Смотри на дорогу, Малфой

      — Кристиан, ради всего святого, не урони! — Арчибальд страховал своего помощника, пока тот, водрузив на себя высокую стопку тарелок, спускался по мраморным ступеням, ведущим из поместья на задний двор.       — Я держу, сэр! Все под контролем! — воодушевленный голос Кристиана раздался из-за довольно опасно покачивающейся башни тарелок из тончайшего старинного фарфора с элегантной позолотой по кромке.       Грейнджер заинтересованно приспустила солнечные очки на кончик носа, наблюдая за этими двумя. Даже сидя за небольшим столиком, расположенным под раскидистыми тенистыми ветвями яблони на другом конце сада, она отчетливо видела, что Кристиану оставался сделать еще один небольшой шажок до грандиозного обрушения. И вот носок его ботинка скользит на последней, самой затертой ступеньке, а руки вместе с тарелками взмывают вверх, ускоряя час наступления сердечного приступа Арчибальда Докери.       Седовласый старик с возгласом раненого зверя, как в замедленной съемке, бросился к подлетевшему вверх фарфору, словно мать к своему дитя, нога которого съехала на край бездонной пропасти.       Ловкое движение тонких пальцев Теодора, и тарелки замерли в сантиметрах от земли, избежав сокрушительного разбития вдребезги. Нотт появился на ступенях поместья ровно в тот момент, когда Кристиан мысленно прощался со своей работой, глядя на сначала побледневшего, а затем покрасневшего от злости Арчибальда.       — Мистер Нотт! Какое счастье, что Вы сегодня посетили нас! — дворецкий в бесконечном облегчении и радости вскинул руки к небесам.       — Доброе утро, Арчи, — Тео хлопнул старика по плечу, подмигнул пунцовому Кристиану и расслабленной походкой направился к ухмыляющейся Грейнджер, сидящей за столиком с сигаретой в руках. — Привет, именинница!       — Здравствуй, Теодор, — она протянула свободную руку Нотту для поцелуя.       — Это что? Уже первые морщины? — он мягко перехватил ее руку, разглядывая тыльную сторону ладони.       — Где? — Гермиона спешно отняла кисть и начала пристально рассматривать кожу. — Остроумно, Нотт. Пошел к черту.       — Прости, не мог удержаться, — Тео сел на свободный стул и забрал сигарету из рук Грейнджер, делая затяжку. — Ты куришь слишком много, в твоем возрасте это уже становится убийственно вредным.       — Жизнь нервная, — Грейнджер сделала глоток виски из покрытого ледяной коркой стакана.       — С днем рождения, Гермиона, — Нотт откинулся на кованую спинку, подставляя довольное лицо под лучи еще теплого сентябрьского солнца. — Подарок получишь вечером.       — Жду не дождусь, — едко улыбнулась она.       — Как вообще настроение? — Тео многозначительно посмотрел на стакан виски и новую сигарету в ее руках.       — Охуенно, — Грейнджер выдохнула в сторону табачный дым, — чудесно, отлично, потрясающе.       — Что-то случилось? — Гермиона развернула лежащий перед ней лист пергамента и сунула его Нотту.       — Сегодня утром Малфой попросил выходной и покинул поместье, — мрачно ответила она. — Написал, что какие-то семейные причины — что-то там у отца. Я вникать не стала.       — М-м, — протянул Нотт, раскрывая письмо Драко, и с улыбкой продолжил: — Разлука тяжела нам, как недуг, но временами одинокий путь счастливейшим мечтам дает досуг и позволяет время обмануть. Разлука сердце делит пополам, чтоб славить друга легче было нам.       — Браво, Теодор, — Грейнджер медленно поаплодировала. — Уильям Шекспир бы сейчас в гробу перевернулся, услышь он тебя.       — Благодарю, — Нотт театрально приложил руку к груди.       Гермиона подожгла кончиком палочки письмо, наблюдая, как пламя охватывает весь лист за считанные секунды.       — Он даже лично не спросил — передал письмо через Арчи.       — Грейнджер, он за все то время, что работает у тебя, ни разу не брал выходных, успокойся, — Тео мягко погладил ее по колену, — может, там что-то серьезное.       — Я понимаю это, думаешь, я бы запретила ему? Нет, конечно! — она покачала головой. — Просто меня расстроило, что он даже не захотел увидеть меня! В мой чертов день рождения…       — Еще весь день впереди, может быть, он успеет закончить свои дела до вечера.       — Загадаю это во время задувания свечей на праздничном торте, — усмехнулась Гермиона и залпом выпила всю порцию виски.       — Я хочу задать тебе один вопрос, но пообещай, что этот стакан в твоих руках не полетит в мое лицо, — Нотт с мягкой улыбкой взглянул на нее.       — Твоя просьба уже звучит так, будто я должна исполнить ее прямо сейчас.       — Ха-ха, — саркастично посмеялся Тео, — можно ли хотя бы на секунду предположить, что Гермиона Грейнджер влюбилась?       Грейнджер фыркнула, откидываясь на спинку стула.       — Исключено, Нотт.       — Но все же? Всего на секунду.       — Теодор, — Гермиона скользнула языком по нижней губе, чувствуя приятный пряный вкус виски. — Сердце Гермионы Грейнджер бьется только ради работы, возможно, ради родителей и ради возможности лицезреть твою хитрую физиономию сейчас, но уж точно не для мужчин. Какими бы они ни были красивыми и сексуальными.       — Хорошо, — усмехнулся Нотт, — потому что кому-то могло бы показаться, что сердце Гермионы Грейнджер способно случайно быть вручено Драко Малфою.       

•••

             Грейнджер стояла возле большого окна своей спальни, глядя на прибывающих в поместье гостей. И Нотт, кажется, в этот раз превзошел самого себя с таким длинным списком, пригласив всех — и маглов, и волшебников разом. Последние были предварительно уведомлены о запрете на использование магии на протяжении всего вечера.       Яркие и однотонные, пышные и искусно струящиеся, сверкающие и сдержанно элегантные, вычурно роскошные и несколько эксцентричные наряды гостей плыли вместе со своими обладателями по ступеням поместья, скрываясь за главными дверями дома Гермионы. Дорогие машины заняли все свободные парковочные места перед особняком и уже не помещались даже на парковке за воротами территории. Вспышки камер, громкий смех, радостные восклицания, приветственные поцелуи в щеки, музыка — все смешалось в один шум предстоящего праздника.       Гермиона отошла от окна и остановилась перед зеркалом. Белое шелковое платье на тонких бретелях легко струилось по фигуре, повторяя ее изгибы, а легкая корсетная шнуровка на пояснице приподнимала ткань на груди, обеспечивая аккуратную поддержку. Каштановые кудри были собраны на затылке в легкий небрежный пучок с выпущенными прядями у лица. Яркая алая помада и тонкие черные стрелки завершали образ, делая его цельным.       Она взглянула на жемчужную нить украшения, которое ей передала мать, в свою очередь получившая его от своей матери — бабушки Гермионы — Доротеи Грейнджер. Приложив жемчуг к изящной шее, она немного покрутилась, оценивая, но все же передумав, вложила его обратно в дорогую синюю бархатную шкатулки.       Тихий стук отвлек ее. Грейнджер с замиранием сердца взглянула на дверь.       — Войдите! — она отошла от зеркала, делая шаг в направлении выхода из комнаты.       — Мерлин Всемогущий! — Паркинсон вошла в ее спальню с бокалом мартини в руках. — Ты просто великолепна!       — А, это ты, Пэнс, — Грейнджер вновь обернулась к зеркалу.       — Охренительное приветствие, Грейнджер, — Пэнси недовольно надула губы и пересекла комнату, останавливаясь сбоку от подруги. — А ты кого ждала? Малфоя?       — Нет, — соврала Гермиона, закрепляя на мочках ушей маленькие жемчужинки, — его сегодня нет в поместье.       — Уехал? — теперь уже Паркинсон крутилась перед зеркалом, оценивая свой образ.       На ней было черное атласное платье длиной до колена с открытыми плечами и зоной декольте, выгодно подчеркивающее ее бледную, почти молочную кожу, черные длинные сетчатые перчатки и элегантные лодочки на каблуке. Текстурное каре придавало этому томному образу небольшой дерзости, ровно как и темно-красная помада на губах.       — Да, какие-то дела у родителей… Не спрашивай, — Гермиона отмахнулась рукой, меняя тему. — Все уже собрались?       — Да, Нотт просил позвать тебя, — Паркинсон отошла к столику, рассматривая украшение матери Грейнджер. — Красивое, не хочешь надеть?       — Нет, — она покачала головой. — У меня сегодня в минимализм.       — Ты снова не надела белье? — бровь Паркинсон скептически взлетела вверх.       Грейнджер закатила глаза и, развернувшись, направилась к двери, вдруг остановившись перед ней. Она хитро улыбнулась подруге и взмахнула подолом платья, показывая, что тонкие трусики телесного цвета все же были на ней.       Теперь была очередь Пэнси закатывать глаза.

•••

      Праздник шел своим чередом, и гости были в восторге.       Знаменитые магловские исполнители задавали энергичный настрой на танцполе. У выставленных в саду столиков, погруженных в интимную обстановку тенистых цветочных арок, велись легкие, неспешные беседы среди любителей узких кружков и знакомых лиц. Официанты разносили ярко украшенные коктейли, утонченные хрустальные бокалы, наполненные золотистым шампанским, и другие напитки покрепче. Повара подавали изящные блюда, корпя над каждым, как над своим личным великим шедевром, украшая каждую из тарелок небольшими съедобными цветами.       Садовники постарались с праздничным убранством, собрав потрясающие цветочные композиции, которые не оставили равнодушными даже самых закостенелых циников.       Тонкие мелодии скрипки и рояля доносились из глубины сада, где была приватная зона для тех, кто предпочитал наслаждаться музыкой, расположившись в комфортабельных креслах и слегка покачивая в такт рукой.       Гермиона сидела в кругу друзей, расслабленно откинувшись на мягкую спинку изящного диванчика. Паркинсон, сидящая рядом, рассказывала очередную забавную историю с работы. Она работала редактором в одном из известных модных журналов Англии, чем бесстыдно пользовалась, когда в очередной раз публиковала на обложке нового номера себя или Грейнджер.       Ее звонкий голос отдавался теплом в душе Гермионы.       По другую сторону расположился Теодор, вращающий в руке опустевший бокал с подтаявшими кубиками льда. Его каштановые кудри были небрежно уложены, что делало образ до ужаса романтичным. На щеках то и дело появлялись ямочки, когда вновь и вновь на губах растягивалась усмешка в ответ на новую шутку Паркинсон.       — Пойду проветрю голову, — Грейнджер оттолкнулась от мягкого сидения и, немного пошатнувшись вбок, выровнялась. — Я что, одна сегодня опустошала весь бар? — она обвела взглядом смеющихся друзей.       — С тобой сходить? — Тео взял ее за руку, уткнувшись в нее лбом.       — Нет, кто-то должен остаться, чтобы смеяться над шутками Пэнси, поддерживая миф о ее потрясающем чувстве юмора, — Гермиона взъерошила кудри Тео и под недовольное восклицание Пэнси направилась в сторону сада.       Она перебрасывалась дружескими фразами, улыбалась встречающим ее гостям, целовала в щеки всех, кто с искренними, едва разборчивыми речами поздравлял ее, пока не вышла на уединенную отсыпанную дорожку и не вздохнула с облегчением, оставшись в одиночестве.       Грейнджер скинула туфли и босиком вышла на мягкий газон, что плотным прохладным ковром расстилался по всем обширным лужайкам на территории поместья. Ночи с каждым днем становились прохладнее, и сейчас это особенно чувствовалось при отдалении от разгоряченной толпы. Она глубоко вдохнула прохладный, немного влажный воздух, остужающий ее легкие.       Весь тот алкоголь, что сейчас циркулировал по ее телу вместе с кровью, приятно согревал, расходясь по коже теплыми волнами. Ноги сами несли вперед, туда, где уже совсем стихала музыка, и не были слышны громкие голоса и смех.       Гермиона прошла вдоль кустов гортензии, огибая их, и замерла. В гостевом доме горел свет. Теплые косые лучи падали через стекло на газон и клумбы перед небольшой террасой, освещая их и ее саму мягким, приглушенным светом.       Драко Малфой, откинувшись на спинку кресла, сидел и читал книгу, медленно покручивая в свободной руке полупустой бокал с вином.       На алых губах Грейнджер тут же расплылась хитрая улыбка, и она, немедля ни секунды, двинулась в сторону террасы.       Она шла тихо, мягко ступая босыми ногами по траве, словно хищник, который, издали завидев свою жертву, тут же начал охоту. Белый шелк струился по телу в такт движениям, огибал ноги, скользил по спине, груди. Мягкие локоны у лица слегка подпрыгивали на ходу.       — Драко, Вы вернулись, — и вопрос, и утверждение. Гермиона остановилась у ступеней, ведущих на террасу, — заметила, что в доме горит свет…       — Добрый вечер, мисс Грейнджер, — серые глаза Малфоя оторвались от книги и встретились с ее карими.       И ее сердце пропустило удар.       Очки, что были на нем сейчас, ужасно шли ему, делая образ еще более правильным, если это вообще было возможно. Он снова читал и, увидев ее, отвлекся, заложив палец между открытыми страницами. В косых лучах вечернего освещения он выглядел непривычно загадочно в этой своей черной рубашке и таких же брюках.       — Почему Вы не с гостями на вечеринке? — теплый свет из окон красиво подчеркивал правильные черты его лица, остроту скул и прямую линию подбородка.       — А Вы почему не там? — Грейнджер прислонилась спиной к колонне террасы, медленно скользя взглядом по Малфою, наслаждаясь, смакуя его вид, как самый дорогой напиток за сегодняшний вечер.       — Не думаю, что там уместно присутствие водителя, — Драко смотрел прямо в глаза, как и всегда, не позволяя лишнего.       — Я была бы рада, если бы Вы пришли, — она оттолкнулась от колонны и сделала еще несколько шагов навстречу, продолжая «охоту». — Вы уладили дела родителей? — следует дать ему передышку, чтобы можно было продолжить.       — Да, — он провел рукой по волосам, зачесывая наверх небрежно упавшие на лоб пряди, — все оказалось не так смертельно, как они описывали, — легкая улыбка, и вновь взгляд сквозь стекла очков.       Взгляд, от которого у нее прошла волна мурашек. Теперь в ее фантазиях он всегда будет представляться в этих очках, пока будет трахать ее, прижав спиной к книжным полкам в библиотеке поместья.       Грейнджер закусила нижнюю губу, подавляя улыбку, и сделала еще несколько шагов, достигнув столика, на котором стоял бокал с красным вином и лежали футляр для очков и небольшая коробка, перевязанная изумрудной лентой.       Малфой проследил за ее взглядом и потянулся рукой к коробочке. Его предплечья напряглись, мышцы под кожей плавно перекатились, выделяя красивое разветвление голубых вен. Она тут же представила, как эти самые предплечья напрягаются, пока он держит ее за бедра, вбиваясь в нее со всей страстью.       — Я хотел подарить это завтра утром, — его низкий голос, как дорогой бархат, окутывал Грейнджер, — но раз мы встретились сегодня, то... — Драко передал ей коробку, смотря на нее снизу вверх, — с днем рождения, мисс Грейнджер.       Гермиона с интересом взглянула на него в ответ, слегка прикусывая нижнюю губу.       Подарок? От него? От человека, которого она знает всего пару месяцев?       Для нее.       Она аккуратно потянула за края тонкой ленты, развязывая ее. Сама не зная почему, но Грейнджер не спешила открывать коробку, чувствуя невесомую интимность момента. Здесь, на террасе гостевого дома, вдали от шума вечеринки, Драко Малфой сидел в кресле у ее ног, смотря своим бескрайним серым взглядом на нее, ожидая реакции на сделанный им выбор.       Но что он мог о ней знать? Только то, что пишут в газетах? Много ли в них правды…       Гермиона подцепила пальцами край крышки и открыла ее, завороженно смотря на содержимое. Из груди вырвался удивленный вздох.       — Когда я познакомился с Вами, мисс Грейнджер, то сразу вспомнил о нем, — на его губах была все та же мягкая улыбка, — оставалось только дождаться Вашего дня рождения, чтобы подарить.       Гермиона прошлась пальцами по гравировке на корешке учебника. Под кончиками пальцев позолоченные буквы, выдавленные на кожаной обложке, сложились в название «Гектор Дагворт-Грейнджер. Зелья и эликсиры. Теория и практика. I рукописное издание».       Она раскрыла учебник на развороте, читая текст, написанный почерком прадеда на форзаце:

«Пусть свет науки освещает ваш путь к познанию».

      Пролистав еще несколько пожелтевших от времени страниц, она не верила своим глазам. Сомнений не оставалось — перед ней был один из самых первых изданных учебников, написанных ее прадедом. В их семейной коллекции были все труды знаменитого предка, но вот первые издания можно было по пальцам пересчитать. И этого пособия точно не было среди них. Гермиона бы непременно запомнила.       — Но как? — Грейнджер перевела удивленный взгляд на Малфоя. — Откуда?       — В Дурмстранге, помимо квиддича, я очень увлекался зельеварением. И в награду после очередной победы нашей команды на чемпионате по квиддичу наш директор подарил мне эту книгу, — было заметно, что он был искренне рад реакции на свой подарок, — а теперь я хочу подарить ее Вам, не знаю, есть ли у Вас этот экземпляр…       — Нет, я впервые держу его в руках, — она, все еще не веря, гладила книгу, рассматривая каждую страницу. — Вам не жаль с ней расставаться?       — Нет, — Драко покачал головой, — для Вас она все равно будет ценнее. Это все же Ваш прадед.       — Спасибо, — Грейнджер улыбнулась ему, откладывая книгу обратно в коробку, — это самый замечательный подарок из всех тех, что мне сегодня дарили. Вы очень внимательный, Драко, — она сделала небольшой шаг к нему, заставляя его откинуться на спинку кресла, чтобы продолжать выдерживать комфортное для него расстояние. — Я думаю, что девушкам очень легко влюбиться в Вас.       Его смущенный взгляд и мягкая, едва заметная улыбка жаром отозвались внутри нее. Хотелось еще. Это чувствовалось словно наркотик — вот так катать его на американских горках, наслаждаясь тем, как он замирает от ее слов, как прячет улыбку, как избегает ее хищного взгляда.       — Но сейчас Вы свободны… — Гермиона потянулась к отставленному им бокалу, едва задевая его бедро ногой. Взявшись за тонкую ножку, она сделала глоток, оставляя почти незаметный отпечаток алой помады на краю стекла. — Шираз, — констатировав, она медленно облизала губы, чувствуя насыщенное пряное послевкусие французского сорта винограда на языке. — Так что? Вы свободны или в вашей жизни все же есть та, что хранит ключик от Вашего сердца?       — Мисс Грейнджер… — Малфой заерзал на кресле, находясь под прицелом ее вопросов, — Вас, скорее всего, уже ищут гости.       — Мне плевать на гостей, — честность глаза в глаза, — ответьте на вопрос, Драко. У Вас кто-то есть?       — Нет, — его низкий голос был негромким, звучащим где-то на краю одурманенного его присутствием сознания Гермионы.       — Тогда почему Вы отвергаете меня? — этот разговор распалял ее, стоявшую между его разведенных бедер. — Не в Вашем вкусе? Я пойму, если дело в этом, — еще один крошечный шаг, загоняющий жертву в угол, охотнику остается только навести прицел на свою добычу и спустить курок.       Малфой тяжело сглотнул, чувствуя, как ее платье, развивающееся на легком ветру, скользит и по нему тоже, испытывая такую запредельную близость к ней, буквально ощущая кожей ее потемневший взгляд на себе.       — Мисс Грейнджер, Вы, безусловно, очень красивы, но…       Драко не успел закончить фразу, как вдруг пальцы Грейнджер сомкнулись на его подбородке, заставляя поднять голову еще выше, в то время как она подошла настолько вплотную, что легко было ощутить жар, исходящий от ее тела.       — Вы мой работодатель, а я лишь Ваш водитель, не думаю, что будет правильным переходить эту черту…       — Я могу уволить Вас на одну ночь, — Грейнджер медленно приподняла края платья, обнажая загорелые ноги и садясь сверху на его бедра, — а потом вновь принять на работу, что скажете?       Ощущение его сильного и такого теплого тела под собой сводило с ума.       Малфой замер, сжав руками подлокотники кресла. Его серые глаза напряженно следили за ней.       — Вы даже себе не представляете, как часто я представляла этот момент, — ее ладони скользнули по его предплечьям вверх, чувствуя, как же сильно он сейчас напряжен. Грейнджер подалась вперед, касаясь его замершей на вдохе груди своей, — это было так мучительно — видеть и не иметь возможности прикоснуться, — ее горячее дыхание обжигало его кожу у края воротника рубашки, — всего один раз, Драко, — Гермиона подалась бедрами вперед, толкнувшись в него.       Она не смогла сдержать тихий стон, чувствуя, как от этой близости, от этого легкого трения между ними, по ее телу прошлась легкая вибрация, рассыпавшаяся мурашками по спине. Малфой вздрогнул. Он так и сидел, боясь коснуться ее, боясь пошевелиться, боясь сделать хоть что-то, что послужит причиной ее следующего стона.       Но Грейнджер было достаточно и его молчаливого согласия.       — Всего один раз, ведь если я этого не сделаю, то взорвусь, — ее губы приоткрылись, и горячий язык коснулся его кожи возле уха.       Малфой шумно втянул воздух через нос, но рук с подлокотников не убрал, чувствуя, как язык и губы Грейнджер прокладывают влажную дорожку из поцелуев, граничащих с легкими укусами. Гермиона вновь мягко толкнулась в него и, оторвавшись от шеи, кожа которой уже хранила покрасневшие отметины от ее губ, взглянула в серые глаза, что сейчас жгли все ее нутро.       — Черт, эти очки, — она облизала губы, — они буквально сводят меня с ума, — вновь легкий толчок, который отозвался чувствительным давлением на клитор, — ты сводишь меня с ума, Драко, — Грейнджер продолжала плавно тереться о него, едва сдерживая стоны, гладя его руки, плечи, грудь, — с первого дня, как только я тебя увидела… Черт, — она провела рукой по его волосам, — я не могла отделаться от мыслей о тебе, особенно когда оставалась одна, Драко. Раз за разом, трогая себя, я представляла, что это твои пальцы медленно скользят в меня...       — Я… — его голос был хриплым, низким, тяжелым, — я не могу так… Кто-то может увидеть… И я… Это неправильно, мисс Грейнджер.       — Они выпили так много алкоголя, что, поверь мне, им будет плевать. Никто даже не обратит внимания, — Гермиона усмехнулась, глядя на его сосредоточенное лицо. — Всего одна ночь, Драко, и после ты можешь забыть об этом.       Она буквально видела в его глазах ту борьбу, что сейчас шла внутри него. Сколько же силы было в нем, чтобы сдерживать себя вот так, оставаясь верным своим принципам, которые она сейчас жгла напалмом.       Это заводило еще больше. Нужно было только немного подтолкнуть его к краю, заставить оступиться и после потянуть его за собой вниз.       Грейнджер медленно спустила одну тонкую бретель платья, оголяя возбужденную грудь. Затем, все так же не отводя взгляда от серых глаз, она спустила вторую. Прохлада ночного воздуха скользнула по полуобнаженному телу, и с ее губ сорвался очередной стон. Малфой не дышал, не сводил глаз с ее затуманенных желанием зрачков.       Гермиона мягко улыбнулась ему и слегка сжала свою грудь, проведя большими пальцами вокруг сосков, мягко ущипнув их.       — Вы выпили, — Драко слегка отвернул голову вбок, — я не хочу пользоваться положением.       — Это как раз буквально то, что ты сейчас и не делаешь, — она вновь потерлась о него, чувствуя, как напрягается под ней тело от этих движений. — Ну же, Драко, прошу...       Грейнджер осторожно коснулась его руки, словно приросшей к подлокотнику кресла. Обхватив его ладонь, она мягко потянула ее на себя, чувствуя, что он не может сопротивляться, и прикоснулась его рукой к своей обнаженной груди. Нежно, почти невесомо, а затем резко сжала его теплые пальцы, накрыв их своей рукой. С его губ сорвался тихий, низкий стон, и Грейнджер чуть не сошла с ума от этого звука.       Немного хриплый, тягучий, желанный. Такой, каким она даже представить его не могла. В реальности он звучал еще слаще, чем все те разы, когда она прокручивала в мыслях очередные фантазии с ним. Она почувствовала, как между ног становится еще более влажно и горячо, как приятной истомой тянет низ живота. Черт, как же ей хотелось, чтобы Малфой перестал себя сдерживать, перестал бороться, перестал постоянно проводить черту между правильным и неправильным.       — Разве тебе не хочется почувствовать, насколько сильно я хочу тебя? — Грейнджер отпустила его руку и, обхватив его шею, придвинулась как можно ближе, чувствуя сквозь ткань его брюк очертания возбужденного члена. — Черт, — протянула она, потираясь о него. — Интересно, насколько глубоко ты сможешь войти, м? Только представь, как ты медленно растягиваешь меня изнутри, как я подстраиваюсь под твой размер… — ее губы с жаром выдыхали в его приоткрытые губы слова, не целуя, лишь дразня этой воспламеняющей близостью, — как ты сжимаешь меня руками вот здесь, — Грейнджер положила его обе руки себе на бедра, — заставляя опуститься еще глубже на твой член, Драко, — с губ сорвался стон, когда его пальцы слегка сжали бедра, — да, вот так, черт, я такая мокрая. Драко, что ты со мной делаешь?       — Я не…       Она не дала ему договорить, впиваясь в его губы горячим и влажным поцелуем, чувствуя, как ее язык, не встречая сопротивления, скользит в его рот. Вкус пряного вина и сладости выпитых коктейлей смешался воедино. Грейнджер целовалась жадно, кусая его губы, не давая и секунды, чтобы сделать вдох. Целовалась так, словно от ощущения его горячих губ на своих зависела ее жизнь.       И тут случилось то, чего она так отчаянно желала — полная капитуляция без права переговоров.       Руки Малфоя скользнули по бедрам и крепко сжали ягодицы. Грейнджер застонала ему в губы. Драко прижал ее плотнее к себе, толкнувшись членом так, что мир поплыл перед глазами от захлестнувшего возбуждения. Белье насквозь промокло. Все нутро отчаянно желало, чтобы Малфой сдвинул ткань и вошел в нее одним резким движением, чтобы трахнул ее прямо здесь и сейчас, на этом чертовом кресле, пока за спиной продолжался праздник и играла музыка, прерываемая смехом гостей.       — Пожалуйста, Драко, — ее руки скользнули к пуговицам его черной рубашки, расстегивая их одну за другой, обнажая мускулистую грудь. — Блять, какой же ты красивый, — потемневший взгляд карих глаз скользил по его телу одновременно с ее руками, — каждый раз при виде тебя у меня становится так влажно между ног, черт… Когда я увидела тебя тогда загорающим на солнце на этом блядском пледе. Боже, как же я хотела, чтобы ты поставил меня на колени прямо там, развел бедра и, черт, мне не нужно было бы и прелюдий, я так сильно хотела тебя…       И снова его стон, больше похожий на рык. Грейнджер сжалась бедрами, чувствуя, как сильно ее возбуждают эти звуки. Малфой скользнул руками вверх и несильно потянул ее за волосы, заставляя откинуть голову, подставив шею и грудь.       Горячий язык коснулся ее набухшего соска, заставив теперь уже ее застонать. Драко обхватил сосок губами, слегка втягивая его в рот, лаская языком, затем перемещаясь ко второму. Грейнджер чувствовала, что не сможет долго сдерживать накатывающее удовольствие.       Его поцелуи, то, как он держал ее волосы, оттягивая голову назад, то, как чувствовался под ней его твердый член, доводили ее до исступления. Она потянулась к пряжке ремня Драко, пока его губы жарко целовали ее шею и ключицы. Тихий щелчок металла сработал, как оглушительный выстрел охотника, спугнувшего добычу.       Малфой моментально отстранился, его потемневшие от желания серые глаза впились в ее лицо.       — Извините, мисс Грейнджер, я не могу, — он быстро встал с кресла, поднимая ее и осторожно ставя на пол. — Я не должен был, извините, — его теперь уже прохладные пальцы поправили съехавшие бретельки ее платья, вновь скрывая грудь, — я думаю, Вам лучше вернуться к своим гостям.       Грейнджер растерянно смотрела на его лицо, все еще чувствуя, как огонь разливается по ее телу и как пульсируют ее припухшие от поцелуев губы.       — Что ж, — она грустно усмехнулась, стараясь унять дрожь в ногах, — спасибо за подарок, мистер Малфой, — Грейнджер взяла подарочную коробку в руки и легко покрутила ее. — Меня действительно восхищает Ваша стойкость, — Грейнджер подошла вплотную к нему и нежно провела рукой по обнаженной груди, — но Вы еще даже не знаете, насколько я могу быть убедительной, — хитро улыбнувшись ему, она развернулась в сторону поместья. — Приятных снов, Драко.       Плавной походкой Гермиона направилась в сторону веселья, довольно думая о том, что, несмотря на смазанный итог вечера, броня Малфоя дала трещину. И эту трещину, Грейнджер уверена, уже не залатать.       Выходя в следующий раз на охоту, хищник, уже зная повадки своей добычи, не уйдет голодным.

•••

      Грейнджер лежала в наполненной до краев ванне и курила, выдыхая густой дым в потолок. У окна, облокотившись на мраморный широкий подоконник, стояла Пэнси, вглядываясь в даль.       — И что собираешься делать? — не оборачиваясь, спросила она. — Думаешь, он все же сломается?       — Поверь мне, — Гермиона стряхнула пепел в левитирующую рядом пепельницу, — этот момент не заставит себя ждать. Я лишь немного подразнила его. Это как показать ребенку желанный десерт перед нелюбимым супом и сказать, что он непременно его получит, но сначала нужно оставить тарелку пустой. Ребенок может немного покапризничать, но в итоге, — кончик сигареты покраснел от глубокой затяжки, — он съест этот чертов суп ради десерта.       Паркинсон хмыкнула и, оттолкнувшись от подоконника, повернулась к ней.       — Ты уверена, что у него никого нет?       — Да, он бы не стал врать, — Грейнджер усмехнулась. — Слишком правильный, честный…       — Мне даже немного жаль его, ведь он даже не знает, насколько ты коварная стерва.       — Ох, Пэнс, — покачала головой Гермиона. — Я думаю, что мы просто не знаем его с другой стороны. Уверена, Драко Малфой не так-то прост, — и вылезла из ванны, выплескивая часть воды на пол.       — Его работа? — Паркинсон оценивающе взглянула на небольшие отметины на обнаженной груди и шее.       — Знаю, выглядит немного по-школьному, — Гермиона прикусила губу, глядя на себя в небольшое запотевшее зеркало, стоящее на туалетном столике в ванной комнате. — Но я хочу оставить это как небольшое напоминание, что Гермиона Грейнджер всегда получает то, что хочет.       Пэнси ухмыльнулась и снова отвернулась к окну, глядя на прислугу, которая ранним утром разгребала последствия шумной вечеринки в поместье Грейнджер.

•••

      Попрощавшись с подругой после позднего завтрака, Гермиона вышла через главные двери поместья и направилась к ангару с машинами.       У нее уже был заготовлен план соблазнения Драко Малфоя, и ей не терпелось привести его в исполнение.       Дойдя по гравийной дорожке до ангара, Грейнджер открыла ворота и прошла внутрь. Серебристый Aston Martin поблескивал в свете электрических ламп. Она взяла висящие на стене ключи и села на водительское сиденье.       Мягко огладив спортивный руль, Гермиона завела двигатель. Помещение гаража заполнил вибрирующий, урчащий звук работающих внутренних механизмов спортивного автомобиля.       Грейнджер выжала педаль газа до отсечки. Грохочущий звук спугнул сидящих снаружи птиц. Переведя коробку передач в положение движения вперед, она выехала на гравийную дорожку, сразу увидев, как открывается дверь гостевого дома, и выходит Малфой.       Гермиона опустила стекло и помахала ему, увидев его растерянный взгляд.       — Доброе утро, мистер Малфой, — ее губы растянулись в довольной улыбке, а взгляд медленно скользнул по нему.       Судя по всему, он был уверен, что она проведет в поместье весь день, собираясь с силами после шумной вечеринки, окончившейся только ранним утром. Серые, свободно сидящие спортивные штаны и черная футболка обтягивали его широкий разворот плеч и подтянутый торс.       Идеальное зрелище.       — Здравствуйте, мисс Грейнджер, — Драко сделал несколько шагов в ее сторону, — Вы куда-то собрались?       — Да, хочу съездить к морю, проветриться, — она подняла солнцезащитные очки, — не хотите со мной?       Невинный вопрос и невинный взгляд сквозь его сомнения, так явно читавшиеся на лице.       — Не думаю, что…       — Вы наверняка не были в наших краях, здесь потрясающие виды по дороге, я покажу Вам, — ее улыбка опередила его слова, — соглашайтесь, Драко, обещаю, что трогать Вас не буду, — легкий смешок сорвался с губ, — если Вы, конечно, сами не попросите меня об обратном.       Малфой обдумывал ее слова, все еще стоя на достаточно комфортном для него расстоянии.       — Да шучу я, — сдалась Гермиона и, перекинувшись через широкий подлокотник, открыла ему дверь пассажирского сиденья. — Правда, Вам не стоит переживать о том, что было вчера. Алкоголь иногда затуманивает мозг, не берите в голову. Я не хотела ставить Вас в неудобное положение.       Грейнджер и сама предпочитала делать все только в самых удобных положениях.       — Хорошо, — Малфой коротко кивнул и, сократив расстояние за пару шагов, сел в салон автомобиля, пристегиваясь. — Довольно странно быть пассажиром, когда столько времени проводишь за рулем, — немного смущенная улыбка тронула его губы.       — Не переживайте, я уверенный водитель, — Гермиона поправила зеркало заднего вида и настроила боковые зеркала. — Командир корабля и пилот международного класса Гермиона Джин Грейнджер приветствует Вас на борту нашего боинга, выполняющего рейс по маршруту «Поместье семьи Грейнджер — Ближайший пляж». Время в пути предположительно составит один час и тридцать минут. Во время движения Вам будут предложены песни по радио под заунывный аккомпанемент командира корабля. Курение не возбраняется. Желаем Вам приятной дороги, — она нажала на педаль газа, выкручивая руль в сторону кованых ворот поместья.

•••

      Темно-серое полотно дороги плавно стелилось вдоль небольших, все еще зеленых холмов. Яркое сентябрьское солнце косыми лучами попадало в салон автомобиля и приятно грело руки Грейнджер, расслабленно держащие спортивный руль.       — Какой была первая машина, когда Вы только начали самостоятельно водить? — спросила она, прерывая неловкое молчание.       Грейнджер хотелось, чтобы Драко расслабился в ее присутствии, не думал о том, что было вчера, не искал свою вину там, где ее не было.       — Отцовский Buick Centurion семьдесят первого года выпуска, — Малфой отвлекся от вида за окном и повернул голову в ее сторону. Его голос был немного хриплым после долгого молчания. — Это американская марка, — пояснил он после небольшой паузы.       — Ваш отец любит старые автомобили? — Грейнджер не смотрела на него, давая личное пространство в и так довольно тесном спортивном купе.       — Считает, что в них больше души, — короткий смешок, — а у Вас? Семейный лимузин?       — Мотоцикл, — ответила она, потянув уголок губ вверх. — У отца грянул кризис среднего возраста, и он решил, что в его жизни не хватает мощного железного коня под задницей. Мама была в ужасе, она и так не принимала все эти магловские штуки, а тут еще этот рев мотора и всего два колеса. Помню этот день как вчера, — Грейнджер усмехнулась, — я ускользнула из дома рано утром, пока родители и прислуга спали. Мне было четырнадцать, но уверенности на все двадцать пять. Теоретически я понимала, что нужно делать, но на практике мотоцикл отца — классический Harley-Davidson Softail — был ужасно тяжелым и неподъемным. У меня едва получилось сдвинуть его с места и нажать на газ, — она цокнула языком, вспоминая тот момент, когда вся мощь лошадиных сил, заключенная в относительно небольшом моторе, рванула ее с места. — В общем, если бы не Арчибальд, вовремя заметивший меня из окна поместья, то не знаю, чем бы это все закончилось… А так… Пара разбитых коленок, растяжение голеностопа и непомерная гордость за себя. Ведь мне удалось проехать ни много ни мало, а до самых ворот! Разумеется, прежде чем совершить самую жесткую остановку в моей жизни.       — И что сделали родители, когда узнали? — Малфой окончательно расслабился в ее обществе, откинувшись на кожаное сиденье.       — Мама устроила скандал мне и отцу, заставив его избавиться от этой «железной штуковины, чуть не убившей нашу дочь, Джонатан!», — забавно скопировала голос матери Гермиона. — Домашний арест на месяц с запретом на переписки с друзьями и уроки фортепиано с мисс Скрижел, последнее было даже более ужасно.       — Вы умеете играть на фортепиано? — удивился Драко.       — О, мистер Малфой, я так много всего умею, что Вы пока даже не можете себе представить, — Грейнджер рассмеялась, увидев расцветшую на его лице неловкость. — Извините, не могла удержаться, но да, у меня было классическое образование до того, как я поехала учиться в Шармбатон. Также я училась в католической школе до одиннадцати лет, а после выпуска из Шармбатона окончила Кембридж, но, думаю, это известный факт. Там мы с Теодором Ноттом крепко и сдружились.       — Мне показалось, что у вас очень близкие отношения с мистером Ноттом, — немного помедлив, но все же произнес Драко.       Вот оно.       Дело было не в нем, а в ней.       Малфоя интересовал ее статус отношений.       Грейнджер подавила улыбку, облизав губы.       — Мы с Тео близки, как могут быть близки лучшие друзья или брат с сестрой, — ответила она. — Между нами никогда ничего не было, даже намека на романтику. Мы сошлись на первом курсе Кембриджа и сразу поняли, что являемся словно разделенными в детстве близнецами, только мне достались красота и мозги, а Тео — доброта и чувство юмора, — рассмеялась Гермиона, — так что да, все именно так — мы с Теодором только друзья.       — А с мисс Паркинсон как Вы познакомились?       — В Шармбатоне учились на одном курсе и жили в одной комнате в общежитии. Славные были времена, — Грейнджер перевела на него взгляд. — Давайте лучше Вы расскажете о себе, а то я могу без умолку болтать про всю свою жизнь так долго, что Вы устанете меня слушать.       — Я не думаю, что моя жизнь настолько насыщенная, как Ваша, — взгляд серых глаз снова вернулся на дорогу.       — Бросьте, просто начните, Драко. Расскажите о своих родителях, как они познакомились?       — Они вместе со школы. Моего отца зовут Люциус, а мать — Нарцисса…       — Необычные имена для маглов, но очень красивые. Особенно у мамы — изящно звучит.       — Да, спасибо, — Малфой по-мальчишески улыбнулся комплименту в сторону родителей. — После школы отец сразу пошел работать в автомастерскую к знакомому его отца, моего деда, чтобы заработать на обучение мамы в университете, так как она всегда мечтала стать учителем. Потом отец открыл уже собственную, в которой работает и по сей день, а мама стала преподавателем математики в местной школе, где до одиннадцати лет учился и я.       — У Ваших родителей очень романтичная история, — она сделала паузу. — Как они отреагировали на тот факт, что Вы волшебник? Испугались? Или обрадовались?       — В начале испугались, конечно, но нам доставил письмо сам директор — Игорь Каркаров, который очень подробно все объяснил и им, и мне. Он рассказал о школе, о магии, о целом, надежно спрятанном мире, который все это время незаметно существовал рядом с нами, — он вновь улыбнулся, — им было тяжелее, чем мне, ведь я был ребенком, которому было интересно буквально все. Но после первого года в Дурмстранге и после того, как я попал в школьную команду по квиддичу, их некоторый скептицизм сошел на нет. Они поняли, насколько это важно для меня.       — Я знаю, что Вы были ловцом в своей команде, — Грейнджер скосила на него взгляд, — почему не продолжили профессиональную карьеру игрока после выпуска?       — Получил травму плеча на предпоследнем курсе, — ответил Драко, — а затем снова травмировал его уже на последнем. Колдомедики сказали, что у меня гиперподвижные плечевые суставы, и для профессиональной карьеры придется постоянно поддерживать здоровье определенными зельями, но, увы, на профессиональном уровне это считается допингом, поэтому стать профессиональным ловцом мне было не суждено.       — Как Вы сейчас с этим живете? Принимаете зелья?       — Нет, — покачал головой он и усмехнулся, — только физические упражнения, чтобы не было травм суставов. Необходим плотный мышечный корсет, поэтому я часто тренируюсь.       — Должна признать, что эффект очень… впечатляющий, — Гермиона вновь скользнула взглядом по телу Драко, остановившись на его рельефном прессе, который выделялся под натянутой футболкой.       — Спасибо, — Малфой отвел взгляд, как делал каждый раз, когда она начинала его бесстыдно рассматривать.       — Хорошо, — Гермиона вновь вернула взгляд на дорогу, — но почему решили стать личным водителем? С чего такая мысль?       — Мне с детства нравились автомобили, отец часто меня учил разным вещам в мастерской, — ответил Драко. — После учебы я решил какое-то время подработать у одного из богатых клиентов отца. Ему очень понравилось то, как я вожу, поэтому он рассказал обо мне своим друзьям, которые поочередно стали нанимать меня личными водителями. Таким образом, в списке позже оказались и знаменитые актеры, артисты и так далее.       — И не думали бросить? Заняться чем-то другим?       — Конечно, я иногда думаю об этом, но пока окончательно не решил.       — И чем бы Вы хотели заняться? Какие планы? — Грейнджер обогнала едущую впереди машину и вновь перестроилась в полосу. — Поделитесь со мной, Драко. Мне правда интересно, — улыбнулась она.       — Ну… — было заметно, что он немного сомневается перед тем, как озвучить свои мысли, — я бы хотел открыть мастерскую по изготовлению метел для профессиональных игроков в квиддич. Благодаря отцу я хорошо разбираюсь в аэродинамике и в том, как добиться максимальной скорости с инженерной точки зрения.       — Это интересно, — кивнула Гермиона, закусив губу. Вот так слушать о его планах и мечтах было даже интимнее, чем чувствовать его губы на своей обнаженной груди.       — Но это пока только в планах, — Драко открыл бутылку воды, стоявшую в подстаканнике двери, и сделал пару глотков.       Грейнджер завороженно следила за тем, как двигалось его адамово яблоко, как он после, едва заметно, облизал влажные губы, собирая с них капельки воды.       Она непроизвольно сжала бедра, ерзая на сиденье, что не укрылось от взгляда его холодных серых глаз. Малфой чертовски сильно возбуждал ее своей этой правильностью, этой практически невинностью, этой простотой в общении.       Она провела языком по губам, думая о том, с каким удовольствием попробовала бы эту его правильность на вкус.       — Что ж, — ее голос немного сел, — мы уже совсем близко, пару минут, и будем на месте. Думаю, что Вам понравится то место, куда мы едем.       Малфой коротко улыбнулся ей и снова перевел взгляд в окно, за которым уже виднелась узкая полоска моря.       Она припарковала автомобиль недалеко от пляжа, к которому вела довольно широкая дорожка из сколоченных деревянных досок.       — Приехали, — Грейнджер заглушила двигатель и вышла из машины, с удовольствием потянувшись всем телом, когда морской бриз ласково огладил ее кожу. — На обратном пути я буду пассажиром, — она бросила ему ключи через капот, и Драко ловко поймал их одной рукой. — О, внутренний ловец все еще жив!       Гермиона скинула кеды и босиком направилась по теплому песку пляжа в сторону медленно перекатывающихся волн. Ее белая широкая рубашка развевалась на ветру, повторяя изгибы тела. Короткие джинсовые шорты позволяли теплым лучам солнца приятно греть кожу ног.       Она подошла к самой кромке воды, где пенились волны, перекатывая маленькие ракушки по светлому песку. Пляж был пуст, как и всегда. Грейнджер любила приезжать в это место, чтобы подумать, посмотреть на бескрайнюю синюю гладь пролива Ла-Манш и насладиться покоем, который тут всегда царил.       — Красивое место, — рядом послышался его низкий голос. — Странно, что здесь никого нет, кроме нас.       — Пару лет назад я выкупила этот пляж, теперь это частная территория, доступ к которой для остальных закрыт, — ответила она, все так же смотря в синюю даль.       Повисло молчание, и Гермиона, не выдержав, рассмеялась, повернувшись к Драко. Его сведенные брови и прямая линия челюсти говорили о том, что он всерьез поверил в ее слова.       — Я пока еще не спятившая старая богачка, Драко, — сквозь смех сказала Гермиона, — или я уже становлюсь на нее похожа?       — Нет, — он смущенно засунул руки в карманы штанов, тем самым натягивая мягкую серую ткань на своей заднице.       Конечно, ее взгляд зацепился за это, но буквально на секунду.       — Просто это не очень популярное место, — Грейнджер двинулась вправо, вдоль песчаной полосы пляжа, а Драко следом за ней. — Здесь практически никогда не бывает людей, и это к лучшему, иначе место потеряло бы свою притягательность.

•••

      Они провели на пляже несколько часов, прежде чем солнце начало клониться к закату, окрашивая небо яркими красками.       Разговор тек плавно, не спеша, как дорогое вино, которое хочется смаковать часами напролет, выискивая спрятанные на дне бокалов ноты спелых фруктов и пряных трав.       Они многим поделились друг с другом, показывая себя с тех сторон, о которых до этого не знали. Грейнджер заметила, как изменился взгляд Малфоя, как он все больше раскрывался перед ней, как отодвинул стеснение и ощущение скованности, обычно давящие на его плечи.       Эта поездка была для него своеобразной прелюдией. Она расслабила его постоянно работающий аналитический центр, что не могло не радовать. Гермионе было приятно наблюдать за тем, как он постепенно отпускает себя, сдвигая вдаль рамки, сковывающие его.       Но в то же время раскрывалась и она, делясь с ним теми фактами ее биографии, о которых не знал ни один мужчина, с которым она спала.       Это ведь было и ни к чему. Просто секс, и разошлись — ничего более.       Гермиона была твердо уверена, что длительные отношения — не ее стезя. Несмотря на пример своих родителей, она совершенно не могла осознать тот факт, что кто-то может вот так взять и выбрать конкретного человека и любить его всю оставшуюся жизнь. День за днем дарить ему свою ласку, делить одну постель до гробовой доски.       Это казалось чем-то очень нереалистичным, сказочным, выдуманным.       — Солнце уже заходит, пора ехать обратно, — после короткой паузы сказал Драко, переведя взгляд на пылающий цветом тысячи пожаров небосвод.       — Уехать и даже ни разу не поплавать? — Гермиона, ухмыльнувшись, поднялась на ноги, отряхивая шорты от песка, на котором они все это время сидели.       — Вода уже холодная, — мягко улыбнулся он.       — Боитесь холода? — Грейнджер начала расстегивать рубашку. Еще перед выходом она предусмотрительно надела купальник.       — Вы замерзнете.       — Вы меня согреете, — рубашка скользнула по ее плечам, а следом были сняты и шорты. — Вы же не забыли свою палочку, мистер Малфой?       Развернувшись, Грейнджер ушла к воде, так и не услышав, что его палочка осталась в поместье, ровно как и ее.       Приятно прохладные волны лизнули ее ступни, когда она шагнула к воде, а затем, погрузившись по бедра, Гермиона резко нырнула, проплывая несколько метров и выныривая на поверхность, хватая воздух ртом. Она обернулась в сторону берега, видя, как Малфой поднялся с песка и внимательно следит за ней. Грейнджер махнула ему рукой, зовя к себе, но он лишь покачал головой, улыбнувшись.       — Поверь, Драко Малфой, сухим ты сегодня точно не останешься, — хитро улыбнулась она и поплыла к пылающему алому горизонту.       Гермиона медленно вышла из воды, чувствуя контраст температур. Откинув мокрые волосы, она подошла к сидящему на песке Драко и дурашливо брызнула в него водой.       — Палочка с собой? — спросила Грейнджер, выжимая солоноватую воду с волос.       — Нет, оставил в поместье, — Малфой покачал головой.       — Жаль, — пожала плечами она. — Значит, по-старинке, — Гермиона завела руки за спину и щелкнула застежкой лифа купальника, скидывая его на песок.       Соски от холода затвердели, а кожа покрылась мурашками. Драко замер, впившись взглядом в ее обнаженную грудь, на которой виднелись следы его вчерашних поцелуев, но затем, взяв себя в руки, быстро отвернулся.       — Что Вы там не видели, — рассмеялась Грейнджер, накидывая рубашку, которая тут же начала пропитываться влагой, облепляя тело. — Идемте в машину, там проще обсохнуть.       Гермиона прошла первой, неся в руках верх от купальника и шорты. Она решила, что не было смысла мочить и их, а снимать перед ним нижнюю часть комплекта… Он был еще не готов.       Пока не готов.       Малфой открыл для нее пассажирскую дверь, старательно смотря куда угодно, только не на ее очерченную мокрую грудь и бедра.       — Спасибо, что составили компанию, — Грейнджер откинулась на сиденье и улыбнулась, — мне было чертовски приятно провести с Вами время, Драко. Давно я так по душам ни с кем не говорила.       — Да, мне тоже, мисс Грейнджер, — он улыбнулся в ответ, но не поворачивая головы, завел двигатель, выезжая с парковки.       — Вы запомнили дорогу по пути сюда? — спросила она, все еще не сводя с него взгляда, скользя им по его телу, заостряя внимание на бедрах.       — Да, я доеду без проблем, можете не переживать, — кивнул Малфой.       — Отлично, это я и хотела узнать, — на губы легла хитрая улыбка, и Грейнджер вновь включила радио, добавляя громкость.       Как только они выехали на шоссе, Грейнджер обернулась к Драко, который сосредоточился на дороге.       — Почему Вы меня смущаетесь? — вопросом прямо в лоб, как и всегда.       — Мисс Грейнджер…       — Прошу, называйте меня по имени, — прервала его Гермиона. — Я хочу услышать, как оно звучит Вашим голосом.       — Гермиона, — серые глаза метнулись к ее лицу, и она жарко выдохнула, — я не хочу Вас задеть, просто… — он собирался с мыслями, — я не думаю, что я тот человек, который Вам нужен. Мы очень разные…       — Противоположности притягиваются, слышали о таком? — она подсела ближе, упершись в разделяющий их подлокотник.       Драко на мгновение скользнул взглядом вниз, к ее груди, которая немного оголилась из-за того, что рубашка отлипла от тела под натяжением. Но всего на мгновение, а потом вновь перевел взгляд на дорогу, неловко поерзав на сидении. Взгляд Грейнджер тут же устремился на его твердеющий член, очертания которого были идеально видны через серую ткань спортивных штанов.       Она нравилась ему, и его тело не врало: оно хотело именно ее, такую совершенно неподходящую ему Гермиону Грейнджер.       — Знаю, что я не похожа на тех девушек, которых обычно знакомят с родителями, — она скользнула рукой по его предплечью, мышцы которого тут же напряглись под кончиками ее пальцев, — но я и не прошу об этом, Драко, — Гермиона опустила ладонь на его бедро и увидела, как Малфой сжал руль одной рукой.       — Не делайте этого, — Драко повернул голову в ее сторону, встречаясь взглядом с потемневшими карими глазами и смотря на приоткрытые полные губы, что сейчас обдавали горячим дыханием его шею.       — Вы так говорите, потому что не хотите или хотите думать, что Вам этого не хочется? — прошептала Гермиона на самое ухо, подвигаясь еще ближе и проводя рукой по твердеющему члену.       Его член дернулся у нее в руке, как и сам Малфой, который крепче вцепился в оплетку руля.       — Смотри на дорогу, Малфой, — Грейнджер хитро улыбнулась и наклонилась к его бедрам, оттягивая резинку его штанов и трусов.       Его возбужденный член вновь дернулся, чувствуя ее теплую ладонь, обхватившую его у основания, и горячее дыхание, которое волнами исходило от нее.       С губ Малфоя сорвался низкий стон.       — Черт… — протянула она, проводя кончиком языка по теплой блестящей головке, — я представляла его именно твердым и толстым, но чтобы настолько… — Грейнджер медленно погрузила член в рот и застонала от удовольствия.       Продолжая держать член за основание, она начала медленно скользить губами по всей его длине, приспосабливаясь к размеру, беря его все глубже и глубже, помогая стимуляции рукой. Изредка поднимая голову, чтобы вновь пройтись языком по чувствительному основанию головки, немного подразнить и оттянуть момент наслаждения, обдавая жарким выдохом и едва касаясь губами, целуя, а затем опускаясь вниз, но уже резче.       — Блять… — тихо выругался Малфой и зарылся рукой в ее волосы, пока она втягивала щеки, вновь и вновь глубоко вбирая в себя его член.       Влажно она скользила по нему губами и языком, собирая выделяющуюся смазку и наслаждаясь тем, какое удовольствие доставляла ему, его низкими стонами, мягким давлением его руки на ее затылок, заставлявшим опускаться еще глубже. Она не скупилась на собственные стоны, на мокрые, хлюпающие звуки, доносящиеся из ее рта. Гермионе хотелось дать понять Драко, насколько сильно она хотела его.       Стоя на коленях на пассажирском сиденье и склонившись над ним, Грейнджер запустила свободную руку в трусики, чувствуя, как там растеклась ее собственная влага. Ее пальцы коснулись набухшего клитора, и она томно застонала с его членом во рту, от чего с губ Малфоя сорвался низкий стон, от которого у нее еще сильнее сжались стенки влагалища. Уперевшись в его бедра и продолжая ритмично двигать головой, скользя вдоль всего его члена, она ввела два пальца внутрь, начав стимулировать и себя.       Грейнджер слегка покачивала бедрами, продолжая двигать пальцами внутри себя. Удовольствие, которое она получала от этого, заставляло ее еще более жадно втягивать его член, лаская головку и скользя ладонью по всей длине, распределяя ее собственную слюну и его теплую смазку.       Рука Драко переместилась вдоль ее спины и обхватила ягодицу, сжимая ее и притягивая Грейнджер еще ближе к себе. Она медленно вытащила свои пальцы и уперлась рукой в сиденье между его разведенных бедер, чувствуя, как его ладонь скользит ниже к ее разгоряченным и влажным складкам половых губ, а затем два его пальца, раздвигая их, медленно и неспешно проникают внутрь.       Они протяжно застонали в унисон.       Грейнджер подалась бедрами навстречу его руке, и пальцы Драко прошли глубже, заставляя ее сильнее задохнуться от ощущений. Медленно, даже осторожно, он массировал чувствительную точку клитора, принося Гермионе сейчас самое большое наслаждение.       Она жарко выдыхала и раскачивалась в такт его поступательным движениям, продолжая доставлять ему удовольствие ртом, чувствуя, что сама уже близка к краю, если он продолжит в том же духе.       Ощущение его пальцев, растягивающих ее изнутри, было дурманящим, таким мучительно сладким, что она не могла сдерживать стоны, слетавшие с ее припухших губ. Грейнджер чувствовала, что и сам Малфой близок к разрядке. Его твердый член, глубокие низкие стоны и то, как он сжимал ее бедра, говорили об этом красноречивее любых слов.       Драко дернулся, когда она очередной раз глубоко застонала, чувствуя, как его пальцы вновь скользят вдоль входа во влагалище и останавливаются у возбужденного клитора, массируя его так приятно, что по ногам начала расходиться легкая дрожь. Теплые волны, бушующие внизу живота, друг за другом накрывали все ее тело, утягивая за собой в пучины всепоглощающего наслаждения.       — Черт, я больше не могу, — глухо прохрипел Малфой, толкаясь в нее и одновременно приятно стимулируя клитор большим пальцем, пока два других доводили ее до оргазма, двигаясь внутри.       Он низко застонал, стискивая второй рукой руль автомобиля и кончая ей в рот. Грейнджер, чувствуя теплую сперму на языке, застонала в ответ и кончила следом за ним, непроизвольно сжимаясь стенками влагалища вокруг его пальцев.       Она подняла голову и, глядя в его потемневшие глаза, аккуратно слизала все с губ, откинулась на свое сиденье и закинула ноги на переднюю панель автомобиля. Рубашка окончательно высохла от жара ее тела.       Малфой вскинул руку и провел пятерней по светлым волосам, зачесывая их назад. На его губах была довольная и пошлая улыбка, которую он старательно пытался спрятать.       Грейнджер вынула сигарету из пачки, зажала ее между губ и прикурила, медленно наполняя легкие дымом.       — Мне нравится эта твоя улыбка, — она приоткрыла окно, выпуская сигаретный дым, и взглянула на него, — а еще мне чертовски нравится знать, что именно я — причина этой улыбки.       — Мисс…       — Гермиона, — поправила Грейнджер. — Я только что отсосала тебе, пока ты вел машину, думаю, можно уже обойтись без этого официоза?       — Извини, это привычка, — Малфой улыбался и, выдержав паузу, продолжил: — Но для чего тебе это все?       — Меня ужасно тянет к тебе, — ей не хотелось лукавить перед ним, говорить намеками или загадками, — что-то в тебе есть такое, отчего ты занимаешь все мои мысли. Я не хочу обманывать тебя в чем-то, просто говорю, как есть.       — Я не понимаю, — Драко покачал головой.       — Я тоже, — хмыкнула она.       — Моя семья не знаменита, у меня нет многомиллиардного наследства, обо мне не пишут в журналах и газетах, мои предки не были известными волшебниками или маглами, — Драко сделал паузу, — во мне нет ничего такого, чем должен обладать мужчина, под стать тебе, Гермиона.       Грейнджер внимательно всмотрелась в его сосредоточенный профиль.       — Почему тебя это так заботит, в то время как мне на это плевать?       — Потому что, — он запнулся, — между нами ничего не выйдет из-за этого, мне никогда не стать частью твоего мира.       — Знаешь, отец когда-то давно сказал мне одну вещь: «Общее у людей только одно — все они разные», — Гермиона вновь сделала затяжку, рассматривая тлеющий кончик сигареты. — Может быть, прозвучит пафосно, но мой отец никогда не был частью мира магии, в котором родилась и выросла моя мать, ровно как и она не жила в мире маглов, но они вместе уже много лет, и я надеюсь, что они будут продолжать любить друг друга всю оставшуюся жизнь, — она вновь перевела на него взгляд. — Я ни к чему тебя не обязываю, Драко. Поэтому и ты не загоняй себя в рамки, — губы растянулись в улыбке. — Кто знает, может, через пару лет ты станешь бизнес-магнатом в производстве профессиональных метел для квиддича, и тогда все мы будем стоять в очереди за твоим автографом.       Драко тепло рассмеялся, слова Грейнджер произвели на него нужный эффект, убирая лишнюю неловкость и сомнения.       Гермиона открыла окно на максимум, подставляя ладонь навстречу потокам теплого воздуха и одновременно выкручивая регулятор громкости, как только услышала первые ноты знакомой песни:

      «The simulation just went bad, but you're the best I ever had

Like hand prints in wet cement, she touch me, it's permanent

In my head, in my head, I couldn't hear anything you said, but

In my head, in my head, I'm callin' you 'girlfriend, ' what the fuck?».