Зависимые

***

Ира шла по улице, практически не разбирая дороги. Ноги сами вели её обратно в отделение, пока в голове её беспрестанно продолжали раздаваться голоса. Кто бы мог подумать, что, заявившись сегодня в офис к Артуру, чтобы поговорить с ним начистоту о том, что он сделал, а заодно — сделать соответствующую запись, Ира станет свидетельницей совсем другой картины, куда более нелицеприятной для неё. И хоть в глубине души Холмогорова понимала, что, возможно, всё и вправду не совсем так, как она это увидела, но ничего не могла поделать со своими эмоциями, бурлившими внутри неё. На днях она сама убеждала Ольгу в том, что та знала, с кем связывалась, когда выходила замуж за Сашу — методы у ребят, если смотреть правде в глаза, далеки от честной игры, но она никогда не могла бы подумать, что они опустятся до такой низости, чтобы в прямом смысле попытаться нагнуть совершенно невиновного человека. Причём, тот факт, что это сделал именно Пчёлкин, был для неё разрушительным: сознание до сих пор подбрасывало перед глазами картинку, как он лез к Люде под юбку, а она визжала и пыталась вырваться, но не могла. Невольно Ира думала о том: как далеко они бы смогли зайти в своём намерении напугать или выбить нужную им информацию?

— Она мне нравится.

У Иры внутри что-то щёлкнуло, когда она услышала крик Люды, полный ужаса и отчаяния. До последнего не хотела верить, что её страшные мысли могут подтвердиться, но, увидев всё своими собственными глазами, на секунду даже растерялась. Руки Пчёлкина, покоящиеся на чужих бёдрах — те самые руки, которыми он обнимал её, которые были так нежны с ней, те самые руки были на другой. И уже этот один факт был для неё настолько противным, что она просто не смогла сдержать свой гнев. Ко всему прочему, когда Витя погнался за ней и попытался оправдать себя в её глазах, попытался как-то ещё разубедить её в том, что этот поступок был не таким, его образ стал стремительно падать в её глазах. Что ещё можно было подумать, исходя из того, что она увидела?! Пчёлкин ведь прекрасно знает, насколько Ира ревнивая, он видел, как её раздражала свидетельница на свадьбе у Беловых, что пыталась к нему подбивать свои клинья, а теперь он так просто хотел отговориться от того, что натворил, будто бы ничего такого серьёзного и ужасного не случилось! Конечно, ничего серьёзного, ничего ужасного — просто он вконец потерял совесть! Ей было интересно даже: когда они затеяли этот цирк, хотя бы кто-то из них хоть на секунду задумался о том, кто у них есть? Хоть кто-нибудь представил на месте Люды саму Иру, Тому, Дашу или Олю? Неужели у них ничего не щёлкнуло в голове при этом, неужели они ничего не почувствовали? Ира прекрасно знала, что они далеки от высокоморальных людей, — там этой моралью разве что Фил отличался, хоть и он стоял в стороне, просто наблюдая за тем, что творят другие, — но чтоб до такой степени… Она бы гораздо спокойнее восприняла бы тот факт, если бы ребята разбирались с Артуром, а не с Людой. Невольно Ира вспомнила подслушанный разговор Пчёлкина по телефону, из которого выплывало, что люди Артура покалечили юриста Белова — они, вроде как, негодовали, что человека просто так средь бела дня настигла такая участь, их человека, который просто с бумагами шёл к Артуру, а сами-то чем лучше? Сами-то полезли на Люду, хотя она тоже просто выполняла свою работу! Двоякие принципы и стандарты, а методы — одинаковые. Уже в отделении, Ира фурией пролетела мимо дежурного, не обращая на него никакого внимания — тот лишь послал в сторону Холмогоровой удивлённый взгляд. У неё не было никакого желания разговаривать с кем-то, всё, чего ей хотелось — прийти в кабинет и просто остаться там наедине с собой. Тем более, что после того, как Лена Брусникина уехала, Хрулёв отдал её рабочее место Ире, заявив, что для нового начальника следственного отдела будет новый отдельный кабинет, а ей уже не стоит ютиться в общем помещении с оперативниками. Открыв дверь, Ира замерла, потому что в её рабочем кресле сидел Карпов. «Только не это» — ей хотелось посмотреть наверх и спросить у кого-то там свыше, почему над ней так издеваются, но это всё равно бы не помогло. Между тем, мужчина, заметив её, растянулся в ухмылке: — А вот и следователь Холмогорова пожаловала нас своим присутствием на рабочем месте. — Всё верно, это моё рабочее место, — она подошла к столу и положила на него свою сумку, взглянув на Карпова, — а вот тебе следует отправиться на своё и впредь не входить сюда без моего разрешения. — И где же, интересно узнать, ты пропадала? — Карпов будто бы не расслышал её предыдущих слов, продолжая сидеть и смотреть на неё. — Уж не на свиданьице ли бегала? Хотя, с таким настроением оттуда не возвращаются. Или так горька разлука с любимым? — Я перед тобой отчитываться не должна, где и с кем я провожу свой обеденный перерыв — моё дело. — Обеденный перерыв, к твоему сведению, закончился ещё пятнадцать минут назад, — Карпов указал на свои наручные часы, — следовательно, ты опоздала, — с этими словами он развёл руки в стороны в неутешительном жесте, — придётся выписать тебе штраф. — Чего? — Ире показалось, что она что-то не расслышала. — Стас, ты, если что-то принимаешь, то хотя бы не надо на работе это всё делать. И, будь добр, свали уже, наконец, мне сейчас не до тебя и не до твоих придирок на пустом месте. — Я? — Он хмыкнул. — Холмогорова, ты борзеешь с каждым днём. Без году недели, а уже такая зубастая. — Его взгляд скользнул по ней сверху вниз, а Ира почувствовала, что окончательно перестаёт понимать этого человека, находящегося перед ней. Если дело так и дальше пойдёт, то, что, ей придётся его пинками под зад выгонять? В прямом смысле этих слов. — Ты удивишься, но, если посторонние не врываются ко мне в кабинет, то я могу быть вполне себе нормальной в общении с ними. Карпов поднялся с кресла, но уходить, похоже, не спешил, как и не давал Ире пройти к рабочему месту, чтобы сесть. Упёршись руками в стол, он посмотрел ей прямо в глаза. — А вот если бы ты была на сегодняшнем совещании у Хрулёва, то поняла бы, что я не посторонний, — его слова с каждой секундой выводили её из себя всё больше, — хотя, куда вам, женщинам, думать о работе? У вас вечно на уме всякие непотребства. Ну, здесь он попал в точку. Именно сейчас Ира думала о том, что, если он не уберётся сию секунду, то она может его вытолкать взашей. Думала так, пока не прозвучали его следующие слова: — Перед тобой теперь твой непосредственный руководитель. Да-да, не хлопай глазками так, — Ира смотрела на Карпова, который снова расплылся в ухмылке, — с сегодняшнего дня я исполняющий обязанности начальника следственного отдела, с последующим повышением в звании. Так что теперь не товарищ капитан, а товарищ майор, ясно? Вдох. «Спокойствие, только спокойствие!» — У неё в ушах почему-то прозвучал голос Карлсона из мультфильма, который они часто смотрели с Космосом в детстве. Действительно — спокойствия ей сейчас так не хватало. Карпов всё ещё стоял рядом, ожидая её реакции. Ира была уверена, что он просто упивался её эмоциями, и чем сильнее она бы сейчас разозлилась, тем больше повысила бы его самооценку, и настроение. У него и так слишком раздутое самомнение, того и гляди, что продырявит потолок своей короной — особенно теперь, когда он получил власть над ней. — Вот когда у тебя будут погоны майора, тогда и буду к тебе так обращаться. — К вам. — Да ради Бога, к вам. Уже в дверях Карпов обернулся и бросил напоследок: — Тебе теперь только в Бога верить и остаётся. Помнишь, что я говорил? — Ира бросила на Карпова взгляд, а он уже не усмехался, смотрел на неё в ответ так, будто хочет уничтожить и растоптать на этом самом месте. В её же взгляде была только пустота, ничего не выражающая, но стоящая ей огромных усилий. И это подбешивало Карпова, потому что он хотел видеть другую, более яркую реакцию на это событие. — Можешь прямо сейчас написать заявление и не тратить зря своё время. — Спасибо за ценный совет, но я к нему не собираюсь прислушиваться. Если это всё, то сейчас самое время, чтобы приступить к своим непосредственным обязанностям, всего хорошего, Стас. Станислав Михайлович. — Заметив его взгляд, добавила Ира уже с другой интонацией. Как только Карпов вышел за дверь, закрыв её за собой с характерным, более громким звуком, Ира опустилась в своё кресло и позволила себе выдохнуть. Сегодня просто ужасный день. Однако, остаться надолго в одиночестве у неё не получилось, потому что дверь снова открылась, только на сей раз на пороге появился Макс. Вид у него был не самый радостный. — Ты, я так понимаю, уже в курсе последних новостей, — Жаров видел, как их новый начальник только что выходил из кабинета. Он и сам окликнул Иру в коридоре, хотел предупредить, да только она так неслась, что, по всей видимости, не расслышала и не заметила его. — В курсе. — Мы все в шоке, если честно. — Макс, — Ира подняла на него взгляд, подвинув к себе папку с делом Марты Вартановой, — давай вернёмся к рабочим вопросам, ладно? Я не хочу обсуждать это назначение. Жаров вздохнул. Он понимал, что Ира на взводе и так, что у неё что-то, по всей видимости, произошло, а эта новость и без того добила её. Ему и самому был неприятен весь этот разговор, это идиотское решение, и, в особенности — Карпов, который ходил по отделу с видом победителя. Ни у кого из коллег не возникало сомнения, что теперь Стас вцепится в это место своим седалищным нервом и никому не позволит отнять у него эту привилегию руководителя, а это значит, что для них настанут тяжкие времена. Особенно для Иры, потому что она осталась единственной женщиной среди следователей, а женщин, как всем было известно, Карпов в их профессии не жалует и всерьёз не воспринимает. Макс считал себя другом Иры и искренне переживал за неё, поэтому, помедлив, решил спросить: — Что-то не так? Я не в плане работы интересуюсь, — заметив её взгляд, тут же добавил он, — просто я хотел с тобой поговорить ещё в коридоре, но ты пролетела, не заметив… — Всё нормально, — Ира не хотела углубляться в подробности своей личной жизни и рассказывать Максу о том, что случилось. Хоть она и считала его хорошим другом, товарищем, но всё же есть темы, на которые даже с друзьями не охота разговаривать, и личная жизнь была для неё одной из таких. В особенности, в этих стенах, — давай лучше о работе. Ты виделся с тем режиссёром, Андреем Ткаченко? — Да. И он мне поведал интересную историю. — Она подняла взгляд на Макса, давая понять, что готова внимательно слушать. — У Марты Вартановой был один очень назойливый поклонник. Причём, специфический. — Не поняла? Расшифруй подробнее. — После этих слов Макс достал из кармана зип-пакет и положил его перед ней на стол. Сквозь полиэтилен без труда просматривалась фотография, от одного вида которой Ире стало жутковато. — Погоди, она же не замужем. А это… — Она присмотрелась к заднему фону. Количество пикселей делало изображение практически неразборчивым, оставляя единственной чёткостью фигуру в свадебном платье с лицом Марты Вартановой. — Это, что, могильные кресты сзади? — Да, это фотошоп, я уже показывал её экспертам, попросил в срочном порядке проверить. Пальчиков на ней, к сожалению, нет. Зато глянь на обратную сторону, — Ира перевернула пакет и увидела на обратной стороне красную надпись:

Usque ad mortem nos partem iterum

— Я в латыни не сильна, но, если мне не изменяет память, «mortem» — это смерть? — Именно. «Пока смерть не разлучит нас снова». Надпись сделана кровью. — Макс прочистил горло и добавил: — В общем, наша покойница получала такие послания периодически. Ткаченко сказал, что она поначалу не обращала на это никакого внимания, ну, думала, кто-то просто прикалывается над ней — завистников-то хватало у девчонки, она там главные роли отбила у половины завидных красавиц с курса. Поэтому всё выбрасывала. Пока в один момент, по словам этого Ткаченко, как-то раз ей не подбросили в гримёрку сюрприз в виде дохлой крысы. — Ира скривилась. Да уж, о таких «сюрпризах» каждая девушка стопроцентно не мечтает. — Хочешь сказать, после этого «сюрприза» она поняла, что это не просто шутки? — Отчасти, да. Ткаченко сказал, она настолько перепугалась, что боялась одна вечером домой возвращаться. Ну, он несколько раз её провожал… к себе. Если ты понимаешь, о чём я. — Москвина во время допроса упоминала о том, что он их обеих сначала к себе домой позвал, якобы на пробы, — картинка в её глазах понемногу срасталась, складываясь в одно, — погоди, что ж это получается? Кто-то сначала присылает ей анонимки, она воспринимает это как шутки, выбрасывает их, потом кто-то подбрасывает ей дохлую крысу в гримёрку, после чего она понимает, что это уже серьёзно. А как вообще мог кто-то из посторонних проникнуть в гримёрку театра? Ира пересеклась с Максом взглядами и поняла, что у него в голове встал тот же логический вопрос. — Свяжись-ка с руководством «Современника», мне нужна информация обо всех сотрудниках, вплоть до уборщиц. В особенности, интересует информация о тех, кто когда-то был связан с программистами, IT-сферой. Жаров кивнул. — Будет сделано. — И знаешь, о чём я сейчас думаю? Странно одно: мать-то родная должна была что-то заметить, как думаешь? А когда я с ней говорила, она мне, в один голос с остальными, твердила, что ничего подозрительного не было. — Ну, может, наша жертва не хотела её волновать? Поэтому и не говорила ничего. А с Ткаченко они были в близких взаимоотношениях… — О которых, опять же, её мать не знала, — личность Марты Вартановой с каждой минутой вызывала у Иры всё больше вопросов, — ладно, иди, займись «Современником», буду ждать от тебя новостей. Макс вышел из кабинета, оставив её одну. Ира откинулась на спинку своего кресла и задумчивым взглядом посмотрела в окно. Её первоначальные догадки о двойной жизни подтверждались, однако, главного кусочка паззла по-прежнему не хватало. Зачем кому-то понадобилось присылать молодой актрисе анонимки злого характера? Кто сделал эту фотографию? И почему именно «Пока смерть не разлучит нас снова»? В том, что убийца — именно тот человек, который всё это делал, сомнений нет, но что он хотел сказать этим «снова»? То, что смерть их уже когда-то разлучала? Бред какой-то. Или…? Ира снова перевернула фотографию изображением вверх и присмотрелась в дневном свете к деталям. Фигура в свадебном платье, а сзади — пикселя, делающие фон практически не просматриваемым, но смахивающим на могильные кресты. Пока смерть не разлучит нас снова. А что, если… Ей срочно нужно в архив. Как только она поднялась с места, дверь снова резко открылась — на сей раз, это был Гриша. — Ир, тебя там Хрулёв вызывает. — Час от часу не легче. Она бросила взгляд на фотографию в зип-пакете и, вздохнув, положила её в ящик стола. Похоже, что архив подождёт.

***

В кабинете у Хрулёва, столкнулась с нагоняем за то, что пропустила совещание. Вдобавок ко всему, Николай Николаич подтвердил, что Карпов получил повышение и теперь будет её непосредственным начальством — от одной только этой мысли, кажется, впору было искать себе верёвку и мыло. Ира ведь до последнего надеялась, что на эту должность возьмут кого угодно, только не Стаса. А потом, по всей видимости, она выдержала очень сильную паузу и нарвалась на вопрос: — Ир, у тебя что-то случилось? — Подполковник был не слепой, видел, что что-то не так, поэтому ходить вокруг да около не стал, спрашивая напрямую. — Нет, Николай Николаич, всё хорошо. — Ну, рассказывай, «хорошо»! Я тебя не первый день знаю, думаешь, не способен понять, когда у тебя хорошо, а когда плохо? — Ира и сама осознавала, что её отговорка звучит глупо, так, для видимости, но распространяться ей не хотелось. — Личное что-то? Или это из-за Карпова ты такая рассеянная? Я знаю, что у вас сложные отношения с ним… Скажу честно — мне бы не хотелось, чтобы это как-то повлияло на работу. Ира выдавила из себя подобие улыбки и, посмотрев подполковнику в глаза, ответила: — Можете не волноваться, Николай Николаич, это не имеет никакого значения. — Уверена? — Уверена. — Ладно, — Хрулёв посчитал, что не стоит лезть в душу к ней, если она сама не хочет поделиться своей проблемой, — но у меня ещё одна новость для тебя, — с этими словами Николай Николаевич взял телефон в руки и сказал дежурному пропустить кого-то. В дверь тут же постучали. — Войдите. — Здравствуйте ещё раз, товарищ подполковник, — в кабинет вошла миловидная блондинка. Она, как и Ира, была одета в гражданское. — Знакомься, это — Виктория Дмитриевна Жданова, младший лейтенант. С завтрашнего дня она сотрудник нашего отдела, надеюсь, ты поможешь ей освоиться и вы сработаетесь. — Очень приятно. Ирина Юрьевна Холмогорова. — Взаимно, — Виктория улыбнулась, ответив на её протянутую руку лёгким рукопожатием. После, когда они вышли из кабинета Хрулёва, получив последние наставления, Жданова вдруг нагнала её в коридоре и спросила: — Слушай, а ты не могла бы мне сейчас показать, где у вас тут кабинет начальника следственного? Мне документы надо занести, я б сейчас это сделала, чтоб не возиться с ними туда-сюда. Ира скользнула взглядом по стройной фигуре Ждановой и впервые за этот день по-настоящему улыбнулась, представив выражение лица Карпова, который взбесится от того факта, что на его голову свалилась ещё одна женщина-следователь в отделе. — Да без проблем. Пойдём, я тебя сама сейчас с ним познакомлю. — С ним? Мужчина, значит? — Жданова лукаво улыбнулась. — Не женат? — Не женат, — Ира улыбнулась в ответ ещё шире, сдерживая внутренний порыв рассмеяться, — но к женщинам относится с большим уважением! — Кажется, в её словах не уловили ни сарказма, ни иронии. — Ты только подожди меня здесь, я тебя позову. И хоть в глубине души она чувствовала, что стоило бы предупредить заранее, но не смогла сдержаться от такого веселья. Коротко постучав в дверь, на которой уже висела табличка с именем Карпова и припиской «Начальник следственного отдела», Ира толкнула её от себя и увидела своего непосредственного начальника, который вальяжно раскинулся в кресле. Даже ноги на стол забросил. — Станислав Михайлович, разрешите? — Чего тебе? — Понимаю, что вы устали, но тут сотрудник новый пришёл, на ваше прежнее место, Хрулёв сказал, что с завтрашнего дня приступит к своим обязанностям. А сейчас документы хочет занести и познакомиться. — А ты теперь, стало быть, экскурсовод у нас в отделе на полставки? — Просто по доброте душевной помогла кабинет найти, а то у вас табличка мелкая, надо было бы крупнее надпись делать, — на полстены, ага. Карпов вздохнул. — Давай, зови этого сотрудника. Ира улыбнулась и, открыв дверь, махнула рукой. Жданова тут же вошла, переступив порог. — Вот, Виктория Дмитриевна Жданова, новый следователь. А это — наш начальник, Станислав Михайлович Карпов. — Ира сразу увидела, как Карпов, бросив на неё взгляд, на секунду даже застыл с каменным выражением. У неё же улыбка сама собой стала ещё шире на лице. Нет, всё-таки оно того стоило. — Ну, не буду вам мешать, мне работать нужно. Была рада знакомству, — ещё раз улыбнувшись Ждановой, Ира в гробовой тишине вышла из кабинета и прикрыла за собой дверь.

***

В архиве было жутко пыльно — помещение, в котором она находилась, было полуподвальным. Ира кое-как расчистила себе один стол и сгребла на него в охапку кучу папок с разными уголовными делами со стеллажей. Честно говоря, она понятия не имела, что хочет найти, поэтому сосредоточилась на всех делах, в которых фигурировали жертвы примерно такого же возраста, как и Вартанова. Таких дел, конечно, за последние несколько лет скопилось немало, а если ещё учесть тот факт, что она просматривала не только убийства, но и разного рода несчастные случаи, то в голове уже смело представляла себе то, как не управится до конца рабочего дня и придётся тогда заночевать прям тут, в архиве. Местечко, конечно, не ахти, но идея заманчивая, учитывая тот факт, что ей абсолютно не хотелось сегодня возвращаться в квартиру, где она с большой вероятностью столкнётся с Витей. Папка за папкой, шелестящие страницы, сотни показаний — и ничего. Ни одного случая, в котором был бы похожий почерк. Ей всё время казалось, что она упускает какую-то деталь из виду, но какую — понять не могла. Когда, неизвестно какое по счёту, очередное дело было ею просмотрено от корки до корки, Ира вздохнула и отложила папку в сторону к тем, что уже проверила прежде. Ни-че-го. Со стороны лестницы раздались шаги и это отвлекло её. — Ты чего тут сидишь? — В дверном проёме показался Гриша. Прохоров тут же поёжился, почувствовав в воздухе ощутимый слой пыли, из-за чего чихнул. — Будь здоров. — Когда тут в последний раз убирались? — Кажется, давно. А ты чего-то хотел? — Ну, вообще, сказать, что рабочий день уже закончился и тебя ждут на крыльце. Догадываешься, кто? — Ира бросила взгляд на настенные часы. Стрелки действительно показывали уже начало девятого вечера. Долго же она умудрилась просидеть здесь, без малого часов пять. Пять часов бесконечного чтения в свете настольной лампы — у неё уже и глаза от этого разболелись. Ира прикрыла их и устало потёрла переносицу. — Скажи, что я на дежурстве. Прохоров приподнял брови и непонимающе на неё уставился. — Но сегодня ж не твоё дежурство по графику. — Будем считать, что я инициативная и осталась по своей воле. Гриша подвинул папки на столе и уселся на краешек перед ней, сложив руки на груди. Ира знала такой взгляд товарища: когда он не понимал происходящего, но намеревался всё выяснить. — Позволь-ка полюбопытствовать, а с каких пор ты отдаёшь предпочтение между работой и романтическим вечером с Пчёлкиным — работе? Она снова вздохнула. Отвечать на все эти вопросы ей максимально не хотелось. Она бы, конечно, и не стала бы просить Гришу, впутывая его во всё это, но ещё меньше ей хотелось сейчас видеть Витю и слушать то, как он будет пытаться оправдаться. Лучше сегодня она останется здесь, поработает и, возможно, наконец-таки натолкнётся хоть на одну зацепку, по которой можно будет распутать этот клубок с делом Вартановой. — Гриш, я тебя прошу, как друга: просто пойди и скажи, что я сегодня дежурю. А с остальным я сама разберусь, правда. Прохоров несколько секунд молча и пристально смотрел на неё, а потом всё же поднялся с места: — Ну ладно. Надеюсь, твой Пчёлкин не убьёт меня, потому что я гонец с плохой вестью. — Спасибо тебе огромное, — Ира устало улыбнулась и, как только товарищ скрылся из виду, подвинула к себе новую папку.