Жизнь в палатке экстримом не считается

      За уроком «защиты от особо ядовитых эссекских розовощеких жаб» следовал урок «трансфигурации» с профессором Макгонагалл. Пунктуальная, требовательная и строгая преподавательница сегодня, похоже, была кем-то укушена. И было весьма сомнительно, что это всего лишь муха… Она двигалась к своему классу сквозь группу учеников, стоящих в коридоре. Профессор разгоняла их взглядом не хуже, чем василиск – пауков. Войдя в учебную комнату, она резко развернулась, и с хлопком закрыла дверь.       Воистину, понедельник – день тяжелый. Все напряглись, а больше всех, разумеется, Поттер. Только, в отличии от других, он напрягся не от страха, а в предвкушении. Раз учителя кто-то раздраконил, то он не будет упускать возможность разозлить её ещё больше, нарушая тишину, ценимую Макгонагал превыше прочего. Зная, что Минерва пустит учеников, как обычно, только с ударом колокола, Гарри запел. Он стоял напротив двери, чтобы внутри его было слышно наверняка: Чёрный дрозд поёт в предрассветной ночи, Бери эти сломанные крылья и летать учись. Ведь всю жизнь Ты только ждал момента, чтоб подняться ввысь. Чёрный дрозд поёт в предрассветной ночи, Бери эти впалые глаза и смотреть учись. Ведь всю жизнь Ты только ждал момента, чтоб свободным быть. (The Beatles – Blackbird).       С ударом колокола дверь распахнулась. Профессор, всегда открывавшая вход, не поднимаясь из-за стола, взмахом волшебной палочки, сейчас стояла в дверях лично. Она сверлила взглядом Поттера. Её ноздри гневно раздувались, и без того тонкие губы были поджаты и едва видны, а глаза будто метали молнии. Парень, в свою очередь, смотрел на неё спокойно. На мгновение Макгонагалл показалось, что это изучающий взгляд энтомолога, направленный на жука. Ещё сильнее разозлившись от этого, дама скомандовала: «все по местам!».       Отступив на несколько шагов, женщина стала наблюдать. Никто не входил первым, все ждали чего-то. Едва не начав притопывать ногой, профессор шумно вдохнула и стала медленно выдыхать, чтобы успокоиться. Дождавшись, пока она закончила этот нехитрый ритуал, в класс влетел Поттер.       Прямой, как палка, смотря сначала на неё в упор, он резко развернулся, картинно взмахнув мантией, и также резко опустился за первую парту. Чёрные волосы мягкими волнами опускались до плеч, бледная кожа, впалые щёки и неестественно зелёные глаза превращали юношу в подобие куклы. Чёрный пиджак с воротником-стойкой, проглядывающий из-под него белоснежный воротник – добавляли образу ассоциаций то ли со Снейпом, регулярно доводившим её до ручки, то ли с викарием. Минерва, выросшая в семье священника, в принципе не могла спокойно реагировать на подобное.       Разозлившись ещё немного, профессор замерла перед доской, как каменное изваяние. В попытке вернуть контроль над эмоциями, она стала мысленно считать до десяти. Едва ли это помогло. Вручную шмякнув на стол перед невозмутимой Дафной Гринграсс стопку тестов, Макгонагалл, снова руками, перевернула песочные часы и объявила: «время пошло». Поразительно, но подростки не запаниковали и не рванули к слизеринке, невольно ставшей раздатчицей, а чинно сидели на своих местах и ждали, пока всем раздадут по экземпляру. Секунды утекали, а ученики продолжали сидеть, раздражая её своей невозмутимостью ещё сильнее.       Тест решали так же тихо. Профессор, решив поднять себе настроение, стала разглядывать Поттера, так старательно провоцировавшего её. Парень очень вырос за лето, да и она сама об этом знала – приходила навещать его в «Мунго». Стала явно видна его тонкокостность и сходство с Блэками. Пожалуй, ещё немного подрасти, и даже слепому станет ясно, что они близкая родня с Драко Малфоем. Тот определённо пошёл в мать: тоже тонкокостный, не такой высокий, как отец, но значительно выше Поттера, и явно взявший многое у Блэков. Не подражай Драко отцу, она бы скорее сравнила того с тихоней Регулусом Блэком, нежели с Люциусом Малфоем. Кто знает, может быть это фамильное сходство из него выбивали палками, стараясь «сохранить породу Малфоев».       Первые три курса парнишка слишком легко срывался и вёл себя в точности как юный Регулус: в гневе не поджимал губы в линию, а кривил их «грустной» скобкой, чуть выдвигал подбородок вперёд; ругаясь – наклонялся всем корпусом, сжимая кулаки на уровне груди, большими пальцами наружу; на любые выпады – не опускался до ответа, одаривая оппонента ледяным взглядом. И, лишь ругаясь с Сириусом, превращался…в Драко Малфоя, ругающегося с Гарри Поттером. Или наоборот?       А тот же Поттер вёл себя первые курсы как Сириус Блэк, хоть все и жаждали видеть в нём Джеймса. А сходства-то было – очки да вихры на голове. Джеймс был смуглый, вёрткий, похожий на воробья; всегда балагурил, никогда не знал, что будет делать завтра и не хотел об этом думать. Единственная константа в его мире – Лилли Эванс. Маленькая куколка с белой до прозрачности кожей и кроваво-ржавыми волосами. Зелёные, чуть раскосые глаза под нависшим веком, нереального, иногда будто смертельно ядовитого, оттенка превращали девчушку в маленькую сказочную фею, способную в равной степени одарить или убить.       Гарри унаследовал свою прозрачную кожу от неё, поэтому сгорал, едва на небе выступало солнце. А вот глаза у парня скорее блэковские, хоть такие же зелёные, как у матери. Да и вообще Поттер с возрастом становится всё больше похож, наверное, на бабку Дорею: такой же, немного пугающий, взгляд широко посаженных глаз, чуть навыкате; пушистые длинные ресницы, нос с небольшой горбинкой, некрупный рот. Минерва, заставшая в школе несколько поколений Блэков, сейчас отчетливо видела то, что неосознанно игнорировала столько лет: Гарри ни черта не Поттер. Жесты, манера говорить, лицо, фигура, да даже – лежащие тяжёлыми волнами иссиня чёрные волосы – всё унаследовано от Блэков.       Кто бы что ни говорил, а Минерва хорошо знала своих львят. И, не назначь директор старост в обход неё, теми стали бы те же Томас и Патил. Безусловно, Грейнджер отличница, но авторитетом не озабочена, да и после громкого противостояния «Поттер и Грейнджер против всех» на четвертом курсе, декан бы добровольно не назначила её старостой: слишком независимая, слишком увлечённая учёбой, и, слишком близкая «самоубийственно бессмертному» Поттеру. А уж о безответственном Уизли, только давлением директора, переползающим с курса на курс, и говорить нечего. Остаётся только надеяться, что тот не сдаст СОВ хотя бы по двум предметам и его просто невозможно будет оставить в школе.       Тот же Томас был, в противовес другим, очень ответственным. Особенно импонировало Макгонагал то, что Дин умудрялся гасить Финнигана в прямом и переносном смысле, увлекать того и направлять в относительно безопасное русло. Паренёк был общительным, знал решительно всех на Гриффиндоре и многих на других факультетах, легко уходил от конфликтов и договаривался, иногда, о невозможном. Его авторитет среди младших был сильным, а за счёт лёгкости характера и общительности, он был им не просто старостой, а другом.       Патил была такой же общительной и лёгкой на подъём. Ко всему прочему, она была в курсе всех сплетен, и вполне могла прижать к ногтю тех, кто «не считался с девчонкой». Умная, уверенная в том, что за её спиной как минимум сестра и старший брат, учащийся на седьмом курсе Хаффлпафа, она не боялась того, что могло бы остановить ту же Браун или Данбар. И малышей всегда привечала, что очень важно.       Так, перебирая в уме всех присутствующих студентов, женщина немного успокоилась. В конце концов, снова вернувшись к Поттеру, она попыталась найти в нём сходство с родным отцом, каким она его помнила в школе, или, хотя бы, уже взрослым. Тяга к приключениям? Это у большинства детей. Лидерство среди друзей? Джеймс всегда был заводилой, генератором идей и непререкаемым авторитетом, разве что Сириус мог с ним поспорить, но в итоге предпочитал отступать и быть в его тени. Так здесь Гарри снова больше похож на Блэка, чем на Поттера. Талант к полётам? Не показатель, Поттеры и Блэки пересекались в родстве минимум три раза за последние двести лет, и все по нужной линии. Ей богу, если бы она не знала, что родовая мантия Поттеров в руках у Гарри работает так качественно, что его не может даже запах выдать, решила бы, что Блэк его отец.       Хорошенько это обдумав, и потратив ещё немного времени на сравнение внешнего сходства Гарри и Драко, Макгонагалл решила принять факт «блэковства», и прислушалась к себе. Никакого отторжения! И все увещевания Дамблдора, весь яд Снейпа уже ничего не значили. «Наш мальчик, так похожий на Джеймса, надежда Света»! Тьфу! Как бы громко Сириус от рода не отрекался – он Блэк, наследник древнего тёмного рода, несущего в себе наследие предков. А Поттеры и вовсе прямые потомки некромантов-Певереллов, пусть и по женской линии. Какой уж тут «Свет»! Зря Дамблдор не пускает мальчика на родовые земли, очень зря. Тот бы давно в силе прибавил, да не болел бы так часто. И Снейпу бы показал небо с овчинку.       Кстати о последнем! А ведь бедняге ещё предстоит вести спаренный урок у пятикурсников сегодня, да ещё и под надзором госпожи Инспектора Амбридж! Настроение профессора стремительно поползло вверх, рисуя туманные образы давящегося желчью Снейпа, преданно смотрящего ему в глаза Поттера, восхищенно слушающего о каком-нибудь растопырнике, и Амбридж, получающей отповедь за все грехи Поттера и пяти поколений его отпрысков авансом. Ведь не будет же Снейп унижать своего «восхищенного фаната» перед министерской шавкой? Дела «Хогвартса» остаются в «Хогвартсе», а подосланные казачки доверия не заслуживают.       Мысленно посмеявшись, и порадовавшись за себя, счастливо сорвавшую проверку на сегодняшнем уроке, Макгонагалл решила изменить привычкам и сорвать окончание теста: — Мистер Поттер, я вижу, как прекрасно вы всё выучили! А как тщательно вы обсасываете это перо! Не думаю, что оно такое же вкусное, как дужка ваших многострадальных очков. Могли бы уже и заменить их. Или вы так цените винтаж? — произнёсла профессор, откидываясь в кресле, —Мистер Малфой! Будьте так добры, помогите кузену и проведите ликбез, чем винтаж отличается от старья, и заставьте уже его сменить эти несчастные окуляры на что-нибудь модное. Кажется, сейчас в тренде панк-рок? Думаю, что-нибудь, подходящее к его новому образу вы сможете посоветовать.       Немая сцена. Многим смешно, это видно по лицам, но они не издают ни звука. Кто-то явно боится Малфоя, кто-то – Поттера, а некоторые, её самой. Всё-таки авторитет не пропьёшь, а, между прочим, хотелось бы! Надо будет пригласить дам на чаепитие с «Гиннесом» и всё-таки попытаться. Ну да будем продолжать!       Тесты – собраны, тема – изучена, задание – дано. К концу урока у каждого условно-разумного студиоза должна быть рассчитана примерная анимагическая сущность. Обычно это «первичная общая форма», например, «кошачьи». Уточнение требует более детальных расчетов, формулы для которых они будут изучать позже. Но, наверняка, есть уникумы, давно всё изучившие и с блеском рассчитавшие, вот с них и начнём: - Мисс Грейнджер – куньи. Дальше не пошла, глаза опускает, маскируется. - Мисс Патил – тоже куньи, кто бы мог подумать. Тоже очи долу, молодец. - Мистер Пайк – дельфин. Морщится, давно об этом знает, обращаться не планирует и потому не стал скрывать. - Забини – крокодил. Видимо, тоже не планирует обращаться, иначе бы ушел от ответа. - Малфой – куньи. Ни единой эмоции на лице, но скрывать нет смысла – все и так знают.       Остальные пока не дотягивают, но, в целом, справились. В отстающих опять только Уизли. За минуту до удара колокола, Поттер сам тянет руку: — Профессор Макгонагалл, у меня, вероятно, ошибка в расчетах, Вы не могли бы посмотреть?       Конечно, он уже давно всё рассчитал. Не удивлюсь, если этот мальчишка пошёл по стопам мародёров с друзьями, и уже вовсю пользуется своей аниформой, а перед классом не хочет ею светить. Не зря же умница Гермиона не смотрит в глаза. — Хорошо, мистер Поттер, можете оставить свою работу у меня на столе, я проверю её позже. А теперь все свободны.       Из класса выходят «организованной толпой», и спешат в подземелья. Ну что ж, Северус, твой выход. А на пергаменте Поттера всего два слова: черный дрозд.