Хватит думать

Одна фраза способна вывести из равновесия,

Может сломать один неприятный взгляд;

Это давно было страшно, сейчас же безумно весело -

Когда ты начинаешь кричать…

      Если и случится что-то плохое, то наверняка обвинят именно Конева. Ну, конечно, а кого же еще? Ведь рядом с ним будет сидеть одна лишь Маша, а Маша — это тихий омут, черти в котором еще не показали зубы. Поэтому, даже если обвалится потолок, то это все Конев. Это он, однозначно.              Юрка сидел в столовой свои заслуженные двадцать минут перед дополнительным уроком химии, жевал булочку и думал. Во-первых, стоит ли вообще идти в этот чертов кабинет? Почему-то теперь его обуяли сомнения. Казалось, что все это бесполезно — Володя все равно будет смотреть на него, как на говно в унитазе, а Юрка будет из кожи вон лезть, чтоб получить четыре. Может быть, попросить у Давыдова какой-нибудь проект? Юра никогда не думал, что ему придется столкнуться с таким отношением учителя к себе. За все эти годы Конев лишь раз попадал в такую ситуацию — на физкультуре он случайно сломал баскетбольное кольцо в девятом классе, и физрук Женя еще долго припоминал ему это. Теперь вроде все улеглось, но стоило несчастному кольцу уйти из памяти, как появилось новое чудо.              Владимир Львович…              Юрка тихо вздохнул. Как вообще сам Конев относится к этому человеку? Предвзято? Нет, скорее уже просто с нетерпеливым раздражением. Он уже готов ему руки целовать взамен на хорошую оценку, и ведь до жути обидно, что если бы не условие матери на счет музыкальной школы, Юра бы уже давным-давно положил болт и вообще бы не приходил на Володины уроки. Почему из-за этой дурацкой химии он может лишиться самого важного для себя? Из-за этого Володя становился самым гадким и, одновременно, спасительной соломинкой, ведь только у него есть власть над Юркиной судьбой. По факту Конев уже ничего не мог сделать, а сегодня предпринимал последнюю попытку что-то исправить. Если и это окажется провалом, можно смело заказывать себе гробик.              — Конев! — Раздалось вдруг сзади. Юрка обернулся и удивился, увидев, что к нему пробирается Маша. Вся запыхавшаяся, красная — видимо, искала его по всей школе.              — А что так сразу по фамилии? — Юра фыркнул, но несерьезно. Ему все же было интересно, что сейчас скажет ему эта язва, которая уже с десятого класса относилась к нему скептически.              — Слушай, — Маша проигнорировала вопрос Юры, уселась с ним рядом и по-хозяйски закинула ногу на ногу, оправив после этого подол черной юбки. — А что это ты вдруг решил на допы пойти? Раньше тебе это было ненужно.              Юрка усмехнулся. Так вот, зачем она искала его. Неужели для этого ей понадобилось так старательно его высматривать? Может, в этом есть какой-то подвох?              — Оценку исправить хочу. — Пожал плечами паренек, доедая свою малиновую слойку. — Это все, что тебя интересует?              — Вообще-то да… — Маша оглядела Юру с ног до головы, будто не зная, к чему ей прикопаться, а потом вдруг сказала. — Только вряд ли у тебя это получится.              — Это еще почему? — Конев сдвинул брови. Это она что, угрожает ему?              — Потому что я только что подходила к Володе, и он извинился, сказал, что не может сегодня задерживаться, и ему срочно нужно домой. Так что придется нам отказаться от удовольствия в его обществе. — Сидорова поднялась из-за стола и показательно зевнула, намекая на окончание беседы. — По этому, я пошла домой, пока.              И она удалилась, стуча своими каблучками по плитке. А Юрка остался сидеть, пережевывая булочку. Получается, не судьба ему все-таки исправлять оценки? По спине пробежала волна негодующих мурашек и зашевелила ему волосы на затылке. Он что, на самом деле такой неудачник?              Поднявшись с места и закинув на плечо рюкзак, юрка побрел на выход. Ну что ж, теперь у него освободилось время до музыкальной школы. Можно поделать уроки, а можно…              На телефон пришло уведомление о том, что в телеграмме парня ждут непрочитанные сообщения. Юрка зашел в приложение, шагая тем временем по школьному коридору. Звонок уже оповестил оставшихся в школе, что девятый урок начался. А Юрка увидел сообщение от Йонаса.              «Юрец, здорово! Хочет прогуляться после школы? Отведу тебя кое-куда»              Юрка подумал, что он как раз свободен. Нужно же было куда-то убить оставшееся время? Тем более, пока на улице последние деньки без шапок! Правда, паренька немного удивило, что Шварц, знакомый с ним всего пару дней, зовет его гулять. Ну да ладно — решил Юра — все равно он неплохой парень.              «Погнали»              Ответил ему Юрка и сразу спросил о времени, предупредив о том, что у него еще музыкальная школа сегодня. Йонас зашел в чат моментально и ответил, что, мол, не проблема.              «Если хочешь, то можно прямо сейчас или через полчаса. Встретимся возле того магазина, помнишь, где все продают?»              Юрка ответил, что помнит. Сказал, что с радостью прогуляется, пока ему еще не пришлось уходить на музыку. Он поторопился в раздевалку, там оделся и выскочил на улицу. Хотелось быстрее унять чувство досады из-за того, что Володя так резко передумал проводить дополнительное.              

***

             До дома Юра добрался скоро, кинул рюкзак в свою комнату, переоделся и отправился на встречу к Йонасу. Было очень интересно, куда Шварц отведет его и зачем. Юра вообще был падок на приключения, но в его жизни их было совсем мало. Можно было сказать, что он вообще-то хороший мальчик. Был. До того момента, пока ни познакомился с компанией мотоциклистов.              Йонас стоял у входа в магазин с никотиновой продукцией и смотрел в экран телефона. Еще издали Юрка разглядел неприметную серую куртку с черным капюшоном из другой ткани, а чуть позже и сигарету в зубах. Подойдя ближе, Юра слабо закашлялся.              — О, Юрчик, — Йонас улыбнулся и протянул парню шершавую ладонь. — Как жизнь, что нового?              — Порядок. — Юра пожал руку Шварца и покосился на сигарету в его зубах. — А чего это не электронную куришь? От них же запах приятнее.              — Сейчас больше такие хочется. — Йонас махнул рукой и пожал плечами, выдувая серые облачка из ноздрей. — Ну что, погнали? Пешком пойдем, не переживай. А то я помню, как тебя шатала после первого раза.              Шварц усмехнулся закатанным Юркиным глазам и похлопал его по плечу, а затем, как показалось Коневу, несильно сжал его всего на секунду. Ребята двинулись с места, и чтобы не провонять этим удушливый зловонием, Юра вытащил из рюкзака собственную, но уже электронную сигарету, включил ее и тоже задымил.              — А куда мы? — Поинтересовался Конев, разглядывая оставшиеся на деревьях редкие листочки. Под ногами шуршал влажный настил осенней «одежды». — Что там за место?              — Да так, просто тоже магазин небольшой. Я не хотел один идти, а все козлы — заняты сегодня. Поэтому, написал тебе.              Юрка кивнул. Его такой ответ вполне устроил, и он не обиделся даже на то, что Йонас не думал с самого начала об его компании. Он ведь и не должен был в целом, они знакомы-то всего ничего.              — А потом провожу тебя до твоей музыкалки. — Блондин подмигнул Юре и засмеялся, и из его рта повалил едкий дым, перебивая виноград Юркиного подика.              — Окей, — Паренек пожал плечами и помахал перед лицом свободной рукой, отгоняя от себя этот запах. — Слушай, Йонас, а почему ты переехал в Россию?              Шварц хмыкнул и многозначительно вскинул брови, как будто выдаст сейчас что-то очень интересное. Юрка уже приготовился слушать, но сказал Йонас вроде бы обычную вещь, которая совсем не оказалась удивительной для Юры.              — Мама у меня имеет русские корни, и в детстве жила в Москве. Вот и переехали.              Конев фыркнул. А он-то уже надеялся разнообразить поток получаемой информации каким-нибудь прикольным фактом.              — А что? Ты хотел услышать, будто мой отец, например, замешан с мафией и скрываемся тут от немецких преступников? — Будто прочитав мысли школьника, Йонас захихикал, а Юрка закатил глаза.              — Ну, это, во всяком случае, объяснило бы много.              Оставшуюся часть дороги они шли и болтали ни о чем. Йонас рассказывал о жизни в Германии, о том, как там прикольно устроены законы и порядки и что в России совершенно не так, как там. Юрка удивился, услышав, что в России люди менее толерантны, но не придал этому значения, хотя согласился. Имея у себя небольшой секретик, Юра уже был в курсе об отношении к таким как он. В этом Йонас оказался прав.              Вскоре парни свернули с дороги во дворы, и пошли между каких-то ранее невиданных Юркой домов. Его музыкальная школа и обычная школа тоже находились совершенно в противоположенной стороне, а так далеко в эту часть Москвы Юра доселе никогда не ходил. Он не особо беспокоился, ведь они же идут к какой-то цели, а он уже взрослый, сможет, если что, и в морду дать, и убежать, а Йонасу почему-то очень хотелось верить. Тот же шел уверенно, говорил весьма приятно на какие-то отвлеченные темы, и Юрка старался не напрягаться, что вполне успешно у него получалось.              — Нам еще чуть-чуть, и придем. — Сообщил Коневу Шварц, будто бы уловив в его настроении появившееся волнение. — Да не парься ты, чего ты? Хоть я и немец, но Москву уже как свои пять пальцев выучил. Не ссы, верну тебя в целости и сохранности.              — Блин, а ты точно не маньяк и не убийца? — Юрка усмехнулся, подхватывая чужое настроение и сразу почти полностью теряя свою тревогу на сердце.              — Скоро как раз и узнаешь.              В какой-то момент они снова свернули и оказались в маленьком переулке. Это был, кажется, самый обычный переулок, с одной стороны уходящий к какому-то футкорду, а с другой к дворику, через который Юра и Йонас сюда пришли. В стене дома была маленькая серая дверь, замызганная какими-то листовками и пятнами. На уровне глаз висела табличка «не входить».              — Это что, тот самый магазин? — Юрка недоверчиво озирался по сторонам, непроизвольно приблизившись к Йонасу.              — Да. Подождем немного, мои кенты скоро подойдут. — Йонас выглядел вполне спокойно. Чтобы приободрить товарища, он взъерошил Юркины волосы. — Все нормально, родной.              Юра не стал ничего спрашивать, хотя вопросов на языке крутилось неимоверное количество. Какие еще кенты? Зачем они должны сюда подъехать, и для чего Юру привели в себя? Сразу вспомнились кино к разными сектами и бандами, и Юра бы фыркнул на возникшие перед глазами стычки из «Слова пацана», если бы сейчас эта атмосфера не была такой навязчивой. Его же не убьют здесь?              Со стороны улицы с футкордом послышался рев мотоциклетных двигателей, и Йонас сразу же оживился. Ну все, приехали, значит, те самые его друзья. Юра выдохнул, не зная, каких фантазий он боится больше.              На входе в переулок замаячили несколько фигур в спортивных куртках, прижимая к боку шлемы. У одного из людей Юра увидел какой-то черный пакет. Парни или даже мужчины, не снимая с лица специальных подшлемных масок для рта, подошли к Йонасу и Юрке.              — Привет, парни! — Йонас улыбнулся им и принялся пожимать всем руки в кожаных перчатках и обниматься. Ребята отвечали ему взаимностью, хотя от всех них повеяло каким-то зловещим мраком. Юрке сейчас же стало неуютно.              Один из мужчин глянул на Конева, отошедшего к стене противоположенного дома.              — А это еще что за птенчик с тобой? — Спросил он у Йонаса, который, кажется, вообще не был напряжен или взволнован.              — А, да так, новый хороший знакомый. — Шварц сунул руки в карманы своей куртки. — Ну так что, каковы сегодня сделки?              — Как ты и просил в прошлый раз. — Сказал другой человек. Он был блондином, высокий, коренастый и без перчаток. На правой руке его Юра увидел обручальное кольцо. Неужели человек с семьей содействует с криминальным миром?! А это не опасно?              — О! — Йонас довольно двинул брови и вытащил из кармана сложенную в трубочку купюру. Юра не стал присматриваться к ней — его внимание было приковано к этим странным людям. — Отлично. Давайте сюда, все по правилам, братаны.              Мужик, который держал в руках этот подозрительный черный пакет, охотно с ним расстался, передав его Йонасу. Тот же всунул ему купюры, и люди сразу повеселели. А тот блондин кинул на Юрку заинтересованный взгляд и спросил вдруг.              — Что, первый раз, да?              — Что? — Юра непонимающе вскинул брови и слегка покраснел. От взгляда этих проницательных глаз его бросило в озноб.              Блондин усмехнулся и махнул рукой. Еще о чем-то переговорив с Йонасом, мужчины вскоре ушли, и через несколько минут раздались удаляющиеся мотоциклы.              Юра остался растерян, а Йонас очень доволен. Он погладил Юру по плечу и приобнял. Видимо, у парня был слишком несчастный вид.              — Ну что, пойдем потихоньку в сторону твоей музыкалки?              Юрка покосился на него и вздохнул. Не очень сложно было догадаться, какую именно покупку совершил сейчас Йонас, и вроде бы удивляться нечему — Юрка видел уже и другие пристрастия этого парня — но на душе его залегла неглубокая, но сжимающая петля. Он стал свидетелем чего-то очень неправильного, очень нехорошего, и Юрка чувствовал, что все это обернется не очень приятно. Совесть в нем или какое-то иное чувство активно ему шептало: «что ты тут делаешь?».              Но вместо каких-либо образумивших бы Йонаса слов, Юра просто кивнул ему. Шварц видимо не считал это чем-то страшным, а настроение Юры скинул на неопытность или обычное волнение, поэтому не стал к нему приставать и с легкой улыбкой вывел его из переулка со стороны двора.              

***

      

      Юрка вышел из подъезда и с сожалением обнаружил, что пошел мокрый снег. Нет, Конев любил снегопад и зиму, но когда она начиналась вот так противно в начале ноября, не особо. Вот и сейчас настроение его немного испортилось. Юра накинул на голову капюшон и, вздохнув, поплелся в сторону школы.              С того момента, как он сходил вместе с Йонасом за наркотиками, прошло пару дней, но совесть его не отпускала. Как он позволил? Возможно, это очень нелепо, ведь Юра уже был в курсе на тусовке тех отбитых, что наркотики там присутствуют и, возможно, самые разные. Но одно дело просто знать об этом, не касаясь черной материи, и совсем другое — видеть собственными глазами, как эти наркотики появляются в компании.              В общем, Юра посчитал себя душным. Или слишком тревожным. Он ведь не собирается употреблять героин! А остальные пусть делают что хотят. Он не несет за них ответственность. В тот день Йонас просто проводил его до музыкальной школы, а перед уходом сказал какую-то странную фразу.              «Так прикольно каждый раз наблюдать, что ты такой хороший. Контраст дает глоток воздуха»              Юра не сразу сообразил, что Шварц имел в виду, поэтому постоянно думал об этом, не в силах забыть. Это слегка раздражало, но переспрашивать даже в смсках Юра не стал. А то он и так выглядит как слепой котенок в этом обществе, еще и глупым оказаться не особо хотелось.              — Конев?              Юра остановился, услышав какой-то слишком знакомый голос, а когда догадался, кто это, захотел вообще не смотреть на обладателя.              — Здравствуйте, Владимир Львович. — Вздохнул он и повернул голову. Да, то это, это был именно он.              Володя догнал Юру за пару секунд. Они встретились на стыке двух улиц, так что Юрка хотя бы остался спокоен, что Володя не живет где-то рядом с ним.              — Здравствуйте, — Повторил Конев, как только Давыдов поравнялся с ним.              Володя кивнул. Он был одет в длинное пальто и обмотан коричневым шарфом. На одном плече была сумка, видимо, с рабочими вещами, а на руках кожаные перчатки. Юрка невольно вспомнил опять тех самых людей с черным пакетом. Они были в таких же перчатках.              — Привет. — Ответил ему Володя, шмыгнув носом. Юрка не смотрел на учителя, разглядывая дорогу под ногами. Вот так встреча, ему как будто и так забот мало! — А что это ты, Конев, не пришел тогда на занятие после уроков? Я так понимаю, оценка тебе не нужна?              Услышав Володю, Юрка вскинул голову и покосился на Давыдова с сарказмом. Это еще что за шутки?              — Так вы же ушли, у вас там что-то важное произошло. — Недовольно отозвался Юра, нахмурившись от того, как лицо Володи исказила недоверчивая гримаса. Тот поправил очки.              — В смысле?              — Ну, в смысле? — Юрка сунул руки в карманы. Ему не нравились эти шутки. — Ко мне Маша подходила. Сказала, что вы сказали ей, что вам надо уйти почему-то. Я и не пришел.              Володя некоторое время молчал, как будто копаясь в своей памяти, а потом отрицательно покачал головой.              — Я никуда не уезжал и ничего Маше не говорил. Она осталась, и мы с ней занимались как обычно. Просто тебе, наверно, не захотелось почтить меня своим вниманием, и теперь ты пытаешься найти виноватых.              — Да нет же! — Юрка аж покраснел от нахлынувшей досады и обиды. Вот же Маша. Стерва! Она, значит, специально ему соврала, а теперь еще и Володя ему не верит! — Я же говорю: Маша мне так сказала!              — Да перестань. — Давыдов фыркнул, покосившись на злого Конева. — Маша — хорошая девочка. Она бы так не поступила.              — Вы просто не знаете, какая она крыса… — Процедил сквозь зубы Юра. Неужели у них с Машей уже что-то появилось? Маша его обворожила? Или Володя сейчас не верит ему, потому что Конев самый плохой в мире человек?              — Так, довольно. — Голос Давыдова обрел холодные и те самые строгие нотки учителя. — Я знал, что ты прогульщик, обманщик и лентяй, но чтоб еще на других наговаривать…              — Да я не вру! — Юрка захлебнулся своим возмущением и подумал, что хочет хорошенько вмазать этому Володе.              Они уже подходили к школе. Давыдов лишь покачал головой и ускорил шаг, чтоб первым зайти в главный вход, а Юрка наоборот остановился и еще полминуты просто стоял, чувствуя, как нижняя губа подрагивает от досады.              Ну, Маша! Я тебе еще устрою…              

***

      

      Но «устроить» Юрке так и не получилось. Девушка постоянно была с кем-то — либо с ПУКами, либо с другими подругами. Чаще всего Юра просто не успевал ее выцепить из толпы. Только закончится урок — она уже в коридоре, а Юрка, выйдя, узнает, что Маши и след простыл. Взглядом она с ним иногда встречалась, и это бесило Конева лишь сильнее. Стоило лишь увидеть ее надменные глаза, так выворачивало наизнанку.              На репетициях этой несчастной школьной сценки Маша была постоянно далеко от Конева. Юра все время сидел за электронным пианино, синтезатором, в школьных наушниках, которые можно было подключить к устройству, и корпел над разбором вальса. Потом, остаток репетиции они слушали нотации Иры Петровны, которая в последнее время становилась все более нервной, и ободряющие слова Алины. Там тоже не было никаких шансов вздернуть Машу и прижать ее хорошенько.              Юрка так забегался с этим мешком дурацких мыслей, что не заметил, как пролетели считанные дни до окончания первого триместра. Йонас со своей компанией (кстати, Юрка больше с ними не встречался, а Шварц ничего ему не писал). Маша со своей обидной подставой. Школьное мероприятие, гнусный Химик, который только и делал на последних уроках, что напоминал Юре об упущенной возможности исправить плохие отметки. Купленные наркотики… Все это мозолило Юркин мозг, заставляло тревогу нарастать и захватывать в плен Юрины нервные клетки.              Парень спохватился лишь тогда, когда сидел на уроке Ирины Петровны.              — Итак, — Юра слушал Ирину с исступлением, сидя возле Миши. Он так устал, но при этом на его плечах лежало тягостное ожидание худшего. — Вот и закончился первый модуль. Я поздравляю всех, кто с ним успешно справился, ну, а тех, кто по каким-то причинам не берется за голову до сих пор, учителя ждут на пересдачу на каникулах. Я думаю, что завтра уже никого тут не увижу, так что хорошего всем отдыха. Актеры повторяют свои реплики, Юра, ты у нас — самое важное звено на концерте, очень ждем после каникул вальс.              Ира говорила что-то еще, но Юра уже плохо слышал. Перед глазами маячила тупая «3» в аттестате по химии за первый триместр, и лицо матери, а в ушах повторялись когда-то сказанные ею слова.              «Делай что хочешь, но если не исправишь…»              Не исправил. Володя не дал. Эта сука только и делала, что унижала его. Если бы не Маша, Юрка, может быть, смог бы нормально подтянуть свои баллы. Интересно, мама уже знает о том, какая у сына оценка? А если и знает, то, что сделает? Ну, теперь осталось лишь вымаливать прощение, а то его уже готовы нагнуть раком. Юрка угрюмо думал о том, что теперь никакая музыкальная школа ему не светит.              Выходил из кабинета он под гул одноклассников. Конечно, три — не два, ее можно с легкостью перекрыть следующим триместром. Вот только если бы не Володя…              Словно по волшебству, будто услышав его мысли, из другого кабинета показался химик. Что он там делал, Юрке было совсем неинтересно. Его больше злило присутствие этого Давыдова в его момент скорби и негодования. Как жаль, что Володя — не Маша. Его к стене не прижать.              — Владимир Львович, — желая хоть как-то унять свой стресс и гнев, Юрка уверенно подошел к мужчине. Тот остановился на полпути в коридор, пропуская мимо себя поток школьников. — Почему три?              — А ты как думаешь? — Уголок губ учителя слабо дернулся, заставляя сердце Юры сжаться в узел и отрастить средний палец. — У тебя средний бал был 2.89. Там даже до колеблющегося между тройкой и четверкой не добавить.              Юрка сжал кулаки в карманах, его щеки покраснели. Ох, какой же он был сейчас злой. Встряхнуть бы этого пидора…              — Вы же сами меня и завалили. — Прошипел Конев, глядя прямо в голубые глаза снизу вверх.              — Ну, Конев, надо было нормально учиться и вести себя хорошо. Все, не морочь мне голову. Три, значит, три. У меня нет столько времени, чтоб говорить с тобой. Иди, учи химию.              И Володя отодвинул Юрку от себя. Он направился к двери в кабинет математики, а Юрка был готов волосы на себе рвать от ненависти. Паренек постоял еще какое-то время на месте, теребя ткань брюк.              — Ебаная тварь… — Прошептал Юра себе под ноги и двинулся в сторону лестницы на первый этаж.              Возле раздевалок Юрка столкнулся с Алешкой. Тот уже был одет, но, заметив такое злое лицо приятеля, остановился, решив подождать.              — Юрец, чего ты? — Спросил Леша участливо, сжав лямку рюкзак.              — Да этот Давыдов, сука… — Юрка еле сдерживался, чтоб не заорать прямо тут. Ничего, сейчас он выйдет на улицу, и там можно будет нормально оторваться. — Три мне поставил! А у меня мать сказала, что если будет ниже четверки, то она меня от пианино отпишет!              И Юрка, скинув свой рюкзак на лавку, поплелся в раздевалку за своей курткой. Леша остался стоять возле вещей Конева, поджав губы. Да, ситуация малоприятная.              — Да ну… — Сказал Матвеев, когда Юрка вернулся, ругая всех вокруг за такое тесное пространство. — Я думаю, что… ну, она же не выкинет твое пианино. Да, возможно, ты перестанешь ходить на некоторое время, но инструмент ведь будет у тебя дома. Ты сможешь заниматься, если что.              Юрка хмуро посмотрел на Лешу, зашнуровывая ботинки. Кстати, Матвеев ведь прав. Вряд ли мама заберет у него неподъемное пианино. Может быть, не стоит из-за этого так сильно расстраиваться?              — Но Володя, конечно, гандон. — Согласно кивнул рыжий, чтоб полностью успокоить Конева, от которого искры огненные готовы были полететь. — Он же специально тебя валил. Наверное, из-за первого урока так взъелся. Кринж.              Юрка вздохнул, поднимаясь со скамейки и закидывая на плечо рюкзак. Эти слова Леши реально ему помогали, и паренек, прикусив губы, пошел на выход из школы. Матвеев за ним.              — Да, вообще хуесос! — В сердцах воскликнул Конев, выйдя на улицу. — Пусть все узнают, что он с Машей сосется.              — А он с Машей?! — Леша вскинул брови. Он раньше думал. Что все это слух или шутки.              — Да не знаю я! Просто он относится к ней как к божеству. Когда она мне напиздела, что у нас не будет допов, он потом мне не поверил, что я не просто так ушел! Лицемер сраный. Чтоб его в рот и наоборот вертели.              — Точно.              Они дошли до развилки двух маршрутов и разошлись. Юрка пошел в одну сторону, а Леша в другую. Конев пинал листья под ногами, плевал и проклинал. В таких моментах очень хотелось, чтоб это все происходило с кем-то другим. Юра винил не себя — он винил Машу, Володю, разбившуюся пробирку, людей, придумавших химию. Только не себя.              

***

      

      Возле дома Юрка увидел грузовую машину и нескольких рабочих в униформе и ветровках. Интересно, кто-то переезжает? Но, поднявшись на свой этаж, Юрка понял, для кого все эти люди. Ему пришлось прижаться к стеночке, когда трое мужчин вынесли из квартиры Коневых замотанное в несколько слоев в пленку Юркино любимое пианино.              — Мам! — У Юры чуть слезы из глаз не брызнули, когда пианино медленно стало уплывать вниз по лестнице на руках рабочих. — Мама!              — Я предупреждала тебя. — Ответила женщина из кухни таким голосом, будто ставила точку в этом разговоре. — Что ж это такое? Каждый урок два-три, три-два, замечания, что ведешь себя ужасно. Хватит. Юр, одиннадцатый класс, пора уже соображать хоть немного.              — У меня в школе концерт! Я там играю музыку для танца! — Конев быстро снял ботинки, кинул куртку к остальным и ретировался в кухню, закрыв входную дверь. — И вообще, куда ты его?!              — Значит, скажешь, что тебя наказали, и ты не будешь играть. — Непреклонно ответила женщина, не отвлекаясь от готовки. — К бабушке. Как только исправишь свою тройку, тогда и вернем тебе его обратно. А сейчас возьми пылесос и пройдись по своей комнате — под инструментом столько пыли было!              — У меня в музыкальной школе полугодовой экзамен! — Юрка закусил губу, чувствуя, как нос от обиды защипало. — Если я не буду ходить, то я его не смогу сдать! Соответственно, не пройду на следующее полугодие, не смогу доучиться, и меня не возьмут в консерваторию!              — Вот и будет тебе мотивация подтягивать знания. — Мама обернулась и сложила руки на груди. — Не переживай, до нового года еще два месяца. Давай так: как только принесешь мне три пятерки по химии, тогда и вернем тебе с отцом домой твое пианино любимое. — Голос матери стал мягче.              У Юрки дыхание перехватило от такого заявления. Он сжал зубы и просто ушел, громко хлопнув дверью в своей комнате.              Там стало слишком пусто. Юра остановился на пороге, смотря на голый кусочек комнаты, где раньше стояло пианино. Там был белоснежный наст пыли и больше ничего. Стул передвинули к кровати, листы с нотами лежали аккуратной стопкой на столе. Теперь это была как будто не Юркина комната — чужая, холодная, без музыки.              Без музыки…              Юрка подлетел к кровати и несколько раз ударил кулаком по подушке. Слезы от злости все-таки прорвались сквозь Юркины усилия, и паренек резко принялся тереть лицо. Он ведь уже немаленький, чтоб плакать из-за проблем.              И все равно. Так хотелось, чтоб его пожалели…              Юрка высунул из кармана телефон и открыл ВК. Родители не были подписаны на Конева в соцсети, так что паренек не боялся выкладывать экстравагантные видео.              — Блять, какие же все суки! — Не сдерживая брань, Юра включил запись. Он не особо заботился о ракурсе, ему просто хотелось поныть. — Ненавижу! Как же я ненавижу это предвзятое отношение! Конечно, все вокруг святоши такие, зайчики просто, а Коневу что? А хрен Коневу! Ебаный в рот, если бы можно было. Я бы эту тварь на месте бы вытрахал! Всю душу нахер из него! Просто посмотрите! — Юрка переключил камеру на заднюю и показал уголочек для пианино. Теперь эта часть комнаты больше напоминала заброшенное здание. — А все из-за того, что «она хорошая, а ты чмо тупое, не буду тебя слушать»! да чтоб ты сдох, пидор! Чтоб. Ты. Сдох!              Выдохнув, Юрка быстро выложил видео, никак его не подписав, и кинул телефон на кровать. Надо было куда-то деть свою энергию, поэтому Конев пошел за пылесосом. Парнишка не знал, что через пару часов, посмотреть его обновление профиля зайдет тот самый, кому было адресовано видео. Юра не знал вообще, что Володя взаимно добавился в его «друзья».