Знакомство

      В столовой стояла оглушительная тишина. Том слабо понимал причину истерики девушки и был очень зол. Пристала со своими «друзьями», чем её так огорчило, что он не видел смысла заводить близкие связи? Он почти всегда был один, ему нравилось ощущать страх окружающих, чувствовать власть над другими. Поддержать он и сам себя может, главное — чтобы люди следовали его идеям. Да, он мог назвать Антонина своим другом, но изливать душу он ему не собирался, распространялся только о важных делах. Удушающее чувство жалости он достаточно испытал ещё в детстве и не намерен терпеть это снова. Его чуть ли не выворачивало от мысли, что кто-то снова будет смотреть на него виноватым взглядом и убеждать, что все уже по-другому. Он и так это знает. Прошлое осталось далеко за спиной, и он не собирался тыкать палкой в улей с пчелами. В разрыве души были свои плюсы: он перестал испытывать чувства жалости и сострадания. Либо пока он просто не встретил достойного человека, чтобы Тому стало его жаль.       Уже в своей спальне, развалившись на огромной кровати, Том подумал, не слишком ли жестко он ответил Нагини. Видимо, девушку сильно задели его слова, он действительно не знал, через что ей пришлось пройти на пути к ответам. Слова Нагини о её жизни проносились в его голове снова и снова. Все-таки общество девушки не было таким надоедающим; правда, иногда она слишком много говорила, но в её присутствии Том мог расслабиться, хотя бы ненадолго. Иногда она веселила его и даже помогла — в ущерб её здоровью.       Полночи он не мог уснуть, взвешивая все плюсы от их знакомства и чувства, какие вызывала в нем девушка. Он все-таки решил, что стоит извиниться перед ней и попытаться вернуть их отношения на прежний уровень. Может, из этой «дружбы» выйдет что-то толковое.       В эту ночь Реддла впервые посетили мысли об одиночестве, и он может с уверенностью сказать: ему не понравилось то чувство, которое он испытал.       Проснулся Том в ужасном настроении, уснуть удалось только под утро. Но отступать было не в его стиле, перед девушкой он все-таки извинится. Это будет его первое искреннее извинение, обычно он делал это только из нужды, чтоб не потерять связи с нужными людьми. В обычных ситуациях Реддл никогда не чувствовал своей вины, но сегодня червячок сомнения закрался в голову. Одно дело, когда он прерывал её вопросы, но вчера палку он перегнул: Нагини расспрашивала из-за беспокойства, тема вчерашнего спора была для неё больной.       Входя в столовую, девушка выглядела грустной, голова опущена, и она напряглась, когда Том зашел в комнату. Сидели они в тишине, Нагини бездумно возила вилкой по тарелке с завтраком; ни улыбок, ни разговоров.       — Нагини, — прокашлявшись, сказал Том, — вчера я был слишком резок. Извини, если я задел твои чувства.       — Ничего, это я полезла не в свое дело, больше не буду донимать тебя расспросами. Сегодня должны прийти оставшиеся ингредиенты, позовешь меня, — вставая из-за стола, холодно сказала девушка. — Приятного аппетита.       Том вздрогнул от хлопка двери. «Ничего, я полезла не в свое дело», — передразнивая Нагини, произнес он. Несносная девчонка, ещё дверьми хлопает. Перед ней извинились, а она вышла, прямо как вчера.       Аппетит окончательно пропал, Реддл вышел из-за стола и направился в свой кабинет. Нужно было разобрать документы, которые накопились в его отсутствие.

* * *

      Нагини лежала в комнате и листала одну из книг, купленных в Испании. Настроение было паршивым, ночью она не могла уснуть. Обида на Тома душила её: он ничего не знал о ней, но уже делал какие-то выводы. Она правда не понимала, почему он так взбесился от её вопроса. Ну да, покричали друг на друга. Нагини понимала, что тоже была виновата и никто за язык её не тянул, но всё же. Видите ли, она ничего не знает об одиночестве. Однако Том никогда не спрашивал о её жизни и не знал, что она пережила. Поэтому она имеет полное право злиться на него. Даже то, что он извинился перед ней, ничего не значит. Отголоски обиды всё ещё свежи в памяти.       В обед за ней пришла Вики, с утра и кусок в горло не лез, так что её появление было очень кстати: голод уже давал о себе знать. Напряжение уже ощущалось не так сильно, как утром, они успели остыть. Их заказ уже пришел, и после обеда они прошли в лабораторию и начали подготовку ингредиентов для зелья. Работа шла под строгим руководством Тома, и права на ошибку у них не было. Само зелье варить придется долго — около месяца, иногда добавляя новые компоненты.       Неделю спустя       Неделя работы над зельем пролетела очень быстро. С Томом они разговаривали только по рабочим вопросам. Иногда девушка хотела начать разговор, но всю неделю Том ходил мрачный и задумчивый, так что желание сразу пропадало. Пару раз приходил Антонин, тогда они с Томом запирались в кабинете и долго говорили. К концу недели девушке стало совсем тоскливо, она тонула в мыслях о прошлом, поэтому вечером решила положить конец холодной войне.       — Антонин принес какие-нибудь интересные новости сегодня? — непринужденный вопрос застал Реддла врасплох.       — Надо же, кто-то решил заговорить, — ехидно отозвался он, — я уж подумал, что ты просто решила воспользоваться моей помощью.       — Ой, давай без этого, ты всю неделю ходил с лицом а-ля «заговорите со мной, и я пущу в вас аваду». Я не стала рисковать своей жизнью, — с легкой усмешкой сказала Нагини. Том рассмеялся, и девушка выдохнула от облегчения.       — Ничего интересного он не рассказывал, собирают последователей. Следят за мужчинами, на которых ты указала, те сидят тихо: видимо, эти идиоты о чем-то догадываются, — с легким раздражением рассказал он.       Так прошло ещё несколько недель, работа над зельем уже не требовала тщательного присмотра. Том иногда расспрашивал о том, что девушка сказала ему в тот вечер. Периодически, сидя за бокалом вина в гостиной, Нагини рассказывала о своем детстве, как жила и зарабатывала на жизнь. Его очень развеселила история о побеге из цирка и о расправе с его хозяином. Рассказывать об этом уже было не так трудно, оглядываясь назад, уже можно было над этим посмеяться.       — Почему ты считаешь привязанности слабостью? — неловко спросила Нагини, готовясь услышать полное отрицание.       — У меня никогда не было друзей, — со вздохом выдал Том. — Мать умерла сразу после родов, в приюте все меня боялись и издевались из-за того, что я не такой, как они. Меня боялись, а я этим пользовался.       — Оу, мне очень… — «жаль», — почти произнесла Нагини, но замолчала под строгим взглядом Тома. — А как же Хогвартс? Антонин?       — В Хогвартсе я попал на Слизерин — факультет, где учатся только чистокровные волшебники. Сначала меня никто не принимал и все относились с презрением, пока не узнали, что я наследник Салазара Слизерина. Потом все начали меня уважать и бояться, хотя я думаю — больше бояться, — усмехнулся Том. — Сейчас они все мои последователи. А что до Антонина, то я бы не сказал, что мы друзья, я не знаю, что это значит. Но из всех он самый доверенный — тот, на кого я могу положиться.       — А хочешь, я буду твоим другом? — Том поднял на девушку насмешливый вопросительный взгляд, не отвлекаясь от помешивания зелья. — Ну да, звучит по-детски, ты иногда очень грубый и не особо общительный. Но здесь у меня тоже нет друзей; если получится снять проклятие, я думаю остаться в Лондоне. Почему бы не попробовать?       — Вообще ты тоже та ещё язва, но ладно, все равно не отвяжешься, давай будем друзьями, — рассмеялся Том. Нагини была рада, что он согласился, и улыбнулась. — Кстати, то, я чем я хотел тебя попросить в обмен на мою услугу. Если получится с ритуалом, то мне есть что тебе предложить, раз ты все равно хотела остаться здесь.       — Что?       — А вот узнаешь потом, — усмехнулся Реддл.       — Интриган; ну ладно. Как долго ещё вариться зелью?       — Завтра оно уже будет готово, поэтому сегодня можешь идти отдыхать, нам предстоит тяжелый день.