Ты ведь не бросишь меня?

Драко Малфой открыл глаза и первое что бросилось ему было синее покрывало. Сонным действием руки Драко откинул покрывало подальше от своего лица и нехотя поднялся. Интерьер не своего дома заставил его на секунду смутиться, но потом ухмылка сама по себе начала растягиваться на лице. Он отыскал взглядом свои вещи, которые огромной темной кучей лежали почти у самого выходы из комнаты. Первой его мыслью было то, что Грейнджер сбежала после совместной ночи, но она покинула голову Драко после того, как он открыл дверь и услышал характерный звук, исходивший из кухни. Нахмурив брови, он пошел в сторону звука. Дверь в кухню была открыта. Стоило Драко сделать несколько шагов, как он увидел Грейнджер в маленьком летнем платье, стоящую у плиты и смотрящую в одну точку. Слизеринец сделал еще пару уже неуверенных шагов, и тут Гермиона повернула голову. Драко ждал чего угодно: избегание встреч глазами, неуверенность, скованность, попытка начать какой-либо бессмысленный диалог, начинающийся с фразы «Это было ошибкой». Но она просто улыбнулась и поманила рукой, чтобы он быстрее заходил. – Чай будешь? – просто спросила она и схватилась за непонятную ему вещь, которая прежде чем замолчать издала громкий свистящий звук. Драко проследил за каждым ее движением. Как в медленной съемке он видел, как Грейнджер хватается за ручку неизвестного ему прибора, как второй рукой повыше поднимает внушительного размера кружку и заливает ее кипяченной водой, пар которого оседает на кухонной мебели. Он молча садится за стол, и Гермиона все с той же сияющей улыбкой, достает из верхнего шкафа такого же размера кружку и, достав из первой заварку, быстрым движением забрасывает ее во вторую и так же заливает кипятком. – Ты какой-то молчаливый. Жалеешь о чем-то? – она даже не посмотрела на него, будто это ее не касалось. Драко думал, что она будет той девочкой, которая побоится сказать лишнее слово, но в данный момент этой девочкой был он. Малфой просто не ожидал таких уверенных действий от пышноволосой девушки. – Я? Жалею? Даже не смей думать об этом, – от растерянности он схватился за чашку, до краев наполненную зеленым чаем, но тут же одернул руку. – Что ж, – она присела напротив него и отхлебнула немного чая. – Мы будем разговаривать как взрослые люди или…будем вести себя как дети? – Думаю, нам уже не полагается вести себя как малыши. – Так, что теперь? Мы просто разойдемся будто ничего и не было? – Ты этого не хочешь. – Да, не хочу, – она отвернулась от него лишь на секунду, чтобы поправить занавеску, задравшуюся от летнего ветра, – но также я понимаю, что не имею права держать тебя. Я всегда знала к кому ты привязан, поэтому ни на что не претендую, – она заправила закрученную прядь волос за ухо, но она тут же вновь упала на лицо. Перед лицом Драко всплыл образ Астории: ее длинные темные волосы, глаза, искрившиеся весельем, невообразимая улыбка. Но буквально через пару секунд он размылся, а перед взором оказалась Гермиона: взвинченные волосы, насыщенные карие глаза, добрая улыбка, утонченная шея, вкус которой еще остался на губах Драко, ее маленькие тонкие пальцы, которые сейчас держали ручку от кружки, но он помнил на что они могут быть способны в порыве страсти. В голове возникла картина прошлой ночи, но Малфой быстро ее смел. Сейчас не самое лучшее время. – Думаю, настало время идти дальше. Я не скрываю, Астория все еще дорога мне, но…я чувствую, что моя жизнь на ней не кончается. И я способен жить дальше.

/Гермиона Грейнджер/

Передо мной сидел кто угодно, но только не Драко Малфой. Драко Малфой, которого знала я, сейчас бы кричал во все горло, что это было ошибкой, что он верен только Астории Малфой и не видит без нее своей жизни. В голове крутится тысяча и один вопрос, но в ответ я лишь хмыкнула. С одной стороны я очень рада, что он наконец смог переступить еще один сложный порог в своей жизни. По-моему мнению, их у него было слишком много, поэтому он заслуживает счастья. «Счастье со мной», – назойливая мысль, как таракан, проскользнула в голову, но я от нее поспешила избавиться. Эта была неправильная позиция. Эта мысль звучала слишком эгоистично по отношению к Малфою. Это мысль звучала эгоистично по отношению к Астории, которая первая из слизеринцев увидела во мне человека, а не кучу грязи из магловского мира. И чем я ей отплатила? Совместной ночью с ее мужем? О, святой Мерлин, помоги мне. Видимо, Малфой заметил мое противоречие с самой собой, потому что его светлые брови нахмурились, а взгляд стал более сосредоточенным на мне. – Я знаю, о чем ты думаешь, – наконец произнес он, а у меня прям дыхание перехватило. Действительно ли он знал то, что происходит в моей голове? Никто этого не знает. – Ты думаешь о ней. Удивительно, но впервые из нас двоих ты думаешь о ней, – мне показалось или я увидела улыбку на его лице? Это не тот Драко Малфой. – Как ты можешь так говорить? Неужели ты не думаешь о том, что бы она сказала, если бы увидела нас сейчас? – Грейнджер, если бы она могла это увидеть, меня бы здесь вообще не было. Я был бы дома, с ней в кровати. Ужасная правда резанула по сердцу, словно раскаленным ножом, но, Гермиона, лучше горькая правда, чем сладкая ложь, не так ли? Именно этого правила ты всегда старалась придерживаться. Так, что случилось сейчас? – Почему ты не переживаешь о ее чувствах? Драко, она ведь видит, я чувствую это. У меня по спине мурашки ходят. – Знаешь, Грейнджер, я много о ней думал, всегда думал о ней и буду о ней думать. Так получилось, что она неотъемлемая часть моего сердца. Ты ведь тоже до сих пор думаешь об Уизли, не так ли? – сердце пропустило удар. В голове сразу появилась рыжая голова и веснушчатые щеки, яркие глаза. Он был прав, иногда я вспоминаю Рона. – Я вижу тебя насквозь, Грейнджер, даже не пытайся от меня что-либо скрыть. Вот и я также думаю об Астории. Но жизнь ведь не заканчивается, да? Вы все мне об этом твердили, но когда я начал следовать вашим советам, вы решили вновь засунуть меня в мои же рамки? – Что? Нет. Я рада, что ты наконец видишь мир во всех его красках, но, я думаю, что мы поступили не морально, грязно, пошло. – Впервые за долгое время я вижу не ее. Впервые не ощущаю ее запах. Впервые хочу произнести не ее имя. Держите меня, мое сердце останавливается. Это что? Признание в любви? Кажется, слишком рано, чтобы такое говорить. Куда он так торопиться? Пожалуйста остановись, я прошу тебя перестань. – И что это значит? На что ты намекаешь? Что я нужна тебе? – Ты давно мне нужна. Просто я не осознавал этого. – То есть ты пытаешься сказать, что, чтобы ты меня заметил, мне нужно было лечь с тобой в мою кровать? – мурашки еще сильнее забегали по спине, от этого она зачесалась. Я нервно поерзала на стуле, но упорно продолжала смотреть в серые глаза. – А так бы ты всю жизнь провел в скорби? Я не понимаю тебя, Драко, правда не понимаю. – Грейнджер… – Почему ты не зовешь меня по имени? – вдруг спросила я неожиданно даже для себя. А что я получу, когда узнаю ответ на этот вопрос? Что мне это даст? Почему я его спросила? Что я этим хочу доказать? В голове, не переставая, крутились вопросы, ответы на которые узнать было бы интересно в первую очередь мне.

/Драко Малфой/

– Почему ты не зовешь меня по имени? Потому что твое имя окончательно сотрет все границы, а я этого пока не хочу. Все резко пошло слишком быстро, вниз или наверх я пока не знаю, но судьба определенно свернула с маршрута. Что мне ей на это ответить? Что пока не хочу торопиться? Сильная фраза после этой ночи, конечно. Прошло кажется две минуты, а она все упорно ждала ответа. Карие глаза смотрели прямо в душу, а тонкие пальцы с силой сжали уже подостывшую кружку. – Подожди, ты сейчас думаешь о том, что не хочешь торопиться не так ли? – ее брови нахмурились, а я непроизвольно сложил пальцы под столом в замок. – Интересная мысль, – Грейнджер отхлебнула чай и встала, чтобы сполоснуть посуду. – Грейнджер, давай будем честны, это ситуация привела нас обоих в тупик, – я встал следом за ней. – Именно поэтому я хочу разобраться что нам делать дальше. Поговорить как взрослые люди. Я, если честно, понятия не имею, как справиться с этим, но и бегать как маленькая девочка я не собираюсь. Поэтому мы должны решить что нам делать. Здесь и сейчас. Если мы это не обсудим, оно огромным комом будет висеть на наших плечах, а я не желаю иметь лишний груз. Так что, Малфой, какие буду твои предложения? – она отставила мокрую кружку в сторону, и я видел как маленькие капли быстро стекают на столешницу. – Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недопонимая, с этим я согласен. Выбрасывать тебя из своей жизни тоже желания нет, потому что ты была одной из тех людей, которым я мог доверять без каких-либо колебаний. Но и торопиться тоже не хочу. Как насчет пока остаться друзьями? – Боже мой, я помолюсь сегодня за Асторию, – Грейнджер закатила глаза и отвернулась от меня. – Друг, ты злоупотребляешь моим гостеприимством. Вон из моего дома, увидимся завтра. – И это все? Это считается, что мы решили нашу проблему? – она сделала тяжелый вздох и надула губы. – Нет. Эта фраза никогда не помогает. А еще она никогда не работает, – она нервно закусила губу. Миленький жест, но мне нельзя отвлекаться, у нас идет серьезный разговор. – А ты что предлагаешь? С твоей стороны пока исходит только критика. – Каждый из нас должен все как следует обдумать. Это серьезный шаг для нас двоих, и спонтанно решения не принимаются. Два дня, по-моему, этого периода будет вполне достаточно, по крайней мере для меня. Что скажешь? – Ты предлагаешь не видеться два дня? – А это проблема? – ответила она вопросом на вопрос. Ну тут и сказать особо нечего. – Нет, не проблема.

***

/Драко Малфой/

– Поверить не могу, – Блейз лежал на диване, сложив руки на груди, и внимательно слушал мой рассказ. – Кто кого поимел? – от его вопроса мои волосы встали дыбом. Что это вообще за вопрос такой? – Нет, я серьезно. В этом отношении как мужик себя повела именно Грейнджер. Пока ты мямлил, что можно остаться друзьями, она предложила действительно хороший совет. Так вам будет лучше разобраться, пока вы не мозолите друг другу глаза. Ты же понимаешь, что фраза «мы можем остаться друзьями» самое худшее что можно сказать, после проведенной ночи? Драко, я в тебе разочарован. – А что ты говорил всем своим девушкам на утро? – Ничего. И поверь мне, даже это будет лучше, чем твоя фраза. Что это вообще такое «давай останемся друзьями»? Бред, Драко. – А что я должен был сказать? – я пожал плечами и забегал глазами по углам. – Не обязательно сразу говорить. Достаточно просто подумать, что собственно и сделала Грейнджер. Почему в последнее время он только и делает, что принимает ее сторону? И почему ее? Это я его друг, соответственно он должен поддерживать меня. Как так получается, что я постоянно по другую сторону берега? Это начинает уже раздражать. Никогда бы не подумал, что мне придется что-либо объяснять своему другу. Блейз должен быть тем человеком, который понял бы меня без единого звука. И он был им, пока не пришла Грейнджер. – Почему ты всегда защищаешь ее? – вопрос вырвался без моей воли. Просто он так отчаянно крутился в моей голове, что удерживать его стало очень трудно. – Я не защищаю ее, ни в коем случае. Просто, Драко, твои поступки стали такими безрассудными. Ты не думаешь, ты просто делаешь, а так нельзя. – Я всегда так поступал и ты ничего не имел против, но стоило ей появится в нашей жизни, как ты тут же встал на ее сторону, – Блейз начал издавать непонятные звуки. Так он делал очень редко, в основном, когда язык хотел что-то ляпнуть, но мозг пока не придумал что именно. – Просто Гермиона поступает настолько мудро, что с ней нельзя не согласиться. – Когда я был женат на Астории, ты всегда меня выгораживал. – Было дело. Но Астория и Гермиона совершенно разные и ты должен это понимать как никто другой. Астория была для меня как родная сестра и наши с ней отношения были специфические. Ты даже не представляешь, как я скучаю по тем временам, но они не вернутся. А Гермиона совершенно другая, она для меня не как сестра, а как подруга, которую хочется защищать. Грейнджер никогда не была маленькой девочкой, именно поэтому она нуждается в защите. И этим, наверное, все сказано. Ты должен понять, что я никогда ничего не имею против тебя, я твой друг, я не должен этого делать. Но из-за того, что я твой друг, я обязан говорить тебе всю правду, это я и делаю на протяжении всей жизни. Назови мне хоть один раз, когда я тебе соврал. Да, я принимаю сторону Грейнджер, но этим самым показываю тебе насколько ты можешь ошибаться. Пойми это уже наконец. Поток слов вырвался так неожиданно, что я даже не успел осознать их все. В каком-то роде он был прав. Прав как всегда, но я ему никогда об этом не расскажу. – Так что ты будешь делать? – спросил Блейз, а я тяжело вздохнул. Что мне делать? В такой неоднозначной ситуации я оказался в первый раз и вообще без понятия что мне делать. Вопрос действительно трудный. Если я сейчас откажусь от Грейнджер, то больше ее не увижу, уж она над этим поработает, но если не сделаю этого, то даже представить не могу, что из этого выйдет. Мы будем встречаться? Заведем семью? А может не продержимся и двух месяцев и разойдемся. А может вообще ничего не будет, и мы останемся хорошими друзьями. Столько вариантов и предугадать хотя бы один невозможно. Меня очень сильно пугает неизвестность, уже довольно давно я не испытывал этого чувства. Последний раз, кажется, был во время войны, когда каждый день это часы выживания и самым важным вопросом было увидишь ли ты рассвет? Период тяжелых испытаний и неопределенностей. Каждый день ад на земле, каждый день вопрос, стучащий в голове «увижу ли я солнце?». Сейчас не было сильного страха, учащенного сердцебиения, боязни за будущее как таковой. Была просто неуверенность в дальнейшей судьбе, но это кажется такой мелочью, когда вспоминаешь дни, которые прожил в свои семнадцать. Это должен был быть период ошибок, мимолетной влюбленности, радости, первых серьезных шагов. Но в наши семнадцать у нас не было права на ошибку, каждое движение было четко спланировано, потому что ты жил, как говорят маглы, как на минном поле. У тебя нет времени на проявление любви, потому что в те времена эта была слабость, слабость, которую нужно искоренять. Если ты кого-то любишь, значит этот человек уже потенциально мертв. Мы не улыбались, радость была под запретом, нами руководил страх. Мы были воинами, недостойными на счастливые минуты. У нас были просто серьезные шаги, это все что мы имели. У нас не было права на отступление, мы шагали только вперед. И после всего прожитого я сейчас сижу и на полном серьезе думаю о том, что у нас с Грейнджер? Это безумие. У нас все хорошо с Грейнджер. И у нас все будет отлично.

/Блейз Забини/

«Ты даже не представляешь, как я скучаю по тем временам, но они не вернутся».

***

Был декабрь. На дворе стояла глубокая ночь, охраняемая яркой белоснежной луной, которая отражалась от плотно лежащего снега на широких улочках. Казалось, что весь мир погрузился в глубокий сон и лишь завывающий ветер напоминал о своем присутствии. Казалось, что мир замер на ближайшие часы, но это было не так. В одном из поместий, которых в этом районе было не так уж и много, поскольку никто не желал здесь жить из-за жутких историй, гулящих на устах людей, все еще горел свет, напоминая, что здесь кипит жизнь. Пока весь дом спал, комната Блейза Забини, освещаемая свечами в канделябрах, была погружена в жизнь. – Нет, это не правда, сплошная ложь, – проговорила, смеясь, темноволосая девушка. Она сидела в теплом зеленом свитере, укутанная в плед, и громко смеялась, прикрывая рот ладонью. Ее волосы были завязаны в высокий хвост, отчего ее правая рука всегда тянулась к макушке, чтобы проверить все ли идеально с прической. Напротив нее сидел ее парень с как всегда уложенными платиновыми волосами и в прекрасно выглаженном костюме. Его радость можно было узнать по слегка приподнятым уголкам губ. Взгляд серых глаз неотрывно наблюдал за девушкой в зеленом. Сам же Блейз удобно сидел на полу и продолжал диалог с Асторией, чей смех перебудил бы полдома, если бы они не заклинание "оглохни". – Откуда такая неуверенность? – Блейз пожал плечами. – Это все было на самом деле. Я слово тебе даю, что так оно и было. Я сам не ожидал. Он серьезно набрался смелости позвать ее на свидание. – А она что? – в наигранном испуге спросила девушка. Ее пальца прошлись по голове, убеждаясь в отсутствии петухов, и снова скрылись за слоями большого черного пледа. – Разумеется она ему отказала. О другом варианте событий и речи идти не может. Где он и где она? Я даже себе представить не могу, как она вообще смогла бы согласится. – У него не было шансов, – за долгое время Драко наконец решил высказать свою точку зрения. – Она слишком хороша для него и об этом все прекрасно знают, он в том числе. Уже не позорился бы. – Так он еще это сделал при всех, – Астория с шумом выдохнула и прикрыла глаза ладонью. – Это было очень смело.

**

Я любил вспоминать те дни. Они поистине были прекрасными. Не было ни дня, когда я не вспоминал Асторию, она всегда крутилась в моей голове. Но также я понимал, что настало время перемен. Серьезных перемен. И, кажется, я был этому немножко рад.