Зависимые

Тринадцатое апреля тысяча девятьсот девяносто первого года был значимым днём в жизни Ольги, пока ещё, Суриковой. Белоснежная фата и платье, которое она делала у одной швеи на заказ, блестело в лучах солнца, пробивающихся сквозь окно — уж сколько мук она натерпелась во время этих примерок! Швея её всю исколола своими булавками, за что то и дело извинялась перед взволнованной будущей невестой, приговаривая, что в день своей свадьбы та будет красивой и стройной, как берёзка. Ещё перед сном Оля, засыпая, долго любовалась им, представляя, как завтра её возлюбленный наденет ей на палец кольцо и она, наконец, станет его женой. Станет Ольгой Беловой. По правде говоря, девушка не думала, что её жизнь так лихо перевернётся когда-нибудь с ног на голову: бабушка, которая воспитывала Олю, привила ей любовь к классической музыке, можно сказать, выпустила в свет с наставлениями о том, какой должна быть девушка — воспитанной, начитанной, увлекающейся. Оля таковой и была, и бабушка, глядя на неё, частенько приговаривала, что и жених у неё когда-то будет таким же достойным, уважаемым человеком. А сейчас, глядя на единственную внучку, Елизавета Андреевна ходила хмурая и, казалось, не очень-то радовалась за неё: смотрела на будущего зятя сквозь пальцы, не принимая в расчёт его, не видела достойной партии в Саше Белом!

— А жених-то кто? — Жених… Жених не пойми кто… — Учёный — вулканолог. — Вот именно… Учёный… Учу-верчу, выиграть хочу! — Ба!

Оля не выносила, когда бабушка начинала рассказывать ей, что связывать свою судьбу с таким — ошибка, а Елизавета Андреевна уж и перестала вмешиваться в личную жизнь внучки, только смотрела на всё со стороны, изредка позволяя себе колкость какую-нибудь вставить. Сколько бы Сурикова не пыталась, не могла она сделать так, чтобы бабушка её к Белову хоть толику симпатии проявила. Саша это тоже подмечал, из-за чего, порой, грустил, но Оля надеялась, что после свадьбы что-то всё-таки изменится. Возможно, жизнь станет ярче; возможно, бабушка увидит, наконец, что они счастливы и примет его. С самого утра в свой главный день невеста была, как на иголках. Пока парикмахер, пришедшая на дом, делала ей причёску, Оля сидела на стульчике и, глядя на своё отражение в зеркале, чувствовала нарастающую тревогу. И хоть все её успокаивали, заверяя, что волнение для невесты — обычное дело, но на сердце было неспокойно. Сурикова не могла объяснить себе эту причину, а потому списывала на предсвадебный мандраж — даже таблетку успокоительного приняла, чтобы стало легче. К моменту, когда стрелка часов перекочевала к десяти, её попустило — Оля как раз цепляла себе фату, стараясь не испортить готовую причёску. От количества вылитого на голову лака, локоны казались особенно тяжёлыми, а шпильки, которыми их попытались укрепить, больно врезались в кожу головы и уже сейчас девушка мечтала о том, как вечером с удовольствием избавится от всех этих деталей. Дверь приоткрылась и Оля услышала девичий голос: — Жених приехал, идёшь? — Вер, помоги-ка, — Оля, придерживая фату, которую по неосторожности зацепила за одну из этих чёртовых шпилек, обратилась к школьной подруге, на которой сегодня была ответственная роль свидетельницы. Поначалу будущая Белова предложила Ире Холмогоровой стать свидетельницей — ей, честно говоря, хотелось наладить с ней общение, тем более, что Ира с детства знала и Сашу, и всех остальных ребят, но Холмогорова ответила отказом. Сурикова поначалу не понимала, чем заслужила подобное, поэтому честно спросила у Саши, а уже он, в свою очередь, поведал будущей супруге о прошлом.

— Понятно всё, — Ольга усмехнулась, глядя на Сашу, — ты, оказывается, роковой обольститель?

Саша усмехается горько, махнув рукой.

— Херня это всё, маленькая моя. В прошлом, слышишь?

— Да я-то слышу, Саш… — Оля верила ему, но отказ Иры был неприятен для Суриковой. Она-то думала, что в процессе приготовления к свадьбе сможет получше узнать её, найти общий язык, а там, глядишь, и в компанию влиться, в которой уже, помимо Иры, были жёны Валеры и Космоса. — Только вот, что мне теперь со свидетельницей делать?

— А ты Веру позови, — Елизавета Андреевна, ставшая свидетельницей сего разговора, вставила свои пять копеек, обратив на себя взоры будущих молодожёнов, — она как раз на каникулы приехала из Ленинграда. Помнишь её?

— Окладникову, что ль?

— Окладникову, Окладникову, — Елизавета Андреевна закивала, ставя чашку из-под чая в мойку. — Она девочка ответственная, справится и получше некоторых… — Метнув в Белова взгляд, который был красноречивее любых слов о недовольстве, Елизавета Андреевна вышла из кухни, оставив их вновь наедине.

Саша вздохнул только:

— Ну, вот и решили.

И хоть червячок ревности поселился в какой-то момент в душе у Ольги, но Саша заверил её, что к Ире у него всегда были исключительно дружеские чувства, а любит-то он её; да и сама Ира вполне себе счастлива с Пчёлкиным. Вера помогла прицепить фату на положенное место и отстранилась от невесты, подойдя к окну. — Слушай, а свидетель-то красавчик такой! — Ты поосторожнее, подруга, — Ольга только усмехнулась, взглянув на Веру, — не советую тебе с ним ближе знакомиться. — Это ещё почему? — Потому что, занят он. Девушка у него есть, они там с детства, в компании одной выросли. Вера на эти слова лишь хмыкнула и отвернулась от окна с хитрой улыбкой: — Подумаешь, девушка! Девушка — не жена и не стена, подвинется. Пойдём скорее, а то нехорошо таких красавцев заставлять ждать, — Окладникова, промчавшись мимо Суриковой, комнату так же спешно покинула, напоследок бросив взгляд на себя через зеркало, чтоб лишний раз убедиться: выглядит отменно. Ольга не берётся спорить — в конце концов, она предупредила, а что там и как дальше будет — пусть уж сами разбираются, лично ей и без того будет, о чём подумать и о чём волноваться. Сегодня она станет Сашиной женой.

***

Банкетный зал был украшен в лучших традициях. Ира, которая переступила порог ресторана вместе с остальными гостями, поразилась размаху, с которым Беловы устроили торжество регистрации собственного брака. Саша с Олей светились от собственного счастья, выглядя вполне искренне, а Холмогорову, на радость и спокойствие ей самой, не душила жаба по поводу сложившейся ячейки общества. Свою прошлую влюблённость она похоронила в восемьдесят девятом, рассудив, что насильно мил не будешь, а Саша с тех самых пор, кажется, не пожалел, что повстречал скрипачку — целовал и обнимал на виду у всех, пока Оля, поправляя фату, не успевала сказать, что он испортит ей причёску. Внимание Иры приковывал Пчёлкин, красовавшийся в костюме и пребывающий в роли свидетеля по праву единственного неженатого близкого друга со стороны жениха. Самой Ире тоже пророчили эту роль, но она отказалась — они с Ольгой никогда не были близкими подругами, чтобы так распинаться. Скрипачка отыскала среди своих старых школьных подруг Верочку — Ира слышала, как несколько раз невеста обращалась к той по имени, чтобы получить какую-то помощь. Верочка принарядилась на славу: и макияж, и укладка, и платье — любо-дорого посмотреть, но вот только взгляды, которые она бросала в сторону Пчёлкина, Ире стояли костью поперёк горла. А когда начали кричать «Горько свидетелям!», она и вовсе потеряла дар речи. Космос, сидящий рядом, бросил на Иру осторожный взгляд — брат, как и Фил, в отличие от остальных, не участвовал в этом подначивании, понимал, что чревато. Ире было достаточно один раз взглянуть на Витю в ожидании того, как тот поступит, а Пчёлкин, усмехнувшись, чмокнул свидетельницу в щёку и тут же отстранился от неё, переключив внимание к молодым. Верочка расстроилась, а Ира злорадно усмехнулась — вообще-то, она была добрым человеком (наверное), но только тогда, когда какие-то вертихвостки не подбивали клинья к её парню. Во время первого же танца Витя похитил её из-за стола, сцепив свои крепкие руки вокруг талии и, заметив хмурое настроение Иры, поинтересовался: — Что с тобой? — Всё нормально, — Ира отмахнулась, но Витя, проследив за её взглядом, заметил Веру, о чём-то перешёптывающуюся с Ольгой, пока Саша с Валеркой распивали по стопке: Фил единственный среди друзей сегодня был без пары, потому как Тамара продолжала лежать на сохранении. Ире, откровенно говоря, не хватало общества подруги, но она всё понимала. Вот и Витя, поняв кое-что, усмехнулся и шепнул: — Ревнуешь? — А есть повод? — Ира посмотрела ему прямо в глаза, ожидая реакции. На дне зрачков голубых глаз Пчёлкина плясали черти. — Учти, я живу с тобой под одной крышей, а это уже представляет для тебя некоторую опасность. — Напугала ежа голым задом. — Вите не страшно, что Ира прочно вписалась в его жизнь. Понизив голос до шёпота, он наклоняется ближе и добавляет прямо на ухо, обжигая кожу шеи горячим дыханием: — Ты только свидетельницу в живых оставь. А то потом прокурор не отмажет, не взирая на твой статус… — Я у тебя интеллигентная, ты же знаешь, — она не сдерживает ответную улыбку, глядя на Пчёлкина, — правда, немного зависимая. — Профессорская дочка. — Пчёла прижимает её ближе к себе, их лбы соприкасаются. — Ну, я надеюсь, зависимость от меня хоть? — Если бы, — и, уловив огонёк ревности в глазах напротив, Ира лукаво добавляет: — от одного летающего опылителя, знаешь такого? Ответом послужил поцелуй. Ира с удовольствием отвечает Вите, зарываясь пальцами в его волосы. Гости начинают на них поглядывать: кто-то в недоумении, кто-то с улыбками. Впервые, наверное, видя свидетеля, который так целуется с кем-то из гостей, а не со свидетельницей, но зато теперь многим становится понятно, почему Пчёлкин так «продинамил» девчонку. Время течёт, тосты провозглашаются один за другим. Ира наблюдает за радостной реакцией молодожёнов, которые получили в подарок собственную квартиру — Витя ей рассказывал об этом замысле, который он спланировал общими усилиями с Валерой и Космосом. Вот только сама Холмогорова, услышав адрес — Котельническая набережная — невольно вспомнила разговор, произошедший накануне.

— Да, мы с ней дружили и весьма неплохо поначалу, но потом наши отношения расстроились, — Анна Москвина, сидящая перед ней, закидывает ногу на ногу и в принципе преподносит себя так, будто ей абсолютно плевать на случившееся.

— Странно, её мать назвала вас близкой подругой.

— Ну, когда это было… — Анна взгляд бросает на Гришу и улыбается ему. — Всё течёт и всё меняется.

— Ну так расскажите, что такого изменилось, что вы перестали быть близкими подругами? У вас был конфликт? — Ира её внимание на себя переключает, боковым зрением замечая, как Гриша из кабинета выходит, чтобы не отвлекать Москвину от дачи показаний.

Москвина в лице меняется в считанные секунды.

— Вы намекаете на то, что это я её убила?

— Я ни на что не намекаю, а лишь спрашиваю напрямую о том, как было.

Несколько секунд в кабинете слышно только стрелку настенных часов. Ира наблюдает за Москвиной, ожидая её рассказа и в глубине души уже понимает, что на убийцу она, конечно, не смахивает. Да и алиби было. Но узнать обо всех фактах жизни убитой накануне трагедии ей необходимо, поэтому приходится "копаться в чужом белье".

Наконец, Анна отвечает:

— Мы с ней вместе учились. Сдружились на первом курсе, вместе участвовали в постановках, вместе играли главные роли. А потом, как-то раз к нам на репетицию пришёл один режиссёр из Современника, он сказал, что мы ему обе понравились и он хотел бы с нами работать. — Повисла пауза.

— Как звали режиссёра?

Москвина выждала паузу, щёлкая пальцами и пытаясь припомнить имя.

— Ткаченко. Андрей… Отчество не помню.

— И вы согласились?

— Поначалу да. Но потом… Как бы вам это объяснить, — горькая усмешка промелькнула Анны, — он позвал нас на пробы для главной роли. К себе домой, если вы понимаете, о чём я.

— Вы пошли туда вместе?

— Я – нет, а вот она – да. Правда, я об этом узнала не сразу. Ну, а когда решила с ней об этом поговорить, то она мне заявила прямым текстом, что её нисколько не смущает это, и что я сама виновата, потому что упустила свой шанс.

— Вы ей завидовали.

— Да было бы, чему завидовать, я вас умоляю, — Анна пожала плечами, — просто я не думала, что она такая. Вечно строила из себя святошу, а на самом деле оказалась простой выскочкой, идущей по головам.

— Последний вопрос: где жил тот режиссёр, куда он вас позвал?

Москвина стряхнула невидимые пылинки со своей юбки и, подняв на неё взгляд, произнесла всего два слова:

— Котельническая набережная.

— Валера, — Ира сама не успевает заметить, как, с места своего подорвавшись, подле друга оказывается. Тот с Космосом как раз распивал напополам горькую, но, услышав оклик, переключил внимание на неё. — Чего такое? — Скажи, ты слышал что-нибудь о режиссёре из Современника, Андрее Ткаченко? Фил моргнул пару раз, пытаясь сориентироваться на заданном вопросе. Признаться честно, это было последнее, что он сегодня ожидал услышать от Иры. — Ну, так сразу и не припомнить… Кажись, видел его как-то, на съёмки к нашему приходил. А чё такое? — А с Вартановой ты его не видел? — Ир, выпей и расслабься, а? — Космос протянул ей чарку, но она лишь отмахнулась. — У людей свадьба, а ты о своей работе… пчелка-труженица, блин. — Космос, — Ира отмахнулась от брата, как от назойливой мухи, потому что сейчас его предложение было не ко времени, — Валер, так видел? У Фила на лице было лишь одно замешательство. Он пожал плечами. — Ир, щас так не вспомню. Вроде, видел. Ну, один фиг, она ж актриса, а он – режиссёр, внимание не заострял особо. — Понятно, спасибо. — Кос, командуй давай, а то Пчёла щас нажрётся, — Валера кивает в сторону Вити, который опрокинул в себя новую порцию коньяка. А спустя пару минут эта троица уже идёт к сцене, и Пчёла, прежде чем подняться, успевает Иру за талию приобнять, шепнув на ухо: — Щас спою для тебя. Она со стороны наблюдает за тем, как они выступают на сцене. Пчёлкин микрофон держит в одной руке, а в другой бутылку коньяка, периодически глотки делает, подпевая словам песни вместе с Валерой. Космос за ударной стойкой расселся — сам тоже подпевает, с Дашкой взглядами обмениваясь. Та ему в ответ бокалом салютует, приподнимая его, а Ира на Пчёлкине взгляд задерживает. Он, точно тот змей-искуситель, глазками в её сторону вовсю стреляет, подмигнуть успевая, и куплет новый заводит: — Край небоскрёбов и роскошных вилл, из окон бьёт слепящий свет… Ира взгляд бросает на новобрачных, которым это выступление тоже по душе пришлось. Однако, внимание от их улыбок быстро перенимает на себя свидетельница, взгляд которой прямо на Пчёлкина направлен, да такой обожающей улыбкой на лице сверкает! Она буквально заставляет себя отвернуться, а ребята к этому моменту уже петь заканчивают, гости им аплодируют, Саша с места кричит довольный. — Ты чего? — Даша, настроение её подметившая, осторожно спрашивает, заглядывая в глаза сестре мужа. — Да так, задумалась. Бывшая Старкова взгляд бросает на свидетельницу. Понятно ей, куда мысли Иры ведут, да только ничего говорить она не станет. Космос, подошедший к ней, в объятья свои заключает, и Даша на него переключается. Ира со стороны наблюдает за тем, как Пчёлкин к выходу из ресторана направляется, чтобы перекурить, а свидетельница, уловив момент, за ним выскакивает. Ира с места приподнимается, подходя ближе, однако, не выходит сразу, прислушиваясь к их разговору. — Охота танцевать и веселиться, — глазками хлопает, не прекращая улыбаться. — Так в чём проблема? Обстановка располагает, — Пчёлкин улыбкой ей отвечает, отстраняясь чуток. — Может, пригласишь даму на танец? — Хорошая идея, пойду её поищу. — Зачем же кого-то искать, когда она уже перед тобой? — Рука Веры на плечо Пчёлкина ложится. В моменте Ире хочется разогнать её театральный подкат и вцепиться в волосы, потому что эта подружка невесты внаглую сейчас клеится к её парню. Нацепив на лицо улыбку, она выходит к ним. Витя, заметив её, отстраняется от Веры, её рука спадает с его плеча. — А я всё думаю, куда ты пропал, — в щёку его целует, Пчёлкин взгляд украдкой на неё бросает. Чувствует, что в Иркином поведении хорошим настроением ни капли не несёт, однако, молчит, справедливо полагая, что проще подыграть. Ему и самому страшно хотелось отвязаться от свидетельницы, которую угораздило за ним на перекур пойти, — уже успела соскучиться. О, и ты здесь, — Ира на Веру взгляд переводит, улыбаясь ей, — как настроение? — Прекрасное. Вот, стоим, болтаем о жизни. Пчёлкин докуривает со скоростью света, понимая, что ему при таком раскладе лучше удалиться куда подальше. И, едва он бычок выбрасывает, в ресторан возвращаясь, свидетельница за ним войти обратно норовит, но Ира её останавливает. — Знаешь, я вот тоже поболтать с тобой хотела. Ты прям такая красотка, — кивает одобрительно, скользя взглядом по нарядному платью и причёске. Вера улыбается при этих словах, Ира на неё смотрит, продолжая: — как в народе говорят, красота – это страшная сила, а твоя вот прям на все сто тому доказательство! Улыбка на лице свидетельницы обрывается, становясь ломанной. — Спасибо, это взаимно. — Только вот, хочешь совет? Ну, от девочки к девочке, — Ира снова улыбается, оборачиваясь ко входу в ресторан. Взгляд бросает на веселящихся гостей, — ты свою силу даром не растрачивай и не теряй зря времени на то, что тебе не обломится. — Не понимаю, о чём ты. — Не о чём, а о ком, и всё ты прекрасно понимаешь. Я не слепая и вижу, кому ты глазки строишь, — её миролюбивый голос нисколько не совпадает с мыслями, которые внутри ураганом проносятся, — впрочем, можешь не послушать моего совета и попробовать ещё раз. Не гарантирую, что это тебе никак не аукнется. — Вера губы в тонкую линию поджимает, вслушиваясь в её слова, а Ира снова улыбается широко и свободно. — Приму твоё молчание как знак согласия. Хорошего вечера. — И, развернувшись, в ресторан обратно удаляется, чувствуя облегчение. Остаток праздника проходит спокойно. Ира танцует вместе с Пчёлкиным, который ни слова не спрашивает о том, что такого она сказала Верочке, но свидетельница действительно к нему больше не приближается. Гости веселятся допоздна, пока не наступает момент провожать молодых. На эту миссию они отправляются, к великой радости Иры, уже без свидетельницы, которая после ресторана уезжает на такси в одиночку. Холмогорова даже ручкой помахать успела, а потом переключилась на Пчёлкина, который в поцелуй её втянул — резко, но приятно. На Котельническую набережную приезжают своей компанией. Космос и Витя кричат о том, чтоб Саша дал знать, как поднимется; Фил шампанское открывает, которое рекой льётся; Ира с Дашей бокалы успевают подставить, хохоча безостановочно, а вместе с ними — и водитель белобрысый, который весь вечер у ресторана их прождал в лимузине, чтоб потом домой по адресам доставить. — Давайте, за то, чтоб вечер этот вспоминали с улыбкой и без похмелья! — Космос, перебрав слегка с алкоголем, выглядит вполне себе жизнерадостным человеком, у которого сегодня женился ещё один друг детства. — В полку женатых среди нас прибыло! — Пчёл, ты один остался, кто ещё не окольцован, — Фил взгляд в сторону друга бросает, усмехаясь. — Нам и без штампа хорошо, да, жук? — Ира Пчёлкина в губы целует, наслаждаясь моментом. Плевать на недопитое шампанское, плевать на бокал, который падает на асфальт вместе со всеми остальными, разбиваясь на множество осколков. Говорят, это на счастье… А у неё счастье одеколоном его пахнет, с хвоей, и Самцом, дым которых в себя его пряди светлые впечатали. Ира пальчиками зарывается в причёску, чувствуя, как он её обнимает, прижимая к себе крепче. — Э, вы, вообще-то, не одни, имейте совесть! — Завидуешь, Кос? — Я? Да я вас в этом деле в два счёта обскачу! Вон, Дашка не даст соврать, — Даша кивает, обнимая своего мужа, — перед Филом неудобно, он, меж прочим, сегодня без пары, так что не мозольте глаза, медные… Ира на Валеру взгляд бросает, но Фил только усмехается коротко. Всё он понимает и вообще ни о чём таком не думал. Пчёлкин ближе к ней склоняется, шепчет под самое ухо: — Пьяненькая ты мне больше нравишься. Ира смеётся, обнимая его за шею, и глаза её блестят неподдельной радостью. — Это ты специально мне всё время подливал, получается? — Хотел, чтоб ты расслабилась. — А я расслабилась, — Ира провела остаток вечера гораздо лучше, чем можно было бы представить с утра, — но у меня есть идея, как сделать этот вечер ещё более приятным, во всех смыслах, — широкая улыбка на её лице передаётся Пчёлкину, который к ней ближе наклоняется. Ира хочет предложить Вите уехать домой, где они бы смогли остаться только вдвоём, но так и не успевает ничего сказать. Оглушительный взрыв, раздавшийся сверху, приковывает их внимание — оконные стёкла падают вниз, аккурат прямо перед их застывшими от ужаса фигурами. — Белый! — Кос, Фил и Витя бросаются в подъезд, а Ира оглядывается на Дашу, которая в таком же шоке пребывает. Невестка ладонь ко рту прижимает, всматриваясь в полыхающие языки пламени на верхних этажах, которые на стенах отсвечивать начинают. И за пару секунд пелена спадает, прогоняя наступившее алкогольное опьянение. Веселье обрывается. Ира поднимает голову вверх и думает только о том, что случилось. Вряд ли Беловы, получая в подарок квартиру на Котельнической набережной, могли допустить мысль о том, что подарок этот окажется опасным. На вечную память…