Тайна господина Кима

Когда мужчина, долгие дни искал человека, которого потерял из виду, вдруг видит его здесь, в офисе, мир вокруг него словно замирает. В этот момент время теряет свою привычную форму, и все звуки становятся далекими, как будто он находится под водой. Сердце начинает биться с такой силой, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. Дыхание становится прерывистым и тяжелым, а в голове проносятся вихри мыслей, смешанных с эмоциями — радостью, удивлением и даже легким страхом. Его взгляд, сначала растерянный, постепенно наполняется осознанием. Он не верит своим глазам: это действительно тот человек, которого он искал месяц, но для него так долго. Вокруг него все теряет смысл — яркие огни города за окном, шумные разговоры коллег и даже привычные детали окружающего пространства становятся размытыми и несущественными. Вся его сущность сосредоточена на этом мгновении, и он ощущает, как внутри него разгорается пожар эмоций. С каждым шагом к нему он чувствует, как его мышцы напрягаются, а ноги словно становятся тяжелыми.  Когда расстояние между ними сокращается, он замечает мельчайшие детали: знакомую улыбку, свет в глазах, который когда-то в клубе согревал его душу. В этот момент все воспоминания о совместном мгновении — смехе, слезах и мечтах — всплывают в сознании, как старые фотографии в пыльном альбоме. Наконец, он решается сделать шаг вперед. Его голос может дрожать от волнения, когда он произносит имя этого человека.  — Добрый день, мистер Пак. Кто вам сказал, что я против формальности? Здесь все зовут меня господин Ким, в том числе и вы, — пожав руку клиента, с ноткой уверенности проговорил Хонджун.  — Ну что вы? Раньше вы другому просили у меня, — с ухмылкой протянул Пак.  — Прошлое на то и прошлое, чтобы забыть. Прошу, садитесь, — улыбнулся блондин, и руками указал на стул возле его рабочего места.  Он знал, что его ждет куча нотаций по поводу этого от его прелестного друга. Рассказал бы Ким раньше, такого бы не было, но он правда хотел. Но откуда бы мужчина узнал, что тот самый новый клиент — это стриптизер с клуба. Что ему нужно? Работа надоела? Или может он пришел за Хонджуном? Столько вопросов. Но и ответы будут, как только после совещания они останутся вдвоем, чтобы обсудить детали.  В просторном кабинете, залитом мягким светом, царила атмосфера ожидания. За длинным столом, покрытым серой скатертью, сидели несколько сотрудников компании, готовые представить свои идеи новому клиенту. На стене, словно огромный экран для мечты, был установлен проектор. Он ожидал своего часа, готовый оживить концепции и идеи, которые долго разрабатывались в умах дизайнеров и архитекторов. В углу комнаты стоял макет одного из домов, как пример  — миниатюрная версия того, что вскоре должно было стать домом для новой семьи. Его аккуратные линии и продуманные детали притягивали взгляды, словно магнит. Презентация примерных вариантов началась с интригующего вступления. Один из сотрудников, с легкой ноткой волнения в голосе, представил концепцию нового жилого комплекса. Он говорил о том, как каждый дом был спроектирован с любовью и заботой о будущем жильце, как в них гармонично сочетались функциональность и эстетика. Слова звучали как музыка, создавая образ идеального места для жизни. Затем наступил момент, когда на экране засияли яркие визуализации. На фоне спокойной музыки начали появляться изображения — просторные кухни с современными приборами, светлые гостиные с большими окнами, откуда открывался вид на зеленый парк. Каждый кадр словно переносил клиента в мир мечты, где он мог представить себя и свою семью. Сотрудники уверенно описывали каждую деталь: материалы, использованные для строительства, инновационные технологии, которые обеспечат комфорт и безопасность. Они говорили о близости к инфраструктуре — школам, магазинам и паркам — подчеркивая важность удобства для будущих жильцов. Сонхва слушал, погружаясь в атмосферу презентации. В его глазах загорались искорки интереса при каждом новом слайде. Он задавал вопросы, на которые сотрудники отвечали с энтузиазмом, делясь своими знаниями и опытом. Наконец, они подошли к главному моменту — представлению макета дома. Чонхо аккуратно поднял его с стола и поставил перед клиентом.  — Это не просто дом, — произнес он с гордостью. — Это место, где будут созданы воспоминания, где каждый уголок будет наполнен счастьем и уютом.  Клиент внимательно рассматривал макет, его руки касались гладкой поверхности стен и крыши. В этот момент он уже мог представить, как его дети играют в саду, как семья собирается за столом на ужин, как каждый день начинается с улыбок и завершается теплыми разговорами. Презентация завершилась дружеской беседой за чашкой кофе. Атмосфера была наполнена надеждой и возможностями. Все понимали: это только начало пути к созданию нового дома для клиента — места, где сбудутся мечты и начнется новая глава жизни. — Но это, конечно же, только примеры. Мы готовы выслушать вас, мистер Пак, и понять, что именно хотите вы, — наконец произнес Ким после окончания презентации.  — Из того, что вы мне показали, мне не понравилось ничего, — с недовольством на лице произнес Пак.  С самого начала он начал задавать вопросы, которые заставили сотрудников замереть. Каждый его комментарий звучал как холодный ветер, пронизывающий теплую атмосферу ожидания. — Почему окна в этом проекте такие маленькие? — произнес он, указывая на слайд с визуализацией. Сотрудники обменялись взглядами, пытаясь скрыть растерянность. Хонджун, опытный и уверенный в своих силах, почувствовал, как его уверенность начинает ослабевать под натиском придирчивости клиента. — Мы стремились создать гармонию между светом и пространством, — попытался объяснить он, но его голос звучал не так уверенно, как обычно. Клиент не унимался:  — Но это не отвечает современным требованиям. Я ожидал большего! В его тоне слышалась настойчивость, которая заставила сотрудников ощутить себя уязвимыми. Каждый новый вопрос Пака был словно удар по их самооценке.  — Почему здесь нет террасы? Как вы можете предложить такой дизайн без учета зеленых насаждений? — продолжал он, и в этот момент в комнате повисло молчание. Сотрудники смотрели на свои чертежи, словно искали там спасение от критики. Ким, стараясь сохранить лицо и уверенность команды, сделал глубокий вдох. Он знал, что их работа была проделана с душой и тщанием.  — Мы можем предложить несколько вариантов, — произнес он, но даже ему было сложно скрыть растерянность. В глазах коллег читалось недоумение и шок от того, насколько придирчивым оказался новый клиент. С каждой новой репликой Сонхва атмосфера становилась все более напряженной. Коллеги начали переглядываться, и в их взглядах читалось: «Как мы будем справляться с этим?». Обсуждения о том, как сделать проект идеальным, вдруг стали казаться недостаточно весомыми перед лицом столь строгой оценки. В конце концов, блондин собрался с силами. Он понимал, что нужно не только защищать свои идеи, но и находить общий язык с клиентом.   — Давайте обсудим ваши ожидания более подробно, мистер Пак, — сказал он, стараясь вернуть разговор в конструктивное русло.  Но в глубине души он знал: этот клиент, который когда-то очаровал его своим танцем, стал для них настоящим испытанием. Собравшись с духом, команда решила не сдаваться и воспринять критику как возможность для роста. Но в тот момент шок и удивление от придирчивости клиента все еще витали в воздухе, словно облако, которое трудно развеять. — Так, все возвращаемся к своей работе, остальные предпочтения мистера Пака выслушаю я, — с ноткой недовольства проговорил Ким. Но все только удивленно посмотрели на своего начальника. —  Я плохо высказался? Скоро нам сдавать проект мистера Ёна. Чтобы я не видел, чтобы кто-то из вас отвлекся на что-то другое, — под конец добавил Хонджун своим коллегам, и махнул головой, указывая на то, что нужно выйти всем. Даже Сану с Чонхо.  Когда последние слова разошлись по стенам кабинета, и напряжение, словно натянутая струна, достигло предела, сотрудники медленно начали выходить. Они один за другим проходили мимо стола, где лежали чертежи и визуализации, словно покидая не только кабинет, но и свои надежды на успех.  Каждый шаг звучал как тихий стук сердца, а взгляды коллег пересекались в молчаливом обмене эмоциями: растерянность, недоумение и легкая паника. Один из архитекторов, молодой и полный энтузиазма, в последний момент обернулся, словно надеясь найти поддержку вглазах начальника. Но тот лишь кивнул, понимая, что сейчас не время для утешений. Как только дверь закрылась за последним сотрудником, в кабинете остались только два человека: Хонджун и его новый клиент. Атмосфера мгновенно изменилась — тишина стала почти осязаемой. Сонхва, все еще с холодным выражением лица, скрестил руки на груди и посмотрел на архитектора с неким вызовом, как будто ожидая продолжения спора. Ким глубоко вздохнул, стараясь собрать мысли в кучу. Внутри него бушевали эмоции: отразившаяся на лицах коллег растерянность и страх не давали покоя. Он понимал, что сейчас ему нужно проявить не только профессионализм, но и стойкость.  — Давайте обсудим ваши пожелания более подробно, — произнес он, стараясь придать своему голосу уверенность. Клиент лишь слегка приподнял бровь, его глаза блестели холодным светом.  — Я хочу увидеть изменения. Это проект должен говорить сам за себя, — произнес он с настойчивостью, которая оставляла мало пространства для маневра. В этом взгляде скрывалась не только критика, но и ожидание — ожидание того, что архитектор сможет справиться с вызовом. Он рассказал и показал все то, что должно быть в проекте его дома. В этот момент Хон осознал: это была не просто встреча с клиентом, а настоящая проверка его способностей как лидера и творца. Он почувствовал, как волнение уходит на второй план, уступая место решимости. Взгляд Пака был полон ожидания, и Ким знал, что теперь все зависит только от него. — Вы на этой работе заработали на такой дом? — неожиданно вырвалось из уст Хонджуна.  — На какой работе? — якобы непонимающе уточняет Сонхва.  — Вы прекрасно знаете мой ответ. — А, я там больше не работаю. Слова стриптизера, произнесенные с легкой улыбкой, словно отрезали его от реальности. Эти простые фразы обрушились на него, как холодный душ, заставив его замереть на месте. Теперь он понял почему каждый раз посещая клуб он не мог найти тот самый знакомый силуэт.  Внутри него разразилась буря. Он вспомнил каждое выступление, каждое мгновение, когда тот выходил на сцену, и как его движения завораживали зрителей. Стриптизер был не просто артистом — он был воплощением свободы и страсти, источником вдохновения и утешения в серых буднях. Теперь же этот источник иссяк, оставив после себя лишь пустоту и горечь утраты. Мужчина закрыл глаза, пытаясь вспомнить его улыбку, искры в глазах, когда тот играл с публикой. Воспоминания обрушивались на него, как волны — яркие, живые, полные энергии. Но теперь они казались призраками, лишенными жизни. Он ощущал, как что-то внутри него трескается и разрушается, как старое стекло под давлением времени. Словно кто-то вырвал из его сердца кусочек счастья, оставив за собой лишь холодный след. Он чувствовал себя потерянным, как будто оказался в незнакомом городе без карты и компаса. Все вокруг продолжало вращаться в своем ритме, но его мир перевернулся с ног на голову. Он не знал, куда идти дальше — клуб стал для него чужим местом, полным лиц, которые не понимали его боли. Ким хотел бы кричать, но не находил слов. Вместо этого он просто сидел, словно статуя из камня, охваченная тоской. Внутри него нарастала тишина, заполняя пространство между его мыслями и реальностью. Он понимал, что должен двигаться дальше, искать новую искру, но мысли о том, что «его» стриптизер больше не появится на сцене этого клуба, оставляли горькое послевкусие. И как бы он ни пытался забыть об этом мгновении, оно навсегда останется с ним — напоминанием о том, что даже самые яркие моменты могут быть ускользающими. — Я не спрашиваю, работаете вы там или нет, вы не ответили на мой поставленный вопрос, — наконец после ступора ответил Хонджун.  — Ну раз я там не работаю, значит есть другое дело, чем я могу заниматься для своего же обеспечения?  Какой же он, оказывается, тошный. Теперь Ким понял, возможно, его просто уволили за его ужасный характер и придирчивость к каждой детали. Если блондин не может просидеть с ним один часик, то он даже не может представить, как с ним справлялись в клубе.  — Вас так привлек мой танец, господин Ким? — добавляет Сонхва. — Что? С чего вы взяли? — Я просто цитирую то, что вы говорили мне в клубе. Мне интересно, остальные знают, что один из самых влиятельных архитекторов Кореи — Ким Хонджун — гей, который шляется по клубам, чтобы посмотреть на голые задницы и торс танцующих мужчин? — с ухмылкой произносит брюнет.  — Если бы я скрывал такое, я бы делал это втайне. Думаете, в клубах меня не узнают? Каждый второй стриптизер подходит ко мне с просьбой пообщаться или просто познакомиться со мной. — Значит я тот самый каждый первый стриптизер, который даже не заметил вас. Вокруг полно мужчин, и все они в сто раз привлекательнее вас, господин. Слишком высоко на себя берете.   — Вы, кажется, забыли для чего мы тут, — процедил Хонджун, после чего они перестали отвлекаться.  В ту тихую, но напряженную атмосферу офиса, где часы тиканья казались особенно громкими, Ким  сидел за своим столом с мрачным выражением лица. Его взгляд метался по чертежам, словно искал спасительный остров в море неразберихи. Перед ним лежали планы нового дома, аккуратно выложенные на столе, но они не приносили ему ни радости, ни удовлетворения. Сонхва, все также придирчивый и требовательный, оказался настоящим испытанием для его терпения. Каждое его замечание, каждое изменение в планировке звучали как удары молота по раскалённому металлу. Он хотел, чтобы дом стал не просто строительным проектом, а воплощением своих мечт и идеалов. "Больше света!" — настаивал он. "Здесь должна быть терраса!" — добавлял с непреклонной решимостью. Хонджун чувствовал, как нарастающее напряжение сжимает его грудь, и мысли путались в голове.   Минуты шли, а общее решение всё не находилось. Он уже начал сомневаться в собственных силах, когда внезапно к нему пришла неожиданная мысль. Он вспомнил о своих собственных воспоминаниях о детстве — о том, как он играл в своем дворе, где каждый уголок был наполнен светом и радостью. С этими воспоминаниями в сознании он вновь взглянул на чертежи. И вот, словно пазл, который наконец сошелся, в его голове сложилась картина: открытая планировка, позволяющая солнечным лучам свободно проникать в каждый уголок дома, уютная терраса, где можно будет наслаждаться утренним кофе под шум листвы. Он схватил карандаш и начал рисовать новые линии, новые формы. На следующий час, полон вдохновения и уверенности, он показал свое творение Паку. В его глазах горел огонь, который не ускользнул от внимательного взора придирчивого заказчика. Хон представил новую концепцию с энтузиазмом и страстью, объясняя каждую деталь и каждую идею. И вот — в тот момент, когда он закончил свой рассказ, он увидел, как лицо клиента преобразилось: изначальная настороженность уступила место удивлению и восхищению. — Да! Это примерно то, что я хотел, — воскликнул клиент, и радость заполнила пространство между ними. Начальник почувствовал, как груз напряжения снялся с его плеч. Они нашли общее решение — не просто компромисс, а гармонию между мечтой клиента и профессиональным мастерством архитектора. В этот момент он понял: иногда для того чтобы найти ответ, нужно лишь немного остановиться и позволить своим мыслям вернуться к истокам. Хонджун выдохнул. Выдохнул так, что со стола разлетелись все раннее нарисованные чертежи. Для себя он понял, насколько же внешность обманчива.  Казалось бы, клиент, вошедший в офис, казался воплощением идеала: аккуратно уложенные волосы, безупречно подобранный костюм и мягкая улыбка, которая могла бы растопить сердце любого. На первый взгляд, его миловидная внешность излучала доброту и дружелюбие, но лишь стоило взглянуть глубже — и за этой маской скрывалась настоящая буря. Его голос, хотя и звучал мелодично, пронзался как острый нож. Каждое слово, произнесенное им, было пронизано тонкой ниточкой сарказма. "Вы действительно думаете, что это будет работать?" — спрашивал он с легкой усмешкой, словно указывая на очевидную глупость собеседника. В его глазах читалось недовольство, которое, казалось, жаждало найти повод для критики. Он был мастером манипуляций, умело использующим свою привлекательную внешность как щит, за которым пряталась его истинная природа. Когда разговор заходил о деталях проекта, его милый облик словно растворялся в воздухе, уступая место придирчивости и капризам. Он мог часами обсуждать незначительные детали, требуя изменений, которые казались абсурдными. "Почему здесь не хватает света?" — снова же задавал он вопрос, на который не было простого ответа. "Это место должно быть идеальным!" — его голос становился всё более громким и настойчивым, а улыбка — всё более натянутой. Каждый раз, когда кто-то пытался объяснить ему сложность процесса или предложить альтернативное решение, он лишь хмурил брови и с презрением смотрел на собеседника. За его доброй улыбкой скрывался ужасный характер — человек, который не знал границ в своих требованиях и не умел ценить труд других. Он был готов разорвать на части любой проект, который не соответствовал его идеалам, и это делало его поистине страшным противником. В конце концов, за миловидной внешностью клиента пряталась не просто придирчивость — это была настоящая тирания, завуалированная вежливостью и обаянием. Он умел очаровывать и манипулировать, оставляя после себя лишь разочарование и усталость. И лишь те, кто осмеливался взглянуть под поверхностный слой его обаяния, могли увидеть истинное лицо этого человека — капризного деспота, который не знал ни покоя, ни удовлетворения. — Я рад, что мы договорились, господин Ким.  — Знали бы вы, как я рад, — ответил Хонджун. Он говорил правду.  Напоследок они пожали друг другу руки. — До новых встреч, — последнее, что процедил Пак, и после этого Ким молился о том, чтобы больше не видел эту личность.  Клиент, слегка покачиваясь на своих идеально отшлифованных туфлях, вышел из кабинета начальника, оставив за собой атмосферу напряженности и недовольства. Его лицо, все еще украшенное натянутой улыбкой, отражало нечто большее, чем просто удовлетворение — это была победа, пусть и временная. Он на мгновение задержал взгляд на потолке, словно искал одобрения невидимых сил, прежде чем уверенно шагнуть в коридор. Тишина, царившая в офисе, была прервана лишь звуками его шагов, когда он направился к выходу. Однако внезапно его путь пересекся с фигурами, стоявшими в ожидании. В этот момент он столкнулся с бывшим — человеком, который когда-то был ему близок, а теперь стал символом разочарования и неудач. Бывший, с легким налетом упрека на лице, стоял у стенки, скрестив руки на груди. Его взгляд был холодным и проницательным, словно он мог видеть сквозь маску обаяния своего собеседника. Он что, работает здесь? В его груди разразилась настоящая буря негативных чувств. Сердце заколотилось, словно дикий зверь, пытаясь вырваться из клети, а горло сжалось так, что стало трудно дышать. Взгляд бывшего был как холодный дождь, который обрушился на него в самый неподходящий момент — он ощущал, как капли стыда и гнева проникают в его душу, вызывая дрожь. Внутри него закипела волна ненависти, которую он старательно пытался подавить. Это была ненависть к самому себе за то, что он все еще чувствует эту уязвимость, ненависть к бывшему за то, что тот вызывает в нем такие болезненные воспоминания. Воспоминания о том, как они смеялись вместе, как делили мечты и надежды, теперь обернулись колючими шипами, которые впивались в его сердце. Каждое слово, произнесенное бывшим, звучало как приговор. Он чувствовал, как его внутренний мир рушится, как будто под ногами проваливается земля. Гнев накатывался волнами, оставляя за собой лишь пустоту и отчаяние. Он хотел кричать, но вместо этого стиснул челюсти так, что зубы скрипели. Внутри него шептали мысли о предательстве и потере — чувства, которые были настолько сильными, что казались почти физической болью. Пак ощущал, как его тело сжимается от напряжения, словно натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент. Каждый взгляд на бывшего напоминал ему о том, что он потерял — о надеждах и мечтах, которые когда-то казались такими реальными. И теперь все это превратилось в пепел, оставив лишь горечь и тоску. Он хотел бы забыть, но память о прошлом была неумолима. Она терзала его изнутри, как острые когти, оставляя за собой следы боли и страха. И в этот момент он понял: несмотря на все попытки скрыть свои чувства под маской равнодушия, они все еще живы. Они были частью него, и эта встреча с бывшим лишь обнажила те раны, которые он так старательно пытался залечить. Сонхва остановился, и между ними повисло молчание, наполненное невыразимыми эмоциями. Взгляды их встретились — один искал подтверждения своей значимости, другой же искал причины для гнева. Бывший с ухмылкой на лице произнес:  — Ну что, как твои дела? Все еще пытаешься управлять миром? Его голос звучал как тонкая игла, прокалывающая натянутую атмосферу. Пак не растерялся.  — И тебе привет, Миндже. Судя по всему, ты тоже неплохо устроился, — ответил он с легким презрением. В его словах проскользнула нотка высокомерия, и он попытался обойти бывшего, но тот шагнул вперед, преграждая путь. — Знаешь, — продолжал бывший, — иногда кажется, что ты забыл, кто ты есть на самом деле. Или ты просто слишком занят своим отражением в зеркале?    Хва замер на мгновение, его улыбка исчезла. Взгляд его потемнел, но он быстро собрался.  — Я не собираюсь слушать мораль от человека, который сам не знает, чего хочет, — произнес он с холодной решимостью. Их противостояние было похоже на танец двух хищников: каждый из них искал уязвимые места другого, но ни один не хотел показать слабость. В воздухе витала зловещая напряженность — ненависть и обида кружили вокруг них, как призраки их общего прошлого. — Все же, что ты здесь забыл, Сонхва? Не уж-то пришел повидать человека, который всю жизнь твою испортил? — Ты последний человек, которого я бы хотел навестить, — ответил брюнет. — А речь идет не обо мне, — с ухмылкой на лице ответил Миндже, тем самым все ближе и ближе подходя к бывшему молодому человеку. — Речь о Хонджуне. Или ты опять закрываешь глаза на его поступки?  — Не знаю о чем ты говоришь.  — Снова прикидываешься дурачком.  Хва замер, его уверенность начала трещать по швам. Бывший продолжал, его голос становился все более настойчивым:  — Твой отец. Он был настоящим человеком, а не просто очередной жертвой в этой игре. Ты помнишь его? Помнишь тот день, когда ты узнал правду? Как ты смотрел на мир, словно он обрушился на тебя? Это был не просто несчастный случай — это был расчетливый удар. Слова бывшего звучали как холодный ветер, проникающий в самую душу брюнета. Он почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Воспоминания о потерянном отце, о той утрате, которая оставила незаживающую рану в его сердце, начали всплывать на поверхность. Миндже продолжал давить на эту боль:  — Ты все еще веришь в его добрые намерения? Ты все еще готов делать вид, что ничего не произошло? Пак закрыл глаза на мгновение, пытаясь подавить нахлынувшие эмоции. Внутри него разгорелась борьба: желание оставить прошлое позади и необходимость вспомнить правду. Бывший же не собирался останавливаться.  — Ты не можешь убежать от своего прошлого. Оно всегда будет с тобой. И даже если ты закроешь глаза на это — оно найдет способ напомнить тебе о себе. В этот миг клиент понял, что его уверенность была хрупкой, как стекло. Он открыл глаза и встретился взглядом с бывшим — в нем читалась не только ненависть, но и глубокая печаль. — Он убил твоего отца. Не смей забывать это. Сонхва стоял, словно зажатый в тисках, его сердце колотилось, как будто пыталось вырваться на свободу. Слова бывшего, как острые стрелы, пронзали его сознание, вызывая бурю эмоций. Он не хотел слышать этого. Каждое произнесенное имя, каждое напоминание о прошлом вызывало в нем внутреннюю борьбу, подобную урагану, разрывающему спокойствие его души. Внутри него разгорелись противоречивые чувства — гнев и страх, стыд и печаль. Он стиснул челюсти, пытаясь подавить волны воспоминаний, которые накатывались, как прилив. Образы отца, которого он потерял, всплывали в сознании, вызывая болезненные ощущения, подобные острым ножам, проникающим в сердце. Он не хотел вспоминать тот день, когда его мир рухнул, и все стало серым и пустым. "Нет," — пронеслось у него в голове. "Не сейчас. Я не готов." Он закрыл глаза, словно надеясь, что это поможет заглушить слова Миндже. Но они продолжали звучать в его ушах, как эхо, которое невозможно игнорировать. Каждый звук резонировал с его внутренней болью, обнажая раны, которые он старательно пытался скрыть под маской равнодушия. Брюнет почувствовал, как внутри него разгорается огонь — не тот, что согревает, а тот, что сжигает изнутри. Гнев на себя самого за то, что он все еще чувствует эту боль; ненависть к бывшему за то, что он заставляет его сталкиваться с правдой. Он хотел закричать, сбежать от этой бесконечной тирады слов, но вместо этого стоял в немом ужасе. "Почему ты не можешь просто замолчать?" — думал он с отчаянием. "Почему ты снова открываешь эти раны?" Внутри него бушевала буря, и он чувствовал себя потерянным в этом хаосе. Глубоко в душе он знал: эти слова были правдой, но он не был готов принять их. И это знание было самым болезненным из всех. В конце концов, Сонхва решительно развернулся и направился к выходу, оставляя за собой тень недовольства и осуждения. Бывший же остался стоять на месте, сжимая кулаки от гнева и разочарования. Их пути разошлись, но неразрешенные конфликты остались висеть в воздухе, словно невыносимый груз, который каждый из них не мог сбросить.