Всё для Рики

Он разгладил пиджак, причесал рыжеватые волосы и мысленно приготовился к предстоящей встрече. Катце знал, что с Ясоном может быть непросто; впрочем, это слово было преуменьшением, чтобы описать бесчисленные способы, которыми Ясон мог наводить ужас. Катце в равной мере боялся и уважал его, но был также благодарен за то, что он сохранил ему жизнь после его проступка, в те далёкие дни, когда он ещё был предметом «мебели». Он легко мог умереть в тот же день, не получив ни слова утешения. Но нет, Ясон дал ему шанс проявить себя, и он им воспользовался; добился своего собственного господства в преступном мире Амои, хотя истинным лидером всегда был сам Блонди, Ясон Минк. Уточнив время, он постучал в дверь, и через несколько секунд Кэл открыл её. Катце улыбнулся тому, кого он считал своим другом, молодому человеку с пепельно-русыми волосами, но на это не ответили взаимностью. — Что-то происходит Кэл незаметно покачал головой и слегка поклонился. — Вас ждут в студии, сэр. — Спасибо, — сразу ответил он. Катце больше не нуждался в объяснениях, Кэл очень нервничал из-за возвращения Ясона. Все это время он служил в доме Рауля и они действительно подружились. Значит, у Ясона было очень плохое настроение? Прежде чем открыть дверь, его схватили за куртку, Кэл посмотрел на него большими глазами. — Будь очень осторожен, — сказал он шёпотом. Рыжий избегал смотреть на него удивлённо, когда дверь открылась и показала внутреннее убранство кабинета. Хорошо знакомая Катце картина, на которой Ясон работает за своим широким роскошным письменным столом из тёмного дерева. Он подошёл к столу, почтительно отдал протокольное приветствие и стал ждать указаний. Утром он уже предвидел, что Ясон может быть очень обеспокоен состоянием здоровья Рики, что неудивительно. Но рекомендация Кэла вызвала первый проблеск тревожного предчувствия… Температура в комнате была на несколько градусов ниже нормы, или Катце казалось, что он превращает кислород в лёд, который посылает ледяные кристаллы в каждый уголок его тела. Ясон ничего не сказал, только посмотрел на него. Это была не скучающая гримаса, это был напряжённый взгляд. Когда Ясон поднялся на ноги, Катце почувствовал себя преследуемой добычей, возможно, уже загнанной и готовой к жарке, потому что она знала, что никуда не сможет убежать. — Кому принадлежит твоя жизнь, Катце? Он повернулся и спокойно ответил: — Вам, Мастер. — Хорошо, что ты этого не забыл. Я спас тебя от уничтожения из-за твоих проступков, я вытащил тебя из Эоса, как первый предмет «мебели», который прошёл через священные врата и остался жив. Я позволил тебе начать новую жизнь, используя твою изобретательность. Но ты никогда не переставал быть моей собственностью. Я ошибаюсь? — Нет, господин, — Катце не смел поднять взгляд, он никогда не шёл против Ясона. Лишь однажды он позволил себе немного собственного счастья, что-то для себя. Возможно ли, чтобы Ясон знал об этом? Приказ пришёл, сухой, как пустыня, и непреклонный, как стальной жезл. — Снимай одежду. Такой человек, как он, научившийся читать людей благодаря различным деловым операциям в Кересе, не мог гордиться своим чутьём, когда понимал, что что-то серьёзно не так, потому что это не приносило ему никакой пользы. Значит, Ясон знал о его восстановительной операции? Чёрт побери! Но на то и даны уроки, подумал Катце, спокойно снимая с себя одежду, не задерживаясь, чтобы не вызвать гнев Ясона. Каждая вещь была сложена и разложена на полу перед ним. Он поблагодарил себя за то, что в кармане у него были таблетки от боли: он знал, что они ему понадобятся, как только он выберется отсюда. Он надеялся, что у него хотя бы будет возможность помыться и смыть с себя излишние следы насилия до того, как он увидит Рауля. Он не хотел идти по коридорам Эос с кровью на лице и хромая, как сбитая собака. Он снял пояс, снял брюки, сложил их и бросил на пол, и, наконец, нижнее белье. Первый удар по лицу не был неожиданным, он знал, что он будет нанесён с той же ужасающей силой. Неожиданностью было то, что он почувствовал волны гнева, исходившие от Ясона, и ледяное молчание, не позволившее Катце застонать от следующего удара, опрокинувшего его на стол. Его волосы сжали в кулак и заставили встать. Ясон посмотрел ему в глаза, поймав его взгляд, но Катце продолжал молчать, не смея заговорить; его дыхание с трудом вырывалось из носа, заблокированного из-за прилива крови. «Простите! Я не думал, что это вас так расстроит». Мысли о возможных способах успокоить Ясона звучали в его голове всё тише, к тому же никогда не получалось попытаться наладить диалог с Блонди, если он уже в чем-то был убеждён. Катце решил молчать, пока ему не прикажут иначе. Но и Ясон ничего не сказал. Не то чтобы Катце ожидал, что он вдруг расскажет ему о своих причинах, зачастую мебель была просто грушей для битья за воображаемые проступки. Как повлияла на Ясона перенесённая им восстановительная операция? Он не пренебрегал своими обязанностями, ни одно дело не было смещено. Не было у него и обязанности заботиться о «домашних животных». Так что же тогда? Ясон продолжал, ничего не говоря. Внезапно он отпустил волосы, отошёл на несколько шагов в такой же гробовой тишине, посмотрел на него несколько секунд и направился к двери. — Иди за мной Ясон шёл, не оглядываясь, но зная, что Катце, обнажённый и с кровоточащим носом, следует за ним. Кэл был достаточно мудр, чтобы не выражать никаких эмоций по поводу зрелища, свидетелем которого он стал. Так будет лучше для него, если он не захочет стать следующим. Они молча шли по длинному коридору, Катце на два шага позади. Звук его босых ног, приглушённый толстым ковром, был тихим, как тень, и только дыхание сопровождало его. Катце остановил кровотечение, зажимая нос пальцами, как пинцетом, во время ходьбы; Ясон так и не обернулся, используя каждую секунду. Они остановились перед дверью, которая распахнулась в присутствии Блонди. — Входи. Он не осмелился пойти против. Он едва заглянул внутрь, темнота пещеры расширила его зрачки, но его размышления или колебания были недолгими. Толчок в спину заставил его упасть на руки и колени на холодный, твёрдый, гладкий пол. Дверь закрылась, оставив его одного в темноте. Рауль Ам снова посмотрел на часы, с некоторым беспокойством барабаня пальцами по столу. Он знал, что встреча Катце с Ясоном может затянуться, но не слишком ли это? Скоро пробьёт полночь, а благодаря развитию их отношений он был уверен, что Катце не приглашал его на свидание. Может быть, раньше, когда он ухаживал за упрямым Катце, который мог отключить свой коммуникатор или сделать так, чтобы его нельзя было отследить. Но не сейчас. Он не хотел звонить Катце, чтобы узнать, по-прежнему ли он с Ясоном, и рыжеволосому было бы трудно объясниться. Их отношения не были для Рауля страшным секретом, он хотел поделиться с другом чувствами, которые, как ему казалось, зарождались в нём самом, подобно тем, что испытывал его собрат к Рики. «Ясон, если бы я сказал тебе, что люблю Катце», — настала его очередь произнести эту фразу. Но он знал, что сейчас не время: Ясон был в смятении из-за Рики и считал его лечение первоочередной задачей. Рауль не мог просто сказать ему, что теперь он с удовольствием и наслаждением посвящает свои мысли и время бывшему фурнитуру… Бывшему предмету «мебели» Ясона. Рауль надеялся, что разговор о владении Ясоном Катце будет дружеским и откровенным. Он не хотел владеть Катце, это был Ясон, и он не собирался вмешиваться в его работу, он просто хотел, чтобы Ясон, в свою очередь, позволил Катце немного свободы в его жизни. Что ж, подумал Рауль, этот разговор придётся отложить до выздоровления Рики. Он надеялся, что это произойдёт скоро. А до тех пор ему придётся проявить благоразумие, чтобы не пропустить встречу с Катце. Рауль обрадовался, когда его коммуникатор подал сигнал. Но быстро опомнился: это был не Катце. — Ясон? — Я уже еду к тебе на квартиру. Звонок оборвался. Озадаченный, Рауль тут же набрал номер своего рыжего, несколько раз прослушал, как звонок поступает и обрывается после бесконечных гудков, всегда оставаясь без ответа. Что случилось? Вскоре его фурнитур открыл дверь, он отступил в сторону, согнув тело в приветствии, и вошёл Первый Блонди Амои. Безмятежный и холодный, как всегда. Не раскрывая своих причин, они обменялись несколькими словами приветствия с Раулем и направились в чайную, где хозяин сервировал горячие напитки, а затем и красное вино по запросу. Рауль понял, что перед ними стоит задача: кто сохранит контроль. Спокойствие Ясона напоминало спокойствие, предшествующее буре, но ничто не выдавало её, кроме того, что они были знакомы. Рауль начал нервничать, когда они слишком долго молчали, и Ясон достал свой коммуникатор, положив его на стол; не дожидаясь слишком долго, он не вставая, проецировал средний экран между ними. — Твой дом, — сказал Рауль, увидев знакомое изображение на экране. Не отвечая, Ясон смотрел на Рауля так, словно что-то переживал глазами. — Сколько своего времени ты уделяешь Рики? — спросил Ясон, сцепив пальцы под подбородком. — Тебе не нужно об этом беспокоиться. Я держу это под контролем. Рики находится в лучшем состоянии для выздоровления, мы с моей командой работаем над его полным выздоровлением. — Я, кажется, говорил, что ты посвятишь себя лично только ему, Рауль. Ты Блонди, и тебя считают гением… — Но моя команда выполняет мои приказы и находится под моим контролем. — Нет, если бы ты был таким надёжным, Рики уже был бы рядом со мной. У тебя были некоторые факторы, которые отвлекали тебя от работы. Рауль собирался ответить, но закрыл рот — слишком много уверенности было в этом предложении, столько напора. Знал ли Ясон? — Лечение требует времени… — он старался быть разумным в своей области, Ясон не мог опровергнуть его науку. — Я не могу торопить его организм, важно, чтобы ты понимал, что каждое лечение отвечает серьёзному диагнозу… — Да, я знаю, — ответил Ясон, и когда его собирались прервать, Рауль снова закрыл рот, когда тот положил на стол знакомый коммуникатор Катце. — Я знаю о твоём отвлекающем факторе. Но не более того, сейчас я помогу тебе почувствовать мотивацию. Несколько нажатий на экран, который проецировался между ними, и изображение изменилось. Это были камеры ночного видения. В полумраке было видно, что Катце отошёл к стене и сидит у неё, обняв ноги и прижав голову к коленям, пытаясь удержать тепло, которое выходило из его тела. Рауль увидел его, голого и дрожащего. — Я не понимаю, — заявил зеленоглазый Блонди после нескольких секунд молчания. Ясон невесело усмехнулся сквозь зубы. — Как я буду чувствовать себя мотивированным? — Почти убедительно, Рауль. Но я прекрасно знаю, что ты тратишь время на моего фурнитура, — экран разделился пополам, и сбоку заиграли кадры с Раулем и Катце, целующимися в комнате Рики. — Ты позволишь мне все объяснить? Я могу это сделать. На экране нежно звучали бормотания и обещания любви, но им не удалось заставить Рауля изменить своё отстранённое выражение. Тем более, когда изображение поцелуя растворилось, а Катце, закрытый и дрожащий, заполнил эфир. — Я знаю вас достаточно хорошо, чтобы понять, что каким-то образом, который меня сейчас не интересует, вы были романтически связаны с Катце, причём отнюдь не поверхностно. Куда лучше для меня найти что-то такое, что заведёт тебя достаточно далеко, чтобы получить то, что я хочу… Когда Рики очнётся полностью здоровым, я освобожу Катце оттуда. Думаю, тогда всё твоё внимание будет сосредоточено на единственной цели. — Что? Ты собираешься убрать все отвлекающие факторы? Катце, это не более того, — Рауль взял двумя пальцами свой тонкий бокал с вином, немного покрутил жидкость и спокойно выпил. — Мне это не нужно, Ясон. Рики выздоровеет без всяких вмешательств. Ты оскорбляешь меня, полагая, что я могу быть менее совершенным в своих трудах, какими бы ни были обстоятельства. — Значит, Катце для тебя ничего не значит? — Рауль не собирался отвечать на этот вопрос, поскольку несколько поцелуев не доказывали ничего серьёзного, но Ясон оставил на столе коммуникатор Катце, который был забит сообщениями между ними. Любовный обмен словами из истории многомесячной давности. — Вдобавок ко всему, как только ты узнал о моем приезде, ты несколько раз звонил Катце. Такое внимание к человеку, который для тебя не более чем хобби? — Как ты можешь себе представить, я хотел секса сегодня вечером, — сдержанно сказал Рауль, пожимая плечами и без интереса глядя на экран. — Ты не можешь винить меня после того, как сам рассказал мне о характере отношений со своим питомцем. — Если это так, Катце обеспечит тебе некоторое развлечение сегодня вечером. Я знал, что с вами может быть сложно, поэтому внедрил в комнату, где он сейчас находится, кое-что очень интересное. Ясон что-то набрал на своём коммуникаторе, и Рауль посмотрел на экран. Слабый писк из одного конца комнаты насторожил Катце, он поднял голову, пытаясь что-то разглядеть в кромешной тьме. Через несколько секунд он закрыл рот и нос одной рукой и встал. Он попытался отойти или отступить. Он шёл вслепую, ощупывая стену другой рукой, которая не закрывала его лицо, в поисках трещины, которая означала бы выход. Обливаясь слезами и кашляя, он упал на колени на пол. Поднявшись на колени, он попытался отодвинуться от облака ядовитого газа, покрывавшего всю комнату. — Ты его убьёшь, — прокомментировал Рауль, наблюдая за экраном через свой бокал с вином. Ни одна из его красивых черт не изменилась. — Полагаю, ты посчитал, что его смерть не будет большой потерей, учитывая, что он безупречно управляет Чёрным рынком. — Никто не может быть незаменимым. Чёрный рынок существовал до него и будет существовать после него. Я даже нахожу это забавным, это Катце дал мне этот яд перед взрывом в Дана Бан, и посмотри, как он сам его пробует. — Как я уже сказал, ты зря тратишь на это время. Катце начал ползти на животе, пока не добрался до одного конца стены и не обнаружил неприметную щель в двери. Взору обоих Блонди предстали его длинные ноги и спина, а лицо было прижато к стене. Судя по тому, как он двигался, похоже, его рвало. — Что ж, если это так, давай покончим с этим раз и навсегда. Это было предупреждение, теперь я убью Катце. В любом случае, он меня подвёл и больше мне не нужен. Рауль ещё раз посмотрел на экран, затем на пальцы Ясона на коммуникаторе, которые словно вели обратный отсчёт. Все мысли Рауля вращались, как шестерёнки, но ни одна связная мысль не была важна. Ясон был прав… Он нашёл слабое место, способ заставить его делать то, что он хочет; кого-то, для кого он готов стать марионеткой, выполняющей только приказы. По мнению Ясона, заточение Катце послужит стимулом для исцеления полукровки. — Хорошо, — сказал он, положив одну руку на руку Ясона, стиснув зубы и нахмурив брови, — не причиняй ему больше вреда. Я сделаю то, что ты хочешь. Ясон не скрывал своего самодовольства, он не сомневался в своём плане, ему было так приятно видеть, как стальная статуя сгибается в его горниле. Он не собирался отрицать, что Рауль был стойким. — Правил не так уж много. Когда Рики будет полностью здоров и придёт в себя, я освобожу Катце. — На это потребуется время! — возразил Рауль, начиная ощущать тяжесть обстоятельств, в которых они оказались. — Ты не можешь ожидать, что Рики внезапно выздоровеет. Каждый метод лечения требует изучения и длительного периода времени, чтобы увидеть эффект от лекарств. Это не происходит в одночасье! — Именно поэтому я и делаю это! Теперь ты будешь больше внимания уделять здоровью Рики. Если он умрёт, судьба Катце будет такой же. — Где будет Катце? Как ты будешь его содержать? Катце — элегантное, умное, утончённое существо. Ты не можшь держать его так! Как животное! — Рауль внезапно стиснул зубы, поняв, что раскрыл слишком много, и гримаса удовлетворения Ясона подтвердила это. Все это время ему было больно видеть, как страдает Катце. Он подумал: Катце — сильный человек, он это выдержит. Хуже того, если бы он проявил свой истинный интерес и заботу, это означало бы поднести себя на золотом блюдечке коварным планам Ясона. Сколько вреда он сможет причинить Катце, чтобы заставить его, Рауля, вылечить Рики? Этот вопрос он даже не хотел задавать себе. — Двадцать четыре часа, — сказал Первый Блонди, переведя холодные зрачки со своего бокала с вином на глаза Рауля, соединяя с ним взгляды и наслаждаясь ураганом, бушующим внутри Рауля. — У тебя есть столько времени, чтобы принести мне важные открытия. День, когда с Катце все будет в порядке и без проблем. В противном случае я буду вынужден поднять ставку. — Ты понимаешь, что делаешь? Ты шантажируешь меня, своего друга, — Рауль встал, упёршись руками в поверхность. — Ты сделал это сам, — без колебаний ответил Ясон, — не выполнив свою работу, ты вынуждаешь меня искать выход, что же ты думаешь делать теперь? Сделай это, скажи им свои аргументы: что у меня в доме мой предмет «мебели» наказывают за операцию, которая нарушает правила, а тебя заставляют делать свою работу. Когда Ясон вышел, он оставил включённым экран с изображением Катце, который сидел, прислонившись спиной к стене, вытянув ноги, держась за грудь и тяжело дыша. Лицо было мокрым от слез, рвота размазана по подбородку, на носу и слегка распухшей перегородке виднелись следы крови, ещё больше засохшей крови стекало по груди и рукам. Для Рауля это была самая душераздирающая картина, которую он когда-либо видел… До сих пор. Он не был в той тёмной комнате, как Катце, но тоже оказался в ловушке. Неужели Ясон так отчаянно хотел заполучить Рики? Или он не позволит никому другому быть счастливым, если не будет счастлив сам? В красном облаке слепой, неконтролируемой ярости квартира Рауля Ама, а особенно изысканная чайная комната, подверглась вандализму. Молодой фурнитур не двигался, несмотря на растущую панику, когда каждый предмет вдребезги разбивался о стену.