Ты ведь не бросишь меня?

Всю неделю Гермиона не спала ночами, и пыталась разобраться со слушанием Малфоя. Это неправильно, когда работник Министерства выступает в роли защитника, она должна сидеть среди всех присяжных и слушать. Но также она не могла бросить Малфоя в настолько сложной ситуации, что сама Гермиона разбиралась в этом несколько дней. За эту неделю она добралась до книг, которые не открывалась после экзаменов ЖАБА, когда хотела получить должность в Министерстве. Она изучала каждое слово, которое могло бы ей помочь оправдать слизеринца, но в мыслях она знала, что если присяжные хотят отправить Малфоя в Азкабан, значит они это сделают, и никакие оправдание ему не помогут. Но Гермиона не собиралась сдаваться, она помнила, что выход можно найти даже из самых сложный ситуаций. И вот спустя неделю бессонных ночей, двух пачек кофе и бесчисленное количество книг она разобралась как можно Малфоя вывести из зала суда полностью оправданным. ** – С Днем Рождения, мам. Гермиона стояла около выхода и держала в руке фотографию родителей, которую взяла из дома в тот самый ужасный день, который разрушил их семью. Двадцать четвертое июня могло стать в этот год самым счастливым днем в году. Но так случилось, что в этот день она оплакивает своих родителей и пытается защитить Малфоя от нападок Министерства Магии. Положив фотографию на место, она взяла ключи от дома, которые лежали недалеко от фотографии и закрыла дверь. – Грейнджер, – она обернулась на зов. Блейз Забини стоял посреди коридора, держа под руку Драко Малфоя. – Я отправила тебе время и место, что вы здесь делаете? И что с Малфоем? – блондин повис на руке друга и вообще не шевелился. Ели бы не спокойное выражение лица его друга, то Гермиона смело бы подумала, что Драко мертв. – Так, ну, во-первых, мы, точнее я, заблудился. Я тут бываю только раз в сто лет, пока что-нибудь не натворю. А, во-вторых, Драко немного э-э-э-э, как бы это помягче сказать, в зюзю пьяный, – мулат состроил виноватое выражение лица и, на всякий случай, свободной рукой закрылся от удара. – То есть как в зюзю пьяный? Ты хочешь сказать мне, что Малфой пришел на слушание пьяный? – со злостью и одновременно ужасом спросила она. – Э-э-э да. –На слушание где он должен быть кристально чист? – Да. – В Министерство Магии, где его готовы сожрать живьем? – Думаю, да. – Туда, где его попытаются выставить виновным? – Определенно. – Он пришел пьяным в тот самый момент, когда присяжные найдут тысячу и одну причину, чтобы выставить его виновным, потому что хотят его смерти? – Всенепременно, – Блейз тяжело сглотнул, даже Гермиона это услышала. – Это немного усложнит мою работу. – Грейнджер, я даже язвить с тобой сейчас не хочу, да и собственно не могу. Я понимаю, что ты можешь убить нас двоих, и за это тебе еще отдадут должность Министра Магии. – Так, – нервно протянула она, и посмотрела на огромные часы, которые висели в коридоре. – У нас осталось десять минут. Идите в зал суда, уровень десятый, и ждите меня там. Я подойду, когда все начнется. Они ушли в лифт, а Гермиона со скоростью пули влетела в свой кабинет и схватилась за волосы. – Что мне теперь делать? Что мне делать? – она обхватила себя за шею и посмотрела в потолок. – Мам, пап, вы нужны мне. Почему сейчас вас нет рядом? Я не могу оставить его, он в ужасном состоянии. Да, в прошлом мы не ладили, да, мы хотели убить друг друга, но он же стал другим. Я не могу оставить это, потому что невиновный человек будет отправлен в тюрьму. Но я не знаю как мне поступить. Если бы вы оба сейчас были рядом, то дали мне хороший совет. Но вас нет, – тихо проговорила она в пустоту и медленно опустила голову. – ВАС НЕТ! – прокричала она и вновь схватилась за свои локоны. За столько лет Гермиона Грейнджер научилась не плакать. Она кричала, билась, умоляла, но не плакала. И сейчас, когда все, казалось бы, хуже некуда она взяла себя в руки и вышла из своего кабинета с высоко поднятой головой. – Уровень десятый, зал суда, – проговорил голос и Гермиона вышла. Она уверена шла в зал, стуча своими каблуками и по пути разбираясь со своими мыслями. – Кто же выступает вашим защитником, мистер Малфой? – проговорил Бруствер таким басом, что Гермиона не напрягаясь услышала его вопрос за большими дверьми. Отворив их, она вошла в просторное помещение и огляделась. Прямо перед ней сидел Драко на стуле, по бокам от которого отходили цепи. Посмотрев налево, она увидела полный сал заседателей и неприятный холодок прошелся по ее телу. – Гермиона Джин Грейнджер, –проговорила она так громко, чтобы ее слова очень хорошо дошли до задних рядов. – Мисс Грейнджер? – удивленно переспросил Бруствер. Его реакция вполне понятна Гермионе. Он с самого начала хотел, чтобы Драко посадили в Азкабан, как и всех остальных Пожирателей, но по решению большинства, он был вынужден согласится на перевоспитание. – Министр, – она кивнула ему головой и под коленной чашечкой засосало. – Что ж, мисс Грейнджер, у меня к вам просто бесчисленное количество вопросов. Во-первых, почему обвиняемый находится в таком неподобающем состоянии? – Нет, министр, мы начнем не с этого, а действительно с самого начала, – она тяжело сглотнула слюну и еще раз обвела всех взглядом. Казалось, тысячи глаз смотрят на нее и ждут, когда она начнет говорить. Сделав тихий, но глубокий вдох и выдох, она начала рассказывать. – Обвиняемый использовал незаконное заклинание в 6:10 утра прошлой среды пятнадцатого числа сего месяца. Отрицать это бессмысленно. Но! Знали ли вы почему он это сделал? – она обвела зал глазами еще раз в надежде увидеть хоть что-то кроме осуждения, но она ошиблась. Поэтому продолжила: – Все знают, что Драко Люциус Малфой был женат на Астории Гринграсс. И все знают, что в 6:10 утра прошлой среды пятнадцатого числа сего месяца она скончалась. Но! Все ли знают, что Астория Гринграсс была больна? Не все. У меня есть заключение из больницы Святого Мунго о болезни умершей. Позвольте, министр, его зачитать, чтобы всем было понятно как у нее обстояли дела. - Читайте, – Кингсли кивнул головой, и Гермиона достала из папки, которую держала в руках, пергамент, любезно доставленный из больницы по просьбе Гермионы. – «Астория Малфой была больна семейным проклятьем, которое передалось ей по наследству. Еще ребенком она часто нас посещала, но мелкие заболевания такие как: кашель, озноб, тремор всего тела, временная приобретенная потеря зрения, нарывы – лечатся без особых усилий. В подростковом возрасте все прошло, и миссис Малфой перестала нас посещать. Будучи уже взрослой женщиной она обратилась к нам вновь, практически сразу после родов. Оказалось, что тяжелые роды, вызвали потоки магии, которые, скажем так, возбудили вылеченное нами. Нами было выяснено, что семейное проклятие, которое поступает постепенно и формируется в мелкие болезни можно приостановить, но если возбудить их снова, то они активизируется все вместе. Так и произошло. Миссис Малфой была в ужасном состоянии и ничто ей не помогало. На нее было больно смотреть, а что с ней делать не знали даже мы. Самые сильные медики, были привлечены к этой истории, и все их попытки были тщетны». А теперь я хочу задать один вопрос каждому из вас. Если бы вы увидели, что любимый вами человек страдает в муках боли, как бы вы на это смотрели? Если бы вы видели, как ваш человек корчится от боли и молит о пощаде. Молит, чтобы это все прекратилось. Что бы вы предприняли? – она оглядела зал еще раз и уцепилась за последний ряд, две волшебницы подозрительно шушукались. – Это не дает ему право применять такие заклинания, – услышала она чей-то голос. Кем был этот человек Гермиона не знала, поэтому, не глядя на него, ответила. – А что ему было делать? Ждать, когда прибудут отравляющие зелья? Утром. Когда его жена больше не могла терпеть? Когда, умоляя его, она срывала голос, чтобы ее муки наконец закончились. Вы представляете, как человек может быть измучен, чтобы видеть спасение в смерти? – Все мы когда-то видели спасение в смерти, она не одна такая, но мы же не убивали сами себя, а продолжали жить, – послышался все тот же голос, и девушку этот молодой человек начинал раздражать. – Правда? Тогда будьте добры представить картину перед глазами. Вы и ваша больная жена на постели. Вы держите ее за руку и смотрите как человек, которого вы любите, угасает. Она похудела, стала бледной, у нее начали выпадать волосы. Она не ест, не спит и твердит лишь одно: сделай так, чтобы мои страдания закончились. Растерянный, вы не знаете, что делать, вы – беспомощный жалкий человек, который не может прекратить страдания своей жены. Наблюдаете вы за этим много дней и ночей, слышите ее крики, видите ее слезы. И вот настает день, когда она прямым текстом говорит вам, чтобы вы убили ее, потому что иначе мучиться будут все: ваша жена, которая не живет, а просто существует, вы, потому что ничем не можете помочь, и ваши дети, которые тоже в отчаянии. Что бы вы сделали? – Выполнил бы ее просьбу, – тихо ответил он, но Гермиона его прекрасно услышала. – То есть вы подтверждаете, что согласились бы лишить ее жизни, чтобы больше этого не видеть? – Да, – всё также тихо произнес он. – Отлично. У кого еще вопросы? – Гермиона почувствовала, как капелька пота скатилась от шеи в ложбинку между грубей, и она начала глубоко дышать. Ей понадобилось слишком много слов, чтобы убедить одного человека. Лишь одного, а здесь их сотни. – Но откуда мы можем знать, что это было в благих целях? Кто знает, что она его действительно просила? – прозвучал стальной женский голос с другой части зала. Гермиона к ней повернулась. Она знала эту женщину, она работает в отделе Магических игр и спорта, но лично с ней Гермиона никогда не контактировала. – Действительно. Мы не можем знать наверняка. Потому что там они были лишь вдвоем. Хочу, между прочим, учитывать тот факт, что Драко Малфой в моем кабинете сознался, что он это сделал. Какой нормальный человек, если он не чувствует вину, это сделает? Но я попрошу выйти свидетеля, который любезно ответит на мои вопросы и, я надеюсь, развеет ваши сомнения. Я вызываю Блейза Забини. Мулат, который ни о чем не подозревал, огляделся по сторонам, в надежде, что где-то сидит его тёзка, который сейчас встанет и подойдет к Грейнджер, но все сидели. – Не бойся, Блейз, выходи, – он неуверенно встал со скамьи и подошел к девушке. - Итак, помнится, когда мы разговаривали, ты вскользь упомянул о том, что давно знал о произошедшем. Не хочешь всем поведать? – Что ты творишь? – тихо спросил он у Гермионы. Ее вид не внушал ему надежду, что Драко выйдет отсюда оправданным по всем пунктам. – Уже импровизирую. У меня был четкий план, но кто-то его испортил, – она перевела взгляд на Малфоя, который отказывался реагировать на происходящее. Сейчас главной его целью было удержаться на стуле и не скатиться с него. – О чем вы шепчетесь? – громко спросил Бруствер, и Гермиона подпрыгнула на месте. – Пытаюсь внушить свидетелю уверенность в себе. – Мистер Забини, вы лишь свидетель, а не подсудимый. Вам бояться нечего. Говорите. Что вы рассказывали мисс Грейнджер? – Как-то я пришел в дом Драко и не обнаружил его там. Скорпиус был в Хогвартсе, поэтому дома была только его жена – Астория. Я спросил, как она себя чувствует, но не услышал ничего хорошего. Ей было страшно, – он остановился, воссоздавая тот самый разговор в памяти. *** – Как ты, Астория, я вижу подрячком? – я улыбнулся, но она со мной улыбки не разделила. В этот раз она выглядела еще хуже, чем тогда. Теперь ей не хватало сил, просто чтобы выразить свои эмоции. – Просто отвратительно, – ответила она еле-еле и прикрыла глаза. Она часто уставала, поэтому я не могу ее винить в том, что она избегает зрительного контакта. – Мне кажется, это не так, – я врал, я все видел и понимал, но сам в это верить не хотел. – Ты выглядишь лучше, чем месяц назад. – Я знаю, что ты говоришь это специально, Блейз. Дафна пыталась сделать то же самое. – Ты пьешь лекарства? – Они давно мне не помогают. От них только спать хочется и есть. Кажется, что когда я их пила, то проспала всю свою жизнь и съела целого мамонта. – Может так оно и надо? – Нет. Если бы оно так и было, я бы прыгала, как кролик. На минуту возникло молчание, от которого нам обоим стало не по себе. Я не знал что сказать, а она просто отдыхала. Частые разговоры утомляли ее, поэтому мы старались вести беседы по минимуму. – Блейз, – тихо прошептала она, и я резко посмотрел на нее. – Я хочу кое о чем тебя попросить. – Для тебя что угодно, хоть луну с неба. – Я всё еще тут, но честно… я устала. Я больше, - она замолчала, и глаза ее наполнились слезами. Не люблю, когда она плачет. – Я больше… не хочу здесь находиться. – Куда хочешь? На Кубу, Мадагаскар? Майями? К родителям? Только скажи, и я всё устрою. – Нет, Блейз, нет. Я хочу к Тео… Пенси… хочу к бабушке, – я не верил ее словам. Этого просто не может быть. – Нет, ты бредишь. Конечно, ты туда не хочешь. Ты не в себе. – Нет, Блейз, хочу. – Но почему? – Потому что я больше так не могу. Драко… он… постоянно со мной, на работе, он устает… а я держу его… я балласт. – Нет, Астория, нет. Что ты такое говоришь, Драко любит тебя, поэтому всегда с тобой. – Вот именно, – она начала говорить еще тише, и я понял, что она устала. Но, не смотря на это, она продолжила говорить. – Я хочу на тот свет. Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете? – Чего? – также тихо спросил я. Просто не могу в это поверить, я, наверное, сплю. – Что однажды я умру на их руках. На Драко или Скорпиуса. А я… я этого не хочу. Я не могу. Они… просто…это…убьет их. Аээ… – она начала задыхаться и резко схватилась за горло. – Фрибрит максима¹, – я нацелил на нее волшебную палочку, и она спокойно задышала. – Астория, прекрати, ты устала. – Нет, нет. Блейз, я умолю тебя, только ты сможешь мне помочь, – она схватила меня за руку, и я знал, что это, казалось бы, простое действие, далось ей очень трудно. – Убей меня, - сказала она два слова, которые разрушили мою жизнь. – Нет, Астория, ни за что, никогда в жизни, – я освободил свою руку и сделал шаг назад. Она начала плакать навзрыд, и я начал плакать вместе с ней. – Нет, Астория, нет, – опять и опять повторяю я эти слова, но она вновь и вновь просит меня. – Я не могу, Блейз, не могу. Я просто устала, просто выдохлась. Умоляю тебя, помоги мне. Если ты этого не сделаешь, то я попрошу Драко. Но я не хочу видеть боль в его глазах, так мне будет сложнее. – Ни за что. Астория, ты моя подруга, я не могу. Я готов для тебя на всё что угодно, но только не это. Я развернулся и ушел, но, выходя из комнаты, услышал негромкий голос, который все еще умолял. ** – Вот так всё и было, – на глазах непроизвольно появились слезы, но Блейз упрямо их сдерживал. Гермиона увидела несколько волшебниц, которые вытирали глаза от слез, и на губах девушки заиграла легкая улыбка. – Забини отказался выполнить ее просьбу, ей ничего не оставалось, как попросить Малфоя это сделать, и, скорбя сердцем, он это сделал, – подвела Гермиона вывод. – Мисс Грейнджер, все это очень интересно, но, к сожалению, не убедительно, – сказал Бруствер, испепеляя ее взглядом. Сейчас ей не требовалось убеждать министра, ей нужно убедить сердечных людей, надавить на жалость, использовать все свое умение и обаяние, чтобы Малфой вышел отсюда чистым. – Вы правы, сэр, звучит не убедительно, но, к моему великому сожалению, правда, насколько бы правдивой она не была, всегда звучит неубедительно. Вы можете сделать выбор и упрятать его в Азкабан, можете сделать с ним все что угодно, но знайте, что однажды, когда это выплывет вновь, окажется, что все в этом зале ошибались. Сейчас вы исходите из личной неприязни и пытаетесь съесть его. Сейчас вы слишком взбудоражены, чтобы мыслить логично. Сейчас вы слишком озлоблены, чтобы сделать правильный выбор. И я не могу винить вас в этом. Когда-то я была такой же, но сейчас, глядя на этого человека, я понимаю, что он чист как никогда. Я смогла взглянуть здраво на эту ситуацию, взгляните и вы и, может, тогда поймете, что люди меняются. У меня все. Я поняла, что в этот момент убедить зверей, которые не ели много времени, не трогать овечку слишком безрассудно. Я закончила, министр. Дело остается за вами, – она выдохнула и только сейчас почувствовала, что у нее пересохло во рту. Ровно минуту все обдумывали как поступить, и сейчас настанет момент, который решит судьбу Драко Малфоя навсегда. – И что же вы предлагаете, мисс Грейнджер? Отпустить его? – Нет. Я очень рада, что вы меня спросили, сэр. Как вы смотрите на то, чтобы наблюдать за ним? Если рядом будет кто-то, то Малфой перестанет делать гадости, если он их делал до этого. Я прошу всех, кто сейчас находится в этом зале, проголосовать за два варианта. И вы, сэр, знаете за какие, – она убрала руки за спину, чтобы никто не увидел дрожь. Пока все решались на голосование, Гермиона впервые обвела зал внимательным взглядом и увидела их. Гарри и Рон смотрели на нее с презрением и ненавистью. С одной стороны она их понимала, с другой – нет. Она продолжала поочередно смотреть на каждого из них, Гермиона не собиралась прятаться от друзей и не собиралась теряться. Пусть увидят какой она стала без них. И, если честно, она немного удивлена в том, что они без нее смогли выжить и сейчас целыми и невредимыми стояли перед ней. – Кто за то, чтобы заключить Драко Люциуса Малфоя в Азкабан? – громко спросил Бруствер, отчего Гермиона повернула к нему голову. Чуть меньше половины рук взметнулись вверх, и Гермиона хотела пересчитать каждого, чтобы убедиться наверняка, но не успела. Они слишком быстро опустили руки обратно. – Кто за то, чтобы установить слежку за мистером Малфоем? Бо́льшее количество рук поднялось вверх, и Гермиона выдохнула. – Отлично, мисс Грейнджер, именно вас я и назначаю на это задание. – Что? – она плохо уловила мысль, потому что ей показалось, что Кингсли сказал, будто это она должна ходить по пятам за Малфоем. Пока она думала, Бруствер уже успел уйти. Почти все разбежались по своим отделам. Она повернулась и увидела Блейза, который пытался взвалить Малфоя на себя. – Он уснул,– сделал вывод мулат и потащил его к выходу. «Это же надо, уснуть на собственном слушании», – подумала Гермиона и размышляла, что ей теперь делать. Все закончилось хорошо, но не для нее. А впрочем... Фрибрит максима – заклинание придуманное автором.