И я в него влюблен и не могу сказать «люблю».

Нам Гю засыпает почти сразу же после секса, пока Субон осторожно гладит того по голове. В груди так нежно становится, тепло, что он не замечает, как натягивает на двоих одеяло и сам прикрывает глаза, ближе прижимаясь к горячему телу. Реперу давно не было так спокойно с кем-то. У него давно не было ахуенного секса, лишь партнёры на ночь, элитные проститутки и алкоголь-алкоголь-алкоголь. Ему хотелось простого и человеческого — любви. Ничего более. Простого понимания, теплого человека под боком и поцелуев по утрам. Танос обнимает Нам Гю сильнее, будто пытается ухватиться за попытку прожить ещё пару секунд. Зачем он так его держит? Субон его любит? А что такое любить? Парень никогда никого не любил, откуда ему знать как и в каком количестве это проявляется? Нет, ну... Нам Гю хочется дарить то тепло, которое репер не ощущал сам, постоянно касаться его, обнимать, изливать душу и шептать что-то приятное на ухо перед тяжёлым рабочим днем. Блять. Он хочет взвыть от ничего-непонимания. Сложно все это. Но засыпает парень на удивление быстро, несмотря на весь рой противоречивых догадок в голове. Открывает Танос глаза лишь по причине того, что до ушей доносится звук ударяющейся сковородки о плиту. Рядом не лежит никого и сложить все что происходит в его доме воедино, как дважды два. Уголки его губ приподнимаются и парень привстает на локтях, потянувшись за телефоном на журнальном столике. Клацает на кнопку включения, замечая, что уже перевалило за восемь вечера и откидывается обратно. Давно он так крепко не спал, тем более долго. Вставать не хочется от слова совсем, поэтому Субон переворачивается на бок и всматривается в дверной проем, который ведёт прямиком на кухню, наблюдая там изредка промелькающую фигуру. Это ощущение заполненности не с чем не сравнимо. Даже доза, которую он принимал когда-то, не было столь сладка, как чувство того, что кто-то находится рядом не ментально, а физически. Пархает меж стулом и столом. Это опьяняет. Глаза будто невольно сами закрываются и парень проваливается в полудрему, пока холодные пальцы не касаются его лица, убирая фиолетовые пряди куда-то вверх и припухлые губы не целуют его в висок, тут же что-то шёпотом проговаривая. Чувство радости и чего-то ранее неизведанного наполняет нутро за секунду, оно проходит по нервным окончаниям и заседает где-то на затылке. Парень открывает глаза, наблюдая приподнятые вверх уголки губ Нам Гю. Он сидит перед ним на корточках, его волосы завязаны в небрежный хвост и выглядит он так по домашнему, что Субону хочется заплакать. Репер тянет ладони к бывшему бармену, осторожно охватывая лицо и придвигая его к себе, осторожно касаясь губ. — днем втрахивал в этот диван, а ночью решил одарить теплом? — Нам Гю язвит и парню это нравится, — что-то ты чуток перепутал. Танос лыбу давит и принимает сидячее положение . — you speak as if you didn't like it. — он раскидывает руки в стороны и парень принимает предложение ввиде объятий. Бывший бармен усаживается рядом на диван, поролон прожимается под весом и в моменте утыкается носом в шею, вдыхая аромат приятного парфюма и лёгких ноток пота. — у меня после тебя задница болит, — бубнит он, теснясь как можно ближе и, будто в спешке, негромко договаривает — хорошо, что именно после тебя. И Таносу хочется в миг провалиться, застыть каменной статуей. Его не эксплуатируют как богатенького мальчишку без собственных мозгов, не общаются ради секса, а делают это только по причине того, что это он, настоящий он, его чувства, желания, вера. Нам Гю поебать какой рассы Субон. Будь тот самим богом отношение к нему не поменялось. Он видел в нем человека и никого более. Не репера, не зазнайку, не папика, а настоящего человека со своими чувствами, эмоциями и тараканами в голове. По крайней мере репер на это надеется. И ведь в правильном направлении двигается. — ты что-то готовил? — спрашивает Танос и тут же кусает плечо парня, тот цокает из-за чего он делает это во второй раз. — да, ибо от вида твоего холодильника там бы не только мышь повесилась, но и я, — Нам Гю отстраняется и неприятно шипит, потирая кожу, — блять, ты не собака, чего зубы распускаешь. Субон лыбу такую кошачью давит и подскакивает на ноги, оставляя парня без ответа, проводит руками по волосам, поднимая вверх и шлепает по прохладному полу на кухню. Бывший бармен лишь тихо вздыхает, проплывая туда же и почти сразу накладывая в тарелку еду, перед этим цокнув кнопкой чайника. Ну прям как в старые добрые. Парни усаживаются на довольно удобные стулья и Нам Гю в момент поднимает ногу на него же, облакачивая вес всего тела на неё. Смотрит исподлобья на ужинающего человека напротив и сам приступает к трапезе, кидая в рот порцию риса с овощами. — You cook so fucking well that I'm ready to give myself to you just for food. — с губ Гю слетает смешок, заставляющий уголки губ вновь поползти вверх. — не говори глупостей. Умеет же зараза смущать. — кстати, — Субон тянет, разблокировав телефон, — я обещал тебе дать послушать кое.. Не успевает он закончить фразу, как его перебивают: — а мог бы просто дать. Блять, репер сейчас вылетит в окно. Бывший бармен продолжает набивать рот, даже не подозревая, в каком недоумении оставил Субона после своей фразы. Может на лице у него ничего и не сказано, но внутри все в клочья рвётся от ядерных взрывов. Умершие бабочки, что ожили и без того не так давно, устроили бунт. Вот тварина. — демку, я помню. — заканчивает за него Нам Гю и упирается взглядом в, казалось, невозмутимые глаза. Это ужас, нет, это тотальный пиздец. Субон сейчас убьется. Мало того, что этот парень так легко смог вывести его из себя, так ещё и договорить не даёт. Ему нужно успокоится, покурить. Да, так он и сделает. Он встает из-за стола, кивает головой в сторону, подхватывая гаджет на руки и попутно открывая файл, а Нам Гю понимает с полуслова, хотя впринципе и не против даже. Без лишних разговоров хватает с тумбочки зажигалку и тихонько топает по ламинату к реперу. Он достает сразу две, укладывает одну к себе в рот, а другую на губы бывшего бармена, пока тот возится с этим чудо-механизмом. Зажигалка все та же — ввиде креста, что была их в первую встречу. Сколько дней с нее прошло? Два? Три? А может и впринципе месяц. По ощущениям они знакомы всю жизнь. Парень за этим временем не следит. Да и зачем оно надо? Плывёт по течению, не надеясь не на кого, лишь сам принимает тяжёлые решения ввиде: выпить кофе или чай. Если кофе — не уснёт, если чай — нужно будет выкурить пару сигарет или съесть что-то сладкое с ним. И все равно не уснёт. Атмосфера собственного дома всегда давила на Нам Гю и не важно в каком он был состоянии: обдолбанный, пьяный, разбитый. Всегда все сводилось к рою проклятых мыслей и кричало: бро, ты долбоеб? А парень и не говорил им «нет» ведь знал, что все его догадки и есть истинная правда. По крайней мере он так считал. Стены в квартире всегда казались ему противными, даже в день заезда впринципе. Ранним утром они серые, во время яркого обеденного солнца тоже, и вечером, и ночью. Всегда были непереносимы Нам Гю на дух. А когда появился Субон, желание сбежать куда подальше из неё стало сильнее. Ему хотелось куда угодно, но не видеть его прошлого, что грузным колом забито посередь коридорчика. С репером хорошо, светло, он заставляет погасший огонек надежды внутри вновь запылать ярким пламенем и понять, что всему плохому когда-нибудь да придёт злаполучный конец. И пришёл, когда парень прижимает Нам Гю к себе тот и теряет отсчёт до великого взрыва. Все уходит на второй план, остаются лишь чувства, переполняющие стакан до краёв и вытекающие наружу. Ему приятно просто быть рядом, просто существовать. Субон хватает все-таки зажигалку из рук парня, укладывая уже погасший телефон на подоконник и усмехается, тот все еще не понял, как пользоваться ей. Подпаляет никотиновую палочку и тут же вбирает в легкие дым, прислоняясь к маскитной сетке, выдыхая его. Гул машин где-то в дали и тишина в доме приятна до дрожи в ногах и кончиков пальцев. Репер поднимает свой взор на ночное небо: яркие звезды проводят красивые пути, создавая иллюзию паутины. Вон там видно созвездие... да черт с ними всеми. Он вновь вдыхает дым и решает начать разговор первым, о песне он и вовсе позабыл. К лучшему. — луна сегодня красивая. — негромко проговаривает Субон, глядя в открытое окно и улыбаясь так приятно, будто сидящему где-то внутри маленькому мальчику подарили вкусную конфету. У Нам Гю сердце пропускает удар, глаза чуть сверкают, отражая в своей глубине ночной город и переводит взгляд на репера, что готов утонуть в них. — это ты мне так в любви признался? — со смешком в голосе спрашивает бывший бармен, пока человек напротив улыбается и морщит нос. Перенял привычку. — Maybe, — он вздыхает, — ничего не могу отрицать.