Заря Эребора

Серый маг думал, что если к нему не прислушаются, то его хотя бы услышат! - Без Кольца Всевластия эти кольца не представляют ценности для Врага, - увы, Саруман только отмахнулся от этого аргумента, и, надо сказать, не без причин. – Чтобы контролировать другие кольца, ему нужно одно-единственное. И это кольцо было утеряно очень давно. Его унесло в море водами Андуина. - Гэндальф, - впервые с момента начала совета заговорил Элронд, кажется, желая просто всех примирить. – Уже четыреста лет мы все живем в мире, которого нам с таким трудом удалось добиться. - Вот оно как? – теперь начинал сердиться тот, не желая принимать во внимание намерения владыки, но раздражаясь от того, что никто не желает замечать очевидные знаки. – По-твоему это мир? Тролли то и дело спускаются с гор, они разоряют деревни, уничтожают фермы; орки напали на нас по дороге! - Едва ли это прелюдия к войне, - только и нашелся, что ответить Элронд, но очень неуверенно, судя по всему, помня слова девушки и допуская, что все-таки это может быть и прелюдия. - Вечно ты во все вмешиваешься, - был более категоричен Саруман. – Ищешь подвоха там, где его нет. - Пусть говорит, - весомо произнесла леди Галадриэль. Она все так же не садилась, медленно прогуливалась в свете луны по залу, но одной этой ее короткой фразы было достаточно, чтобы все замолчали, признавая право каждого высказаться и объяснить свою позицию. - Пробуждается некая сила, - Гэндальф, благодаря владычице, снова успокоился и мог разъяснять то, что ему казалось очевидным и не требующим доказательств. – И она пострашнее Смауга и куда могущественнее. Мы можем закрыть на это глаза, но она не оставит нас без внимания. Это я вам обещаю. Недуг поразил Зеленый лес. Лесовики теперь называют его Лихолесьем и они говорят... Серый маг прервался, сообразив, что слишком далеко зашел, рассказывая только о том, что знал с чужих слов, а у него впереди ведь другие доказательства, основанные на чувствах, без точного знания. - Ну, продолжай, - поторопил Саруман, ухватившись за его неосторожную фразу. – Скажи нам, что говорят лесовики! - Они говорят, что Некромант поселился в Дол-Гулдуре, - не так он хотел перейти к этой теме, но что поделать! Остается только продолжать тему, упирая на те слова, которые Гэндальф считал особо важными, а сейчас важно было подчеркнуть, что кто-то беспокоит умерших. – Чародей, оживляющий мертвых. - Это абсурд! – фыркнул Белый маг, упрямо не желая слышать главное. – Такой силы не существует в этом мире. Этот… некромант всего лишь обычный смертный. Колдун, заигравшийся с черной магией. - И я так поначалу думал, но Радагаст... - Радагаст! – почти вскричал Саруман, заставив Гэндальфа пожалеть об упоминании Карего мага. Опять не тот диалог, который следовало бы вести, любые чувства этого майа Курунир объяснит глупыми видениями от грибов. – Не говори мне про Радагаста Бурого. Он потерял рассудок. - Ну... он чудак, согласен, - вздохнул Серый волшебник устало – насколько же глава клана предсказуем! – Он живет уединенной жизнью… - Дело не в этом. А в чрезмерном потреблении всяческих грибов, - ну вот, все-таки Саруман не удержался от этого упрека. – От них помрачился его разум и пожелтели зубы. Я его предупреждал: негоже одному из истари шататься по лесу в столь... Гэндальф с удовольствием бы возразил, указав на то, что никакие чудачества не мешают Радагасту верно оценивать то, что происходит вокруг него, он собирался рассказать всем о Могильниках, но в данный момент не мог даже слушать то, что говорит собеседник, поскольку в его голове зазвучал иной голос. «Ты что-то принес сюда, - владычица Лориэна обратилась к его разуму. – Ты получил это от Радагаста. Он что-то нашел в Дол-Гулдуре». «Да», - едва заметно кивнул маг. «Покажи мне!» - мысленно потребовала леди Галадриэль. Саруман что-то продолжал бормотать, кажется, в данный момент он жаловался на то, что говорил сам с собой в беседе с Радагастом, что было забавно, поскольку и Гэндальф его не слушал, вместо этого он достал сверток, с которым не расставался все это время, и выложил на стол – это был его главный козырь – на это им всем будет нечего возразить, это не то же, что ощущения мага после грибов! - Что это такое? – Элронд протянул руку, но немедленно почувствовал злую силу, которая шла от свертка, потому он остановился на полпути, и лишь миг спустя, набравшись сил, вновь потянулся к свертку. - Реликвия, - владычице, в отличие от них всех, не надо было даже смотреть на то, что принес Гэндальф. – Из Мордора. Лорд Элронд немедленно отдернул руку при этих словах, но желание все прояснить было сильнее, поэтому он развернул ткань, однако распаковывал его очень медленно, словно бы ожидая, что из-под ткани выберется сам Враг. - Моргульский клинок, - констатировал владыка. - Изготовлен для короля из Ангмара и похоронен вместе с ним, - нараспев, как легенду, проговорила леди Галадриэль. – Когда Ангмар пал, люди с севера забрали его тело и все, что ему принадлежало и запечатали в высоких холмах Рудаура. Его похоронили в недрах скалы в столь темной гробнице, что свет не проникал туда. - Но это невозможно, - пробормотал Элронд изумленно. – Мощное заклятье лежит на тех гробницах. Их нельзя открыть! Гэндальф почувствовал, что победа близка, и… - А есть доказательства, что это оружие из ангмарской гробницы? – скептически произнес Саруман. - Никаких, - непонимающе отозвался Серый маг. А какие могут быть доказательства?! Он что же, не чувствует ту черноту, которой пропитано это оружие?! Да даже всех сил Имладриса недостаточно, чтобы подавить злобу, которую источает эта вещь! - Потому что их нет, - упрямо гнул свое Саруман, словно бы даже радуясь этому (а может и радуясь, он ведь так старается, сам себя убеждая, что им ничего не грозит и можно ничего не делать). – Посмотрим, что нам известно. Одинокий отряд орков осмелился перейти Бруиннен. Был найден кинжал из давно забытых времен, а людской колдун, который зовет себя Некромантом, балуется с черной магией. - Я сам видел это! – выдохнул Гэндальф. - Ч-что ты видел? – Белого мага наконец удалось поразить, он так опешил, что даже начал слегка заикаться. - Когда я проезжал по Восточному тракту мимо Старого леса, я почувствовал, что в нем ожило зло, - перешел к рассказу Митрандир. – Деревья там умирают, но не засыхают, а теряют души и становятся опасны для путников, если это не маги, простые люди или хоббиты там не пройдут. Я прошел по лесу до самых Могильников, и обнаружил, что Умертвия спят не таким глубоким сном, как нам бы хотелось! - Умертвия пробудились? – вскинулся лорд Элронд. – Почему ты не упоминал об этом до сих пор? - Ну они не пробудились, - не смог солгать Гэндальф, невольно вздыхая, понимая, что это признание могут использовать вновь против него же самого. – Однако они близки к этому, они шевелятся и готовы подняться – а значит, они чувствуют приход той силы, которая может подчинять их… - Или ты все это придумываешь! – оборвал его Саруман, хмурясь (ну вот, он все же обернул слова Митрандира против него). – Никто из людей не может поднять те Умертвия! Такой власти нет у вторых… - Но он не человек, - попытался вновь донести свою мысль Серый маг. – Я не беспокоился бы, будь это простой смертный! - Это лишь твои домыслы! – Саруман же опять начинал сердиться, как всегда, когда у него заканчивались возражения. – Ты ищешь то, чего нет, но не забываешь ли ты о своих действиях? Кто та девушка, которую ты привел сюда? И не ты ли виноват в той вспышке силы, которую я ощутил в Шире? А вот и оно! Добрались и до его «провидицы»… Что ж, отрицать это бесполезно, Элронд тоже не позволит солгать. - Да, девушку привел я, - уверенно кивнул Гэндальф, всем видом показывая, что он не берет на себя вину, он просто знает, что поступил верно. – У Авроры есть разумение, которого нет у нас – она знает о будущем этого мира, знает, как сделать лучше для Средиземья. Я посчитал это необходимым, когда понял, что в Арде случилось то, чего не должно быть, случились изменения до меня… - Ты вновь берешь на себя слишком много, - прервал его Саруман. – Но ты забываешь, что это ее появление тут могло изменить историю Средиземья! - Ты не слышишь меня? Это уже случилось до нее. - И ты можешь это доказать? – предсказуемо нудно спросил Белый маг, отчего леди Галадриэль только слабо насмешливо улыбнулась – она предугадала слова Курунира, за миг до этого едва ли не процитировав их в голове Митрандира. - Разве ты не чувствуешь этого?! – совершенно вышел из себя Гэндальф, которому начало казаться, будто он разговаривает не с мудрейшим из мудрых, а с той капризной девчонкой, что пугала его своей звенящей игрушкой. – В нашем мире история изменилась не позже, чем во время битвы при Азанулбизаре! А может быть и раньше! Ты не хуже меня должен чувствовать это! Это же есть всюду, это буквально разлито в воздухе! В Песне всего нашего мира звенит фальшивая нота… - Ты гоняешься за призраками, Гэндальф, - презрительно произнес Саруман. – И твои призраки не Умертвия, это твои страхи. Они нереальны и лишь чудятся тебе, а ты потакаешь им, пугаясь собственной тени! В Средиземье наступило спокойствие – прими это и не пугай других своими кошмарами. - А что если это твой страх? – Серый маг успокоился, недальновидность и лень Курунира подействовали на Митрандира лучше, чем любые истерики, он откинулся на спинку своего кресла, понимая, что убедить никого так и не сможет. Что ж, иронично думал маг, значит, он поступил верно, когда не стал уговаривать Торина задержаться. Что до него… Ему не уйти вместе с отрядом, напротив, ему следует сидеть тут и говорить, говорить, говорить как можно больше, то есть его долг – исключительно тянуть время, выслушивая всю эту чушь обленившегося главы волшебников с равнодушием. Ну и, пользуясь случаем, указать глупцу на его ошибки, пусть тот пока их и не заметит, может, вспомнит позже? - Ты говоришь, что я боюсь собственной тени, - перешел в атаку Гэндальф. – Пусть так, я не стану спорить: я опасаюсь, что силы Зла снова наполнят этот мир, я замечаю, как слуги Врага собираются то тут, то там, они объединяются между собой. Но ты, Саруман Белый, боишься взглянуть своим страхам в глаза, ты убегаешь от них и предпочтешь не видеть правду, даже когда она будет у тебя под носом! - И что же я должен видеть? – вернулся на все тот же круг его собеседник. – Редкие набеги орков-одиночек? Видения Радагаста, вызванные грибами? Попытки людских колдунов поднять кого-то из мертвецов? Твои ощущения, которые ты сам породил, приведя в наш мир существо, чуждое ему? Твои ужасы перед злом, которое ты решил сам потревожить, пугая большим злом? Твои страхи перед змеем и мнимое чувство долга перед подгорным народом, которыми ты манипулируешь, чтобы оправдать свои затеи, не думая о том, чем это может обернуться для всего Средиземья? Нет, не так уж это и страшно в конце концов. А вот затея этой гномьей компании, напротив, тревожит меня больше. Ты меня не убедил, Гэндальф. Я не вправе одобрить их поход. Обратись они сразу ко мне, я бы уберег их от такого разочарования, я не буду притворяться, чтобы понять, зачем они... Гэндальф вновь не слушал его, заметив слабую… но одобрительную улыбку леди Галадриэль. «Они уходят», - прозвучал ее голос в его голове. И Серый маг снова мог только согласиться. «Ты знал!» - прозорливо добавила владычица и едва не рассмеялась вслух тому, как Гэндальф всех обвел. - Боюсь, больше нам говорить не о чем, - поднялся тем временем Саруман. – Гномы пусть расходятся по своим пещерам! Что до этой девушки, то мы не можем вернуть ее, пока не будем уверены в ее безопасности для нашего мира, поэтому будет разумно для начала поручить нашему хозяину… - Владыка Элронд, - с поклоном появился на пороге Линдир и растерянно продолжил: - Гномы... Они ушли… - А девушка? – прищурился Белый маг. *** Торин спал всего пару часов – все прочее время было потрачено сначала на утешение Авроры, затем на сборы, – но не чувствовал усталость, мысль о том, что он отправляется к Эребору, помогала не замечать незначительные неудобства, в своей жизни ему доводилось не спать куда больше времени. Когда гномы выступили, Дубощит ощущал себя на подъеме, разве что на мгновение, когда они покидали Имладрис, бросив взгляд на Долину, он почувствовал что-то неясное, вроде обиды… Однако немедленно подавил в себе это странное состояние, заставив смотреть только вперед – лишь там его цель – поторопил хоббита и отправился во главу отряда, своим примером выражая одно только стремление уйти поскорее отсюда. Король-под-Горой был доволен тем, как все сложилось: он точно узнал содержимое карты, пополнил запасы в дорогу и спланировал дальнейший путь, примерно представляя те опасности, которые их ожидали. Не был доволен он тем, что Аврора осталась в Ривенделле… И старательно говорил себе, что его недовольство вызвано переживаниями за девушку, а не чем-то еще, но порой его взгляд обращался к племянникам, рядом с которыми ожидал увидеть стройную фигурку. - Мы не могли взять ее с собой, - заметил Балин, идя рядом. – Такие путешествия не для юных девушек. - Конечно, - ответил Дубощит, немного растерянный от того, что его заметили за этими взглядами. – Но почему ты заговорил об этом? Если ты хотел спросить, предлагал ли я ей это, я отвечу – предлагал. - Я слишком хорошо знаю тебя, Торин, а потому знаю, что сейчас ты не можешь простить себе: ты обещал помочь нашей «провидице», а теперь оставил ее одну да еще с теми, кому не доверяешь. Все так, наши пути разошлись. Но забудь об этом! Ее судьба – не наша забота, как не нам думать о том, что занимает головы мудрейших, пусть маги сам решают, как поступить, твой долг перед Авророй был выполнен. - Ты прав, - вздохнул лидер отряда. – Я привык все доводить до конца, и потому не чувствую себя спокойно, бросив что-то незавершенным, тем более что это касается слабой девушки из другого мира, а остроухие… они способны на все, даже запереть ее, видя в ней якобы угрозу! - Лорд Элронд не злодей, - возразил советник. – А она вправе прибыть в Эребор после, когда мы его вернем… - Она знает об этом, я уверил ее и в этом, и в том, что среди нас она всегда найдет себе друзей, а ты знаешь, что я никогда не нарушу свое слово и всегда плачу за то, что получаю, если она пожелает жить у нас, она получит и покои, и содержание, достойное ее помощи нам. Хотя, может быть, она согласится на копии своих вещей и после отправится к себе домой, я не останется здесь. - Тогда ты сделал все, что в твоих силах, Торин, не думай об этом, тебе не за что себя корить. Если позволишь, я бы хотел обсудить другое, наш маршрут. Ты не передумал насчет дороги? - Нет, напротив, я признаю, что ты прав, тем более… Когда Аврора думала, что сможет уйти домой, она пыталась пересказать Гэндальфу многое из того, что считала важным. Понять что-то было непросто, но кое-что она говорила мне перед этим, кажется, все путешествие будет непростым, но, тем не менее, оно будет не самым опасным – в сравнении с той битвой, которая нас ждет после возвращения Эребора. - Но подробностей ты не знаешь? – нахмурился Балин, пытаясь оценить все то, что ему рассказывал король. - Я не стал ее расспрашивать позднее, она… - Торин подавил в себе воспоминание о такой потерянной и несчастной путнице, - она была слишком расстроена всем случившимся. Да и к чему это? Что мы с тобой не знаем о сражениях, что нам может рассказать девушка, никогда в них не участвовавшая? - Что правда, то правда! Хоть я и рискну спросить: стала бы говорить об этой битве Аврора, будь она сродни тем, что нам уже пришлось пережить? - Я отвечу тебе тоже вопросом: а есть ли что-то, отчего мы можем отказаться идти в бой? Когда-то мы с тобой готовы были выступить против дракона, ныне мы вышли в этот поход – что может быть ужаснее этого? - Ты прав, - кивнул Балин. – Что ж, тогда нам остается быть просто втрое осторожнее, чем мы предполагали? - Именно так. Правда, в данный момент я более опасаюсь не того, что ждет впереди, а того, что осталось сзади, то есть, что кто-то из эльфов или магов нас нагонит, чтобы вернуть назад. Кстати, кто-то из них может держать путь в Ривенделл, владыка Долины пригласил сюда нескольких гостей – и с ними нам тоже хорошо бы не встретиться. - Ты имеешь в виду Белого мага? Изенгард на юге отсюда, - напомнил Балин, - вроде бы его резиденция там. Ему незачем делать такой круг на север. Лориэнцы, если их ждут у лорда Элронда, тоже пройдут тем путем или выберут перевал близ Кхазад-Дума. Перевал севернее удобен лишь нам и лесным эльфам. Ну есть еще следопыты, но те скитаются всюду, как знать, какой дорогой они будут идти. - Да, и Трандуилу, - пробормотал Торин, сосредоточившись на упоминании тех остроухих и вдруг подумав: а что если встреча с Лесным королем случится раньше его владений? Кажется, «провидица» ничего не говорила о конкретном месте… - Аврора что-то говорила о нем? – спросил советник, привычно угадывая мысли своего старого друга. - Нет, больше ничего, - встряхнулся Дубощит. – Нам бы для начала разобраться с гоблинами в Мглистых горах. Что до королевства Трандуила… может быть, мы туда и не пойдем, все зависит от того, сколько у нас будет времени. - Ты и сам знаешь, что дорога у нас не должна занять более трех с половиной месяцев, включая возможность отдохнуть и остановиться на охоту или иное пополнение припасов – впереди все более дикие земли, приобрести еду будет не у кого, надо думать о стоянках для охоты и рыбалки. Но, в любом случае, у нас пока достаточно времени, чтобы не торопиться, мы даже могли бы дольше находиться у эльфов, если бы это было безопасно. - А ты знаешь, что я готов до нужного дня сидеть под дверью Эребора… или попытаться проникнуть туда иным путем. Когда мы выступили в поход, то ничего не знали ни про ключ, ни про тайную дверь, однако я готов был искать любую возможность. Это тебя останавливали запечатанные главные ворота, я созывал всех не для того, чтобы стоять под ними, если пришлось бы, разбирал бы по камню любые ворота, велел бы кирками пробивать нору, и пусть на это ушли бы месяцы. - Хочешь так пойти против предсказания? – заинтересовался Балин. – Это разбудит Смауга, но не уверен, что поможет нам. - Нет, - уже спокойно отозвался Дубощит, - если в этом не будет необходимости, пока возможность проникнуть через потайную дверь мне кажется более разумной. Я только хочу сказать, что не уступлю, как бы ни сложился наш путь. Советник помолчал. Он знал о том, что последует за этим, что грозит Эсгароту – Торин пересказал ему все «предвидение», потому, скорее всего, Балин намекал на возможность это исправить. Вот только Дубощит не знал, что на это ответить: конечно, он сам не хотел бы принести разрушения Озерному городу, но если это приведет к гибели дракона, то, может быть, это будет вполне оправдано? Задача Короля-под-Горой – думать о подгорном народе, а о людях пусть беспокоятся их правители. С учетом же того, что «провидица» сказала про бургомистра, возможно, об этих людях вовсе не стоит сожалеть! - Тогда позволь мне вернуться к разговору об Авроре, - вздохнул старый гном, так что Торин даже подумал: возможно, продолжать беседу о выборе их пути и возможных опасностей на ней было бы лучше. - Разве нам осталось, о чем говорить? – Дубощит глянул на солнце и начал глазами подыскивать место для короткого отдыха, попутно кивнув и Двалину, чтобы занялся тем же (друг понимал его с полуслова, потому отправил Фили и Кили вперед, на разведку). – Как ты верно заметил, мы ничего не можем изменить, все зависит от ее желания. Если после она обратится к нам за помощью, я ручаюсь, она ее получит. - И только? – как-то лукаво улыбнулся Балин. - Что же еще? – искренне удивился Торин. – А! Я предложил ей сделать копии тех вещей, которые держат ее в этом мире. Но, возможно, это не понадобится, если среди эльфов Долины найдется талантливый ювелир. - Я говорил не об этом. - Тогда что ты имеешь в виду? - Признаюсь, мне показалось, что в твоей заботе о ней есть не только долг лидера нашего отряда. И должен сразу сказать, тебя не должно пугать, что она – не женщина подгорного народа… - Я не влюблен, Балин, - отверг это предположение Дубощит, не дав его до конца высказать. – Не спорю, я симпатизирую ей, она показала себя довольно мужественной – для ее расы. Кроме того, она искренне старалась нам помочь, а мне не надо тебе рассказывать, как редко кто-то желает для нас что-то сделать. - Но на ужине у владыки ты смотрел на нее с восхищением. - Я же мужчина, разве я не могу восхититься женщиной? Тем более той, кто распустила волосы, привлекая внимание любого гнома! – улыбнулся Король-под-Горой и повторил: - Нет, Балин, поверь, я не влюблен. Торин произнес это уверенно. Он понимал, что, возможно, сейчас из всех женщин, кроме собственной сестры, Аврора стала ему ближе всех. Дубощит беспокоился о ней, хотел ей помочь и защитить ее от той несправедливости, что обрушилась на нее, однако он не мечтал о ней ночами (ну разве что самую малость, и то это было вызвано все той же заботой о ней), не желал прижать к своему сердцу, не стремился делиться с ней желаниями и строить планы на жизнь. - Жаль, - вздохнул советник. - Балин, я не хочу обсуждать вопрос наследования Эребора, - не удержался от усмешки Король-под-Горой. – Мы пока ничего не вернули. Если ты, пользуясь тем, что пока дорога спокойна, хочешь подобрать кому-то невесту, обрати свое внимание на парней, они как раз скоро станут завидными женихами. - Завиднее правителя Одинокой Горы? - Да кто решится терпеть мой характер? – искренне посмеялся Торин. – Он даже для женщин нашего народа непрост!