Ты ведь не бросишь меня?

– Мисс Грейнджер, вы даже не представляете, как сильно я рад вас видеть, – Бруствер догнал Гермиону, спешащую на собрание. Девушка закатила глаза и проигнорировала министра, продолжая идти по коридору. – Гермиона, почему ты злишься на меня? Я думал, ты будешь рада. Гермиона, пора улыбнуться, я избавил тебя от Малфоя, почему я не вижу, как ты прыгаешь от радости? – она ничего не ответила, лишь посильнее сжала пергамент, скрученный в трубку. Когда они дошли до нужного места, Бруствер открыл двери, позволяя Гермионе войти. – Доброе утро, – громко произнесла Грейнджер, отчего многие удивленно повернулись в ее сторону. – Сейчас ровно восемь утра, и поэтому я хочу начать ровно по времени, потому что у меня и так много дел. Прошу, министр, – Гермиона указала Брустверу на его место, и мужчина молча проследовал к столу судьи. После того, как все расселись по своим местам, Гермиона развернула огромный пергамент, где красивым каллиграфическим почерком были выведены буквы. – Итак, как вы все знаете, двадцать четвертого июня я была назначена смотрителем Драко Люциуса Малфоя в деле убийства его жены. С того дня прошел ровно месяц и двадцать четвертого июля, то есть сегодня, я готова предоставить вам месячный отчет об этом деле. Драко Малфой происходит из древнейшего рода чистокровных волшебников, его жена Астория Малфой была убита от рук своего мужа, который не желал больше мириться с болезнью, которая отравляла ей жизнь. В течение всего этого месяца я посмела сделать следующие выводы: Драко Малфой считается лицом неагрессивным, спокойным, в меру вспыльчивым, но быстро успокаивающимся. Лицо неподозрительное. По типу темперамента является сангвиником, что довольно странно, то есть энергичный экстраверт, который любит находиться в центре внимания. Обладает высоким темпом реакции, пластичностью, гибкостью мышления. За все проведенное время с ним посмела сделать выводы о том, что мистер Малфой довольно открытый человек, любит свою семью, уважает своих друзей, и вообще самый лучший. Более подробную информацию вы можете узнать здесь, – она подняла повыше свой пергамент, – я оставлю его у Министра Магии Кингсли Бруствера. Если у вас есть какие-то вопросы, я с радостью на них отвечу, но имейте совесть, у меня еще на повестке дня сирены, с которыми вы не можете справиться, – она сделала глубокий вдох и замолчала. Ровно минуту она смотрела на всех присутствующих в ожидании вопросов. Не увидев ни одной руки в воздухе, она уже хотела уйти, не желая больше тратить время на эти недовольные всем лица. – Вы позволите? – девушка повернула голову в то место, откуда доносился голос. Из-за сидящего впереди мужчины, Гермиона не смогла увидеть человека, чья рука была высоко поднята вверх. Грейнджер просто кивнула, позволяя желающему задать интересующий ее вопрос. Женщина уже довольно преклонного возраста поспешно встала и откашлялась. – Правда ли то, что у вас с мистером Малфоем романтические отношения, поэтому вы покрываете его перед Министерством? – задав вопрос, женщина улыбнулась, и эта улыбка была отнюдь не доброй. Гермиона помнила эту дамочку. Несмотря на свой возраст, Эва Озборн была довольно интересной личностью. У нее никогда не была своей личной жизни, именно поэтому она так любила лезть в чужую. Если у нее не было повода для сплетен, то она сама создавала их. И видимо наступил тот момент, когда Эва не смогла собрать достоверной информации о жизни какой-нибудь бедной парочки, поэтому сотрудница отдела магического правопорядка решила взяться за первую попавшуюся жертву. – А у вас есть какие-либо доказательства на эту тему? – Гермиона хитро улыбнулась, зная, что слова дамочки очередной фальшь. – Вообще-то есть, – с той же улыбкой на губах она откуда-то достала колдографию, где стояли две фигуры: Малфоя и самой Гермионы. Но, к сожалению, мадам Озборн находилась слишком далеко и девушка не могла все хорошо рассмотреть. – Я могу посмотреть поближе? – женщина махнула палочкой и фотография полетела по воздуху и остановилась возле Гермионы. Она сразу поняла, что это был за момент. Он произошел вчера, когда Гермиона сжимала пергамент, в котором говорилось, что она должна оставить семью Малфоев и вернуться к своей работе в Министерстве. В те минуты Малфой пытался забрать у нее пергамент, именно это и было запечатлено. Казалось бы никакой проблемы. Но она была. Фото было сделано с ужасно несправедливого ракурса. Гермиона видела перед собой спину Малфоя и нечеткое очертание своего силуэта, но вполне достаточного, чтобы можно было узнать ее. С первого взгляда можно было подумать, что они целовались, но это было не так. Просто стояли слишком близко друг к другу. Непозволительно близко. «Если я начну все отрицать, то это только усилит подозрение. И что я должна сделать?» Ее долгое молчание становилось неловким. Девушка понимала, что если промолчит еще хотя бы одну минуту, ей не помогут уже никакие оправдания. Зачастую молчание равносильно признанию, потому что, когда человек ничего не говорит, это означает только два варианта: либо он не понимает собеседника, либо он продумывает план лжи. В случае с Гермионой первый вариант отпадает, она четко поняла своего собеседника. – Мадам Озборн, даже если и так, то какая разница? Если вы упустили шанс наладить свою счастливую семейную жизнь, то это не дает вам право лезть в мою. Я с этим сама разберусь. Эта фотография – клевета, – она подняла повыше фото, – но, вы можете думать об этом все, что хотите. У кого-нибудь еще есть вопросы? – Разумеется, – со своего места поднялся мужчина. Гермиона помнила его лицо, но не знала имени. – Если вы и состоите в отношениях с Малфоем, мне абсолютно все равно, совет вам да любовь, то наверняка это может отобразиться на вашей работе? В словах мисс Озборн есть разумная мысль, что странно. – Я уверяю вас, что интересы Министерства всегда будут стоять у меня на первом месте. Я пришла сюда не для того, чтобы покрывать преступления, а чтобы избавляться от них. Во мне можете не сомневаться. – Я рад услышать этот ответ, – довольный результатом мужчина сел. Его стоячее положение занял другой мужчина. – Мисс Грейнджер, а что вы можете сказать о наследнике их семьи. Скорпиус, если я не ошибаюсь? Он еще ребенок и никто точно не может знать, как такое ужасное событие может отразиться на ребенке. – Я уверяю вас, что причин беспокойства нет, Скорпиус очень стойкий, мужественный и не по своим годам умный мальчик, я не думаю, что смерть мамы скажется на нем отрицательно. Но также не желаю загадывать наперед. Еще есть вопросы? Прождав одну минуту и не найдя ни одного желающего, Гермиона просто кивнула и покинула это ужасное, на ее взгляд, место.

***

– Гермиона, – Гарри Поттер зашел в свой кабинет и от неожиданности даже подскочил. Его подруга сидела в его кресле и перебирала бумажки. – Давай мы не будем тратить время. Расскажи мне, что у вас за война происходит с сиренами, и я пойду. У меня очень много работы, – она встала с его места и переместилась на маленький диванчик, стоящий в углу комнаты. Когда Гермиона села, то уже успела пожалеть об этом. Она привыкла сидеть на удобных, мягких диванах Малфой-Мэнора. Диван в Министерстве же был до жути неудобным. Жесткая обивка никак не позволяла расслабиться, и Гермиона сидела как на иголках. Она каждую секунду меняла позу, но в конечном итоге бросила эту затею и поднялась, начав ходить по кабинету своего когда-то лучшего друга. – Ну, мы смогли прийти к какому – никакому компромиссу. Они не трогают нас, мы не трогаем их, я считаю, что это успех, – Гарри неловко улыбнулся, но увидев выражение лица Гермионы, убрал свою улыбку. – Это не компромисс, это дно. Самое настоящее дно, – зло проговорила она. Легкость, которая была у Поттера, моментально испарилась. Он напрягся и приготовился выслушать тираду Гермионы. – Вы же понимаете, что хорошие отношения должны быть не только на суше, но и в водной части? И вы же понимаете, что сирены и тритоны – это фундамент, без которого нельзя прожить? И что вы сделали? «Мы не трогаем их, они не трогаю нас»? Что это такое? – она сложила руки на груди. Гарри выдохнул и встал со своего места. – Вот видишь. Ты опять за старое. Ты не успела переступить мой кабинет, как вновь начинаешь осуждать нас просто потому что мы сделали не по-твоему. Это все на что мы были способны. Ты прекрасно знала, что только в твоих силах наладить с ними контакт, но когда ты по-настоящему была нам нужна, что ты сделала? Ах да, бросила нас. Ты просто нас бросила, Гермиона. Даже не спросишь как дела у Рона? Он между прочим больше всех пострадал. – Мне не интересно, – просто ответила она. – Ты хочешь помириться? – напрямую спросил Гарри, пряча свои глаза. Он боялся услышать ее ответ. – Нет. Раз уж я вернулась на работу, я пожалуй возьмусь за дело. Дай мне полдня и отчет будет лежать на твоем столе, – она вышла из его кабинета и хлопнула дверью. А Гарри так и продолжил стоять и смотреть в точку, где еще недавно стояла его подруга. – Нельзя за полдня решить то, что мы пытались уладить месяцами.

***

/Гермиона Грейнджер/

Я сидела на пирсе и ждала свою гостью. Неожиданно я почувствовала капли воды на своих ногах, это означало только одно, сирена явилась на переговоры. Опустив взгляд вниз, я увидела голову немного странной и пугающей формы и черные глаза, смотрящие прямо в душу. – Спасибо, что пришли, – заговорила я на их языке, на что сирена мне просто кивнула. Они всегда отличались своей молчаливостью. Подводные создания не слишком любили подниматься на поверхность и разговаривали с людьми только в крайнем случае. Как, например, сейчас. – Я сожалею, что не смогла провести первоначальные переговоры, прошу меня простить, – она снова кивнула, – но я готова взяться за это дело. Но я прошу рассказать мне в чем заключается причина конфликта. Пока Гарри не было в кабинете, я успела прочитать некоторые отчеты об этом деле. Там было сказано, что сирены начали утаскивать людей под воду, никак не объяснив своего поведения. Но я не думаю, что это правда. Насколько я осведомлена, такие создания никогда не начинают конфликт первыми, для них эта затея бессмысленна. Скорее всего, именно русалки являются жертвами в данной ситуации. – Ваши люди объявили на нас охоту. Мы защищались, – просто ответила она и замолчала. Вот и минус молчаливых созданий. Приходиться всю информацию доставать щипцами. – Охоту? Но нам это незачем. Для нас никакой выгоды, – я пожала плечами, не понимая, что все-таки здесь происходит. На это она ничего не ответила. Просто нырнула в воду и исчезла. Я конечно предполагала, что диалог может зайти в тупик, но не думала, что все пройдет так плохо. Я уже собиралась уходить, но вдруг услышала всплеск воды и опустила глаза в воду. Сирена смотрела на меня своими черными глазами и протягивала волшебную палочку. Я приманила ее магией, так как расстояние между нами было значительным, и внимательно осмотрела. Это была волшебная палочка Рона, она сопровождала его со времен битвы за Хогвартс, ее я ни с чем не перепутаю. Видимо, он потерял ее, когда водный народ взял его в плен. – Это оружие. Одним из наших условий является безоружность, но ваши люди пришли с вашим оружием и начали требовать от нас невозможного. – Чего? – Экспериментов. – Чего? – Экспериментов над нами, – мои глаза округлились. Этого не может быть. Мы всегда жили в сотрудничестве с русалками, и проблем как таковых у нас не было. Если нам нужна была какая-то информация, мы всегда умели пользоваться теми или другими источниками, чтобы побольше узнать о других существах, не похожих на нас. Сирены и тритоны были древними существами, и не исключено, что некоторые факты из их жизни можно было опустить и что-то так и осталось неизведанным, но даже в таких случаях нам никогда и в голову не могло прийти, чтобы провести над живым существом какой-либо эксперимент. – Возможно, возникла какая-то путаница. Позвольте, дайте мне пару дней, чтобы более детально изучить конфликт, и я найду способ с вами связаться. – Мы будем разговаривать только с тобой. Никому другому мы доверять не можем и в твое отсутствие в этом убедились. Больше она не сказала ни слова и, нырнув в воду, отправилась на глубину.

***

– Держи, – она бросила на стол Гарри палочку его друга и села на кресло, которое наколдовала по пути. – Ты у них была? И как там? – Гарри отложил некоторые бумажки и уставился на Гермиону. – Позволь мне взглянуть на дело. Я хочу его видеть, – увидев недоуменный взгляд парня, девушка глубоко вздохнула и начала объяснять, – у нас как-то слишком сильно расходятся мнения. Хочу разложить все по полочкам. Я жду. Гермиона, как только получила нужное, собрала исписанные пергаменты и ушла в свой кабинет.

***

Девушка взглянула на часы, стоящие на ее столе недалеко от календаря. Восемь. Грейнджер быстро собрала документы, с которыми не успела разобраться, и вышла в коридор, где все работники уже потихоньку начинали покидать рабочие места и отправляться домой. Вот мистер Леман исчез в зеленом пламени, и Гермиона прекрасно понимала, что сейчас его нога ступит в уютный дом, где радостными криками его будут встречать дети. Его жена, Сара, будет лежать в их кровати и сопеть, потому что на следующий день ей рано вставать и мистер Леман будет сам укладывать детей спать. Гермиона знала это, потому что однажды была приглашена к ним домой в качестве гостя, и ей хватило одного раза, чтобы достаточно узнать его семью. Мистер Кэлли опять решил задержаться на работе, потому что вновь поссорился со своей женой и таким образом он хочет избежать очередной ссоры. Мисс Джефф с радостной улыбкой покидала немного мрачный коридор, и Гермиона могла предположить, что ее хорошее настроение было вызвано тем, что она идет на свидание с тем симпатичным парнем по имени Даррен, который часто наведывается к мисс Джефф в кабинет вот уже три месяца. Гермиона хорошо знала историю своих знакомых, но не была уверенна в своей. Может ли она уверять, что сейчас она окажется дома? Нет. Но где она тогда будет? В гостях? Она в этом не уверена. Если честно, она уже ни в чем не уверена. Гермиона нерешительно шагнула в камин и зажмурилась. «Я жду тебя завтра. В восемь» Эта фраза назойливой мухой крутилась в голове, но девушка никак не могла от нее избавиться. Она вышла из камина в коридор, где ее встретила тишина. Даже вдалеке ничего не было слышно, словно она оказалась в месте, который никто не навещал очень много лет. Ей стало некомфортно. На секунду у нее появилось желание уйти, как будто она и не приходила. Но она успела только взглянуть на камин, на котором стояла фотография семьи Малфой. Драко, Астория и Скорпиус. «Еще вчера ее не было», – подумала Гермиона. – Грейнджер, ты опоздала, – она повернулась и увидела хозяина особняка, стоявшего на самой верхней ступени лестницы. Невольно она улыбнулась. – Ты опоздала на три минуты. Где ты ходила? Мы заждались тебя. Он повернулся к ней спиной и замер. – Ты идешь? Гермиона улыбнулась и начала подниматься по лестнице, следуя за Малфоем. Когда она вошла в арку, ведущую на кухню, улыбка не сходила с ее лица. Ее ждал прекрасный стол, забитый едой, друзья, зовущие как можно скорее сесть за стол и уют, такой теплый, словно плед в холодную зимнюю ночь. Возможно, это то, чего так ей не хватало. Гермиона помнила, как в далекие школьные годы она сидела со своей рыжеволосой подругой у камина в башни Гриффиндора и думала о будущем. Ей было пятнадцать, и она хотела положить у своих ног весь мир. Та Гермиона и не могла представить, что в какой-то момент у нее появится семья, которая будет вот так ждать ее с работы. Но прошло слишком много времени. Теперь, когда она сидит за столом не одна после трудного рабочего дня, Гермиона не желает возвращаться в место, где ее будут встречать холодные стены родного дома. – Министерство еще не развалилось без тебя? – Блейз улыбнулся и передал девушке бокал, заполненный красным вином. – Нет. Но не будь меня еще пару дней, это непременно бы случилось. У меня ничего особенного, типичный рабочий день. А что у вас? Чем занимались? А ты, мальчик мой, какой-то замученный, – Гермиона посмотрела на Скорпиуса и увидела, как он клюет носом в тарелку. – У меня был очень продуктивный день. Я целый день гулял, недавно домой вернулся, – Скорпиус подпер голову кулаком. – Локти со стола, – мгновенно произнес Драко, и мальчик выполнил приказ. – Ясно. Как минимум двое провели день продуктивно, что насчет вас? – девушка постоянно переводила взгляд на друзей. – Ничего особенного. Мы точно ничего полезного не сделали, – ответил Блейз. Возможно, не будь Гермиона уставшей, она непременно бы заметила, как Драко и Блейз многозначительно посмотрели друг на друга.