Жизнь в палатке экстримом не считается

      Поездка в Хог в третий раз была… Мерзкой. День не задался с самого утра — бессонница подняла её в пять. К шести Ми сделала всё, что обычно делала бы полдня. «С горя» девушка решила приготовить завтрак и еды себе в дорогу, но всё валилось из рук, чайник выкипел, палец порезала и вообще каким-то неведомым образом купленная вчера ветчина превратилась в шпик, который она не любит. По дороге на вокзал попали в пробку, рядом в окно дымил какой-то таксист и в принципе обстановка была напряжённой настолько, что мама пошла до клиники пешком, лишь бы только не скандалить в машине. Пока шли ко входу на платформу — отца неудачно толкнули и он завалился на Герм вместе с чемоданом. Ничего серьёзного, но ногу отдавил.       Перед вагоном Герм сцепилась с близнецами Уизли — те «шутили» над малышом- первокурсником, уже надевшим слизеринский галстук. Судя по всему, его сопровождала бабушка и та металась в панике, не зная как приструнить двух рослых дегенератов парней. Скинув дозу негатива на полудурков и втолкнув первачка в вагон — получила в спину ватноножное. Противно, низко, унизительно и… бессмысленно. Расколдовав себя ещё до того, как отпустила свой чемодан на пол, Гермиона резко развернулась и приложила рыжих ступефаем. Да, заклятие выпускных курсов, но нечего вдвоём на неё, такую маленькую и беззащитную, наезжать.       Проводив первачка и угомонив его бабулю, ретировалась в другой вагон. И тут наткнулась на Уизли и Поттера. Пока первый набирал в лёгкие воздух, чтобы заорать, второй испуганно сжался и попытался повиснуть на дружке. Выглядело слабо. Рыжий начал орать, Ми саданула по нему силенцио и левикорпусом выкинула из вагона. Уизли рухнул прямо под ноги старосте гриффиндора — «любимому» братцу Перси. Вот и пусть начинает работать, гиперответственный наш.       Поезд дал гудок, а Гермиона всё ещё шла по вагонам в поисках свободных мест. Поттер прилип следом, Уизли гундел где-то на буксире. Увидев двух рослых девиц с хаффлпафа — втолкнула в купе Поттера, а рыжий всосался сам. Простите, девочки, но эти «клиенты» теперь ваши. Рванула в другой вагон даже не открывая оставшиеся купе. Пройдя весь следующий, поняла, что вагон-то последний… пришлось возвращаться к его началу — было место в купе слизеринцев, хоть и условное. Вежливо постучав уже во второй раз и получив разрешение присесть, выдохнула. Рядом сидела Панси Паркинсон, а напротив неё у окна Малфой, Крэбб и Гойл. Первый вроде дремал, два других играли в шахматы. Панси что-то читала, так что было тихо и спокойно — то, что доктор прописал после бурного утра.       Видимо, задремав, Ми проснулась от резкого торможения. Свет мигал, было холодно как в морозильнике. Малфой резко рванул её с сидения у двери и поменялся с ней местами. Герм тяжело осела на диван, а парень уже начал колдовать. Крэбб и Гойл стояли в боевой позиции позади него. В купе заглянула хламида… и пошла дальше. Но за эту секунду по нервам шибанула такая безнадёга, что захотелось удавиться. Герми поняла, что дрожит. Поезд стоял от силы 5 минут, но они показались вечностью. Только когда движение возобновилось, парни отошли от двери и расселись по лавкам. Винс усадил Панси на колени и стал укачивать, как маленькую, а та тихонько плакала. Гермиона была в оцепенении, когда ощутила, что ей что-то вталкивают в плотно сомкнутые губы. Оказалось, что это Малфой пытается накормить её шоколадом, он шептал севшим голосом «ешь, ешь».       Остаток пути прошёл почти в тишине. Никто не поднимал глаз, но до самых карет парни не выпускали девушек из «защиты», и так они впятером и доехали до Хогвартса. Пир прошёл напряжённо, все были либо озлоблены, либо подавлены. Малфой зло подшутил над Поттером, но, встретившись с ней взглядом, резко отвернулся. Сидящие напротив неё Поттер и Уизли что-то злобно шипели. Ночь была беспокойной. Гермиона снова поднялась в пять утра, чувствовала себя разбитой и не выспавшейся. Душ не помог — вода отказывалась регулироваться и то поливала кипятком, то ледяной водой. Плюнув, Ми села у окна и, смотря в него слепым взглядом, расчесывала волосы. Мыслей не было, только тоска по дому и человеческому теплу. Сегодня ей снился Грасмир: дома были затянуты паутиной, от одного до другого было словно не добраться. А Феликс, повзрослевший и какой-то болезненный, смотрел на неё так, будто она предала его.       Весь день прошёл как в тумане. Ночь снова мучила кошмарами, а утро встретило замученными лицами соседок, склизкой холодной кашей и постоянным холодом. Это повторялось снова и снова, пока не настали выходные. Они оказались еще страшнее: начались дожди и подоконники начали покрываться водой. Постель отсырела, и к ночным кошмарам добавились насморк и ломота. Днём группки заболевающих паломников к медиведьме выстраивались в очереди на пол коридора, но никто не уходил — все боялись оставаться одни.       В ночь с воскресенья на понедельник, кошмары перешли на новый виток: Грасмир превратился в иссохшую пустыню, а тела друзей и родных лежали сухими мумиями под толстым слоем паутины. К утру Гермионе приснился пустынный Марсель, где вокруг замка Иф кружили дементоры. Она слышала, как её кто-то зовёт: «Эрмина, Эрмиинааа», будто со дна колодца. И у неё было стойкое ощущение, что это кто-то очень важный, любимый и родной заперт в каменном мешке на дне замка Иф.       Утро не задалось. Первой парой была гербология. На улице шёл противный дождь и было очень холодно. Ко всему прочему, во время завтрака Мио поняла, что месячные начались раньше срока. Стало совсем паршиво. Рванув в ближайший туалет и прокопавшись в сумке, кажется, слишком долго, она рисковала опоздать. Не говоря уже о том, что идти придётся одной.       Но ей повезло: недалеко от входа виднелись слизеринцы, однозначно третьекурсники — спины Крэбба и Гойла трудно перепутать с другими. Малодушно обрадовавшись им, Гермиона рванула через галерею на улицу, чтобы только успеть. Подбежав чуть ближе, она их окликнула, и вся группа притормозила. Это оказалась та же компания, что была в купе: Крэбб, Гойл, Малфой и Паркинсон. Они молча её дождались и продолжили путь впятером. До теплиц было минут 10 по мокрой скользкой траве, так что все смотрели под ноги, чтобы не навернуться.       Чем ближе становились теплицы — тем сильнее ощущались дементоры. Тоска давила с такой силой, что хотелось развернуться и бежать без оглядки. Мио старалась себя контролировать и подбадривать, что раз хочется бежать, а не рухнуть мешком, значит, жить будет. Получалось совсем плохо. К ней приблизился Малфой, они шли плечом к плечу, задевая друг друга, и от этого становилось легче. Впереди, едва ли на шаг, двигались Винс и Грег, взявшие Панси за руки. Последние сто метров до теплиц Гермиона и Драко тоже держались за руки — было совсем плохо. В теплицу вошли, спрятавшись за спинами ребят, и тихонько встали за самый дальний стол. Руки не хотелось отпускать, мантии их скрывали, да и мало кому было дело до вошедших. С занятия ушли тем же составом, ближе к кабинету трансфигурации к ним вплотную притёрлись Лаванда Браун и Парвати Патил, слизеринцы не возражали. Так они и передвигались по школе до конца дня. Во вторник манёвр повторили. А в среду Рон Уизли закатил перед большим залом истерику из-за того, что «эти слизни уводят наших девчонок». Блеск.       В общем-то, до конца сентября Уизли безуспешно боролся с такой «системой передвижения», а потом девочек вызвала на ковёр МакГонагалл и отчитала за пренебрежение чувствами товарищей по факультету и создание плодотворной почвы для аморальных слухов. В этот же день аналогичную лекцию провёл Снейп со своими подопечными. Все покивали и, чтобы не пренебрегать чувствами других, взяли под опеку Лонгботтома — тот с переменным успехом ходил то с Поттером и Уизли, то с Финниганом и Томасом. Снейп явно оценил их групповой манёвр и даже похвалил Лонгботтома за «наконец-то безопасную бурду» на уроке.       С октября начались предметы по выбору, и каким-то феерическим попустительством Гермиона оказалась записана на все занятия, половина из которых проходит одновременно. Выяснилось, что группы формировали в прошлом году, когда она еще была в магическом оцепенении, а теперь все списки составлены и вот вам мисс Грейнджер маховик времени, не подведите меня. Абсурдность ситуации зашкаливала, потому что Ми пыталась отказаться от двух предметов, но вместо этого ей вручили опасный артефакт и велели начать посещение…с магловедения.       Мисс Грейнджер, как прилежная ученица, благовоспитанная девушка и педантичная особа (дада, конечно), направилась после уроков в библиотеку, подняла тему «маховиков времени», своды правил, юридическую литературу и просто подшивки газет. Собрала увесистую папочку с доводами «против» и направилась пред светлы очи декана. «Случайно» — в учительскую, когда там половина пед.состава. Через 20 минут её вытолкали прочь, охарактеризовав как «сознательную особу». Снейп, даже, вдогонку, два балла начислил за «вдумчивый подход, не свойственный гриффиндорцам». Дамблдор потом осуждающе смотрел на неё две недели и один раз попытался поговорить в духе «девочка моя, ты так много пропустила в прошлом году, я боюсь, что ты не сдашь экзамены! Маховик времени пригодился бы тебе», да только, во-первых, она продолжала ходить в группе, и группа громко начала интересоваться «где же такое взять, нам бы тоже пригодилось», а во-вторых рядом всегда были преподаватели, которые после первого квиддичного матча стали сопровождать учеников в пути между кабинетами. И, если МакГонагалл и сделала бы вид, что ничего не услышала, то проходивший навстречу их группе Флитвик со второкурсниками резво включился в беседу и макнул директора бородой в ночной горшок.       В общем, третий курс прошёл под флагом серой тоски. Все самоубийственные приключения прошли мимо Герм. Летом, вернувшись домой иссушенной и болезненной, у девушки не было сил оценить очередной подгон от Эмили с путёвками, на этот раз — в Японию. Пришлось родителям ходить в горы и пробовать рыбу-фугу без неё. Максимум, на что хватило Мио — побултыхаться в горячих источниках. Говорят, зимой там классно, но имеем то, что имеем.       Поддавшись неясному желанию, Гермиона купила несколько открыток и разослала их всем, чьи адреса вспомнила. В том числе — Феликсу. Последний раз он присылал письмо из Сиднея, может, он всё ещё живёт там… Ей было бы спокойнее знать, что с ним всё хорошо. Целый год кошмарных мучений не прошёл даром.