В России расстаются навсегда

19 декабря 1989 год. Поезд остановился на станции. Пассажиры оживлённо выходили из вагонов. Молодая пара с сыном, который держал родителей за руки. Сразу видно, что они безумно счастливы, ведь в их жизни есть такое чудо, как общий ребёнок. На морозном воздухе её губы обветривались, из-за чего она часто проводила языком по ним. Кудрявые белоснежные, словно первый снег, волосы трепал лёгкий зимний ветер. На ней были одеты чёрные солнечные очки, но это вовсе не от солнца, которого и так не было видно, а для "конспирации". Она дышала и из её рта шёл еле заметный пар. Натянув перчатки на покрасневшие руки, она быстро направилась вдоль перрона к выходу вокзала. Почему она сейчас тут? Зачем приехала? Неужели она не настолько гордая? Вовсе нет... Просто каждую ночь ей снился один и тот же сон, а в этом сне постоянно был он... Доехав на такси до знакомого дома, она расплатилась и стала смотреть на окна, дабы увидеть того, ради кого приехала сюда. Заходить было как-то просто и быстро. Поэтому потоптавшись ещё немного у двери, она медленно зашагала по бульвару в сторону очереднего дома, где её не ожидали видеть больше никогда. Позвонив в дверь, она стала ждать. Сердце билось странным ритмом, то ли от холода, то ли от волнения, но её щёки уже горели и, наверняка покраснели. Наконец замок щёлкнул и дверь гостепримно отворилась. На пороге её встретила Нора. По её выражению лица было видно, что она ожидала увидеть кого угодно, но только не Ольгу. Мимика её лица приобрела сразу несколько эмоций: удивление, осознание и радость. - Оля! - кинулась на её шею девушка. - Что ты здесь делаешь? Ольга обняла Баллинг, будто родную сестру. - Я же обещала, что приеду - приехала. - улыбнулась блондинка. Уже через несколько минут Оля сидела в тёплом помещении и согревалась чашкой любимого кофе, которое всегда пила, пребывая в Германии. Нора смотрела на неё и её глаза блестели, будто они не виделись целый век. Немудренно: Ольга достаточно изменилась внешне, но не внутренне. Во-первых, летом она была с волосами до талии, а теперь они по плечи и к тому же кудрявые. Но кудрявая она только сегодня. Хотя, признаться, ей очень идут кудри на её белые волосы и к милой улыбке. К тому же она сильно изменила стиль своей одежды: вместо любимого "дворового" стиля, на ней теперь строгая юбка-карандаш, высокие сапоги и водолазка "американка". Глаза аккуратно подведены, а на губах виднеется нежно-розовая помада. Она стала намного осторожнее, осмотрительнее, равнодушнее и даже скромнее. Но никуда её вспыльчивый русский характер не делся, а лишь затаился глубоко в душе. - Ты когда вообще приехала? - спросила Элеонора. Оля отодвинула чашку от губ и слегка улыбнулась. - Да вот час назад. - ответила она. - И сразу к тебе. - Это что же, никто не в курсе? - в замешательстве, поинтересовалась девушка. Ольга кивнула, пытаясь сдержать улыбку. Ей хотелось рассмеяться оттого, как Нора готовиться набрать всей Вселенной и сообщить, что приехала Ольга Вишневская, и пусть Вселенной всё равно, кто такая эта Ольга. Рука Норы потянулась к телефону, но Оля одёрнула девушку. - Кому ты собралась звонить? - задала вопрос она. - Каролине... - неуверенно усмехнулась Баллинг. - А честно? - пронизывающим взглядом Ольга прошлась по телу Норы, как следак, который допрашивает обвиняемого. Та сглотнула и положила трубку на место. - Честно Каролине... Не уж то ты подумала, что Болену? - опустила голову Нора. Вишневская положительно покачала головой. - Да пошёл этот Болен. Мне совершенно не интересно, как у него там дела и тебе я думаю тоже. - призналась девушка. Нора была серьёзно обижена. Видимо Дитер так задел её, что она до сих пор не может отойти. Ольге безусловно было жаль Нору, но ведь она вернулась в Германию только для того, чтобы сделать то, о чём мечтала ещё с 1986 года... А значит должна лишь делать вид, что она тоже обижена, но на самом деле... Пока в комнате повисла минута молчания, входная дверь хлопнула и в комнату прошёл Томас. Его волосы были покрыта снежинками, которые ещё не успели растаять. Его глаза также загорелись при виде Ольге, сидящей в кресле. - Олька! - вскрикнул он так наивно и по-детски. Заключая её в свои объятия, крепко-крепко прижимая к себе. Лицо Томаса озарилось улыбкой и приобрело родной вид. Ольге так не хватало этих настоящих эмоций, она так соскучилась по немецкому языку, что даже испытывала какую-то тоску по Германии и Гамбургу в частности. Когда она вернулась в Москву, сердце её, конечно, билось от переизбытка чувств. Но это никак не сравнимо с тем, что она чувствовала будучи в Гамбурге. Наконец Томас отстранился и, взяв её за руки, посмотрел в глаза. Она была чудесна, впрочем за эти несколько месяцев мало что изменилось. Томасу даже мерещилось, что она стала мудрее и старше. А ей всего-то было двадцать два года. Всего ничего. Вся жизнь впереди. Ольга не скрывала, что безумно рада, что сейчас находится в гостях у своих любимых друзей. За разговорами прошло ещё полтора часа. Оля стала нервно посматривать на наручные часы. И это не прошло мимо внимания Элеоноры. - Ты куда-то ещё собираешься сегодня? - спросила она, держа ровную осанку, как интелегентная женщина. Вишневская наклонила голову набок и посмотрела своими голубыми глазами в точно такие глаза Норы. - Я надеялась увидеться сегодня с Каролиной... - печально поведала Ольга. Томас и Нора переглянулись. И видимо они хотели сказать не менее печальную новость. - Оль, Каро переехала в Берлин.. - ответил Томас. Это не так печально, но всё же теперь нужно было бежать на вокзал, покупать билет и мчаться в Берлин к Каролине. Именно так хотела поступить Оля. Она подскочила с места и начала метаться, ищя свою шубу. Андерс также быстро встали и начали отговаривать Ольгу. - Я должна её увидеть именно сегодня! - сказала блондинка. И тут раскрылся её русский характер. Агрессивный взгляд и нервное поведение. - Оля, уже поздно! Куда ты поедешь, да ещё и одна! - сказала Баллинг, хватая подругу за руку. Ольга остановилась и наконец задумалась. Может оно и правда? Завтра спокойно купит билет, а после завтра поедет в Берлин и отыщет Мюллер. - Да, вы правы... - согласилась она и снова уселась на место. Теперь её глаза не сияли, в них виднелись лишь отблески от рождественской гирлянды, которую Андерс уже успели повесить на окно. Незаметно подкралась ночь. Хозяева добродушно выделили Ольге гостевую комнату. Она была небольшая, в ней стояли всего лишь кровать, шкаф и тумба. Но не смотря на это, она была достаточно уютной и комфортной. Приближалась полночь, а у Ольги ни в одном глазу сна не было. Она уселась у окна, включила настольную лампу и стала читать книгу на немецком языке. За несколько лет ей удалось выучить его как свой родной. Но пока она смотрела на раскрытые листы, в голове летали совсем другие мысли и мечты. Взяв в руку карандаш и чистый лист, она стала набрасывать стихи, которые сочинила в эту минуту. Если хочешь, можешь влюбляться И твердить постоянно одно. Мне к губам лишь к твоим бы касаться, Вспоминая всё время тепло. Если хочешь, можешь влюбляться, Можешь ревностью весь полыхать. Можешь рядом со мною остаться, Волос русый, смеясь колыхать. Если хочешь, можешь влюбляться, Ожидая меня на заре. Можешь серым ливнем промчаться, Оставляя любовь на листве. Оглянись, поцелуй меня в губы, И скажи, что всё будет у нас. Мне с тобой не важны пересуды. Лишь любить и страдать каждый час... Все её мысли были заняты лишь им. Он был всегда в её мыслях: днём и ночью, в печали и в радости. Странно... Но ведь она же клялась себе, что не любит его. Пустая ложь. Именно поэтому она рыдала каждую ночь в подушку? Именно поэтому писала и пишет любовные стихи? Именно поэтому вернулась назад? Все эти чувства и размышления слишком утомили её, потому она сама не заметила как уснула за столом с включённой лампой.