушки. Гето садится у дивана рядом и ложится головой на грудь. Сукуна мерно глубоко дышит. Размеренно, успокаивающе. Его тепло обнимает словно плед, и Гето тянется рукой выше, зачесывая назад сухие кончики розоватых волос. Гладит по голове, массирует макушку и снова прочесывает волосы. Сукуна просыпается медленно и нехотя. Несколько раз пытается приоткрыть глаза и, когда, наконец, получается, смотрит пристально на Гето, словно видит впервые. — Добро пожаловать домой, - смазано пытается выговорить Сукуна и Гето смеется тихо, пряча лицо в домашней майке. Странно осознавать, что у него есть домашняя одежда в доме Гето. Так странно от того, что теплеет внутри каждый раз, когда Сукуна переодевается в мягкие вещи, всегда ждущие его на отведенной в комнате полке. — Хорошо доехал? - проговаривает Сукуна уже четче. — Без проблем, - фыркает Гето и кивает на игрушки, что Сукуна неосознанно продолжал обнимать. Сукуна смотрит на них смирившись. Цыкает и усмехается тихо, распрямляя руки. — Кажется, меня уложили спать. — Кажется? - усмехается Гето. — Не помню ничего после того, как лег на диван, - виновато выдает Сукуна, поднимаясь. Он выпутывается из крошечного пледа и укладывает на него игрушки в уголке, чтобы поднять Гето к себе на колени и уткнуться носом в плечо. — И кто за кем только присматривал… - тянет Гето посмеиваясь. — Тебя не было, кто-то же должен был, - смех и теплые прикосновения. Они сидят обнявшись в полной тишине. Мерно дышат теплом друг друга в свете лампы. Гето ерзает на коленях и пересаживается так, чтобы крепче обнять разморенного после сна Сукуну. Он мягкий, податливый. У Гето сосет под ложечкой от воспоминаний насколько он может быть тактильным и нуждающимся в таком состоянии. Как срывается на неразборчивые в горле звуки и поддается прикосновениям. — Я скучал, - шепчет Гето в тишину ночи. Сукуна широко улыбается, пряча лицо у него на груди и сжимает Гето крепче. — Я ждал тебя, - гудит Ремен в ответ под тихий счастливый смех.