Дом красного тумана

- Я... я не знаю, Софи, я просто запутался в себе, - Энджел нервно болтал ногой, грея чашку с чаем в нижних ладонях. - Я, как бы, хочу приехать к ним в гости, но вместе с тем и не хочу... - И что же тебя так тревожит, Энджел? Наверное, у тебя есть какие-то негативные ожидания? Распутывать клубок противоречивых чувств было непросто, но он честно постарался: - Конечно, есть, мы же никогда не ладили особо! Мой брат - заносчивый засранец на пьедестале любимого, блядь, правильного сыночка, а мой отец холоден, как сраный айсберг, и черств, как недельная корка хлеба, и я всю жизнь его боялся, но вместе с тем где-то в глубине души всегда хотел его одобрения! - вжав голову в плечи, он признался полушепотом: - Возможно даже, что хочу до сих пор... - О, это вполне нормально, этого не нужно стыдиться! Итак, как ты думаешь, чего ожидать от вашей встречи? Гипотетически! - Как всегда, - закатил паук глаза. - Они опять будут мне высказывать, как я дерьмово живу, сколько вещей я вынес из дома, сколько отец за меня выплатил долгов, как им приходилось вытаскивать меня из неприятностей, в которые я сам себя втянул, ну, и за ориентацию мою... Во времена, когда мы жили, гомиком быть было как-то не принято, а для этих двоих, похоже, время остановилось навсегда! - Хммм, - Софи задумчиво потерла подбородок колпачком маркера. - Интересный случай... Я бы им почитала лекцию о созависимости, но хорошо, хоть тебя в этот клуб удалось затащить, хах!.. И, пружинисто подскочив к доске, она нарисовала два круга, пересекающиеся краями: - Наша болезнь, Энджел, никогда не развивается на пустом месте - не бывает зависимости без созависимости! Людьми, оказавшимися в созависимых отношениях, может двигать множество разных чувств - вина, стыд, желание спасти близкого человека любой ценой, жажда контроля и превосходства... Твои родственники могли ведь и не решать проблемы, которые ты, будучи взрослым дееспособным человеком, создал себе сам? Могли! Но, покрывая твои воровство, ложь и безответственность, они, сами того не осознавая, создали систему, где они поощряли развитие твоей зависимости, при этом наказывая тебя пренебрежительным отношением, осуждением и постоянным давлением на чувство вины... Должно быть, им кажется, что ты сам не знаешь, как правильно жить, и они пытаются контролировать все, вплоть до того, с кем тебе встречаться, но ты - давно уже взрослый, и ты в состоянии нести ответственность за свои поступки! Если ты хочешь, можем потренироваться, как донести это до твоего отца и брата в корректной манере... - Корректной? - фыркнул Энджел. - Да как бы не так! Мы, как окажемся рядом, всегда орать друг на друга начинаем... - Вот сейчас и потренируемся, - рыбка схватила раскладной пластиковый стул из первого ряда. Поставила его напротив Даста и, откашлявшись, стряхнула пылинки с пестрого клоунского костюма: - Итак, представь, что я - твой отец. Можешь высказать все, что наболело, я слушаю!

***

- Если тебе станет некомфортно, просто скажи, и мы сразу уедем, ладно? Услышав эти слова, Энджел почувствовал некоторое облегчение. Как бы он сунулся в семейное логово без своего котика? Недалеко от паучьего поместья протекала речка, и выглядела она так же мрачно, как окрестности вокруг. Даже небеса на этом клочке адской земли выглядели так, будто в привычную красноту добавили серой краски... Отец уже ждал их - грузную фигуру в яркой желтой ветровке и резиновых сапогах было видно издалека. Но чего-то тут не хватало... - А где Нисс? - Занят. Он теперь будет работать на расчлененке, - и Генроин помрачнел на глазах. - Ближайшие лет десять, пока не поумнеет! Волны, шурша, накатывались на берег, взбивая желтоватую пену. В железной банке копошились розовые черви - посмотрев на них с легкой брезгливостью, Даст выудил одного двумя пальцами. Нанизал на крючок и, чувствуя некоторую неловкость, попытался закинуть удочку, что вышло только раза с третьего... - Какой спиннинг возьмете, Хаск? - Спасибо, обойдусь, - король азарта скинул ботинки, а потом закатал штанины и рукава камуфляжного костюма. - Предпочитаю охотиться по старинке! И, взмахнув крыльями, он перелетел на прибрежные камни. Устроившись там на корточках, Хаск уставился в воду застывшим взглядом, слегка подергивая хвостом. Пощелкивая зубами, он постепенно начал припадать, готовясь к броску, резкий рывок - и, пролетев над самой поверхностью воды, он взмыл вверх с серебристой рыбиной, бьющейся во рту. Вернувшись на берег, он важно расправил плечи и, сияя гордостью, кинул добычу в пока еще пустое ведро Энджела. - Какой ты у меня молодец, котик!.. - присутствие отца рядом остановило паука на миллисекунду. Но, опомнившись, он сделал то, что хотел, и от души поцеловал Хаска в щеку. И похуй, что этот брюзга о нем подумает! Холодновато что-то было сегодня. Глядя застывшим взглядом на свой поплавок, Энджел зевнул во весь рот и почесал голову. Странно, вроде спал сегодня хорошо, а чувствовал такую вялость, будто снимался в ночную смену! Атмосфера неловкости и недосказанности давила на плечи. Он ведь не был настолько наивен, чтобы думать, что его действительно пригласили только ради рыбалки... Отец буравил взглядами исподтишка, но пока ничего не говорил. Еще и ничего не клевало, как назло! Ну, хоть Хаск наловил много, дома можно будет приготовить севиче... А стоило ли вообще приезжать? Если честно, Энджел уже жалел. Слегка бурчало в животе - с утра аппетита хватило на одну чашку кофе, да и сейчас есть особо не хотелось. В ушах что-то звенело...       Сад в паучьем поместье выглядел неуютно и заброшенно. Отец с Хаском ушли в дом, а он остался на свежем воздухе, надеясь, что так хоть немного полегчает. Гуляя среди унылых силуэтов деревьев, он вдруг заметил красную железную перекладину, сильно выделяющуюся на фоне местного пейзажа. Качели? Когда он сел, стало получше. Чувствуя, как сильно стало колотиться сердце, хотя, вроде как, шел спокойным шагом, Даст начал остервенело скрести собственные щеки ногтями. Черт, да почему все так чешется, воздух тут сухой, или что?! Кровь болезненно пульсировала в голове. Вот сейчас отдышится и скажет Хаску, что пора домой... Цепи, на которых висело плетеное сиденье, вдруг протяжно скрипнули - кто-то слегка толкнул качели. Энджел даже немного испугался того, как незаметно Генроин появился у него за спиной! Все, что он репетировал с Софи, вдруг вылетело из башки разом. Все взрослые, спокойные, рассудительные фразы, которыми он, блядь, должен был бы защищаться от любых нападок - теперь, как обычно в присутствии папаши, он чувствовал себя маленьким растерянным ребенком, и не больше. Впрочем, по туманному взгляду главы клана не было похоже, чтобы он искал конфронтации... - Как поживаешь, Энтони? Этот простой вопрос заставил его икнуть от неожиданности. Цепи опять заскрипели - Генроин снова его подтолкнул, раскачивая. - Э-э, ну... Нормально, вроде как, - неловко опустив взгляд, ответил он, почесывая шею. - Работаю, в спортзал хожу, иногда долги выбиваю у всяких придурков, ничего особенного... - Нормально, говоришь, - шумно выдохнул старший паук. - А мне вот Нисс рассказал кое-что совсем другое! Ну, вот и приплыли. В горле встал ком, и пришлось дышать глубже. Не зная, что сказать, Энджел обнял себя нижними руками и сгорбился. Смотреть на отца не было никаких сил! - Знаешь... Я помню, что сам делал качели, вот примерно такие же, когда вам с Молли было по два или три года, - опять легкий толчок. - Похожи вы были, как две горошинки, даже не понять, где мальчик, а где девочка, глазищи голубые, а волосы белые-белые, почти как сейчас... И серые толстые пальцы мимолетно прошлись по макушке, почему-то заставив сердце болезненно ёкнуть. - Мне всегда было трудно с тобой совладать, Энтони. Ты никогда не был таким способным, как Нисс, или добросердечным, как Молли, я никогда не поддерживал твой распутный образ жизни и твои, ммм, наклонности, но... Тому малышу, для которого я строил качели - разве пожелал бы я ему такой судьбы? Умереть молодым, попасть в Ад, а потом еще и стать игрушкой в руках какого-то подонка с деньгами... Горько усмехнувшись, Энджел поскреб себя между лопатками. - Что самое смешное - я сам к этому подонку побежал с распростертыми объятиями, отец... Чего скрывать, я наслаждался жизнью грязной шлюхи! Тогда у меня в голове не было ничего, кроме жажды бесконечных удовольствий, и мне казалось, что если я продамся Валентино с потрохами, у меня наконец-то будет столько порошка и членов, сколько я захочу... Искал свободы, а по итогу - сам запрыгнул в капкан! Я был дураком, отец. Еще не понимал, что секс-индустрия бывает такой же жестокой, как мафия, и вырваться оттуда так же тяжело! Это просто я такой везучий... На скулах Генроина загуляли желваки. Нахмурившись, он уставился вдаль, положив руки на спинку сиденья качелей. - И почему ты молчал? Столько лет - и молчал! - У кого мне было помощи просить - у вас, что ли? - фыркнул Даст. - У Нисса, вон, попросил как-то... Я у вас вечно во всем виноватый! Всегда плохой, всегда позор семьи, как на Земле началось, так и продолжается!.. Похоже, зря старалась Софи - зрелой конфронтации не вышло. Еще, блядь, на крик перейти не хватало! - Я... я виноват перед вами, что торчал, - на колени упала непрошеная слезинка. - Что воровал, что создавал проблемы, но для вас, блядь, все было во мне не так... Разве моя любовь к каблукам и платьям делает меня слабым? Плохим? Дефективным? И разве виноват я в том, что мне никогда не нравились девушки?.. Они замолчали - только ветер свистел в кронах деревьев. Тяжело вздохнув, Генроин сел на корточки, глядя в землю. - Ты должен меня понять, Энтони, в нашем ремесле репутация значит очень многое, и разве может быть у лидера клана сын - гомик? Быть вдовцом с тремя маленькими детьми на руках, проворачивать дела - все лежало на моих плечах, а человеческая жизнь так ничтожно коротка! Мне стоило быть более внимательным к вам троим. К тебе, как к главному шалопаю, особенно... - Мы в Аду, а это навсегда, - хмыкнул Энджел, почесываясь. - Что значит, у нас теперь есть все время в этом мире! - Да уж, - хохотнул глава глана. - Это точно! Но мимолетная улыбка быстро исчезла с лица Генроина, ведь Энджел вдруг начал чесаться, как блохастая собака, аж подвывая. - Что с тобой такое творится? Как на тебя сегодня ни взгляну, ты вечно чешешься! - Не знаю! Просто очень че... - Даст осекся, округлив глаза. На его пальцах осталась хорошая горсть выпавших белых волосинок. Похолодев, он коснулся шеи - и почувствовал начавшуюся залысину... - Энтони! - ахнул отец. - Ты что, у тебя же линька началась!