Плакса

— Лиз! Да что случилось-то!? — Ты как будто не знаешь! — немного отталкивая меня от себя, также со злостью говорит она. — Знаешь, Лиз. Как идиотка ведёшь себя сейчас ты! Я только что пришла. Это раз. Меня не было в отеле и в гримёрках, и я не в курсе страстей, которые у тебя там происходили! Это два! Так что давай так. Пока ты не успокоишься и нормально мне всё не объяснишь, я с тобой не разговариваю! Не хочет она по-хорошему со мной общаться, значит, не надо! Я сидела перед ней на коленях, обнимала её, а она... Хорошо, пусть посидит одна и успокоится. Я встала и пошла в ванну. Нужно было смыть мой «любимый» термоядерный сценический макияж. На который по вечерам у меня уходило очень много времени, так как, чтобы моё лицо выглядело в кадре натурально и ничего не отсвечивало, на меня каждое утро наносили кучу тоналки и пудры. Так это отмыть можно было только какими-то нестерпимыми муками и нервами, но специально для меня гримёрша выделила мне раствор, который справлялся со штукатуркой намного быстрее. Но, несмотря на это, я решила потянуть время и попробовать отмыться обычной мицеляркой. Может быть, морально я это и не переживу, но также мне хотелось потрепать и нервы Лизы, которые и так были на взводе. С тем, чтобы потянуть время, я справилась отлично. На смывание макияжа, а после нанесения всяких там моих уходовых средств в общей сложности ушло полчаса. Когда я вышла из ванны, Лиза уже не ревела (вроде). Она лежала и вполне спокойно читала книгу, какбудто ничего и не было. — Марин! — неожиданно обратилась она ко мне. Я не ответила, сдержав обещание о том, чтобы не разговаривать с ней, пока она не объяснит причину своего поведения. — А, ты же со мной не разговариваешь! — вспомнила Лиза. — Я пошутила, Марин. Мне просто для роли надо было. Я просто не продумала, какая у тебя может быть такая реакция. Я больше так не буду. Ты только скажи, я нормально отыграла? — Ты издеваешься!?  Вот сейчас она действительно выбесила меня. Даже ещё сильнее, чем тогда. Я в два шага оказалась у её кровати, схватила книгу, которую она так непринуждённо читала, и откинула на кровать, чтобы посмотреть в её бесстыжие глаза, которые сначала устраивают истерику, а после так обычно говорят со мной.  — Марин, ты чего? — вот сейчас Лиза действительно испугалась меня. — Не злись! Я забыла, что ты первый раз на съёмках и вообще в шоу-бизе. Это у нас нормально. Шуточки такие, понимаешь? — Шуточки!? Да ты совсем идиотка!? — Ты практически весь день со мной молчала. А потом ушла на свидание с Давидом. Мне хотелось вывести тебя на эмоции. Я хотела, чтобы ты обняла меня, успокоила, но я переиграла, и ты опять ушла. Я честно тебе говорю. — Я завтра же попрошу, чтобы меня от тебя отселили! Ещё одна такая шуточка! Из-за неё я потратила все свои нервы на смывание сценического макияжа! А она мне какие-то тупейшие пранки решила устроить! — Нет! Пожалуйста! Только не съезжай! — Лиза сейчас снова заплачет, но уже по-настоящему.  — А вот и съеду!  Мне теперь тоже хотелось поиграть с ней. Но она меня переиграла...   Лиза подняла голову с подушки. Пустила свою ладонь с длинными ногтями в мои волосы и, остановившись на затылке, притянула меня к себе и коснулась моих губ. Настырно углубляя поцелуй. Вот так я действительно ещё не целовалась. Её язык гулял по моему рту, вырисовывая узоры на нёбе, и аккуратно обводил мои зубы и дёсны.    — Останешься? — спрашивает она, разрывая поцелуй и соприкасаясь со мной лбами. Я не отвечаю. Жду, что она будет делать дальше. Лиза ухмыльнулась. — Мы ведь уже обсуждали это. Разве нет? — говорит Лиза, поправляя мои волосы. Лиза снова целует меня в губы, но уже кратко, хотя также страстно. Только сейчас я осознаю, в каком положении мы с ней находимся. Ёлка стоит на кровати на коленях. А я опираюсь на кровать только одной ногой.  Такое я могла видеть только в постельных сценах в фильмах. Но там обычно главным инициатором был человек, стоящий около кровати, а подопытным была, как правило, какая-то суперсексуальная девушка, одетая только в нижнее бельё.  У нас же с Лизой было наоборот. Мало того, что мы обе девушки. Так ещё и она, сидящая на кровати, явно хотела этого больше, чем я. Хотя, может быть, и нет... — Марин, я ведь всё объяснила. Ты так и будешь молчать? Да, так и буду. — Хорошо. Ввожу новые правила в игру. Теперь, пока ты не скажешь хоть одно любое слово, я могу делать с тобой всё что угодно. Лизу возбуждало моё молчание, и под «всё что угодно» скрывался очень интимный подтекст.  Сначала она обняла меня, а после продолжила целовать. Теперь она уже делала это так, чтобы я уж точно поняла, о чём идёт речь. И её руки уже были не на моём затылке, они спускались всё ниже и ниже, пока не дошли до моих ягодиц. — Давай, давай, молчи подольше, Марина! — с какой-то стороны поддерживала мою сторону Лиза, но в душе наверняка сама стеснялась и боялась продолжать.