Водка

- Will you go out with me? Он посмотрел на Николая с нескрываемым раздражением и, цокнув, ответил: - А можно говорить по-русски? Коля обиженно скуксился и, надув щеки, отвернулся. Федя же ведь прекрасно знает, что после занятий английского ему бывает довольно сложно начать переключаться на другой язык. Потерев пальцами преносицу, Федор расслибился и уже спокойно произнес: - Извини, но ты же знаешь, что твой этот английский для меня как темный лес. Мои познания в нем начинаются и заканчиваются на Dick. Коля, немного ехидно улыбнувшись, вспоминая как убедил Федора в том, что это значит "любовь", старался как можно чаще использовать его в разговоре. И на удивление он повелся. - Я хотел позвать тебя на свидание. Будь готов к 7, я за тобой заеду. - Ну уж нет. В прошлый раз меня Сигма замучил с расспросами что это за папик такой, что заезжает за тобой на такой дорогущей машине. Лучше давай пройдемся. На удивление Коля быстро согласился, но это был бы не он, если бы не добавил условие. - Хорошо, но тогда давай договоримся об одном - ты съешь все, что я для тебя закажу, и никаких "я не голоден бла-бла-бла", понятно? Федор откровенно заныл. По его лицу читалось, что еще немного, и он начнет биться головой о стенку. - Ладно, твоя взяла. - Тогда до вечера, my dick. Тот не успел даже опомниться, как Коля, хохотнув, шлепнул того по заду и помчался по лестнице прочь, оставляя Федора краснеть. Вот же клоун несчастный, боже. *** Закат. Вечерняя Йокогама окутана легкой дымкой тумана, и огни уличных фонарей мерцают в ней, словно звезды на небе. Два силуэта двигались по набережной, наслаждаясь шепотом прибоя и запахом свежих морепродуктов, доносящимся из близлежащих ресторанов. Федор в строгом деловом костюме (естественно, надевает он его на каждый их выход в свет) посматривал на свои часы, в то время как Гоголь, одетый в яркое трико (и почему только все эти навороченные дорогие бренды продают такую клоунскую одежду), расправил плечи, полные нетерпения. - Знаешь, в моем понимании 7 часов это прям 7 часов, а не девятый час. - Бу, ну ты и злюка. И вообще - все эти ваши цифры и математика навязанное обществом устройство для управления людьми со тадным режимом. Правила и созданы для того, чтобы их нарушать! Федор в очередной раз закатил глаза. Интересно, какой уже раз за сегодня. - Просто признай уже, что ты опоздал. - Я?? Опоздал??? Вообще-то я не опоздал, а проверял насколько ты меня любишь. - Господь, дай мне сил. Смеясь и болтая о всем и ни о чем на свете, они обогнули кучу зажигательных неоновых вывесок дешевых баров и пабов, и, зайдя за угол в небольшой и невзрачный переулочек, вскоре оказались у входа в один из самых элитных ночных клубов города. "Смерть небожителей". Так гласила невзрачная, слабо горящая вывеска, но при детальном осмотре всё кричало о ее пафосе - барельеф из камня с витиеватыми и достаточно резкими узорами и резными из дерева буквами. Да это же стоит целое состояние. Массивные двери распахнулись, и мощный поток музыки обрушился на них, словно водопад. Гостеприимный швейцар, сверкая улыбкой, пропустил их вовнутрь. Федор же, заходя, лишь нервно сглотнул. Интересно - сколько его зарплат нужно, чтобы позволить себе хотя бы самый дешевый шот. Все вокруг сверкало. Яркие огни, золото и блеск, а вокруг танцевали не менее разодетые, словно сошедшие с обложек VOGUE люди под ритмы диджея. Что ж, это тот самый раз, когда он пожалел о том, что не отказался от встречи. Стоило только посмотреть страдальческим взглядом в сторону Гоголя, как он сразу все понял повел его куда-то в сторону. Обогнув танцпол, они прошли по узкому коридору к закрытой балдахинами части зала. Тот же швейцар, что и встретил их на входе кивнул, и, приподняв за кисточку ткань, пропустил их в отдельное просторное помещение. Не сложно догадаться - ВИП-ложа. В комнате стоял приятный полумрак, и на удивление шум с танцпола был практически не слышен. Что ж, чего еще следовало ожидать от такого местечка - в шумоизоляцию явно вбухали немало. - Я уже заказал нам поесть. - Видимо одним салатом я все же не смогу отделаться. - Естественно. Я же тебя знаю, хитрожопости тебе не отнимать. - Каюсь, виноват. Пожав плечами, он поудобнее устроился на диван, отмечая, что он даже мягче и удобнее, чем его собственная постель. - Знаешь, а я ведь ни разу и не видел как ты пьешь. Добавим новый пунктик в наш сегодняшний контракт? - Нет. Тебе же лучше, что не видел... - Ну Дост-кун, это же нечестно. Грех в таком месте и не выпить стаканчик-другой. Ну вот и что с ним можно поделать? Когда Гоголь так умоляюще на него смотрит ему хочется принести весь мир к его ногам. Немного проведя внутреннюю борьбу с демонами, он ответил: - Хорошо, но за последствия я не ручаюсь. - Замечательно!!! Я сейчас же закажу самый вкусный кок... Федор бесцеремонно перебил его: - Водку. И желательно побольше. - Вау, а ты у нас сразу любишь перейти к делу. Это мне в тебе и нравится. *** Первыми принесли бутерброды с сыром, что очень озадачило. Заметив такую реакцию, Гоголь выдает: - Твои любимые, угощайся. Он явно не ожидал такого в таком-то месте. До чего же непредсказуемым иногда бывает этот человек, прости Господи. И как можно не любить это чудо-юдо? За разговорами незаметно принесли еще каких-то закусок, название которых Федор даже и не знал, да и особого интереса у него к ним не было. Но когда официант показался вдалеке с каким-то цветастым коктейлем и долгожданной бутылкой он заметно оживился. Стоило опрокинуть первую рюмку залпом, как все заиграло новыми красками. И музыка кажись окончательно пропала, и мир стал немножечко рябистым, и вообще все вокруг стало приносить радость. Что ж, с этого места что-то пошло не так. После первой рюмки пошла вторая, а там и третья, и пятая, и вообще бутылка оказалась у его губ. Он уже не стесняясь прикладывался к горлу, ощущая такую невесомость, словно он перышко на кромке воды. Коля стал неожиданно таким притягательно-сексуальным, особенно его открытые ключицы. Они выделялись на фоне его ярко-красного трико, и так захотелось окрасить их в один цавет, дополнить эту картину недостающим элементом, дабы закончить полотно. Вот он был секунду назад за столом, но стоило ему моргнуть, как он оказался сидящим на коленях Кольки, притягивающим его к себе за загрудки и целующим эти сладкие после какой-то мешанины в его коктейле губы. Магия, не иначе. Притянув Федора к себе поближе, Гоголь отвечает на его пьяный поцелуй, чувствуя как по рту разливается привкус спирта и заставляющий его еще больше пьянеть от момента и чувств. Он зарылся пятерней в его волосах и потянул, беря инициативу на себя и углубляя поцелуй. Федор слегка застонал, получая наслаждение от каждой секунды, и стал ерзать пахом по коленке, ощущая нарастающую тесноту в штанах. Это ли не подарок Господа за его каждодневные молитвы? Коля, почувствовав как заводится, неожиданно прервал эту сладостную негу, и, немного отдышавшись, сказал: - Ну не здесь же, Дос-кун. Федор посмотрел на того стеклянными глазами, явно не понимая причину. - Тут наверху есть квартирка, давай туда. И если утром он только думал биться башкой о стену, то сейчас он вместо этого взял и ударился, заныв и немного даже будто протрезвев - Дос-кун, ты чего... - Я не дотерплю. - Тогда я тебя понесу. И действительно. Чудодейственная сила градуса в крови буквально одарила Гоголя вторым дыханием и силой Геркулеса. Хотя по правде Федор и сам был как пушинка - его словно аристократическая худоба делала поход к двери делом двух лестничных пролетов и 15 секунд. Ввалившись в комнату, Гоголь только и успел, что закрыть ее на замок, как Федор, став перед ним на колени, начал было искать ширинку, но совершенно забыл про это клоунское трико, которое нужно буквально полностью стянуть. Он со злостью, остервенело подрывается с места и тянет за лямки, оголяя торс, а затем и все тело. - Колечка, а ты без трусов. Выдал так буднично, словно видит такое каждый божий час, и ехидно улыбается. От этого поведения и этой улыбочки у него прошелся табун мурашек по телу, и его член буквально за считаные секунды становится колом. - Ох, а вот и десерт. Приятного мне аппетита. И после этих слов заглатывает его на пол длины, начиная обсасывать и облизывать, как мороженое. Проходясь языком по всей длине, Федор особенно старается задевать уздечку, слушая как мгновенно реагирует на это Гоголь, издавая пошлые вздохи. Это словно музыка для его ушей, от которой у него самого давно все стоит. На мгновение ему перестало хватать воздуха, и он выпустил его член изо рта. Гоголь, не сдерживаясь, в порыве чувств и при соприкосновении с прохладой воздуха излился тому на лицо. Федор, совершенно не ожидавший такого, зыокнул на него исподлобья и произнес: - Коля, ты плохой мальчик. Проведя пальцем по щеке, он собрал немного семени и пошло слизнул его, смотрят тому прямо в глаза. - Вкусный, но очень плохой мальчик. Поднявшись с колен, Федор схватил того за плечи, развернул и резко толкнул в сторону кровати. Гоголь потерял равновесие и свалился, ойкнув. Его взяли за обе руки и запрокинули их над головой, фиксируя у изголовья кровати галстуком. И когда это только Дос-кун успел его себя стянуть? - Знаешь, а я ведь думал разрешить тебе сегодня немного побыть у руля, но видит Бог - придется наказать твою строптивость. Лизнув Гоголя в районе шеи, он словно пес, которого держали на цепи и долго морили голодом вцепился в эту светлую кожу, оставляя на ней быстро наливающиесе бардовое пятно, другое третье - и уже спустя мгновение все его ключицы были покрыты узорами расцветающих, словно ажурных следов. А звуки... Возможно ангельские песнопения звучат именно так, ибо почему при их прослушивании он ощущает будто еще немного - и он вознесется за всю свою праведность? Эту тесноту в штанах уже было до больного невозможно терпеть, и, немного повозившись, Федор избавился от мешающей одежды, чувствуя некоторый прилив свободы и блаженства. - Вот он, праведный Господов меч, что изгонит из тебя все нечестие. Внемли же ему, о сын божий, ибо я посланник небес, что действует рукой Господа нашего. Гоголь просто потерял дар речи. Такого Федора он еще не встречал, и эти его библейские тексты... Возможно он и сам безумен, раз такое его заводит, но он только и мог, что слушать его с упоением, глядя с восхищением на возвышающийся над ним лик - он был словно священномученик, пришедший отпустить за него все грехи. На прикроватной тумбе Федор заприметил бутылек со смазкой. Потянувшись за ним, он обильно полил им свои пальцы и начал массировать анальное кольцо, приговаривая при этом: - Господь приподнес нам этот елей как символ богоизбранности, так будем же благодарны за этот божий дар, Аминь. И, закончив молитву, аккуратно вводит палец в Гоголя, медленно и плавно двигаясь. Тот, ощущая приятную тянущую боль, невольно начинает скулить под ним словно пес, требующий не то внимания, не то больших ласк. Продолжая постепенно вводить еще пальцы, он задевает небольшую шишку, что вызывает словно разряд по всему телу, заставляя того прогнуться и застонать. Федор поглаживающими движениями, словно маятник, проходится по ней туда-сюда, слушая с каждым новым касанием словно ангельскую трель. Он больше не может терпеть. Освободив руку, он выливает остатки из бутылочки на свой "меч Божий" и, приставив его ко входу, возносит очередную молитву к небесам: - О Господь, посвящаем же тебе эту ангельскую песню, что смоет все грехи. Вошел он довольно резко, в этот раз не церемонясь. Федор не двигается, давая привыкнуть к ощущению заполненности. Немного побыв в такой позе, Гоголь сам подается бёдрами вперёд, надавливая на член всем весом. Он уверенно погружается внутрь, расправляя и растягивая. Бёдра касаются ягодиц и прижимаются к ним, член входит вглубь практически целиком. Попка сжимает Федора в своих горячих глубинах, анус скользит по стволу члена, доходя уже до его середины, прежде чем вернуться к основанию. Глухие стоны ласкают слух, и только сильнее заводят, словно взывая к первобытным инстинктам. Федор начинает драть Гоголя действительно жёстко, вгоняя член внутрь со всей силой и скоростью, на которую только способен. Он буквально вдалбливает его в кровать, словно отбойный молоток. Возможно ему больно, но только так он способен отмыть все грехи с этого прпекрасного ангельского лика. Сейчас он хочет только одного - кончить в эту прекрасную задницу. И, продолжая нанизывать его на свой член, ощущает как сжалось кольцо мышц на нем, доводя его до райней точки. Он тихо рычит и изливается тому внутрь. - О ангел мой Коленька, ты чист перед Богом. Молюсь за твое здоровье. *** Проснувшись утром, Федор буквально вскочил как ужаленный - где он блять? Комната была явно ему незнакома. Он было начал нервничать, судорожно осматривая пространство, но тут же быстро успокоился, завидев сбоку едва шевелящуюся белобрысую шевелюру. Некоторое время он наблюдал за Гоголем, мерно дышащим во сне, за его спокойно вздымающейся грудью, за этими красивыми рубиново-красными отливающими засосами... Стоп. Что вчера вообще произошло? Он напряг голову так сильно, как только могло позволить ему его утреннее состояние несостояния после такой веселой ночки. И о боги, он вспомнил. Вспомнил все, до мельчайших подробностей, и густо покраснел. Пиздец. Больше никакой водки.