Дом красного тумана

      Энджел никогда не отличался прилежностью и учиться особо не любил. Собственно, потому на панели и оказался... Башка уже гудела - десятый ком бумаги подряд метко полетел в мусорное ведро. Домашнее задание от Софи все никак не получалось. Он даже вступление нормально сделать не мог! Много ласковых слов Энджел хотел бы сказать о самом себе, да вот беда - самоуничижение под этой крышей запретили... Бросив ручку, паук откинулся назад на стуле и схватился за голову. Собственные мысли и чувства для него были, что терновник, через заросли которого приходилось продираться с кровью и болью! Но другого пути не было. Отдышавшись, Даст глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз. Надо выбрать отправную точку, а там уже мысль должна развиться сама... Итак, что он потерял из-за своей зависимости? Ну само собой, самое первое - жизнь! Конечно, он не обольщался тем, что многое мог бы изменить в земном мире, но все же... Умереть всего в тридцать лет - разве это не трагично в своем роде? Сколько незавершенных дел. Сколько упущенных возможностей... Его человеческое существование пронеслось, как комета - ярко, но быстро. И совсем бесследно... Энджел сам не заметил, как наконец-то поймал вдохновение за хвост. Следующий тезис напросился сразу, как только он бросил рассеянный взгляд на свое трюмо, на котором валялись побрякушки разной степени ценности. О, сколько он таких браслетиков, часиков да цепочек спиздил при жизни, сколько своего личного барахла отнес в ламбард! Как часто запускал грязные лапы в чужие карманы, родственников в том числе... И в Аду он тоже не брезговал всяким - один раз даже с улюлюканьем выпрыгнул на ходу из грузовика с кошельком клиента, зажатым между сисек! Прокормить черную дыру своей зависимости всегда дорогого стоило, так что вторым пунктом эссе стали финансовые и материальные потери. Дальше? Он определенно потерял чувство морали и собственного достоинства. Сначала - совершая все виды мразотных поступков, преступлений в том числе, ради дозы, потом - с готовностью подставляя собственные дырки кому попало ради пары таблеточек или пакетика с порошком... Пристрастившись к зелью в нежном возрасте, он будто там и застрял в развитии, по сей день ведя себя, как импульсивный взбалмошный подросток - зависимость не дала ему нормально повзрослеть. Серьезного типа со своим виноградником, женой и кучей детишек, как того хотел бы папаша, из Энджела все равно бы не вышло, но тем не менее! Следующий пункт... Свобода.Стоило подумать об этом, как запястья и шея начинали болеть от фантомных кандалов. Валентино. Контракт. Красный дым. Я владею тобой, или ты забыл?.. *** - Черт, - шипел Энджел себе под нос. - Бляяядь... Зайдя со стороны черного хода, он залетел в гримерную, где на двери висел листок бумаги с его именем. Что за дешевая рыгаловка! Он считал ниже своего звездного достоинства выступать в настолько захудалых клубах, но хапуга Вал, не изменяя себе, гонялся за каждой копейкой... Его опоздания, слава богу, вроде никто не заметил. Как всегда, его выручила собственная многорукость - он переоделся быстрее, чем солдат по команде "подъем". Чулки с подвязками, лифчик с каменьями и бахромой и мини-юбка с завышенной талией, аппетитно обтягивающая пятую точку - краше сучки эта рыгаловка еще не видела! Осталось только навести последние штрихи. Кисти замахали у лица. Подведя ярко и глаза, и губы, чтобы не потеряться в свете софитов, Энджел уже присобачивал накладные ресницы, как дверь вдруг распахнулась, и рука слегка дрогнула... - Какого хуя?! - рявкнул он. - Стучаться, что ли, не учили?! И, только подвинув пучок ресниц, как положено, обратно на полоску клея, он, дурья башка, догадался обернуться... - П-п-привет, Вааал!.. Вот дерьмо! Надо же было умудриться так облажаться! Внутри он умирал от страха, а снаружи сделал самую сладкую, заискивающую улыбку из возможных... Впрочем, по лицу мотылька уже было видно, что ему это не особо поможет! - Ты опоздал на... - нахмурившись, босс постучал пальцем по циферблату наручных часов. - Двадцать минут! Как это понимать, кексик? - Ну, прости, - вздохнул паук, нервозно поправляя челку. - В пробку попал, мне далеко досюда было ехать... Какая разница - выступление еще не скоро! Э-этого даже не заметил никто!.. - Я заметил, - посмурнел еще сильнее Валентино. - Время - деньги, детка. Мои деньги... А ты, мало того, что регулярно позволяешь себе опаздывать, нарушая трудовую дисциплину, еще и огрызаешься? Думаешь, если ты - мой любимчик, то тебе все с рук сойдет?.. Звук защелкнувшегося замка был совсем не громким, но паук все равно вздрогнул. Заперев дверь, босс прошелся туда-сюда, покачивая мундштуком. Он сильно напоминал акулу, неспешно нарезающую круг за кругом вокруг жертвы... Все это точно было не к добру! - Если бы ты жил на студии, то тебя бы возили везде точно ко времени... А ты зачем-то снял жилье в спальном районе и используешь его, как оправдание своей безответственности! При всей моей любви к тебе, кексик, я не могу это так оставить. Тебе нужно преподать урок... - Урок?.. Энджелу не нужно было быть Вангой, чтобы предвидеть ждущую его мясорубку. Если бы Вал реально злился, то уже бы его отдубасил или наорал, но сейчас он был относительно спокоен... А это значило только одно. У него пришло настроение для какой-то своей, извращенной игры с любимой куколкой! - Вставай. Это трюмо, наверное, тут стояло с основания клуба. Чистота столешницы оставляла желать лучшего, а зеркало вообще было мутным от осевших на него частиц пудры и спреев для волос... Вал ногой отодвинул табурет на колесиках в сторону. Подтолкнул паука ближе к трюмо и, ухмыляясь, взял его сзади за шею, наклоняя вперед силой... Теперь Даст опирался грудью на столешницу. Он не понимал до последнего. И только когда пальцы босса пролезли под край плотно сидящей юбки, закатывая ее наверх, до него, кажется, дошло: - Вал, постой!.. Поздно - он подпрыгнул, взвизгнув от боли. Не дав и секунды дух перевести, Вал размашисто шлепнул его еще несколько раз, прижимая к столику давлением между лопаток... - Что, уже не такой дерзкий, кексик? О стоп-слове, конечно же, можно было и не мечтать. Лучше бы в глаз дал или по носу, честное слово, чем вот так! - П-пожалуйста, не надо!.. - Что значит "не надо"? - тихо смеясь, мотылек взъерошил белый пух под ладонью. - Я владею тобой, или ты забыл? Эта задница - в моей собственности. И я буду ее наказывать, как посчитаю нужным!       Энджел всегда был демоном не из робкого десятка. Давно приучился вести себя, как надменная стерва с острым языком, не стеснялся послать куда подальше любого обидчика, а при случае - и в драку полезть... И только рядом с Валом он превращался в дрожащую маленькую сучку. Без самоуважения, без достоинства, без права вякнуть хоть слово поперек... И сильные удары, без жалости прилетающие по мягкому месту, только лишний раз напоминали, кто он есть на самом деле. Всего лишь вещь, доставшаяся жестокому хозяину... - Смотри сюда, - мотылек запустил пальцы в его волосы, заставляя поднять голову. - На самого себя смотри! Зрелище, конечно, было не из лучших. Дрожащие губы, сведенные в напряжении брови, глаза на мокром месте - но Даст старался изо всех сил держаться и не реветь. А то макияж поправлять придется! - Скажи, - ухмыляясь довольно, Вал подбодрил его очередным шлепком. - Скажи, что ты - плохой мальчик! Лучше уж дать этому ублюдку, что он хочет, лишь бы быстрее это прекратилось... Всхлипнув, паук пересекся взглядом с собственным отражением и выдавил дрожащим голосом: - Я... п-плохой... - Громче! - Аууу! Я - плохой мальчик!.. Слава богу, наказание хоть чуть-чуть замедлилось. Улыбка Вала стала еще шире. С особо циничной нежностью погладив гудящую от боли ягодицу, он продолжил диктовку: - И ты заслужил, чтобы тебя хорошенько наказали... - И я... ай!.. заслужил, чтобы меня хорошенько наказали... - За твое безответственное отношение к работе! - З-за мое... м-мое безответственное отношение к работе... Когда это уже закончится? Энджелу казалось, что жестокая игра длится целую вечность. Лицо его горело от стыда ничуть не меньше, чем противоположное место. Колени подкашивались, а сердце рвалось из груди... - И ты постараешься впредь не расстраивать папочку! - Я... я п-постараюсь больше не расстраива-ааа-ть папочку... Валентино удовлетворенно зажужжал. Провел ладонями вверх-вниз, чуть задев кружево стрингов - Энджел обмер при мысли, что он сейчас их снимет, но, к счастью, обошлось. - Тебе ведь нравится это на самом деле, а? Нравится, когда тебя ставят на место по-жесткому... Сам ведь знаешь, как я отношусь к строптивым шлюшкам, Энджи. И все равно нарываешься раз за разом! Последние шлепки показались особенно невыносимыми. Выдержка все-таки покинула Энджела - слезы брызнули из глаз. Он буквально чувствовал на себе отпечатки ладони, и догадывался, что о себе они будут напоминать еще долго! Морщась, он поспешно натянул юбку, куда полагалось. Хотя от нее стало только дискомфортнее! - Полчаса до твоего выхода, - снова посмотрел на часы Валентино. - У тебя еще будет время привести себя в порядок и подумать о своем поведении! - Да, Валентино, - обречённо кивнул он. - А, и еще, - к потолку поднялся столп сигаретного дыма. - Ты переезжаешь обратно на студию! Это был приказ. Не уговор, не вопрос, не попытка заманить мышку обратно в мышеловку куском сыра. Когда босс говорил таким тоном, это значило, что последнее слово оставалось за ним! - Пришлю к тебе завтра Трэвиса с машиной. Погрузишь вещи, и мы раз и навсегда закроем вопрос с твоими опозданиями... Снова щелкнул затвор. Выходя из гримерной, Вал послал ему воздушный поцелуй с глумливой улыбкой: - Хорошо тебе выступить, кексик! ***       Энджел даже не думал, что простое эссе превратился в его целую исследовательскую работу о себе любимом. Даже отойдя от письменного стола и занимаясь обыденными делами, он продолжил размышлять... Работоспособность его тоже пострадала от зависимости - особенно в человеческой жизни. Здесь-то он мог, хорошенько обнюхавшись, сосать члены по десять часов подряд, но это тоже была палка о двух концах. Ведь без розового наркотического флёра съемки порно превращались в сеансы изощренных пыток, где еще и надо притворяться, что тебе нравится! Сейчас, когда его тяга держалась под контролем благодаря ежедневным капельницам, Даст вполне справлялся со своей должностью хоста, и даже не через сжатые зубы. Хотя, конечно, далеко не всегда бывало просто - то сам закосячит и перепутает брони столиков по невнимательности, то гость попадется скандальный, то Ниффти вдруг начнет бесоёбить и смешивать бытовую химию в подсобке... Кем он мог бы стать, со своим-то шилом в одном месте, если бы сосредоточил энергию не на одном только поиске следующей дозы?.. А ведь помимо глобальных потерь, были у паука и множество мелких. Встречи с друзьями, с семьей, как бы она его ни бесила... Путешествия. Искусство. Даже, блядь, смена сезонов, закаты и рассветы, суетный шум мегаполиса или, наоборот, безмятежность деревни - где бы он ни бывал, что бы ни происходило вокруг, все ему часто было безразлично! Потому что на уме и в сердце не осталось ничего, кроме гребаной наркоты... И вывод всего эссе был безжалостен: самое главное, что потерял Энджел в зависимости - это самого себя. Со всеми потрохами! И сможет ли он вообще когда-нибудь стать прежним, склеить по кускам свою разбитую душу?.. Ответа у него пока не было, и вряд ли появился бы в ближайшем будущем. Погруженный в свои не больно-то веселые размышления, паук бесцельно прогуливался по центру Пентаграмм-сити, как вдруг увидел старомодную вывеску магазина товаров для вязания... А ведь он когда-то сам этим занимался. Эта херня здорово успокаивала, но однажды к нему, тогда еще начинающему актеру, зашел в гримерку Вал и, увидев спицы в его руках, посмеялся, заявив, что будущей звезде старушечьи хобби не к лицу... С того дня Энджел к вязанию не притрагивался больше никогда. Но когда, как не на пенсии, заниматься "старушечьими" делами? Ноги сами понесли его к магазину. Обратно он вышел с туго набитым фирменным пакетом...       Но, прежде чем вспомнить былое, предстояло разобраться с делами хозяйственными. В последнее время Даст начал смотреть на них как-то по-другому - наверное, как на еще одну мелочь, которую долго упускал. Может, свежепостиранные рубашки - это и не кокс, но нюхать их он тоже полюбил! И прохаживаться по ним утюгом, сердито плюющимся паром, убивая все складочки к херам собачьим, а потом - с машинной точностью складывать безукоризненно ровной стопкой... На кухне же он превращался в ведьму, командующую целой армией котлов. Только вместо метлы и остроконечной шляпы - поварешка и розовый фартук в горох, подаренный Хаском. Все кипело, и бурлило, и шипело - каша для Наггетса в подписанной кастрюльке, фрикадельки в томатном соусе, рыба для котика... Пахло так, что с ног сносило. Пожалуй, иногда создавать бывает ничуть не менее интересно, чем просто потреблять! От всех трудов праведных Даст слегка выдохся. Перебравшись в гостиную, он сел перед телевизором и пустил наконец крючки в ход. Вязать у него всегда как-то само собой получалось - даже схемы не были нужны! Почему-то захотелось создать коврик, притом чем ярче, тем лучше. В ход пошли мотки ниток всех цветов радуги, четыре крючка и все четыре руки. Столько лет прошло, а навык не потерялся! Работа пошла споро. Пока, глядя одним глазом в сериал, хозяин создавал полотно с абстрактными разноцветными разводами, на диван к нему запрыгнул Толстый Наггетс. Зевнул, потянулся и лег у бедра Энджела, ворча о чем-то своем. Сериал прервался рекламным блоком: - ВоксТек - доверяйте нам! Исходя из своего личного общения с этим типом, он бы ему и грязь из пупка не доверил, ну да и хер бы с ним... Диван рядом вдруг промялся. Как всегда подкравшись неслышно, Хаск улегся рогаликом на свободный край дивана. Обернулся хвостом и, подтянув к себе шерстяной клубок, принялся меланхолично его грызть... Энджел растерянно оглянулся сначала на этих оккупантов по обе стороны от себя, потом - на собственные занятые будущим ковриком руки. Вздохнул, пожал плечами - и, призвав дополнительную, третью пару рук, смог погладить их обоих...